***
— Че-то долго они, — пробурчал Минхо. — Может, опять тарелки не забрали… — пожал плечами Ньют. — А если она их только утром заберет, что тогда? Всю ночь ждать будем? — пробухтел Алби, увязавшийся за ребятами. Сначала азиат пытался соврать, куда это они втроем решили сходить, но так и не смог убедить проснувшегося Алби, что они просто погулять перед сном. И так как у них с Алби все-таки уже завязалась некая дружба, они решили взять его с собой. Тем более, что Алби был самым старшим из них и мог пригодится — так решил Минхо. Ньют стряхнул пыль со старого кресла, стоящего в подсобке, которую ребята выбрали своим убежищем, и присел в него. И тут же встал — дверь помещения тихонько открылась, и внутрь вошли четверо детей. Эвита, за ней Томас, за ним — еще две девочки. — Вот это я понимаю, вечерок обещает быть остебенным! — тут же воскликнул Минхо. — Теперь каждому по… а нет, — он обернулся на Алби. — Чувак, ты в пролете. — Минхо, заткнись, — попросил Ньют, подходя к новеньким. — Я Ньют. А ты, должно быть, Томас, — он подал руку брату Эвиты. — Наслышаны. — Как и я, — Том улыбнулся, пожав руку. — Ты ведь Минхо? — он пожал руку азиату. — А ты Алби, — следующее рукопожатие. — Ты гля, — присвистнул Минхо. — Гребанный экстрасенс. — Нет, мне Эвита про вас всех рассказывала, — отозвался Томас. — Н-да, немного туп… — Минхо, заткнись, — снова попросил Ньют. — Вы Тереза и Памэлла? — обратился он к девочкам. — Просто Пэм, — отозвалась та, — пожалуйста. — Как скажешь, — пожал плечами Ньют. — Ну, располагайтесь, — он обвел руками помещение. Подсобка была довольно тесной и темной. Стеллажи со всякими ведрами, кусками кортона, пыльными папками, коробками и прочим мусором были сдвинуты к стенам. Посередине гордо стоял небольшой диванчик и кресло, перед ними — что-то вроде стола, собранного из деревянных ящиков. Напротив незамысловатой мебели на полу был постелен коверчик, и сверху лежало старое одеяло — видимо, тут были дополнительные места для тех, кому не хватило мест на диване и в кресле. Свет давал фонарик, расположенный на импровизированном столе. — Почему вы выбрали это место? — спросила Тереза, несколько брезгливо смотря на диван, на который уже уселись Томас и Эвита. — Видишь ли, — ответил Минхо, по-царски усаживаясь в кресло, — наш риелтор предложил нам несколько вариантов, но этот оказался ближе к нашим баракам, света побольше, инфраструктура, опять же, шире, транспортная доступность, метро рядом. Конечно, маловато деревьев, но сама понимаешь, в наше время с растениями проблемы везде. — Он всегда болтает ерунду, — произнес Ньют. — Да ладно, — улыбнулась Памэлла, нашедшая выходку забавной. — И так понятно, что особо выбора нет. — На самом деле выбор был, — заметила Эви, — но эта подсобка находится в тупике коридора, сюда никто не заходит, и, действительно, очень близко к нашим спальням. — И что мы тут будем делать? — снова спросила Тереза. — Костерок сейчас намутим, — продолжал ерничать Минхо, с удовольствием отмечая, что Пэм хитро улыбалась. — Зефирки я притащил, пожарим. Потом танцы с бубнами, можно еще фильмец посмотреть. И… самый смак — гадания при лунном свете! Вызовем Пиковую Даму? — Если нас тут поймают — Пиковая Дама придет сама, в виде Пейдж, — заметила Эвита. — Уже бы поймали, — отозвался Ньют. — Мы давно шастаем по ночам. Я уверен, что за нами следят. Думаю, не ошибусь, если скажу, что постоянно. Но пока позволяют — мы будем шастать. И зависать здесь. — И поливать ПОРОК стебанутой грязью! — торжественно добавил Минхо. — Взять хотя бы сегодняшний ужин — как нужно не уметь готовить, чтобы испортить, мать его, компот! Памэлла сидела, молча глядя на других детей, активно обсуждающих, как сотрудники ПОРОКа отвратительно ведут себя по отношению к ним, спасателям мира, как бесчеловечно причиняют боль в своих экспериментах и как плохо кормят, обязательно добавлял Минхо. Она не разделяла их точку зрения. Да, ей тоже было