***
В голове вертелась странно зарифмованная расплывчатая строчка. Что-то вроде «пять штук в ряд» и «висят». Не знаю, откуда она взялась, но вот артефакты в количестве пяти штук лежали рядком у стены на расстоянии в два локтя друг от друга. Металлическая оплавленная фиговина, деревянная загогулина, подвеска с солнечным камнем, браслет, стилизованный под ветку рябины, и небольшая указка-жезл. Все горелое, подкопчённое и дурнопахнущее. Даже от аур одни ошметки остались. Что я должна тут увидеть, непонятно. В Палаты попали через тайный вход, берущий начало в кладовой: «Сбегать через этот шкаф, ингредиенты не трогать — у нас учет». Прокрались по галерее, пока уровнем ниже на каменном возвышении поднимались три струйки разноцветного дыма, отчего-то не желающих смешиваться между собой: «На ругань не обращай внимания, это экспериментальный отряд». Прошли сквозь водопад («Природная система очистки воздуха, в противном случае пришлось бы отселять экспериментаторов в отдельное сооружение»), пробежали (Эглерион) сквозь зал-библиотеку, я же, ведомая любопытством и отсутствием желания мчаться непонятно куда, заглянула через плечо увлеченно читающего перворожденного. Тот не заметил. Выслушала шипение вернувшегося целителя, считающего, что сначала стоит разобраться с вражьими амулетами, а уже потом осчастливливать своим видом собратьев-целителей. На нас шикнули и, не отрываясь от пергамента, посоветовали выяснять отношения где подальше. Едва не свернула не в тот коридор, когда унюхала соблазнительный запах блинчиков. Эглерион только вздохнул и дальше вел меня за ручку. До склада. Там ему предоставила выбор: либо сам пьет абсорбирующее зелье, либо я ему его в глотку вливаю. Побухтев, целитель предпочел первый вариант. И, наконец, мы дошли до, наверное, единственного охраняемого помещения в Палатах. Где меня чуть не прибили, но вовремя выпавшая следом за нами из очередного тайного прохода трандуиловская охрана сие действо остановила. — Забыл, что ты меньше года во Дворце гостила и не со всеми стражами знакома, — тряхнул несколько запыленной шевелюрой целитель. На него мрачно посмотрели ВСЕ присутствующие. И вот, стою перед постаментами с артефактами, непонятно каким образом пережившими дикий жар раскаленного камня, и думаю — а при чем здесь я? Нет, серьезно. В двух шагах от Ильмарина подобный предмет не ощутила, так с чего тут должно получиться? Резонансом — и то страшно их обследовать: вдруг активирую. Ну, мало ли, сохранились внутри этих неприглядных остатков управляющие контуры? С другой стороны, активацию проводили перворожденные, связанные кровным родством. Плюс — помешанные на власти психи, как ни странно, к возможности предательства себя любимых относятся весьма серьезно. То есть в саму структуру с высокой долей вероятности может быть встроен ограничитель на пользователя. Логично? Логично. Жаль, бесполезно, ибо пока не увижу суть артефакта, теорий по его активации настроить хоть под сотню можно. Да и вообще, стоит ли? Мне не реанимировать их нужно, а исключить возможную угрозу, желательно — без отрицательных последствий. Эглерион скромно отошёл к пустой стенке и погрузился в собственные мысли. Правда, через полчасика в руках у хмурящегося целителя замелькали крохотные скляночки — видимо, абсорбент все же прочистил ему мозги, и теперь темноволосый щеголь прикидывал схему своего лечения. То есть в возможность собственного отравления он, наконец, поверил! Ха! Упс, отвлеклась. Дивные в сравнении с людской расой имеют гораздо большую власть над своей фэа. Душа же — прямой проводник и связь с миром. Кстати, это одна из основных причин, почему Валар потребовали от эльфов отправиться в Благословенный край. Шансов выжить у перворожденных в Средиземье при разделении Мира было катастрофически мало. Так вот, получается цепочка: фэа, связь с Миром, магия. Эльфы через фэар уговаривают мир привнести изменения. Сами себя, получается? Как уговаривают? При помощи музыки — основы мира. Мда-а, если так задуматься, то страшно становится, на