***
От зловонного дыхания кружилась голова. Звук пилы заставил сердце снова упасть в пятки. Он пронзал уши, вызывал панику до черных точек перед глазами. Липкая струйка пота пробежала по виску и исчезла где-то в растрепавшихся волосах. Порезанная рука саднила. Холодные дорожки слез заканчивались на подбородке, дрожавшем от страха и отчаянья. Громко жужжащая пила почти приблизилась ко лбу. С криком Эвита открыла глаза и села, поморщившись от боли в руке. Она тяжело дышала, жмуря глаза от яркого света. — Все хорошо, — Ньют осторожно взял девушку за руку, чтобы успокоить, и подал стакан воды. День, начавшийся с тяжеленного утра, уже шел к своему завершению. Эвита провела все это время в палате. Обессиленная, она часто проваливалась в беспокойный сон, видя кошмары, и просыпалась с учащенным сердцебиением. — Опять? — лениво поинтересовался Минхо, лежавший на соседней койке. У него также не было сил, он потихоньку восстанавливался, отлеживаясь и периодически засыпая. Но, в отличие от Эви, ему не снились кошмары. — Это потому что я от страха сразу отключился, — поделился он с девушкой, когда та первый раз за этот день проснулась в поту. — Нет, ну ешкин-кошкин, это что за стебанутый гибрид железного скорпиона и желеобразного паука?! — Ньют… — Эви не отреагировала на вопрос азиата, но сразу же заметила блондина, сидевшего на краю койки. — Что ты… ты давно тут? Эвита чувствовала себя далеко не самой обаятельной и привлекательной, несмотря на то, что они виделись каждый день вот уже семь лет, пять из которых жили в одном бараке и спали на соседних кроватях. Несмотря на то, что она была измучена пытками, и что Минхо днем уже видел ее в таком состоянии. — Недавно… — ответил Ньют. Минхо недвусмысленно и громко хмыкнул. — Меня отпустили на пару часов, — продолжил Ньют, кинув сердитый взгляд на азиата. — Я решил навестить тебя. Вас, — быстро поправился он. — Как…вы? — Сойдет для мертвой камбалы, — махнул рукой Минхо. — Я отлеживаюсь, а Эви уже ничего, даже в туалет ходила, я видел. Но спит чересчур громко, конечно. — Я видел, — тихо произнес Ньют, встречаясь глазами с Эви. Он обожал ее глаза. С легкой зеленой, с лукавыми уголками. Обожал россыпь веснушек под ними и маленькую родинку у скулы. Обожал острый кончик маленького носика, обожал слегка розоватые губы, которые вот уже очень давно хотел поцеловать. — Может, мне выйти? — поинтересовалась Минхо, хотя его сил едва хватило бы, чтобы откинуть одеяло, не говоря уже о том, чтобы встать. — Нет, — покачал головой Ньют. — Уверен? Мне не сложно, — азиат настаивал. — Вернее, мне физически, конечно, охренеть как сложно, но ради вас, своих мега друзей… — Уверен, — почти сквозь стиснутые зубы подтвердил блондин. — Слушайте, может, мне выйти? — не выдержала Эвита. — По-моему, я тут лишняя, а вам надо что-то срочно обсудить, — в голосе девушки слышалось ворчание. Возникшее было в палате напряжение тут же развеялось, благодаря вошедшей Пэм. Девушка тихо приоткрыла дверь, заглянув внутрь: — Как вы? — Кимоно-то хировато, — имитируя японскую речь тут же ответил Минхо, вызвав улыбки на лицах всех присутствующих. Памэлла не очень смелым шагом зашла в помещение и нерешительно остановилась между двух соседних коек, которые занимали Эвита и Минхо. Тишину, воцарившуюся сейчас, не нарушал даже азиат, которому всегда было что сказать. Сейчас он просто смотрел на вошедшую девушку. Молча. — Эва, может ты… — Ньют пытался быстро придумать, куда можно было забрать Эвиту, чтобы оставить наедине Пэм и Минхо, — давай я тебя провожу… — Да, мне как раз это сейчас