неприятно, когда делали больно. Ей не нравилось жить в одиночестве, словно преступнице. Но ее родители работали тут и уважали идеалы ПОРОКа. Они передали это уважение и дочери. Спустя год после переезда сюда, в один из вечеров, за семейным ужином мама и папа сообщили Памэлле, что вынуждены уехать. Далеко и надолго. На другом конце мира были земли, которых не тронула Вспышка — там покоились необходимые для их работы образцы. И они обязаны поехать в эту командировку. На сколько — не известно, скорее всего на годы. Пэм приняла эту новость с грустью, но уже тогда понимала, что иначе никак. После их отъезда девочку перевели в одиночную комнату, чтобы она была там, где все дети. Родители Пэм без устали трудились, прожигали в лабораториях свои жизни, чтобы другие люди жили спокойно. И хотя бы из уважения к их трудам девочка не поддержала оживленную беседу о грехах ПОРОКа. Но и отказываться о шастанья сюда она тоже не станет.***
Когда Эвите исполнилось 7 лет, она начала ходить на уроки. Это были самые обычные предметы, вроде математики, истории и правописания, а также довольно интересные: типа критического мышления, айти технологий и биоинженерии. До того, как Эви перевели в бараки, она обучалась индивидуально — к ней приходили разные преподаватели. Эвита не была старательной ученицей, но и не совсем тупила на обучении. После перевода в бараки, она ходила к учителям небольшой группой, состоящей из всех девочек. Мальчишки ходили отдельно несколькими классами, так как их было значительно больше девчонок. Через два года мальчиков и девочек объединили в один коллектив, разделив на два класса примерно человек по двадцать пять. При этом Томас и Тереза всегда обучались индивидуально, а Пэм ходила на уроки вместе со всеми, хотя в бараки ее так и не перевели. Ребята продолжали по ночам встречаться в своем убежище. Кроме Алби, к Ньюту, Минхо и Эвите присоединились светловолосая Каролина, Уинстон — мальчик-индус, Зарт — тихий мальчик, любивший шумную компанию друзей. Еще через пару месяцев компанию пополнил Эрни, с которым когда-то давно Эви неудачно сбежала из больничного крыла, а вместе с отдельно живущими Томасом, Терезой и Памеллой пришел парнишка по имени Джо — он был младше всех присутствующих здесь на пару лет. — Зато я самый умный, — довольно сказал Джо на ехидное замечание Минхо о возрасте. — Томас самый умный, — поправила Пэм, усаживаясь на плед рядом с Зартом и Минхо. — Так Пейдж сказала. — Да, он прошел какие-то там тесты лучше всех, — подтвердила Тереза. — Ой ладно, — махнула рукой Каролина. — Хорош уже хвалиться, какие «одиночки» умные и прекрасные. Лучше бы узнали у ваших коллег, что там нас дальше ждет, долго еще тут ошиваться, когда уже лекарство сделают и отпустят нас… — Куда? — со смешком спросил Алби, меняя батарейки у одного из двух стоящих на столе фонариков. — По домам? Нет уже домов никаких. — Не знаю куда, — казалось, Каролина единственная, кто не погрустнел от сказанных чернокожим мальчиком слов. — В место, где еще живут люди. На остров в океане, в отдаленную деревушку, оборудованную для иммунов. — А не иммунам куда? — тихо спросил Ньют. Эвита, сидевшая рядом с ним на диване, повернулась и молча посмотрела на мальчика. Ньют часто напоминал о том, что он не иммун. Ему самому это было нужно — помнить, что он не такой же, как все, что он нужен тут для еще каких-то экспериментов. — Я иногда не могу уснуть до утра, — однажды признался Ньют Эви в один из вечеров, когда они вдвоем сидели на диване в убежище, дожидаясь остальных. — Все думаю, что со мной будут делать. — Наверное, тоже, что и с нами, — протянула Эвита. — Просто твои реакции будут отличаться, и они будут сравнивать их с нашими… ну и какие-то там свои выводы делать. Какое-то время Ньют молчал. Эвита никогда не перебивала эту тишину. Так было нужно. Они могли долго сидеть вдвоем, думать о своем. Каждый из двух ребят ценил, что они могли позволить себе такие моменты. Это