что способны дивные с такими-то возможностями. Ну да ладно. Значит, основа — музыка. Музыка — производная резонанса (или наоборот, не суть важно). Угу, а враг музыки — вакуум. То есть если не могу разобраться, как это устроено, то уж доломать не проблема. Засунул артефакты в безвоздушное пространство — и все энергетические связи, построенные на эльфийской магии, разрушатся. Интересно, а мои амулеты? Второе «интересно»: каким образом рассказать Эглериону об устройстве вакуумного насоса, если гномы им хвалились один раз, и то в состоянии крайнего подпития? Проблемка. Кстати, ошметки аур по идее должны либо рассеяться, либо восстановить целостность, а тут за час с небольшим ни малейшего изменения. А если их отодвинуть от предмета… И тут оплавленная указка-жезл мигнула. Мы с Эглерионом столкнулись в дверном проеме в синхронной попытке выскочить из помещения. А столь… э-э-э, настороживший — кто сказал «испугались»?! — предмет рассыпался горкой жирной пыли. Стоим за открытой дверью. Пялимся на теперь уже действительно останки, а не остатки, и мысленно рассуждаем о бренности бытия. — Доламываем? — с сомнением вопросила у пытающегося привести в нормальный вид собственную шевелюру целителя. Боюсь представить, на что я с нечёсаными космами похожа. — Давай. Только отойдем подальше. Легко ему говорить, а мне видеть предмет желательно. Расчёску с ленточкой веселого канареечного цвета мне все же предоставили. Стражники. И не те, что хвостиком от покоев Трандуила сопровождали. Видимо, в благодарность за избавление от непредсказуемой работы по охране сломанных артефактов. Да, пять неопрятных кучек не пойми чего тоже доверия не внушали, но сдернуть их телекинезом на притащенный кусок розового шелка (ничего более подходящего дивные просто не нашли) не составило проблем. Собственно, тут опасения отступили у всех — больно нелепо смотрелся тюк. Хотя осторожности никто не утратил, опыт сказывался. Эглерион так вообще воспарил духом и радостно рванул куда-то вглубь комплекса зданий. — Теперь-то я свободна? — с надеждой на возвращение адекватности к ненормальному перворожденному озвучила назревший вопрос. Два коридора пролетели смазанной полосой. — В смысле? — соизволил удивиться довольный целитель, крепко вцепившийся в мой локоть. — Тут некоторые с тобой встретиться хотят. Вон за той дверью. Заходи. — и впихнул в залу с фонтаном посередине, белыми каменными скамьями с подушечками разных цветов, блюдами с яркими фруктами, бутылями вина и кучей народу. — Обещанный подарок, — проорал над ухом будущий калека и захлопнул дверь, благоразумно оставшись с той стороны. Мне даже почудился бодрый топот удирающего перворожденного. А вот щелчок затвора точно не показался. Тем временем головы развлекающихся целителей начали поворачиваться. Всхлипнули последний раз флейты, звякнул свалившийся с подноса кубок, кто-то поперхнулся едой… или воздухом. Физиономии дивных вытягивались, стоило затуманенному празднеством сознанию определить, что они видят. У Ломиэль забавно округлились глазки, позволяя всем желающим насладиться их дивным аквамариновым цветом. Впрочем, и Итилиэт, и Ринийель от ривенделки не отставали. Кстати, что она среди синдар забыла? Куда Линдир смотрит? Парочка первых встреченных еще в лихолеском Дворце целителей так с того времени с клинками не рассталась, даже сейчас нежно сжимая их в лапках и медленно доставая из ножен. Примерно шестая часть присутствующих потрясенно переводила взгляд с неожиданного «подарка» на собственные кубки. Да, господа! Напиваться до радужных дракончиков вредно. Ой, что сейчас будет! — Эглерион не сказал, да? — с тихим ужасом поняла очевидное. С мягкого диванчика изящно поднялась Фалиэль: — Леди, — до приторности соответствующий строжайшим нормам этикета поклон. Поклон ученицы учителю! Это Фалиэль-то! — Мы рады приветствовать Вас в нашей скромной обители, несмотря на всю неожиданность встречи, — прожурчала златовласка, старательно пряча глаза. Ответить не смогла, Ломиэль выбрала этот момент, чтобы удивленно