Челлендж "Winter In Love" (сборник текстов)

Мне было десять, и я ревел как девчонка. Так мне было горько. И стыдно. И… — Ну почему? — спрашивал я, глотая ненавистные слёзы. — Почему ты не хочешь? Мы так здорово только что смотрели кино, завернувшись в плед, и трескали попкорн из одной миски. А когда серия кончилась, я набрался духу и спросил: — Ак? А давай ты будешь моим старшим братом, ну, как будто? Он посмотрел на меня и развёл руками: — Это большая честь для меня, Ники, но… не могу. — Почему не можешь? — напрягся я. — Потому что ты мумия? Потому что ты днём не живой? Да какая разница! Мой папа вообще тебя любит очень… — Вот поэтому и не могу, — он вздохнул и погладил меня по голове. — Прости. — Не прощу, — всхлипнул я. — Никогда тебя не прощу!.. И выскочил из комнаты охраны, шмыгая носом. Через неделю папа спросил меня: — Ник, а вы с Акменра что… поссорились? — Да, — гордо ответил я. — Точнее, это я с ним поссорился. — А почему, если не секрет? Я подумал и всё папе рассказал. А он взлохматил мне волосы и улыбнулся: — Ники… ты его прости. Он действительно не может твоим братом быть. — Почему? — настаивал я. — Ну… потому что для этого он должен назвать меня отцом. А я его — сыном. Так? — Так, — кивнул я с интересом. — И что? — А это… уже невозможно. — А раньше что, было возможно? А что случилось? — Ники, — повторил отец, — извини. Но… вы с Аком разве не можете просто дружить? Я посопел и подумал, что — да, можем! Чёрт знает, почему меня так на этом брате заклинило. Назавтра вечером я пришёл в египетский зал: — Ак… ты меня прости, ладно? Я тут подумал… может, мы просто друзьями будем? Он так заулыбался: — Конечно! Хочешь, я по-дружески обставлю тебя в сенет? — Это ещё кто кого обставит, — ухмыльнулся я. Жизнь покатилась дальше своим чередом. Хотя появлялись и разные непонятные вещи. Например, папа и Ак начали переписываться… иероглифами. Потом стали вместе ходить по этажам, иногда часами. Потом папа вдруг уволился и занялся бизнесом, и, по словам мамы — места себе не находил. А потом он сорвался в Вашингтон, а когда вернулся, сказал, что бросает бизнес и снова возвращается в музей. Я ничего не понимал, но что поделаешь, возвращается — и ладно. Подарки на праздники теперь будут дешевле, зато жизнь — веселее. Веселья в жизни и правда стало хватать, только опять ничего было не понятно. Папа стал ходить в водолазках, хотя раньше терпеть их не мог. Пару раз я заставал их с Аком за колоннами и говорил «Вы нашли время с гуннами в прятки играть», а они ржали и говорили «уходи скорей, а то Аттила услышит и найдёт». А когда эти самые гунны играли в футбол и попали мячом в стекло, я побежал в комнату охраны позвать отца, и вломился в дверь прямо с разбегу! Кто же знал, что на двери задвижка на соплях?.. Они оба отскочили друг от друга, как током треснутые. И рожи у них были совершенно угарные. Я начал рассказывать про гуннов и про стекло, а они мне — про то, что они тут кино смотрят. Я не стал спрашивать, почему кино надо смотреть по пояс голыми и вцепившись друг в друга, но… даже тогда я, болван, ничего не понял! Официально раскололись они только в конце года, на Рождество. Я потом спросил: — И как давно? — С две тысячи шестого, — виновато сказал папа. А Ак добавил: — Теперь ты понимаешь, почему я никак не мог быть твоим братом? — Остолопы, — непочтительно сказал я. — Нельзя было сразу объяснить? Нанесли ребёнку эту… душевную психотравму! В феврале, на день влюблённых, я им отомстил: устроил настоящий марафон. Аквапарк, рок-концерт, прочие штучки для парочек. Меня пёрло не по-детски, что называется. Жалко только, что они сразу не сказали, можно было бы раньше начать развлекаться. А в июне наша стукнутая училка по рисованию, которая нас, лосей здоровых, все время называет «дети», на очередном уроке заявила: — Дети, близится День отца, и сегодня мы будем рисовать подарок: открытку с Суперменом! «Пфф, — подумал я. — Полегче ничего не могли задать?» И заработал карандашами. Рисовать я любил, это верно. В самый разгар работы училка подошла ко мне: — Николас? А зачем ты вторую открытку рисуешь? — А у него два отца, — сообщил Люк с задней парты. — У него же родители развелись ещё давно, и мама второй раз замуж вышла. — Ой, прости, пожалуйста, — сказала училка и отошла. А я подумал: упс, вот про Дона-то я и забыл! Да и чёрт с ним. Обойдётся Дон без подарка.