походило на высшую степень доверия. И дружбы. — Мне кажется, — снова заговорил Ньют, — что в конце концов я буду подопытным, когда начнут тестировать лекарство на людях… В голосе мальчика тонко звенело отчаянье. Он остро ощущал себя поросенком, которого откармливали на убой. — Нет, — как можно более легкомысленно махнула рукой Эви, — это лишено смысла. Мальчик хмуро посмотрел на нее. — В самом ПОРОКе полно не иммунных работников, — пояснила девочка. — За воротами стаи шизов бродят, в разных степенях заболевания — уж «кроликов» у них предостаточно. Ньют облизал нижнюю губу и снова задумался. — Ты нужен, — тихо произнесла Эви, сжав руку мальчика. — Нужен, Ньют. Тебя не заодно взяли. Не просто так. Ньют в ответ погладил большим пальцем тыльную сторону ладошки девочки. — Надеюсь, — тень улыбки появилась на его губах. — Спасибо, Эва.***
Примерно через пару лет ночных посиделок в убежище, на очередную встречу Эрни явился в весьма воодушевленном состоянии. — Ты чего такой довольный? — поинтересовался Минхо. — Как будто на ужине обожрался зефирок. — Я знаю, как можно выйти на улицу! — Эрни проигнорировал замечание. В подсобке воцарилась такая тишина, что если бы в ПОРОКе существовали мухи, и одна бы жила в этом помещении, то был бы слышен шум ее крылышек. — Куда выйти? — Пэм приподнялась с дивана. — На у-ли-цу, — по слогам повторил Минхо, дернув девушку за край кофточки, чтобы она снова села рядом с ним. — Что, даже не все сотрудники знают, как это сделать? — Если бы знали, давно рассказали, — резонно заметил Томас. — Как ты узнал, Эрни? — Я его нашел, — довольно ответил Эрни, гордо сложив руки на груди. — Поле ужина я задержался в столовой… — Доедал зефирки, — вставил Минхо. — … нет! В общем, я слышал разговор одного из охранников, и они обсуждали, что сегодня выпал снег! Я проследил за ними и оказался на улице. Там реально снег! — Сложно будет нам всем выйти? — поинтересовалась Тереза. — Думаю, раз плюнуть, — ответил за Эрни Ньют, облокотившись на спинку дивана. — Но если внутри базы нам спокойно разрешают ошиваться, то выйди мы за ее пределы — нам точно скажут пару ласковых. — Да плевать, — махнул рукой Минхо. — Мое тело нуждается в витамине Д. Да и вообще интересно посмотреть, что там творится. Я пошел, — он вскочил с дивана. — Кто со мной? Эрн, ты точно должен пойти, ты у нас проводник. Двое мальчишек успели дойти до двери — больше никто не отозвался. — Серьезно? — нахмурился Минхо. — В этом гребанном месте какие еще развлечения-то? Ньют? Эви? — Я тоже пойду, — Томас поднялся с разложенного на полу одеяла. — И я, — отозвался Джо. Памэлла точно знала, что никуда не пойдет. Но вдруг в ее голове проскользнула мысль о том, что где-то тут закралась маленькая несправедливость. Девочка задыхалась в стенах базы, она, как и ее родители, работала на ПОРОК, но, тем ни менее, никто из сотрудников организации ни разу не выводили ее на улицу, объясняя это тем, что там невероятный зной. А, оказывается, там лежит снег… — Я с вами, — решилась Памэлла. Каролины, Уинстона и Зарта сегодня не было с ребятами, у одной разболелась голова, а двоих ребят забрали на ночные тесты со сном. — Я тоже пойду, — Алби прошел мимо кресла, в котором сидела Тереза, ухватившая его за руку, чтобы помог ей встать. — И Тереза с нами. — Эв? Ньют? — Минхо почти открыл дверь убежища. — Мы типа все за одного или как там? Ньют подавил грустный вздох и посмотрел на Эвиту, пока еще недвижимо сидящую на диване. — Мы останемся, — тихо произнесла Эвита. — Идите без нас, потом расскажите. Все, кроме Минхо, нерешительно застыли в дверях. — Ой, пошли, — нетерпеливо поторопил азиат. — Пожамкаться им хочется тут наедине. Эвита закатила глаза.***
