Как Папирус...

Андайн. О! О! Я поняла! Л – это «Лаймовый». Папирус. Серьёзно?! Я терпеть не могу лаймы. Андайн. Почему?! Лаймы классные! Я постоянно ем их целиком!!! Папирус. Ну, я как-то устроил себе оздоровительный спа. И, как положено, накрыл себе глаза ломтиками лайма. Но они жгутся!!! Как это можно терпеть?! Андайн. О мой Бог! Нужны не лаймы! А ломтики огурцов! Папирус. Я думал, что это меня омолодит. Но ничего подобного! Так что я засунул в глаза ещё больше лаймов. Андайн. Ужас!!! Зачем тебе это вообще понадобилось?! Папирус. Хотелось, чтоб у меня были прекрасные глаза бисёнена. Как у Меттатона… Эх… Андайн. (Но у него ведь нет глаз!!!)

— телефонный разговор с Папирусом и Андайн у лифта Л2.

Несмотря на то, что Меттатон заметно недолюбливал такой жанр мультипликации, как аниме, анимешную терминологию он более-менее знал. Виной тому были вынужденные просмотры «Мяу-Мяу» и некоторых других сериалов в компании с Альфис. И хотя сами эти мультики как таковые в его шоу упоминались редко, термины он нет-нет да вворачивал в качестве этаких «модных» слов. Себя Меттатон причислял к бисёненам, поскольку считал себя монстром необыкновенной красоты. А особенно потому, что Альфис совсем недавно доделала его форму ЕХ. И хотя никто в Подземелье больше об этом пока не знал, а сам робот едва-едва учился ходить ногами, это уже наполнило его непоколебимой внутренней уверенностью в своей «бисёнестости». Что и нашло отражение в его очередном шоу. Собственно, посвящено оно было красоте — частая для робота тема. Он продолжал учить монстров ухаживать за собой, нисколько не смущаясь отсутствием у себя, например, нормального лица. В этот раз он показывал, как омолаживаться. И хотя само по себе это звучало несколько абсурдно (в каком омоложении может нуждаться в принципе не стареющий робот?), зрители у этой передачи определённо имелись. И Папирус среди первых. Даже несмотря на то, что он был довольно юн, особенно по меркам монстров, ему всё равно было до смерти интересно. Не зря Андайн иногда пренебрежительно звала телезвезду «мозгоправом». — И сегодня, дорогие телезрители, я вам расскажу, как заполучить взгляд истинного бисёнена! Совсем как у меня! Папирус аниме не смотрел, кто такие «бисёнены», не знал, так что подвоха с глазами не заметил. Он уже приготовился старательно запоминать инструкцию, как вдруг… — Тяв! Тяв! С кухни донеслось знакомое тявканье, заставившее Папируса раздражённо подскочить на диване. Опять этот надоедливый пёс! Скелету пришлось рвануть за ним, чтобы прогнать его из дома восвояси. Незваный гость нашёлся под раковиной с аппетитом поедающим спрятанные там кости. При виде Папируса пёсик схватил самую большую косточку в зоне досягаемости, прижал ушки к голове и ринулся бежать. — А ну стоять! Отдай кость, воришка! — воскликнул Папирус, нахмурившись, и бросился за псом, но тот оказался быстрее: выскочил на улицу и был таков. В любое другое время скелет погнался бы за ним, но не сейчас: не хотелось пропускать шоу. Поэтому, сердито вздохнув, Папирус вернулся обратно на диван. Меттатон уже прикладывал к своим лицевым панелям что-то круглое и зелёное, явно фруктово-овощного происхождения. И, к сожалению, не говорил ни слова о том, что это такое. Папирусу пришлось додумывать самому. Почему-то на ум пришли лаймы. Их-то он и решил взять на вооружение. Спустя недолгое время после шоу он купил несколько лаймов и нарезал их крупными «колечками». Затем, поудобнее расположившись на диване, скелет придвинул к себе тарелочку с ломтиками, прикрыл глазницы и сверху положил два кусочка… Несмотря на все «меры предосторожности», из свежеразрезанных лаймов подтекал сок, и вскоре он затёк к Папирусу в глазницы. Жутко защипало. Скелет ощутил, как глазницы сами собой заполняются слезами, но мужественно терпел, считая, что как раз такое