The Maze Game: Beginning

      С того дня, когда Эвита приняла новое имя, прошло три года. И за все это время она общалась только с доктором Пейдж, которая теперь вместо смотрительницы навещала Эви, и иногда с Томасом, но встречи с братом были довольно редкими, может быть, пару раз в неделю всего на несколько часов.       Темная камера, в которой девочка жила, когда ее привезли в это здание, сменилась на светлую одноместную комнату — там было все, что нужно для счастливого детства: мягкая кровать, стеллажи с книгами, раскрасками и прочими развивающими загадками; целую стену занимали полки с игрушками, а в углу стоял большой кукольный домик. Но Эвите крайне не хватало двух вещей — первым было общение.       Если бы не Томас, возможно, девочка была бы самодостаточной, вследствие роста в одиночестве с младенчества: играла бы в игрушки, тихонько раскрашивала и периодически выходила из комнаты на очередные занятия, где ее обучали письму и элементарному счету — дошкольное обучение в индивидуальном порядке. Но она под стол еще пешком забегала, а старший брат всегда был рядом: мог раздражать своими приставаниями поиграть в войнушку, солдатиков или салки, но чаще всего он вместе с сестрой играл в ее игрушки, пусть это и были машинки с конструктором. А какие шалаши они строили? Мама иногда даже не сразу понимала, где вход в строение из подушек, матрацев и одеял высотой до потолка! Это, конечно, длилось не долго — вирус быстро вынудил семью продать старый дом и переехать в город, поселившись в маленькой квартирке многоэтажного дома, куда не добралась радиация, и было терпимо от нарастающей с каждым днем жары. Но даже в том кошмаре Вспышки Томас всегда был рядом. А теперь нет.       Второй необходимой вещью для девочки была улица. Свежий воздух, она даже была согласна на зной. Или хотя бы маленькое окошко — но ее комната состояла из белых стен и двери. Эвита не знала, что происходит за стенами здания, не имела ни малейшего представления, шел ли за окном дождь, или все так же выжигало землю солнце. Она все еще находилась в тюрьме. Комфортабельной, светлой, с игрушками и едой, но все же тюрьме.       И когда срок ее «заключения» подходил к тридцать седьмому месяцу, в жизни Эвиты случился настоящий переворотный день в жизни.       Как обычно в семь утра, а Эвиту научили понимать время еще год назад, в дверь ее комнаты раздались три одинаковых стука. Через десять секунд дверь приоткрылась, и в помещение зашла доктор Пейдж:       — Доброе утро, Эви.       Не каждое утро доброе. И сегодня у Эвиты было как раз то самое «недоброе» утро. Девочка хмурым взглядом покосилась на женщину, затем привычным движением завязала хлястики легкого халата и присела за стол, куда ей приносили завтрак.       — Нет, девочка моя, — покачала головой доктор Пейдж. — Одевайся, сегодня до завтрака мы с тобой должны сходить в лабораторию.       Эвита закатила глаза. Каждый день в этой белоснежной тюрьме помимо занятий и ненавистной комнаты девочка посещала лабораторию — у нее либо брали кровь, либо подсоединяли какие-то датчики к голове, и девочка пару часов спала, видя какие-то странные, а иногда и страшные сны. Но обычно она приходила к молчаливым людям в белых халатах к вечеру или после обеда, а сегодня аж до завтрака позвали.       — Что со мной будут делать? — поинтересовалась Эви у доктора Пейдж, когда они вышли в коридор.       — Всего одна процедура, — придав голосу непринужденный тон, ответила женщина. — Зато в случае ее успеха… — затянувшаяся пауза слегка насторожила девочку. — В случае успеха ты переедешь в общую комнату.       Эвита остановилась перед двойными дверями лаборатории. Ноги одеревенели и не хотели слушаться.       «В общую комнату?       К остальным детям?»       — П…правда? — зелено-карие глаза с вселенской надеждой посмотрели в лицо Пейдж.       — Да, — улыбнувшись, кивнула доктор. — Думаю, ты готова.       Готова? К чему? Это же просто дети, такие же, как и Эви, зачем ее как-то готовить?       Ничего не понимая, но с трудом сдерживая радость, девочка проследовала в лабораторию за Пейдж.       Они прошли помещение насквозь, оказавшись в смежном коридорчике, в котором находилось много дверей. На каждой из них был номер, из чего можно было сделать вывод, что эти комнаты — палаты. Эви и доктор дошли до самого конца коридора, и женщина приоткрыла дверь палаты под номером 15.       — Заходи, — она пропустила девочку перед собой.       Палата была трехместной — каждую кровать отделяла занавеска. Кто находился за двумя синими тканями, Эвита не поняла — были лишь непонятные очертания тел, а третья кровать была свободной, рядом с ней уже сидел на стульчике какой-то мужчина и что-то быстро печатал на компьютере.       — Все в порядке, Левитт? — поинтересовалась Пейдж.       — Да, — кивнул мужчина, и в этот самый момент за дальней занавеской раздался оглушительный вопль.       Крик принадлежал ребенку.       — Левитт? — укоризненно произнесла Пейдж, вслед за мужчиной кидаясь к кровати.       — Все показатели были в норме, — оправдался тот.       Эвита, поддавшись любопытству, хоть и смешанному со страхом, по стеночке тихонько протиснулась к дальней кровати. По пути она посмотрела, кто лежал на средней койке — светловолосая девочка спокойно спала на спине, равномерно дыша. Но ее голова была перевязана белой марлей, а сбоку за ухом алело пятнышко, судя по всему, крови. Передернувшись, Эви продолжила свой медленный путь к тому, кто кричал за последней занавеской.       — Мне больно! Больно! Ааа, я сейчас взорвусь! Пустите меня! — кричал темноволосый мальчик, пытаясь сорвать с себя провода и отбиться от сдерживающих его двух пар рук.       — Левитт, вызовите медбратьев, — пропыхтела Пейдж, пытаясь не выпустить мальчика, уже почти сползшего с койки.       — Отвали! Отстань! — кричал парнишка, руками и ногами отбиваясь от докторов.       Но он был под воздействием какого-то лекарства и, несмотря на его упорство, сил мальчику явно было недостаточно, чтобы справиться со взрослыми. Когда Левитт выбежал из палаты за подмогой, Эвита набралась смелости, опустилась на колени, подползла к Пейдж и ухитрилась укусить женщину за ногу. Причем в свой укус Эви вложила максимум, поэтому на губах девочки даже осталась капелька крови доктора.       — Что за?! Эвита! — Пейдж возмущенно повысила голос, но от неожиданности все же отпрыгнула в сторону, выпустив из рук мальчика.       — Скорее! — Эви схватила парнишку за руку, и они вместе поспешили выбежать из палаты.       К сожалению, далеко убежать им не удалось — в коридоре детей поймал Левитт, уже успевший позвать двух медицинских работников себе в помощь. Втроем они схватили Эвиту и мальчика, отнесли их на кровати, и даже привязали руки и ноги кожаными ремнями к железным поручням коек.       — Эрни, успокойся, — обратилась Пейдж к мальчику, вкалывая ему в бедро прозрачную жидкость.       Под действием успокоительного, Эрни быстро перестал дергаться, а еще через пару мгновений его глаза закрылись, тело обмякло, и он отключился.       — Вы что, убили его?! — не поверила своим глазам Эви, на секунду даже перестав дергаться.       — Конечно, нет, — сердито ответила Пейдж. — Эвита, что с тобой? О чем ты только думала? — женщина дотронулась до места укуса и поморщилась от неприятного ощущения.       — Вы сделали ему очень больно, — процедила девочка. — Я хотела его спасти. Мне вы сейчас тоже сделаете больно?       Вздохнув, Пейдж молча наклеила на укус большой белый пластырь, а затем надела на руки медицинские перчатки и взяла в руки шприц.       — Нет, Эви. Все люди индивидуальны, и у Эрни просто была необычная реакция на лекарство. К сожалению, еще у нескольких детей тоже наблюдалось подобное, но мы просто увеличиваем дозу в этом случае — и они спокойно засыпают, — она кивнула на сопящего мальчика. — Не волнуйся, я тщательно подберу тебе нужную дозу.       — Что вы с нами делаете? — с тихим отчаяньем поинтересовалась Эвита, не глядя на доктора Пейдж.       Женщина помедлила с ответом. Она посмотрела в лицо девочки, лежащей перед ней и прикованной к койке. Лицо семилетнего ребенка, которому смело можно было бы дать гораздо больше — в свои года Эвита уже пережила то, что переживает не каждый взрослый. Этот ребенок по-детски боялся боли и по-взрослому стойко выдерживал все испытания… Почувствовав на себе взгляд светлых глаз, Эви повернула голову и посмотрела в ответ. Выражение лица доктора Пейдж кричало о том, что женщина была готова немедля бросить на пол этот шприц, что держала в руке, развязать девочку, взять всех остальных детей, которых держали в этом здании, и уехать. Убежать с ними далеко-далеко, за горы и моря, туда, где их больше никто не найдет, не потревожит, не проткнет иголкой… Но она не могла.       — Эви, на кону несколько миллионов жизней. После катастрофы на планете остался всего с десяток миллионов людей и только несколько ребят оказались иммунными к вирусу, который погубит всех. Понимаешь? Все погибнут, если мы не разработаем лекарство. Но без вашей помощи, без помощи всех иммунных детей, мы не сможем это сделать. Нам нужна твоя кровь, твои мозговые реакции… Все, что ты можешь дать нам, чтобы мы смогли создать его. Создать лекарство, способное спасти весь мир.       Эвита почувствовала себя неловко. Она понимала, что важна для всего мира. Все дети важны. Что много людей могут погибнуть только потому, что Эви не хотела терпеть боль. Но в тоже время… в тоже время, она не хотела терпеть боль. И не могла спокойно смотреть на пронзительные крики других детей. Не правильно выпендриваться, когда ты можешь спасти почти всех людей на земле. Но и издеваться над семилетними детьми тоже не правильно.       — Мы вставим малюсенькое устройство тебе в голову, — Пейдж показала Эвите небольшую металлическую пилюльку, размером с ноготь на мизинце. — Ты ее не будешь чувствовать, а мы благодаря ей сможем изучать всю активность твоего мозга. Это всего лишь означает, что тебе не нужно будет больше ходить в лабораторию на скрининг.       Эвита перевела взгляд с пилюльки на лицо доктора. Новости хорошие — ей никогда не нравилось приходить к этому огромному металлическому аппарату, ложиться на холодную подстилку, ждать пока к голове приставят кучу проводов, а потом спать несколько часов с кошмарными снами.       — Ты позволишь мне сделать это? — внезапно поинтересовалась Пейдж.       Эви фыркнула, вновь переведя взгляд на доктора. Можно подумать, у нее, привязанной по рукам и ногам, был выбор.       — Я сделаю это только в том случае, если ты мне разрешишь, — вновь повторила Пейдж. — Пойми, я хочу, чтобы ты доверяла мне. Я не обманываю тебя, говорю все, как есть. И впредь, я никогда не стану обманывать тебя. Поэтому… если ты скажешь нет, то я отпущу тебя. Прямо сейчас.       «Нет!» — хотела выкрикнуть Эвита.       Но комок, застрявший в горле, помешал это сделать.       Доктор Пейдж. Симпатичная леди в возрасте, всегда ухоженная, аккуратно причесанная… От нее всегда очень вкусно пахло чем-то, что было не похоже ни на один запах. Так могло пахнуть от мамы.       — Делайте, — шепотом произнесла Эви. Слишком эгоистично было отказаться от этого. Десять миллионов людей могли умереть из-за ее капризов. — Только чтобы не было больно. Пожалуйста.

