Куда приводят мечты

Блэр увидела его издалека. Шикарный, сшитый на заказ костюм, вместо беззаботной многоцветной бабочки строгий серый галстук, настолько простой по своей форме и расцветке, что окружающие невольно опускали глаза, не позволяя себе даже мысли о том, сколько может стоить эта вещица. В руках аккуратный букетик розовых пионов. Блэр попыталась скрыть улыбку, хотя губы сами собой растягивались. Чак всегда дарил ей именно пионы. Почему? Она ведь никогда не упоминала, что они ей нравятся, да они ей и не нравились особенно… Не изысканные, недорогие, вполне себе примитивные цветы. Садовые, как раньше думала Блэр. Ровно до тех пор, как Чак Басс не взял за правило преподносить ей именно пионы. Блэр отлепилась от колонны, скрывающей ее от любопытных глаз, и пошла навстречу своему кавалеру. - Ты не меняешь привычек, Чак, - он оглянулся на ее зов, и Блэр Уолдорф поняла, что пропала – в очередной раз этот человек без спроса ворвался в ее сердце. Она будто снова оказалась на сцене «Виктролы», каждым участком тела ощущая пристальный взгляд. Когда-то так хорошо контролируемое лицо сейчас не прятало не единой эмоции. Оно походило на лицо мальчишки, у которого только что сбылось самое-самое заветное желание – проницательные глаза уже заволокло масляной пеленой обожания, а уголки губ приподнялись в смущенно-язвительной улыбке. Блэр передернуло от этого зрелища. - Все новое – хорошо забытое старое… Замерзла? – от окинул глазами ее обнаженные плечи, взгляд прошелся по темно-синему платью свободного покроя, отмечая, что оно безумно идет его обладательнице. - Немного, - слукавила она, - давай отойдем от двери. Чак протянул ей букет, Блэр осторожно, следя за каждым своим движением, вытянула навстречу руку и перехватила цветы, не касаясь мужской руки. - Все уже готово, предлагаю пройти в ресторан. Блэр Уолдорф чувствовала себя, как канатоходец, в детстве папа часто водил ее в цирк. Сама она никогда не пробовала, но была абсолютно уверена, что именно такие ощущения испытывают настоящие акробаты, когда идешь без страховки по тонкой натянутой веревке, а внизу лишь пропасть, и тебе все мешает: и собственное тело, и собственные мысли, и пульс, звучащий почему-то в ушах. Она проследила за направлением его руки, выставленной вперед в приглашающем жесте, и пошла на ватных ногах в ту сторону, куда она указывала, всем телом чувствуя, как жадно он рассматривает ее сзади, как приглушенно слышна его поступь лишь в шаге от нее. Метрдотель проводил их к лучшему столику в ресторане отеля Эмпайр и отошел в сторону, предоставляя джентльмену право усадить свою даму за стол. У Чака вмиг взмокли руки, когда Блэр присела на предложенный им стул. Когда же стул был пододвинут к столу, а его руки все еще лежали на его спинке, и оголенные плечи были так близко, что можно было ненароком задеть их, он решил что сейчас точно потеряем самообладание. Голова откровенно кружилась, хотя за день не было выпито ни капли горячительного, где-то в районе желудка завязался тугой узел, и Чак вдруг подумал, что идея с ужином не была такой уж хорошей, как казалась на первый взгляд – скривив губы, он признался себе, что вряд ли сможет проглотить хоть кусок. Он сел напротив нее, неуверенно положил кисти на стол, продолжая пожирать глазами девушку, чьи черты знал наизусть, и которая, хоть и сидела так близко, казалась недоступной, как никогда. Блэр поежилась под его взглядом – последний раз на нее смотрели так… собственно говоря, именно Чак Басс и смотрел на нее так в последний раз во время их прощания. - Хочу шампанского, - выдавила она из себя, чтобы хоть на миг прекратить эту пытку. Алкоголь помог расслабить одеревеневшие мышцы, снял нервозность обстановки и развязал язык. - Знаешь, я так до конца и не понял, что же случилось с твоим мужем. Слышал, что произошел какой-то жуткий случай во время отдыха. - Луи вообще оказался куда более сложной личностью, чем это могло показаться сначала, - она отпила из своего бокала, твердо решив, что ни за что не будет врать. Если нужно, она просто не скажет правды, но не соврет этому мужчине. Он и так никогда не простит ей всего того, что Блэр Уолдорф сделает с ним. Так, по крайней мере, он не сможет упрекнуть ее во лжи, - Как оказалось, он был очень… увлекающейся натурой. София уже немного