Куда приводят мечты

О том, что Чак Басс – скрытый романтик, знали не многие. Пожалуй, только Лили, заменившая ему мать, ну и, разумеется, Блэр. С ее появлением три дня назад все как будто перевернулось с ног на голову, но ощущения были приятные. Сознание сдвинулось с привычной оси, намеченной на результаты, продвижение и внедрения, и со скоростью звука начало перемещаться к тому, что так пугало и одновременно всегда было нужно – семейной идиллии. Чак выглянул из-за утренней газеты и посмотрел на свою визави на противоположном конце стола. Шелковый халат, отсутствие макияжа, хороший аппетит… Очень уютная и домашняя картина. Он вновь спрятался за газетным листом. Мальчишеский задор, вседозволенность и слава «плохого парня», сейчас он это отчетливо понимал, напрочь выветрили из его головы в юные годы мысли о полноценной семье; отец – бизнесмен, живущий на своей работе, в зачатке стер какие бы то ни было представления о семейных ценностях (ценность одна – дело!); ну, а обильное количество нянь, сменившихся потом еще большим количеством горничных, а затем и гостиничным персоналом прекрасного пола укрепили в неокрепшем мозгу одну простую истину: мужчины работают для того, чтобы впоследствии получать удовольствия, женщины работают тем, что это удовольствие дарят. Видя в своей собственной реальности только два цвета: зеленый – вытянутые хрустящие прямоугольники плотной бумаги с изображением лидеров великой державы и красный – страсть, удовольствие, секс и разврат, он, деля по этому принципу всех и вся на своем пути, все же делал некоторые исключения. Хорошо, одно исключение, которое не вставало ни на одну точку на той прямой, что представляла собой его система координат. Нейт Арчибальд, лучший друг, рубаха-парень, да и просто отличный человек никак не вязался с ним, Чаком. Но в то время одно исключение из правил не воспринималось как катастрофа, ровно до тех пор, пока не появилось второе. Незнакомое доселе чувство непреодолимой нежности, которое накрывало с головой, топя в своих сладких водах, жутко пугало. Блэр Уолдорф – маленькая, неприглядная, с кучей комплексов и возомнившая себя королевой лишь потому, что набралась в посредственных романах посредственных же авторов немного мастерства в искусстве плетения интриг и еще, пожалуй, потому, что именно на ней, а не на ком-нибудь другом, были дизайнерские одежда/обувь/сумки, одним взглядом в полумраке лимузина сумела взорвать привычные каноны и устои, оставив бедного мальчика глупо смотреть на пачки своих денег, осознавая горькую правду - как оказалось, из зеленого не всегда получается красное, и ЕГО страсть эти бумажки точно удовлетворить уже не смогут. Третье исключение камня на камне не оставило на руинах мира Чака Басса, выбросив юный неокрепший разум на неизведанные берега хваленного семейного счастья – Барт вознамерился связаться и связать священными узами, прихватив в свою утопию и его, и Серену с Эриком за компанию. Тогда что-то не вышло; и Лили, словно продвинутый неореалист, внесла свои корректировки, сделав из волшебной сказки с обязательным «и жили они долго…», более привычную для современности антиутопию. И все бы хорошо, и можно вновь отгораживаться от реального мира правилами и двумя цветами, которые в совокупности странным образом давали серый, можно снова чертить свою прямую…Только уже никак не получалось, как он ни старался. Сознание искривилось, разложенные когда-то по полкам мысли перепутались, образовав в голове полный хаос, а реальность Чака Басса стала набором случайных поступков, ложных выводов и погонь за призраками. Сейчас напротив него сидел один совершенно очаровательный призрак из прошлого, который неожиданно обрел форму и плотность, который так отчаянно наводил на запретные мысли о простом человеческом быте, что вмиг захотелось посмотреть пару – тройку пригородных домов, с большой гостиной, просторной кухней и целым набором детских. Он моргнул, отгоняя видения главной американской мечты, затем подумал, что это все бред, потом подумал еще и окончательно убедился в том, что это полный бред (биологические часы – женская тема, не имеющая к нему никакого отношения). Решив не загружать голову бесполезными мыслями, тем более с утра, он, все еще храня в памяти картинку семейного гнездышка, вернулся к печатному изданию. На политической страничке писали всякую ерунду. Конгрессмен Трип Ван Дер Билт решил заняться