прошептать на половину залы: — Так вот зачем здесь столько веревок! Чего?! Зыркнула за спину супруги Маэрода и ощутила, как волосы попытались дружно слинять с бедовой головы. Итилион (и откуда только храбрости набрался, ведь был же такой тихий… мальчик для мелких поручений) вытаскивал из-под плетеного кресла моток пеньковой веревки. И не он один! — В смысле — зачем? — не понял незнакомый брюнет. — А иначе она свалит еще на столетие, — мрачно ответила сверлящая меня взглядом Ринийель. Кстати, хорошая идея — свалить отсюда. — Н-народ, — выставила вперед ладони, — давайте не будем доводить до крайностей, мы здесь все цивилизованные существа. — Уже свалить решила, — поддакнула подруге Итилиэт. И тут Фалиэль перестала прятать взгляд за длинной челкой. Дверь я вынесла собственным телом. К Морготу этикет! Пусть целители сначала смирятся с моим присутствием в Осколках! Не хочу быть связана по рукам и ногам, напоена вином до невозможности передвигаться вертикально и допрошена со всем фанатизмом, доступным ошарашенным неожиданным появлением (воскрешением?) целителям. Ну, или что там еще сулил взгляд жены наставника? Короче, прочь отсюда, к Трандуилу. Пусть смеется — ему полезно, а я хотя бы часть достоинства сохраню-у… У? Оба предплечья стиснули. Секундное головокружение — и я сижу в нише между резными потолочными балками и навершием арки снизу, изображавшей дверной проем. Эльфийские стражи, потеряв объект охраны, не растерялись, шустро захлопнули дверь арочного проема, зацепились за лепнину и единым скользящим движением влетели в маленькую нишу, серьезно потеснив уже сидящих. С боков же ревностно притиснулись несколько взъерошенные Ар с Исцарапанным, искреннем уважением во взоре награждающие закованных в легкую броню перворожденных. — Все свои, — буквально сдавлено пискнула, дабы не допустить ни малейшего шанса на конфликт. Мальчишки — все четверо — наградили меня покровительственными взглядами и демонстративно уставились в разные стороны. Ненадолго. Организованно проносящуюся внизу толпу целителей все рассматривали с одинаковым удовлетворением. Детский сад! Но озвучь свое мнение — и все четверо обидятся! Как же, вопросы иерархии и степень доверия. Одним словом — мужчины. Даже расовая принадлежность ни на что не влияет. — Предлагаю оставить Ара отвлекать внимание, а самим уматывать. Естественно, убийца промолчать не счел нужным: — А меня-то почему?! — изобразил истинную обиду мастер. — Напомнить, кто про свадьбу с крыши орал? Или, может, хоть ты честно признаешься, что пил? Ар насупился. И тут, к моему недоумению, с пояснениями выступил Исцарапанный: — Тут все просто: если Вы сочетаетесь узами брака в течение ближайших пяти недель, то вся накопившаяся на годы сумма ставок отойдет обозначившему верный период, то есть Ару. Чудно, заторможено кивнула сама себе. На мою свадьбу, оказывается, члены Братства ставки делали. Ясно теперь, зачем Эц столь нагло связанных мужиков мне в дом одно время таскал. Чем еще день порадует? — А ты на что ставил? — не поймите неправильно, у Исцарапанного уровень развития морали выше среднего по их организации, но он тоже убийца из Братства, да еще и в ранге мастера! К ответу я была морально готова. — Я ставил на временной промежуток, закончившийся восемь лет назад. Подумала. Подумала еще немного. Поняла, что мыслей нет, и решила временно выбросить тему из головы. Сейчас задача — добраться до Владыки, не попавшись эскулапам. Хорошо, когда есть четверо мужчин, на которых можно смело скинуть решение такой задачи.Глава 22
30 ноября 2018 г. в 02:40
Хотелось бы сказать: «Мирное течение жизни временной столицы синдар было нарушено», но назвать сей народ мирным, как и город, недавно подвергшийся атаке всего одной сумасшедшей девицы и, вопреки логике, серьезно пострадавший, будет откровенным враньем. Так что очередное бдительное утро в поселении прибывших последними в Валинор средиземских эльфов началось с грохота и музыкальной ругани в исполнении главного целителя бывших лихолесцев Эглериона.