необходимо, — невпопад ответила та, откидывая одеяло. Эвита не слишком быстро села, так же медленно поднялась на ноги. Голова все равно слегка кружилась. Ньют, одной рукой держа свою капельницу, другой поддержал девушку. Вместе они медленно покинули палату, дав возможность пообщаться ребятам. Когда дверь за ними, наконец-то закрылась, Минхо закатил глаза: — Я думал, они уйдут только в следующем году. Памэлла осторожно присела на самый краешек койки парня. Она была напряжена, как будто опасалась, что Минхо сейчас взорвется. — Расслабься, я сейчас как стебанутая жижица от разбитого яичка, — довольно дружелюбным голосом произнес Минхо. — Прости, — вдруг добавил он. Девушка нахмурилась, глядя на поджавшего губы и явно выглядевшего виновато парня. Буквально утром он довольно резко отозвался о том, кого из себя представляет Пэм. И, надо признать, его слова были весьма близки к правде. — Я все еще считаю, что ваша шайка с Томасом, Терезой и так далее… Вы словно пытаетесь лапками взбить масло из молока, в котором мы все тут бултыхаемся, — продолжил Минхо. — Я тебя знаю, Пэм. Я знаю, что в тебе нет скрытых мотивов, что ты действительно веришь в то, что делаешь. Но есть проблема — ты не видишь, что именно ты делаешь. А если и видишь, находишь этому тысячу оправданий. Девушка слушала молча, не понимая, как в одном монологе Минхо соединил и извинения и понукание. — Ты дорога мне. Но когда я начинаю что-то доказывать тебе, что не идет по системе, ты отдаляешься от меня. А я этого не хочу. Не известно, через сколько времени я отправляюсь в Лабиринт. Не известно, какую роль там мне отвели. Я хочу оставшееся мне время посвятить времени с тобой, а не против тебя… Минхо вздохнул и слегка приподнялся, чтобы чуть-чуть присесть на кровати. Пэм помогла ему, подложив под спину вторую подушку, а затем наклонилась к парню и поцеловала. — Я шла сюда, приготовив целую речь с извинениями, а ты опять все испортил, — улыбнулась она, погладив Минхо по щеке. — Я всегда все порчу, — быстро пожал плечами тот и, взяв руку девушки в свою, поцеловал ее пальчики. — Но не пропадать же зря подготовленному монологу. Я готов выслушать твои извинения. Памэлла рассмеялась и снова, подавшись порыву, поцеловала Минхо, углубляя свой поцелуй и наслаждаясь мягкими ласками его руки на своей шее.***
Через пару дней лазарет освободился от нарушивших дисциплину ребят. И, казалось бы, они вернулись к прежней жизни, но, на самом деле, все было куда сложнее. Ночные вылазки в убежище снова стали регулярными, хотя никто из ребят, даже те, кто работал в Лабораториях ПОРОКа, не понимали, почему их не поймают, не запретят нарушать правила и встречаться. Ни у кого не было сомнений в том, что и Пейдж, и все ее коллеги в курсе этих вылазок. Но руководствуясь негласным правилом «что не запрещено, то разрешено» ребята продолжали свои ночные посиделки в душной каморке. Томас, Памэлла и Тереза каждый день рассказывали о том, что происходило в Лабиринте с ребятами. Они рассказали, как всем им стерли память, оставив лишь воспоминания о собственных именах. — Не все справились со стрессом, — вздохнув, сказала Памелла. –Тристан и Питер сразу убежали за стены Лабиринта… их там ночью монстры… убили. — Что?! — воскликнула Каролина с уже увлажнившимися глазами. — Серьезно? По-настоящему? Памэлла грустно покивала. — Да ладно, не может быть, — нервно покачал головой Алби. — Это фейк… ну, для тех, кто остался в Лабиринте, чтобы не выбегали. — Нет, Алби, — твердым голосом произнесла Тереза. — Их убили. По-настоящему. Обглоданные кости лежат в коридорах