***

      Она бежала в полутьме. Дышать было трудно, во рту явно чувствовался привкус пыли, а на зубах скрипел песок. Оглушающий топот ног, и еще громче — звуки воплей, шипения и улюлюканья… зараженные.       Эвита ускорилась на столько, насколько позволяли уставшие ноги и измученное тело. За спиной болтался рюкзак, часть волос прилипали к потному лицу, мешая сосредоточится на беге. Она убегала от зараженных. Кроме собственного отца, Эви никогда не видела их, но сейчас она точно знала, что убегала от этих страшных монстров. От зараженных, совсем потерявших разум. Место было странное, словно парковка давно заброшенного большого здания, вокруг — покореженные брошенные машины, все в пыли, с выбитыми стеклами.       Она вильнула от машины, перегородившей коридор, и резко сорвалась вниз, потеряв под ногами опору и ощутив где-то под ложечкой холодный страх.       — Ааа! — короткий вскрик, а через мгновение Эви оказалась на растянутой крупной сетке, с которой скатилась на этаж ниже.       — Эва!       — Ааа!       Эвита резко села на кровати. Она снова была в полутьме, но уже не странного места во сне, а в больничном отсеке. В палате под номером 15.       — Эви? — дверь палаты приоткрылась, впустив тоненькую полоску света. — Что такое? — участливо поинтересовалась доктор Пейдж.       — Это… снова просто дурной сон, — ответила девочка, стараясь дышать ровнее.       — Я могу принести тебе молока… или снотворное, — предложила женщина, стараясь быть заботливой.       Эвита покачала головой, отказываясь от предложения:       — Все нормально.       — Голова не болит? — доктор все еще стояла в дверях. — Как самочувствие?       — Все. Нормально, — теряя терпение, практически прорычала Эвита.       К счастью, для доктора этого было достаточно, чтобы оставить девочку в покое. Едва дверь закрылась, Эви перевела дух и осмотрелась. Да, она все еще находилась в той самой больничной палате, где ей делали операцию по вживлению микрочипа в мозг. Справа от девушки за синей шторкой находились еще двое детей — на одной кровати спала светловолосая девочка, а на другой… Легкий шепот донесся до Эви, а затем голос стал немножко громче, но понять, что именно он говорил, было невозможно.       Эвита медленно вылезла из-под одеяла. Голова закружилась, а перед глазами запрыгали разноцветные точки. Сделав глубокий вдох, девочка несколько секунд постояла около кровати, опираясь руками на матрац. Когда ее тело привыкло к вертикальному положению, она сделала неуверенный шажок, затем еще один, еще… Наконец, она оказалась рядом с койкой, располагавшейся у окна. На ней лежал тот самый мальчик, которому Эви помогла сбежать. Пусть и ненадолго.       На спокойное лицо парнишки падал холодный лунный свет из окна, заставляя его кожу принять какой-то мертвецкий бледный цвет. Он снова что-то пробурчал себе под нос, а затем успокоился и размеренно задышал. Эви порадовалась, что ему больше не больно. Он пережил операцию, а это значит, что теперь с ним будет все хорошо…       Неожиданно парнишка широко распахнул глаза, заставив Эвиту снова испытать непомерный страх, но, на удивление девочка удержалась от крика. Она промолчала, даже когда, спустя мгновение, мальчик крепко ухватил ее за запястье.       — Что ты тут делаешь? — шепотом спросил он.       Эви не знала, как ответить на этот вопрос. Она вглядывалась в светлые, голубовато-серые глаза парня, и молчала.       — Тебе язык что ли отрезали? — нетерпеливо переспросил мальчик.       — Мне тоже сделали операцию, — Эви неожиданно нашла в себе голос, пусть и тихий. Она дотронулась до повязки на своей голове. — А ты разговаривал во сне, мне стало интересно… Эрни. Тебя ведь так зовут?       — Верно, — задумчиво подтвердил мальчик. — И я не болтаю во сне, — он отпустил ее руку.       — Еще как болтаешь, — Эви покивала, все еще вглядываясь в лицо мальчика. — В любви признавался. К доктору Пейдж, — она хитро улыбнулась.       Эрни махнул рукой, показывая свое безразличие к этой иронии. Он присел на кровати и покосился на дверь.       — Хочешь, мы попытаемся еще раз сбежать отсюда? — предложила Эви, уловив направление взгляда мальчика.       — Еще раз?       — Утром я уже помогла тебе сбежать, — напомнила Эви и нахмурилась, увидев непонимание на лице собеседника. — Ты не помнишь?       Эрни покачал головой:       — Не очень-то тебе удалось помочь, раз мы все еще здесь, — заметил он.       — Никогда не поздно попробовать снова, — Эви протянула руку мальчику. — Ты со мной?       Впервые Эвита увидела улыбку на бледном лице. Парень взял в свою холодную ладошку пальцы девочки и слез с кровати.       — Как тебя зовут? — прошептал он ей на ухо, когда двое детей притаились у двери.       — Эвита, — ответила девочка, всматриваясь одним глазом в замочную скважину, — но для друзей — Эви.       По ту сторону двери находился хорошо освещенный коридор. К сожалению, в щелку замочной скважины были видны только несколько дверей напротив. Чтобы понять, насколько коридор охраняем, необходимо было выглянуть из палаты.       — Стой! — остановил девочку Эрни. — А если там охранники? Или Пейдж?       — Тссс, — шикнула Эвита, скидывая со своего плеча руку мальчика и приоткрывая дверь.       Яркий свет с первого мгновения ослепил Эви. Приложив ладошку ко лбу козырьком, Эви приоткрыла глаза и попыталась осмотреть коридор.       — Эвита? Что такое? — тут же послышался голос доктора Пейдж.       Девочка тут же посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос: в конце коридора находилась пара диванчиков и кофейный столик. Доктор Пейдж сторожила палаты одна.       — Я очень хочу пить, — прохныкала Эвита. — Не могу уснуть… принесите мне, пожалуйста, молока, доктор Пейдж.       То, как смягчилось лицо женщины, заставило Эви почувствовать легкий укол совести — обманывать людей с чистыми сердцами не хорошо.       — Конечно, — произнесла доктор. — Я сейчас принесу, а ты вернись в кровать, нельзя гулять по коридорам в ночи.       Хотя, возможно, сердце Пейдж не так уж и чисто, когда вокруг столько тайн.       Эвита прикрыла дверь, чтобы убедить доктора в своем послушании, но едва женские каблуки затихли, как девочка распахнула створку и за руку потянула за собой Эрни.       — Скорее!       — Ты уверена, что получится? — Эрни не отставал, но во взгляде читался испуг.       — Когда-нибудь же должно получиться, — Эвита юркнула за угол и, дождавшись, когда Эрни займет место рядом, заглянула в коридор, где доктор Пейдж уверенно шла к палате №15.       — У нас полминуты, — шикнула Эви и изо всех сил побежала в противоположную от больничного отсека сторону.       Ее бег был тяжелым и каким-то прерывистым. Эрни бежал так же неловко, ребята не успели восстановиться после операции. Но желание убежать было сильнее и дети, преодолевая отдышку, боль в боку и страх быть обнаруженными, неслись по ночным едва освещенным коридорам.       — Сюда! — крикнул Эрни, когда после очередного поворота Эви убежала в противоположную сторону.       — Почему? — тяжело выдохнула она, подбежав к Эрни.       — Тут общие спальни, — пояснил мальчик. — Нам же надо забрать других?       — Забрать? — Эвита резко остановилась.       Предложив Эрни сбежать, девочка рассчитывала лишь на побег из больничного стационара, а парень, судя по всему, настроился на более масштабную операцию: забрать с собой остальных детей. Геройство, конечно, ему не занимать, но и мозгов тоже — Эви была уверена на все двести процентов, что покинуть стены этого огромного здания так же нереально, как и остаться в живых, спрыгнув с Ниагарского водопада.       Вой сирен заставил Эвиту дернуться от неожиданности. Аварийные лампочки в коридорах включились и завертелись, освещая помещения красным оттенком.       — Эй! — крикнул Эрни, уже из проема одной из дверей коридора. — Чего ты встала там? Забегай, — с этими словами он скрылся внутри помещения.       Помедлив еще с полсекунды, Эви все-таки побежала следом, хотя сама не понимала, зачем она это делает, ведь их уже ищет половина охранников и доктор Пейдж. Подбегая к двери, девочка поймала себя на мысли, что видит, будто в замедленной съемке, как та открывается. И прежде, чем встретится носом с дверным косяком, Эви не хватило всего мгновения, чтобы успеть увернутся.