— Совсем озверела?! — возмущенно вопя, увернулся щеголь от возмездия в виде кулака, несущего совсем крошечную диссонансную волну. В покоях Трандуила неожиданно стало на один выход больше. Ну, достал он меня до печенок! Словно тренировался все столетие! Гадина брюнетистая.
Извернувшись ужом, дивный, не далее нескольких минут назад вякавший про «сложности с персоналом», «чересчур самостоятельных учениц одной заразы» и отвратительное поведение «заразы, не соизволившей взять на себя ответственность за собственных пациентов, чье состояние значительно ухудшилось», а также «выгорание не удивительно», откатился к стене, спасаясь от следующего удара. Какое, к Барлогу, выгорание?! Он что, моих учениц не уберег?! Патлатая личность с отсутствующим инстинктом самосохранения, оценив превратившийся в лучины столик, выскользнула в образовавшуюся дыру, провыв нечто нечленораздельное.
— Леди, я могу все объяснить!!!
А меня воспитывал дракон, и инстинкты крылатого хищника мне не чужды. Убегает? Добыча! Нагнать и побить, пусть даже и словесно! Логики в этом мало, но, что странно, не раз в жизни выручало. К тому же довести меня до состояния крайнего бешенства за пару минут — это дар. Нет, не так. ДАР! Долженствующий не остаться без соответствующей награды.
Стража покоев отреагировала оригинально — рыбками нырнули в комнату охраняемого объекта через предусмотренный строителями дверной проем. Пометка в мысленном дневнике: не забыть извиниться!
Ведомая мелькнувшими в конце коридора — во чешет! — полами длинного камзола, двумя прыжками преодолела расстояние до балюстрады и, подобно Эглериону, сиганула вниз со второго этажа. Пояснение: дом строился эльфами и для эльфов. Представляете высоту потолков? Впрочем, замедлять падение умею, другое дело, что в Осколках с техниками Резонанса творится непонятно что. В этом, к примеру, побочным эффектом парения стало ярко выраженное желтоватое сияние, шлейфом протянувшееся от спланировавшей меня к верхней балюстраде.
Буркнув под нос отнюдь не печатное выражение, вежливо попросила убегающую вперед добыч… целителя:
— Стой, щеголь эльфийский! Имей совесть принять ответственность за сказанное!
Стража, что показательно, в конфликт не вмешалась и вежливо шарахнулась в стороны. Точно о моем присутствии знали! И пусть на вытянутых лицах глаза выпучены — все претензии к Эглериону.
Не торопившийся возвращаться к делам Орофер со своими подчиненными в количестве двух тушек оказался оперативно зажат в ближайший угол трандуиловскими охранниками. Наверное, все же больше случайно, чем по умыслу. Уточнять не было времени — целитель несся вперед так, что набойки на каблуках сверкали.
— Я не виноват, что Владыка меня не слушал!!!
Чего?! Что за детская отговорка?
— Ударил по голове, связал и утащил в Палаты! Мне, что ли, тебя работе с пациентами учить? — вылетели из холла на улицу, напугав пару лошадей.
— Я что, дурной? Он же Король! — и свернул за угол.
Догнать бы, пока на оживленную улицу не удрал. Стража не так страшна, как простые эльфы или представители военного лагеря, раскинувшегося в паре улиц к западу.
— Тем более! Союзников подобрать не проблема! — несемся вдоль декоративной ограды.
— И подобрал! — сзади на почтительном расстоянии бодро топала четверка непонятно откуда взявшихся стражей, одним своим флегматичным видом успокаивая патрульных.
Поняв, что верткую эльфийскую тушку мне не поймать, поступила так, как следовало с самого начала, — воспользовалась телекинезом. Пытающийся бежать повиснувший над светло-зеленой брусчаткой перворожденный смотрелся весьма интригующе. Вон народу как понравилось. Подбежавший с мечом наперевес Орофер замер, впечатленный то ли зрелищем, то ли натолкнувшись на ставших стеной королевских стражей.
— Ты целовалась с Трандуилом! — сипло попытался отомстить непонятно за что Эглерион. Или он изначально за собственную внутреннюю впечатлительность отыграться планировал? Орофер, открывший рот с целью высказаться, так и замер.
— И че? — счет к этому щеглу рос в геометрической прогрессии. — Целительские приемы, знаешь ли, не стоят на месте. В Средиземье, по крайней мере, точно.