Лабиринта. Следующие, кто туда пойдут, должны их найти. Для матрицы. В каморке воцарилась тишина. Каждый обдумывал услышанное о том кошмаре, который ждал почти каждого из них. Каролина шумно хлюпала носом, но никто даже не подумал подойти и обнять девушку, чтобы успокоить. Сейчас в душе у каждого распространялось поглощающее их чувство пустоты, и ужаса. Ужаса, от которого лица всех ребят побледнели, что было отчётливо видно даже в тусклом свете одинокой лампы, стоящей на столике. Они все видели страх друг друга, но больше никто ничего не сказал… Спустя неделю Томас рассказал о том, как Стивен и Найджел нашли кости…матрица получила богатый урожай: Стивен скончался во сне, шокированный увиденным, а Найджел на следующий день ушел в Лабиринт — его костей оставшиеся ребята не нашли, они вообще не узнали его судьбу. Найджел упал в пропасть и разбился о камни внизу. Таким образом, спустя месяц, в Лабиринте осталось двое парней и четверо погибли. По-настоящему. — Завтра заберут еще… — произнес Минхо, когда ребята снова собрались в каморке. — Вы, — он резко указал пальцем на Томаса и Терезу, — знаете кого. Да? — Нет, — Тереза покачала головой. — Имя следующего рандомно выберет программа накануне. То есть, завтра утром. Мы, как и вы, узнаем об этом за завтраком. — Логично, мать их, — хмыкнул Минхо. — Иначе, вы бы нам сказали, кто следующий. И я бы сбежал за ночь… только уже продуманно. Все, как один, посмотрела на азиата. — Шут-ка, — раздельно произнес парень. — Я как бы не совсем конченный, чтобы уроки не извлекать из милашных наказаний этих придурков, — он поежился, воспоминания о монстре были еще свежи. На утро доктор Пейдж вышла в столовую и назвала имя следующего, кто отправится в Лабиринт. Все, кто смог хоть немного впихнуть в себя еды, почувствовали, как еда просится обратно. — Алби. Она назвала имя Алби. И через минуту, даже не дав попрощаться, его увели. Черт. Смотря вслед удаляющейся спине Алби, Эвита резко почувствовала головокружение и тошноту. Она отшвырнула кусок хлеба, который собиралась помазать сливочным маслом, и на пару секунд закрыла глаза. — Эва, что с тобой? — обеспокоено спросил Ньют. Эвита открыла глаза, сделав глубоких вдох, чтобы унять тошноту. Она обвела взглядом стол и насчитала, помимо карих глаз Ньюта, еще несколько пар обеспокоенных лиц. Не удостоив вопрос ответом, она молча встала из-за стола и, даже не убрав за собой поднос, быстрым шагом покинула столовую. Ньют поднялся, собираясь идти следом за девушкой, но внезапно рука Томаса резко остановила блондина. — Я сам, — твердым голосом произнес Том, перешагивая скамейку. Ньют молча сел обратно и опустил глаза вниз, как бы признавая, что он Эвите никто, в отличие от Томаса. Когда брюнет покинул столовую, Ньют исподлобья посмотрел на Минхо и прочитал в глазах азиата то, что ни капли его не удивило: «Займи уже свое место рядом с ней!» Эвита громко хлопнула дверью девчачьих бараков. Она намерено не пошла в убежище, прекрасно понимая, что там ее будут искать в первую очередь. Но девушка не ожидала, что брат найдет ее так быстро. — Эв, — тихо произнес Томас, закрывая за собой дверь бараков. — Мальчикам сюда нельзя, — пробурчала та, сложив руки на груди и хмуро глядя на Тома. — Ничего страшного. Эвита хмыкнула, покачав головой. — Какой ты смелый, — в каждом ее слове сочился яд. — Сидишь в своей лаборатории перед мониторчиками под крылышком Пейдж, ничего не боишься. — Эв, поверь, если бы Пейдж не была ученым, способным проанализировать матрицу, она бы сама пошла в Лабиринт. — Ой, ну ангел во плоти, — ехидно