преодоление трудностей и сделает его молодым и красивым. Вскоре терпеть стало невозможно. Папирус подскочил с дивана, отложил ломтики и со всех ног понёсся в ванную, чтобы как следует умыться. Пришлось истратить много холодной воды, прежде чем невыносимое жжение прекратилось. Папирус взглянул в зеркало, непонятно что ожидая там увидеть… и увидел, что ничего не изменилось. Все его страдания были напрасными. — Так, я не понял! Почему никакого эффекта? Я должен был преобразиться, чтобы стать по-настоящему привлекательным! Со взглядом настоящего бисёнена! В чём дело? Поразмыслив, Папирус пришёл к выводу, что лаймов было мало, а сам он терпел недостаточно долго. Переносить болезненную процедуру снова ему не очень-то хотелось, но, как говорится, красота требует жертв. Вздохнув, скелет снова устроился на диване и положил себе на глазницы ещё больше лаймов. Жжение стало таким, что Папирус изо всех сил стискивал зубы, чтобы не стонать потихонечку. Терпеть это было просто нереально. Папирус выдержал лишь ненамного дольше, чем в прошлый раз, а затем вскочил и опять стремглав помчался в ванную, держась за лицо и едва видя что-либо перед собой. Он вообще чудом не испортил себе зрение. Он старательно умывал лицо, тёр глаза влажными пальцами, совал череп под кран… Прошло достаточно много времени, прежде чем, после долгих мук, слёз и постанываний, боль наконец-то унялась. Папирус надеялся, что хотя бы количество лаймов что-либо изменило… но нет. Даже как будто наоборот: взгляд стал замученным, а кости покруг глазниц слабо покраснели. Выглядело так, как будто скелет если не постарел, то уж точно заболел. Папирус нахмурился. — Не может быть! Это просто немыслимо! Меттатон не мог обмануть! Он не мог посоветовать то, что не помогает! И уж точно не мог посоветовать то, что делает хуже! Я не понимаю, в чём дело! Папирус присел на бортик ванны и полез с телефона в Монстронет. Видеозапись шоу Меттатона он не нашёл, зато быстро наткнулся на отдельные кадры на странице робота. Когда он увидел, как выглядели зелёные ломтики на лицевых панелях робота, в его душу закралось сомнение. «Они выглядят иначе, чем те, которые я купил! Может быть, я использовал не тот сорт? Может, надо было купить какие-то другие лаймы, которые не жгутся? Я должен уточнить и заодно сравнить с теми, которые у меня есть!» Папирус направился обратно в гостиную, но то, что он увидел, заставило его застыть на месте. На диване уже сидел Санс и весело доедал последний кусок лайма. — Санс, почему ты не спросил разрешения, прежде чем это есть? Они были нужны мне для спа! — Спа? Серьёзно, бро? Лаймы используют для спа? — Конечно! Я клал их на глазницы! Это было жутко больно, но это должно было меня омолодить! — То-то ты в доме всегда командуешь. Ты просто неожиданно стал старше меня, когда начал распоряжаться. А теперь боишься ещё больше постареть, и поэтому хочешь омолодиться, — хохотнул комик. — Не смешно! — Нет, ну правда, кто тебе сказал, что так делают? — Меттатон! Я посмотрел его передачу и решил попробовать! — Аааа… ПриКОСТнулся к прекрасному, значит. Ты у меня теперь со-звездие. Потому что всё делаешь вместе со-звездой. Эх. Я думаю, мне стоит спросить Меттатона при встрече, с чего он взял, что в спа используются лаймы. — Уф. Спроси. А пока что я не буду больше их использовать. Это больно и бесполезно! Да и ты тем более всё равно уже всё съел. — Ага. Было вкусно. Спасибо, бро. — Эх… Не за что. — Не парься. Ты и так самый красивый. Вон это… спортом занимаешься, режим соблюдаешь. Чего тебе ещё для красоты надо? Ладно. Я буду у себя. Если что, заходи. Санс удалился к себе в комнату, а Папирус вздохнул и решил заняться чем-то более полезным. Немного подумав, он ушёл конструировать новую головоломку для поимки человека. Это точно было полезнее, чем совать лаймы в глаза.