Ядом плеваться я тоже умею. А признаваться в поцелуе не готова, не собираюсь, и вообще, это не его дело.
— Но сейчас вопрос не в доведенном до состояния хронической усталости царственном перворожденном, находящемся под твоей личной опекой, а в моих ученицах. Что ты имел в виду под выжиганием? — активно потрясла за шкирку. — И какого Моргота не уберег?
— А у нас тут, к твоему сведению, не Сады Ирмо, — проявил истинно целительский цинизм эльф. Кстати, за это я его как профессионала уважаю еще со времен Лихолесья. В депрессию по поводу ухода из жизни пациентов он не впадал. Но в том, что Эглерион делает действительно все ради благополучного исхода, сомневаться не приходилось. Перворожденный с другим характером на его посту не выдержал бы — не та душевная организация у вечных детей. — Итилиэт и Ринийель более неспособны использовать твои техники — многие Осколки оказались недружелюбно настроены к пользователям Резонанса. Зато обе живы и здоровы.
Молча поставила Эглериона на брусчатку. «Живы и здоровы»? Тогда есть шансы на восстановление, если они сами этого захотят.
Народ, внезапно разделившийся на два лагеря — первый, намеревающийся разобраться с враждебным элементом (Орофер и двое сопровождающих), и второй (четыре стражника со знакомыми моськами), с элементом сталкивавшийся, а потому наблюдающий за экзекуцией целителя с неподдельным любопытством соскучившихся по развлечениям детей, запереглядывался.
— Я так понимаю, ты с этим знакома? — мрачно поинтересовался возвращающий привычное состояние рекордными темпами целитель.
— Выгорала дважды, — призналась, задумчиво мотнув головой в надежде убрать мешающуюся прядь. Надо бы причесаться, а то как была с утра лохматая, так в погоню и пустилась. — Посмотреть на них надо и пообщаться. Не всем моим ученикам, прошедшим путем саморазрушения, удалось вернуть способность использовать Резонанс, — сообщила нехотя.
Остаётся надеяться, что иная природа эльфиек не станет препятствием для восстановления. А уж времени наработать навыки у них море. Лишь бы сами захотели.
— Будем считать, разобрались. Следующее… — деловито начал Эглерион.
— А по мордасам? — показала я кончики клыков в теряющей вежливость улыбке. — Уважаемый целитель, мне непонятно Ваше стремление вывести меня из себя.
— Непонятно? Ты представляешь, сколько проблем удалось бы избежать, если бы ты не отказала Трандуилу?
Очухавшийся было Орофер вновь завис. Видимо, попытался представить ситуацию, где его сыну отказывает мелкая человечка, и не смог. Спорю, третьего ступора не будет — бывший король уже на грани. Психанет — убегать придется. Только понять не могу: чего у них все мысли на романтику сворачивают?
— И чем бы тебе помог мой труп? — язвительно поинтересовалась я.
— В смысле — труп? — нахмурился черноволосый.
— В прямом. Мою человеческую природу попадание в Валинор, знаешь ли, не отменяет! И то, что я умудрилась вытворить в Средиземье с остановкой старения собственного организма, в Благословенных землях не прокатило бы. Условия неподходящие.
Ни слова неправды! Вот в Осколках с их свободной энергетикой — возможно. И нет, не скажу — мало ли, что по факту могло произойти. Сейчас важнее между собой и бывшим королем этого обиженного целителя держать, чтобы, ежели что, первым щеголеватому досталось.
— Но сейчас ты здесь. Такая же вредная, нахальная мелюзга, не испытывающая никакого пиетета к чувствам окружающих, — признавать ошибки Эглерион не любил. Умел, но с извинениями не торопился.
— Простите, что прерываю, — шипя, как паровой котел, влез в разговор окончательно выбешенный Орофер. — Какое это имеет отношение к моему сыну и поцелуям?
— Сва-адьба, сва-адьба! — заорали на всеобщем с ближайшей крыши. — Сва-ад…
Мощный подзатыльник в исполнении Исцарапанного чуть не снес голосящего Ара с кровли.
— Прошу прощения, — невозмутимо поклонился убийца онемевшим нам и, закинув слабо икающего собрата на плечо, растворился в тенях.