***

      — Вот это ты ее отхреначил, конечно. Стебануться можно, хорек-переросток, откуда у тебя силища то богатырская? Хах, да у нее теперь вместо носа будет свекла расти. А как этот синячище сойдет, так картоха будет…       — Отвали, Минхо, без тебя тошно. Принеси лучше воды. И тряпок побольше.       — Слыш, овощной монополист, расприказывался тут. Ее надо сначала в сознание привести.       — Как? У меня нет нашатыря или спирта…       — Эрн, метнись-ка обратно, притащи спиртику.       — Ага, теряю тапки.       — Тихо вы.       Эвита тихонько промычала. Она боялась открыть глаза — лицо саднило с такой силой, будто по нему прошлись наждачкой. Слегка приоткрытым ртом она медленно вдыхала и выдыхала, ведь когда она попыталась дышать носом, то ощутила боль еще сильнее. Голова в области лба болела не слабее носа, и девочке вдруг очень захотелось обратно в палату под надзор доктора Пейдж.       — Она живая!       — Минхо, уйди отсюда.       Эвита набралась смелости и, слегка прищурив один глаз, попробовала посмотреть, кому принадлежат эти голоса. В помещении, где она находилась, свет был сильно приглушен, чему девочка несказанно обрадовалась. Но вот боль в области носа только усилилась после попытки открыть глаз. Снова замычав, Эви зажмурилась и попыталась отвернуться — она чувствовала на себе множество любопытных глаз, и от этого ей было еще хуже. Вот только едва она повернула голову, как острая боль пронзила нос и лоб.       — Ай-яй, — пролепетала Эви и попыталась схватиться ладошками за лицо, но чьи-то теплые пальцы остановили ее.       — Не стоит, — произнес тихий голос с легким акцентом. — У тебя все лицо… Подожди. Эй, — голос усилился, — уйдите все. Вы смущаете ее.       — А ты прям не смущаешь! И вообще это ты ей нос сломал!       — Где Эрни кстати?       — Шухерит.       — Уйдите, — взмолился голос мальчика, державшего ладошки Эви.       — Ладно… — пара секунд недовольного бубнежа, и все вдруг стихло.       Даже боль на лице как будто стихла. Эвита перестала нервничать из-за повышенного внимания, и девочке вдруг захотелось узнать, что вообще произошло. Она снова попыталась открыть глаза. Благодаря частым хлопкам ресницами, она смогла добиться более менее приемлемого состояния, когда боль явно ощущалась, но была вполне терпимой.       Рядом с ней на нижней койке трехъярусной кровати сидел худощавый парнишка, которому на вид можно было дать лет восемь. Светлые волосы, темно-карие глаза. Ничего особенного. Он обеспокоенно смотрел на Эвиту.       — Что случилось? — прошептала вопрос девочка.       Парень смущенно поджал тонкие губы и убрал со лба светлую прядь лежавших взъерошенной шапочкой волос. Он был явно взволнован.       — Я боюсь тебе говорить, — честно начал он, — но, судя по всему, я сломал тебе нос, — от смущения его акцент стал чуточку сильнее.       Эвита округлила глаза. Она думала, все эти разговоры причудились ей в дремоте. А оказывается, ее нос и правда рисковал остаться уродливой картошкой. Девочка осмотрелась. Несмотря на то, что парень попросил всех уйти, она все равно ловила на себе чей-нибудь взгляд. В основном это были незнакомые ей дети, но в одном из взглядов Эви узнала Минхо — он нагло свесился с третьего яруса кровати, которую сейчас занимала Эви. Заметив, что девушка на него смотрит, Минхо показал ей вытянутый вверх большой палец и скрылся.       — Эй, шухер!       Светловолосый парень дернулся в сторону двери. Эрни суматошно отбежал и начал быстро лезть под одну из кроватей.       — Идиот мелкий, — шикнул на него Минхо. — Эрн, они будут в первую очередь под кроватями проверять! Снимай стебанутую повязку и забирайся на свободную кровать. Типа ты тут проспал всю ночь и вообще ни при чем.       — А мне что делать? — шепотом спросила Эвита у светловолосого мальчика, чувствуя, как паника снова нарастает.       — Ее надо сдать Пейдж, ей нужно в больницу, — заметила веснушчатая девочка.       — Нет, — светловолосый парень обернулся к Эви. — Я тебя сейчас спущу с подушки, придержи голову руками, чтобы не было сильно больно, — он задул свечу, дававшую тусклый свет у койки.       Через несколько секунд Эви оказалась на середине кровати у стеночки. Парень безо всякого смущения лег рядом и накрылся одеялом так, что девочка оказалась полностью скрыта от глаз.       Когда дверь общего барака открылась, часть детей проснулись и сонно заворчали, а часть притворились разбуженными. Надо сказать, что нашлись и те, кто не проснулся ни когда Эрни и Эвита оказались здесь, ни когда пришли охранники.       — Ищи под кроватями, — буркнул один из двух посетивших бараки охранников.       Пока его напарник искал беглецов на полу, второй с фонариком осматривал детей. Большинство недовольно корчили лица и закрывались от яркого света одеялами. Среди них был и Эрни, натурально скрививший лицо и быстро накинувший на себя простыню, чтобы от него отстали.       — Да нет их тут, — прошипел охранник, поднявшись с пола. — Пошли в B-сектор, может они там.       — Эти двое были последними из сектора А, зачем им убегать в В?       — Тупица, потому что там, как они думают, их не будут искать. Все, идем.       Когда дверь за охранниками закрылась, дети подождали еще немного, чтобы точно убедиться в том, что взрослые не вернутся. Светловолосый парень вскочил и снова зажег свечку, воспользовавшись не известно откуда взявшимся у него коробком спичек. Он освободил Эвиту от одеяла и помог снова полусесть, оперевшись на подушку.       — Короче, — Минхо спрыгнул со своего яруса, — привет, девочка с севера. Да, я узнал тебя даже после трех лет и с охренеть каким носярой, уляпанным в крови.       Эвита кивнула, ощутив легкое головокружение.       — Ее надо сдать Пейдж, — продолжал азиат. — Потому что сами мы нос не вправим. А помощь ей нужна и…срочно.       — Нет, — покачал головой светловолосый парень. — Вставай, Эва, — он потянул Эвиту за руки и помог встать, оперевшись на его плечо.       Они молча вышли из бараков. Минхо не стал их останавливать, только махнул рукой и что-то сказал другим ребятам, но что именно Эвита не разобрала.       — Почему ты не сдашь меня Пейдж? — тихо спросила девочка, придерживая сломанный нос рукой и морщась от боли. — Боишься, что она накажет тебя?       — Боюсь, что она накажет тебя, — ответил юноша, останавливаясь, чтобы передохнуть и поменять сторону, на которую опиралась Эви. — Вы с Эрни сбежали из лазарета… А так, я приведу тебя к ней, скажем, что ты искала туалет, а я случайно тебя сшиб.       Эвита остановилась. Парень озабоченно посмотрел ей в каре-зеленые глаза:       — Что такое? Тебе больно? Немножко осталось дойти…       — Почему ты защищаешь меня? — спросила Эви, все еще держась за нос.       Мальчик пожал плечами и, облизав губы, ответил:       — Ты не можешь быть плохой. А хорошим девочкам нужно помогать. Я Ньют.       — Что? — Эви показалось, что из-за акцента парень произнес какое-то слово.       — Меня так зовут. Ньют, — повторил он.       — А меня Эвита, — с радостью представилась девочка.       — Я знаю, — кивнул парень.       — А, ну да… — она вспомнила, что он уже звал ее по имени. — Только…ай, — она второй рукой схватилась за поврежденное место, неожиданно отозвавшееся локальной болью где-то внутри.       — Идем скорее, — поторопил Ньют, вновь перекинув через плечо ее руку.