Оказывается, до выхода на улицу довольно прилично идти. Группе из шести человек было не так-то просто передвигаться скрытно. То и дело они натыкались на длинные коридоры, пересечь которые и не наткнуться хотя бы на одного сотрудника было практически невозможно, поэтому приходилось прятаться то в туалете, то в каморках для швабр. Более того, когда они наконец-то достигли нужного крыла в огромной базе, выяснилось, что нужно сначала спуститься вниз в шахты, пройти вонючий коридор, а потом долго карабкаться по ступенькам, вытесненным прямо в бетонных стенах. — Долбанный форд-боярд какой-то, — пропыхтел Минхо, помогая Пэм. — Че т ты, Эрн, умолчал, что так долго добирался до улицы. — Потому что я от столовой шел и за охранником, который все двери своей ключ-картой открывал. А самостоятельно приходится так, через шахты. В конце концов ребята достигли нужной высоты, протиснулись в узкий переход, ведущий в небольшое помещение под трансформатор, вышли в очередной коридор и оказались перед дверью с зеленой табличкой «Выход». — Вот он, — протянул Алби. — Наш зеленый коридор. На удивление, дверь, ведущая на улицу, не запиралась на ключ-карту — были просто рычаги. — Это подозрительно, — тихо произнесла Пэм, но все же вышла вслед за друзьями на улицу. Чистейший, свежайший, сладковатый воздух наполнил легкие ребят. Они дошли до своей цели как раз к рассвету, и перед ними над кронами деревьев парка, находящегося перед базой, небо окрасилось в прекрасные лилово-розоватые цвета. Легкий морозец тут же схватил кончики носов и щеки, а из открытых от восхищения ртов шел пар. На земле лежал белоснежный снег. Вид был настолько потрясающим, настолько трепещущим сердца юных ребят, что каждый из них потерял не только время, но и бдительность. — Надышались? — раздался вдруг сердитый мужской голос. Друзья резко обернулись — перед открытой дверью стоял охранник, в руке которого была зажата дубинка. — Бежим, — крикнул Минхо, дергаясь вперед — туда, в рассветную темноту парка. Но он успел сделать лишь шаг — друзей окружили. — Куда их? К Пейдж? — спросил один из охранников. — Нет, — покачал головой главный. — Эти все иммунные. К шизам их. Что? К шизам? Никто не проронил ни слова. Бесполезно спрашивать или спорить. Приговор ни отменишь, и не вынудишь охрану хотя бы объяснить, какое ждет наказание. Друзья понуро брели за вооруженными мужчинами. Всего через несколько минут они оказались перед входом в довольно высокий ангар, стоящий отдельно от базы. — Что там? — спросил Алби у Томаса. Тот молча пожал плечами. На экскурсию по окрестностям и другим зданиям их не водили. Железная дверь, находящаяся в одной створке ворот ангара, скрипнула и слегка отворилась. За ней была кромешная тьма. Охранники продолжали хранить молчание, но ребята и так поняли — им сюда. Поежившись, Пэм вслед за Томасом вошла внутрь. Она, как и Том, ничего не знала об этом ангаре. — Так, — шепотом выдохнул Минхо. — И че тут страшного? Они шли по темному коридору. Пахло плесенью, пОтом и еще чем-то незнакомым. На языке у каждого будто сам собой возник металлический привкус, какой бывает после того, как слижешь с ранки… кровь. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Или человеческий. В кромешной тьме слух обострился. Отовсюду до ушей долетала какая-то возня, шелест и тихий скрежет. Даже казалось, будто чье-то громкое дыхание доносится до них. — Че-та стремно, мать их за шкирки, — прошептал Минхо. — Пэм, дай-ка лапу, страшно кабзда. Было понятно, что азиат шутит, пытаясь разрядить обстановку. Но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. Памэлла сжала руку Минхо, потому что ей было, и правда, очень страшно. — Тупик, — произнес Алби, шедший первым. И правда — перед ребятами вдруг выросла решетка. Толстые прочные прутья уходили в кирпичный фундамент. Из клетки, а в том, что это была именно она, сомнений не оставалось, доносились звериные звуки, шелест, шипение, и веяло отвратительным запахом. Где-то вдалеке зажегся слабый свет — он едва доставал до решетки. Ровно настолько, чтобы оставался полумрак, но дети отчетливо видели обитателей клетки. Шизы. Много. Одни медленно ковыляли в сторону ребят. Другие