отозвалась Эвита. — Зачем ты ее защищаешь? Она монстр! Пострашнее тех, что они создали! Одно дело, внушить о смерти, другое — убивать на самом деле. И кого? Детей! Дверь бараков отворилась безо всяких стуков, заставив обоих ребят вздрогнуть. Вошедшими оказались Памэлла и Ньют, которые явно понимали, что Эвита и Томас в таком состоянии вряд ли найдут общий язык. — Простите, что помешали, — сразу сказала Пэм. — Эви, послушай, пожалуйста… — Нет, — перебила Эвита. — Я не буду слушать очередную ересь. Чаку всего девять лет. Девять! Думаете, хорошая идея — пустить его на обгладывание косточек? — Пойми, человеческий мозг — это другая вселенная, — в глазах Томаса горел огонек, который очень не нравился его сестре. — Невозможно адекватно построить матрицу из внушенных эмоций, они должны быть максимально реальными. — Томми, — Ньют обошел друга и встал рядом с Эви, — ведь можно подложить муляж костей. Максимально реальный, — добавил он. — И тогда эмоции будут такими же, как и с реальными костями. — Невозможно подделать так, чтобы это выглядело реально. Вы не представляете, как выглядят обглоданные кости, — Пэм поежилась. — На них куски мяса, сухожилий, они… воняют. Эвита закатила глаза и прикрыла лицо рукой, после чего снова сердито посмотрела на Томаса и Памэллу: — Серьезно? Воняют? Думаешь, парни из Лабиринта внюхивались в найденные кости? Думаешь, они разглядывали сухожилия? Стивен умер во сне от шока. Понимаешь? И я… — она подавила вдох. — И я не хочу так же умереть во сне от того, что увижу кости наших друзей. Ньют взял Эвиту за руку, сердито посмотрев на Томаса, который молча стоял напротив. — Думаешь, нам повезло сидеть у мониторов вместо того, чтобы отправиться в Лабиринт? — тихо спросила Памэлла. — Это еще хуже. Смотреть на это все, и не просто не иметь возможности помочь, а делать еще хуже, мучить и… убивать. Я лучше бы пошла в Лабиринт. — Очень легко так рассуждать, когда знаешь, что никогда не отправишься туда, — хмыкнула Эвита. — Да, нажимать на кнопку запуска монстра, который вот-вот убьет твоего друга, это не просто, — произнес Ньют. — Но вы не стоите перед этим монстром. Более того, вам не сотрут память обо всем… и обо всех. Дверь бараков снова резко открылась, и в барак практически влетел Минхо. — Так, народ, — он встал между двумя сторонами ссорящихся. — Я, конечно, сам охреневаю, что именно я сейчас буду стебанутым миротворцем, но, едренные тапочки, вы серьезно? Не буду нагло врать, я подслушал часть вашей беседы, и мои бедные ушки завяли от всего вышесказанного! Мы с вами десять лет бок о бок жили вместе. Все эти десять гребанных лет были по разные баррикады. Знали о том, что среди нас есть ботаны-любимчики, которым фортануло, и мы, смертные рабы ПОРОКа, — он подмигнул Эви и Ньюту. — И что? Мы делились друг с другом всем! Вы, вот все вы, гребанная фантастическая четверка, сбежали в лес, полный шизов, чтобы спасти стебанутого на всю голову азиата, решившего сломать систему и сбежать! Ваш покорный слуга, — театрально склонил голову Минхо. — И сейчас глотки друг другу хотите разодрать? А оно того стоит? Стоит ли облегчать жизнь ПОРОКу и давать им лишние матрицы? Это, мать их, эмоции. Алби нас больше не вспомнит. Возможно, мы его больше не увидим. Это стебануться как грустно, но это не повод ругаться. — Ты прав, Минхо, — Ньют сделал шаг к двери, потянув за собой Эвиту, которая молча и опустив взгляд последовала за ним. Перед тем, как скрыться в коридоре, оставив в бараке остальных, Ньют посмотрел в глаза Томасу и Памэлле и моргнул, поджав губы, тем самым