подросла, мы решили отдохнуть в горах. Сам понимаешь, горный воздух, потрясающий пейзаж, лыжи… - Никогда бы не подумал, что Луи – лихач! – Чак отрицательно помотал головой, подкрепляя свои слова действиями – видишь, и вправду не верю. - В тихом омуте…, - она перевела дыхание, приготовившись к дальнейшему рассказу, - Я просила его быть аккуратным, всегда напоминала, что теперь он не один… - Что, не слушал? – он поймал ее взгляд и смотрел так, что у Блэр похолодели пальцы ног в открытых босоножках. - Он свернул себе шею, спускаясь, надо сказать, не с самого крутого склона. Что конкретно там произошло, никто так и не узнал. - Ты так об этом говоришь - свернул шею – будто это и не Луи был вовсе, - Чак вдруг увидел прежнюю Блэр Уолдорф, с которой он вместе учился в Констанс, и которая так славилась своим острым язычком. - Говорю… Говорю, потому что я отчетливо помню, как была зла на него на похоронах, за то, что оставил нас с дочерью, за то, что не подумал о нас, за то… - Я бы подумал! Он произнес это очень четко, чтобы каждый звук, и гласный и согласный точно достиг своей цели, он выпалил эту фразу, смотря прямо в ее черные зрачки, а затем наблюдал, как они расширяются, как щеки вмиг становятся пунцовыми, как она отводит глаза. - Да брось, Чак! – надменно фыркнула она, - Ты самый безответственный человек, которого я когда-либо встречала. Ты ненадежный, кажется именно поэтому я тогда вышла за Луи, еще ты… - Блэр, - он вновь заставил ее посмотреть на него открыто, не прячась за ресницами, - если бы в моей жизни были вы с Софией, я бы в первую очередь думал о вас! – Чаку так отчаянно хотелось ей доказать столько разных вещей: что он повзрослел, что ему можно доверять, что он готов принимать ответственность и решения, что он, в конце концов, все еще любит ее. Никогда не переставал… - Кажется, я уже закончила, - увильнула она от реакции на его последнее высказывание и отвела глаза от полной тарелки. - Может быть, выпьем что-нибудь более подходящее в моем номере? – последний шанс, но это все же шанс! Кислород перестал поступать в легкие, и сердце, казалось, пропустило несколько ударов, а потом понеслось как угорелое, заставляя Блэр приоткрыть губы, чтобы дышать ртом. Она должна пойти в его номер, просто обязана! Но если она сейчас согласится, и, учитывая все то, что однозначно случится, стоит им лишь остаться наедине… Ей вдруг стало так непреодолимо страшно, как никогда еще не было в жизни. Боже, в их первый раз она вообще не боялась, а сейчас при мысли о том, КАК он может ее трогать, ГДЕ он может ее трогать, Блэр начало колотить. - Я, пожалуй, вернусь к себе… - Я провожу! – Чак был разочарован. Ему так хотелось снова прикоснуться к ней, крепко прижать к себе, чтобы вновь почувствовать, ощутить ее запах, вкус. Он быстро сорвался с места, не позволяя своим эротическим видениям завладеть сознанием. Он отодвинул ее стул и подал Блэр руку. Она с сомнением посмотрела на нее, но все же вложила свою. Маленькие электрические разряды понеслись по всему телу, и ей пришлось даже зажмуриться на мгновение, чтобы не выдать своего состояния. Голова стала абсолютно пустая, просто полая. Ни единой мысли про нетронутый ужин, про то, что не ела нормально уже чертову кучу времени, про забытые на столе пионы не пробились через вакуум ее сознания. В лифте все стало еще хуже. Для обоих подъем на пятых этаж показался сущей пыткой. Замкнутое пространство только усиливало неловкость ситуации, пауза придавливала своим грузом к полу, а электрические волны раскидали мужчину и женщину по противоположным углам тесной кабины. Он довел ее до дверей номера, а уйти никак не мог. И нужно было что-то говорить, а говорить решительно не получалось. Чак Басс, всегда славящийся своим сарказмом, не мог подобрать ни единого слова, чтобы как-то задержаться рядом с Блэр. Блэр была окутана в кокон его взгляда, что невозможно было сдвинуться с места и уйти, скрыться за дверью своего номера, как она хотела всего мгновение назад. А потом пришло осознание того, что пора прекратить думать о себе, и нужно «включать» сексуальность, соблазняя Басса, хотя, по сути, и соблазнять-то было некого – Чак, как сторожевой пес, смотрел преданными глазами, готовый послушаться любой команды. - Я тут подумала, что предложение выпить было не так уж и плохо.