поиском талантов. Молодые дарования со всей страны могли принять участие в конкурсной программе из десяти номинаций. Живопись, музыка, литература, мода, скульптура и классический танец в современном стиле были среди них. Газета раздавала сладкие обещание, что десять счастливчиков отпразднуют свою победу поездкой в город любви, попутно расширив свой кругозор. Со страницы прямо на него смотрела улыбающаяся физиономия конгрессмена. Чак тяжело вздохнул и вновь взглянул на Блэр. - Когда ты планируешь привезти Софию в Нью-Йорк? – мысли о будущем семейном счастье вновь заполонили черепную коробку, не оставив ни миллиметра свободного места и с легкостью вытеснив возмущение от того, что политикам в этой стране, похоже, стало нечем заняться. Блэр оторвалась от кофе и, затаив дыхание, взглянула не него. Собралась, успокоилась и улыбнулась мягкой улыбкой. - Нужно привести пентхаус в порядок. Не могу же я въехать с ребенком в пустую квартиру! Чак явно что-то недоговаривал, за лицом мыслителя скрывалась какая-то недосказанность, которая, по опыту самой Блэр, не сулила ничего хорошего. - Что ты хочешь узнать? – она решила все выяснить сразу, не превращая маленький комочек в огромный ком проблем. - Как думаешь… я ей понравлюсь? – его вдруг пробила жуткая неуверенность, когда ты прекрасно понимаешь, что от тебя ничего не зависит, и когда волшебная фраза «Я – Чак Басс!» ни хрена не работает, а потом стало и вовсе паршиво, - Ты же собираешься нас познакомить… - он и сам не понял, утверждал он или спрашивал, а может и просил... У Блэр все сжалось в груди: и то, что она сейчас нагло соврет ему, прямо смотря в глаза, и то, что после открытия всей правды он и ее-то знать не захочет, не то что ее ребенка, и то, что Чак, тот Чак, которого она так хорошо знала, спрашивает ее, познакомит ли она его с ребенком, родившемся от другого мужчины (чего просто по определению личности Чака Басса быть не может), узлом завязало внутренние органы, образовав такую дикую боль внутри, что пришлось взять паузу, чтобы не выступили слезы. А потом она поднялась и подошла к нему, обвив руками мощную шею. - Разумеется, я вас познакомлю, - поцелуй пришелся в косточку скулы, - и ты ей, конечно же, понравишься. Все девочки любят плохих парней, София исключением не станет. - Я надеюсь… - слова застряли в горле, боясь обнажить вновь приобретенные идеалы. Мысль на третий день их «новых» отношений - в которых по сути своей еще ничего не ясно, и нужно много и нудно говорить и обсуждать, а потом принимать какие-то обоюдные решения - предлагать свои руку, сердце и кандидатуру на роль нового отца самому казалась смешной. Он, не обращая внимания на висящую на его шее девушку, вновь опустил глаза в газету. Перевернул страницу на бизнес раздел, Блэр отлепилась и прошла на свое место. А в следующее мгновение Чака Басса затопил гнев. Он был такой осязаемый, что вмиг захотелось опрокинуть идеально сервированный стол, и впечатать кулаки в стену, и бросить стулом в окно, развив то вдребезги. Ничего из перечисленного набора не случилось, железное самообладание удержало эмоции в узде, лишь газета резким движением была отброшена в сторону, и Блэр с тщательным упорством делала вид, что ничего не понимает, наблюдая, как бумажные листы пикируют на пол. - Что случилось? - Конкуренты купили отель, который хотел купить я, - уже спокойно ответил Чак. - Ты успел вложиться? – Блэр нужно было что-то говорить, и говорить так, чтобы он ничего не понял, и даже не заподозрил. - Нет, не успел. Мы должны были подписать контракт сегодня. - Тогда ты, по крайней мере, ничего не потерял, - она прекрасно понимала, что глупость – лучшее в этой ситуации средство. Он начнет объяснять, что она неправа, переключится на это, а она среагирует, как должна была бы среагировать нормальная непричастная ни к чему девушка. - Потерял… Во-первых, это называется упущенная выгода, а во-вторых, рост конкуренции. Но тебе не стоит забивать этим голову, - Чак поднялся со стула и молча прошел в комнату. Выйдя оттуда через каких-то три минуты уже одетый, он направился к створкам лифта. - Чак… - Мне нужно сейчас уехать по делам. Вечером мы поужинаем, хорошо? - Разумеется. Он не видел, как она прикрыла глаза, как поднесла руку к губам, не мог уловить то отчаяние, которое разлилось по номеру после его ухода. Блэр Уолдорф запила не пролившиеся слезы вмиг начавшим нещадно горчить кофе.