Тишина длилась недолго. От разглядывания опустевшей крыши отвлек шипящий глас бывшего синдарского короля:
— Какого Моргота тут происходит? — прищурил серые глаза Орофер, стиснув руки на рукояти меча до побелевших костяшек. Остальных эльфов это тоже интересовало.
— Это все она, — не преминул влезть Эглерион. — Стоит только появиться, как сразу бардак начинается.
Я обиделась, но высказаться не успела.
— Даже интересно, — ставший ледяным от сдерживаемых эмоций голос Орофера охладил любопытство окружающих. Немного, но этого хватило, чтобы дивные вспомнили о манерах и перестали сверлить взглядами. — Чем она так заинтересовала моего сына?
А вот это уже оскорбление — говорить в моем присутствии, делая вид, что меня нет. Но хоть сообразил, на кого ловушку насторожили. Наверное. Или сделал выводы об интересе Трандуила к моей персоне? Сложно сказать наверняка. Тут знакомые перворожденные непонятно как думают, что уж говорить о тех, кого сегодня в первый раз увидела.
— Видал? — кивнула Эглериону и ехидно благословила на свершения: — Разбирайся.
Провокационно? Согласна. Только Орофер и его эльфы в меньшинстве, а значит, жалить словами — единственное, что он сейчас может.
Две трети присутствующих эльфов забыли дышать. А экс-король… одобрительно улыбнулся, вызвав непроизвольное желание шарахнуться от оказавшейся далеко не простой личности. Вот тебе и первое мнение, как всегда, ошибочное. Испытывал! Зуб дядин даю, испытывал. С-с-семейка! Один Леголас нормальный, так ведь и его испортят — научат окружающими манипулировать.
— Я? — возмутился целитель. — Да без проблем. Могу предложить устроить помолвку с Владыкой прямо сегодня.
— Ты вообще здоров? — после некоторого замешательства высказала предположение. Жаль будет, если Орофер целителя пришибёт.
— А что? Обменяетесь дарами. Тебе даже волноваться не надо — твой амулет Владыка уже сотню лет носит. Жаль, на тебе ни одной драгоценности из Лихолесья нет. Но ничего, годик какую-нибудь побрякушку потаскаешь, а там и свадьбу играть можно будет, — у меня дернулся глаз. — Традиция такая: помолвка считается заключенной, когда в присутствии родичей пара обменивается драгоценностями, а через год, если чувства не остынут, они официально начинают считаться супругами.
Про болтающееся кольцо на шее ни за что не признаюсь. Пусть в момент дарения дядя поблизости не пролетал, поберечься все равно стоит.
— Эглерион, — вкрадчиво начал Орофер, — не стоит решать…
Целитель слушать не собирался:
— А чего мне ожидать прикажете? Её побега? Или повременить, пока очередной рехнувшийся эльф попытается насильно подчинить сотворившую Светочи? Так везение не может длиться вечность. И я не хочу устраивать Прощание с еще одним целителем! — выплеснул наболевшее Эглерион.
Кинула вопросительный взгляд на Орофера. Так велики потери? Беловолосый помедлил и едва заметно дернул головой. Нет, другое. Э-э? Мне отвечают? Неужели понял, кто сварганил амулеты? Даже опять стало интересно, что обо мне в Валиноре рассказывают. Вот о личном интересе Трандуила бывший правитель точно до сегодняшнего утра не знал. А Эглерион, получается, догадывался. Да и не только он, если подумать.
Нехотя, ибо жадность не дремала, достала два флакончика — один со стандартным успокоительным, другой с остатками успокоительного, модифицированного Эсте. Открыла, чуть помедлив, и добавила две капли светящейся зеленым (да что с этим Осколком не так?!) жидкости в привычное бледно-бурое варево. Любопытство принявшего протянутое лекарство целителя можно бы пощупать руками. Скрестила руки на груди, прикидывая, как отобрать, если Эглерион пить зелье откажется. Не отказался. Более того, проявил явственный интерес, осушив в два глотка и полностью погрузился в себя в ожидании эффекта.
Я с любопытством наблюдала. Орофер задумчиво наблюдал за мной и Эглерионом. Остальные — за нами тремя. Идиллия.
Кстати, пока не разберусь, что к чему, с отцом Трандуила буду стараться встречаться только в присутствии свидетелей. Людей он, похоже, недолюбливает, но вот выгоду просчитывает на раз, а уж реагирует совсем непонятно: то благожелателен, то мрачен и угрюм.
