Челлендж "Winter In Love" (сборник текстов)

Эту потрясающую новость нужно было срочно тащить в Лондон. Вживую! А ещё туда нужно было тащить переносной диджейский пульт. Ник давно собирался, но всё не было то денег, то времени, то повода. А тут!.. Пульт они с Акменра установили прямо возле саркофагов. — Крутота, — оглядел диспозицию Ник. — Крутотища! Оно и правда смотрелось феерически: современная хреновина на фоне золотых древностей. Кстати о древностях: родителей Ака удалось спровадить в зал Средневековья, но они сказали, что вернутся через некоторое время. — Часа полтора у нас с тобой точно есть, — сказал Ник. — Давай еще раз повторим теорию, а потом перейдём к практике. Смотри, я тут кучу дисков принёс, будем на них… Ак? Молчание в ответ. — Ак? Ты чего завис? — Голова болит, — вздохнул Акменра. — Анубис знает, что тут, с этой погодой, вот второй день… — Ну-ка, чувак, посмотри на меня, — Нику было уже не до церемоний. — Голова, значит? Скажи ещё, что суставы ломит! Ты же не дедушка Меренкаре, чтобы у тебя всё из-за погоды болело. Ну так что?.. Ник знал с детства, что правители Египта ни перед кем не опускают глаз. Вот и Ак не опускал. Только глаза у него были… совершенно больные. Пустые и безжизненные. — Тебя твоя скрижаль, как у нас говорят, на закате поднять подняла, а разбудить… то есть оживить… забыла! — пытался шутить Ник. — Может, пойдём к Тилли, зарядим кофейку? Всё это была фигня, конечно. Ник прекрасно понимал, в чём дело. Он сам примерно так выглядел полгода назад, когда Андреа сказала «Пока, милый» и стала гулять с каким-то бейсболистом. Ник тогда прилетел сюда и скулил, как побитый щенок, и ему не было стыдно. Волею судеб собрался как раз весь кагал: отец торчал тут второй день, иначе бы Ник начал скулить ещё в Нью-Йорке. Он помнит, как Меренкаре хмурился и говорил «вертихвостка, прокляну», отец недвусмысленно намекал «я же с твоей мамой развёлся, а жизнь вон как повернулась, так что всё к лучшему», Ак ему поддакивал, а Шепсехерет подошла, погладила по голове — Ник аж вздрогнул от неожиданности — и сказала: — Мальчик мой, первая любовь ненадолго. Наш младший сын в своё время вообще чуть не женился… — Это вы меня чуть не женили! — подскочил Акменра. — На девочке из хорошей семьи! И сообщил резко очухавшемуся Нику: — Положила на меня глаз дочка верховного жреца, мама уже платье сшила, а я им и говорю… Дальнейшее потонуло в мальчишеском хохоте: Шепсехерет только руками развела. На её лице явственно читалось: что же делать-то теперь, сын — неслух, да ещё теперь и мальчик неслухом растёт! Ник всё это вспомнил вот прямо сейчас, когда разглядел, какая у Ака физиономия. И понятно было, по какой причине. — Ты не переживай, слышишь? Он сейчас забодался так, что я сам его редко вижу. А знаешь, почему? Акменра задумчиво провёл пальцем по пульту. Выпрямился, поднял голову и этой самой гордо поднятой головой покачал. Вот олух. — Он одно важное дело проворачивал. Всё это время. Говорил: вот получится, тогда я ему сообщу. Тебе, в смысле! А вышло так, что первому он мне сообщил, а тебе, сказал, после учёбы своей в скайп напишет. Но не тут-то было! Я тебе первый расскажу! — Что? Ого, кажется, фараон вспомнил, как дышать. Глаза стали какие-то осмысленные. — На, смотри, — Ник раскопал на телефоне нужную картинку. — Видишь? Ак не видел: у него от волнения откровенно дрожали руки. Он вернул телефон: — Расскажи, что там? — У-у, старпёр, — весело сказал Ник. — Пятая тыща лет пошла, глазоньки совсем не видят, да? Слушай: «Настоящим инициировать возврат Британским музеем, Лондон, Великобритания, Музею естественной истории, Нью-Йорк, США, двух единиц хранения, взятых на консервацию такого-то числа такого-то года… бла-бла-бла… и оформить актом с подписями и визами…» ну, дальше неинтересно, суть ты понял? Акменра стоял, совершенно ошарашенный. — Николас? Это значит… — Домой поедешь, — шлёпнул его по плечу Ник. — Вместе с пластиной своей! Дед расстроится, конечно, но… что делать? Жизнь такая! Дети вырастают и вылетают из гнезда!.. — для убедительности Ник помахал руками, как крыльями, и удовлетворённо отметил, что Акменра улыбается. — В общем, папаша почти два месяца бегал, как подорванный, с этими бумагами. И вот, получилось! Сказал — года полтора процесс займёт, не меньше. Но это уже что-то, а? Акменра покивал. И спросил: — Так что там с твоими дисками? Перейдём к практике? Ник копался в сумке, вытаскивая пластинки, и думал: утешение в любви — великое дело. А долг, как известно, платежом красен.