быстро добежали до прутьев, врезаясь в железо и оставляя на телах царапины и кровяные ссадины. Они тянули руки к детям, шипели, кровь булькала в их горле, а вместо глаз зияли черные пустоты. Кожа каждого была покрыта струпьями и язвами, вздутые синюшные вены покрывали шею и руки. С ужасом ребята понимали — они не хотят напасть, они тянут руки, прося помощи. Те, кто перешел черту не так давно, жаждали спасения, еще сохраняя что-то на подобии рассудка. Они видели, что их ждет по сокамерникам, давно ставшим шизами — те либо словно овощи бродили по бетонному полу, либо, словно бешеные звери, метались по помещению. — Так, все, я насмотрелся, идем назад, — Алби первым пришел в себя. Едва они сделал шаг назад, шизы, понимая, что их покидают, начали кричать, выть и улюлюкать. Ребята спешили удалиться, оказалось, что решетка идет по периметру всего коридора, который был не так уж и широк, поэтому дети старались идти ближе к противоположной от решетки стене, чтобы шизы их не достали. Неожиданно, Пэм услышала звуки, разительно отличавшиеся от хрипа и воя. Это была песенка. Добрая детская колыбельная. Колыбельная, которую ей каждую ночь пела мама. Девочка резко остановилась и повернулась к источнику звука. Женщина сидела у решетки, прижавшись к ней спиной и пела. Тихо, но Памэлла отчетливо узнавала песню. Длинные каштановые волосы, сальные и перепачканные в земле и крови, прилипли к прутьям решетки. Одежда на женщине, рваная и грязная, напоминала до боли знакомую форму. Форму ПОРОКа. Ноги Пэм приросли к земле. — Мама. Ребята уже далеко убежали от девочки. Шизы и их руки вокруг уже ничего для нее не значили. Она смотрела на мурлыкающую колыбельную женщину. — Мама! — крикнула Памэлла, кидаясь к решетке. — Нет! — Минхо, вернувшийся за Пэм, едва успел оттащить девочку от прутьев, где к ней уже тянули руки десятки зараженных. — Пусти, там… — Памэлла вырывалась из рук парня, — мама. Там моя мама! — Нет, Пэм, — пыхтел Минхо. — Стой. Нет ее, нет ее уже. Очнись! — Да вот она, вон она сидит! — отчаянно кричала Пэм. — Мама! Мама! Женщина, кажется, впервые услышала крик. Она обернулась, заставив Пэм содрогнуться всем телом. Искалеченное болезнью лицо, пустоты вместо глаз. Но неожиданно женщина улыбнулась. — Мама! — Пэм снова принялась вырываться. — Пусти, она помнит меня! — Пэм! — Минхо повысил голос. — Она уже шиз, ты ничего не сделаешь. Пэм, прошу! — азиат смог повернул лицо девочки к себе, чтобы посмотреть ей в глаза. — Ей уже не помочь. Идем. Он с силой потащил девочку к выходу. Побежавшие Эрни и Томас помогли ему. Памэлла вышла из ангара, сощурившись от яркого света лучей восходящего солнца. По ее щекам текли слезы. К ребятам подошла Пейдж. — Я надеюсь, вы получили урок, — строго произнесла она. — И убедились, как нужны миру. Нужны для создания лекарства, — она посмотрела на Пэм. — А что с отцом? — тихо спросила девочка. — Они вместе, — ответила доктор. — Пэм…мы не успели их спасти, но с вашей помощью мы можем спасти других. Миллионы жизней. Образ матери, тянущей к ней свои руки в мольбе, еще стоял перед глазами девочки. — Да, — произнесла она, утерев слезы рукой.***
— Где вы были? — спросил Ньют, едва Минхо, Эрни и Алби появились в столовой. — Вы что, всю ночь гуляли… вас не было в бараках. — Ммм, да. У нас была увеселительная прогулка к шизам. — Чего? — изумилась Эви. — Вы наткнулись на шизов на улице? У базы? — Нет, — махнул рукой Минхо. — У базы мы наткнулись на охранников, а те сопроводили нас к гребанной клетке с шизами. В качестве наказания. — Значит, вам все-таки позволили выйти на улицу, — произнесла Эвита. — Небось снова что-то для своей матрицы. Просто так к шизам бы не отвели, а тут вроде как повод. Как же бесят эти их… игры. — Игры, — эхом отозвался Минхо. — Ха! Да пусть эти гребанные уроды играют сколько угодно, — кровожадно продолжил он. — Зато теперь мы точно знаем, — его голос понизился до шепота, — что отсюда есть выход.