Вот! О чем я и говорила. Сам решил пойти на контакт.
— Согласно донесениям, неопознанных вторженцев было двое. Хотелось бы узнать точное число твоих спутников, — внешне вежливо поинтересовался беловолосый.
Именно внешне. Гости должны соблюдать вежливость даже в ответ на неприкрытое оскорбление. Я не гость, но конфликтовать, пока не разберусь с характером этого типа, не стану.
— Они — мои стражи. Причем сильно обиженные на то, что некоторым удалось упереть охраняемый объект в другой мир. Учитывая отсутствие у нас каких-либо теорий о межмировых путешествиях, стоит отдать должное их верности, позволившей проникнуть в Валинор в поисках меня. Родились братья уже после Исхода и о вашей расе знают только по легендам и сохранившимся строениям. Так что пусть резвятся. За одним себя проверят.
Невысказанное «и вас заодно» повисло в воздухе.
— Не боишься? — заинтересованно склонил знакомым жестом голову к плечу Орофер. В серых глазах вновь заблестел лед. Так насекомое, нанизанное на булавку, рассматривать можно.
— Боюсь, — призналась спокойно. — Но мешать не стану. Мальчики взрослые — разберутся.
— Забавно, — удовлетворенно протянул целитель спустя минуту. — Очень и очень неплохо! Личная разработка?
— Нет. Местная модификация Эсте.
Темноволосый эльф крякнул. Орофер насмешливо хмыкнул и отвернулся:
— Она — твоя проблема, — бросил перворожденный. — И постарайся не перекладывать её на чужие плечи.
С сомнением проводили уходящую троицу взглядом.
— Похоже, Орофер против твоих матримониальных планов, — угрожающе-ласково оповестила о собственных наблюдениях разошедшегося целителя.
Тот флегматично пожал плечами:
— Вряд ли. Скорее, непроизвольно сравнивает тебя с Мелиан. Вот и не получается определиться с линией поведения. С одной стороны, странными способностями ты похожа на нашу королеву, с другой, являешься даже не эльфом — человеком. Неудивительно, что Орофера в суждениях мотыляет, словно перепившую нектара бабочку.
Пометка в мысленный список: выявленная проблема номер один — «Орофер и тени прошлого». Даже звучит жутковато.
— Действительно. Вопрос, — убедившись в отсутствии совсем уж близко лишних ушей (пара оставшихся стражников не считается), схватила целителя за отворот камзола, притянула ближе и зашипела, — ты что курил?
Пару раз дернувшись, эльф принялся степенно отдирать мои пальцы от собственной одежды.
— Во-первых, ты мне нужна, причем сегодня и вообще вчера. Во-вторых, Трандуил бы тебя еще не скоро выпустил. В третьих, вчерашние эксперименты с растительными эндемиками соседнего Осколка подобный эффект вызвать не могли — мы повязками на лицо пользовались.
— И все равно надышались!
— Не ставь мой профессионализм под сомнение, Солнышко!
— Тогда поставлю под сомнение здравый смысл!
Рядом деликатно кашлянули, вызвав легкое смущение. Эглерион философски задрал взгляд к небу.
— У нас проблема с артефактами. С теми, что принесла с собой дочь Аерафа, а лучший из известных специалистов — это ты. Я не ожидаю, что сможешь сходу разобраться. Просто взгляни на них, если есть хоть малейшая возможность их активировать, то избавляться от них будем быстро. А так неплохо было бы изучить.
Есть кто-нибудь, кто ему поверит? Вот и я бы промолчала.
— Сразу сказать не мог? — опя-я-а-ать…
…опять приходится принимать правила чужой игры. Мне бы следующие пару слоев его замысла кто-нибудь осветил. Отвыкла я, совсем отвыкла от изящных многоуровневых эльфийских интриг.
— А как я должен был понять, с кем разговариваю? За сотню лет люди, знаешь ли, меняются. Все, хватит, идем уже.
Я, не скрываясь, застонала. Это был какой слой по счету? Второй, третий… десятый? И чему тут верить, спрашивается?!
— Э-эм…
— Да в курсе Владыка. Поверь, куда я хотел тебя отвести, он понял сразу и, как видишь, препятствовать не стал.
Ну, что я говорила? Звездец. Полный.