выразив свое извинение. Они с Эвитой быстро шагали по бесконечным коридорам. В убежище, естественно, они не пошли. Ньют шел довольно уверено, и Эвита не стала спрашивать, куда он ее ведет. Еще несколько коридоров и сквозных лабораторий, и вот они оказались перед дверью с надписью «Лазарет». Сейчас в комнате было тихо и пусто. Койки аккуратно заправлены покрывалами, окна затемнены бархатными шторами, не пропускавшими солнечный свет. Ньют щелкнул выключателем, и комната погрузилась в полумрак, освещенная лишь одним светильником в углу. — Зачем ты привел меня сюда? — спросила Эвита, присаживаясь на одну из коек. Ньют стоял, сложив руки на груди и неотрывно глядя на девушку. — Послушай, — произнес он. — Я понимаю тебя. Как никто другой. Я провел в этой комнате несколько суток, пока мне переливали кровь, вливали какие-то цветные жидкости… и не говорили ничего. Пейдж не приходила, Кроуфорд я видел лишь раз. Так что у меня было много времени на размышления, — он подошел к койке и присел рядом с Эвитой. — Ты не должна была нападать на Томаса и Пэм. — Что? — Эви задохнулась от возмущения. — Пойми, им не легко. Им, действительно, может быть гораздо хуже, чем нам, — Ньют всматривался в зеленые глаза девушки. — Мы знаем, что через месяц или год нас ждут испытания в Лабиринте. Возможно, нам уготована смерть. — Да сто процентов, — буркнула Эви. Ньют грустно усмехнулся. — Эва, во время нашего последнего наказания… меня тоже наказали, я не рассказывал тебе, как. Девушка с интересом перевела взгляд на парня. — Вместе с Томасом я тоже смотрел на экране, как… как ты боролась с монстром. И ты себе не представляешь, и я бы очень хотел, чтобы ты никогда не узнала, какого это… смотреть на близкого тебе человека и понимать, что можешь сейчас наблюдать его смерть. И даже… Я говорил себе, что они не убьют тебя. Нет в этом смысла, впереди Лабиринт… но те муки, которые ты испытывала, как просила остановиться… прости, что я напоминаю тебе о том дне, но я готов был на все, чтобы это прекратилось. И поверь, если бы я сидел за мониторами и обязан был нажать на кнопку, чтобы убить кого-то из вас… я не знаю, как я бы справлялся с этим. Эвита молча слушала Ньюта. Он говорил тихо, а в карих глазах молодого человека читалась вселенская печаль. Ее глаза наполнились слезами и она едва сдерживалась, чтобы все-таки не заплакать. — Только представь себе, что, возможно, однажды, Пэм придется убить Минхо, а Томасу — тебя? — Ньют слегка хмурился, проникновенно глядя на девушку. — Думаешь, они не думают об этом каждую минуту? А самое… хреновое, что они не смогут не сделать этого. Потому что кнопку все равно кто-то нажмет. И пусть не их рукой, но исход-то один. Эва… — он положил свою ладонь на ладошку девушки, — представь себя на их месте. И, прошу, больше не надо ругаться с ними из-за этого. Никто не может знать, кому хуже. После убийств своих друзей, после Лабиринта… их могут положить на койки и исследовать мозг или… — Ньют выдохнул. — Я не знаю, на что будут способны эти чертовы врачи. Эвита, словно наяву, увидела, как она сидит за монитором, по ту сторону которого — Ньют. И ей нужно направить монстра убить его. Холодные мурашки побежали по ее спине, а в носу защипало. — Я… я никогда не задумывалась. Прости, я… Ты прав, я поговорю с Томом и Пэм… Ньют, закусив нижнюю губу, улыбнулся, глядя на Эви. — Но… — девушка удивленно ответила на улыбку парня, — ты встал на мою сторону в нашей перебранке. Почему? Ньют не сразу ответил. Он убрал руку и устало провел ладонями по своим острым коленкам. Он не хотел этого разговора. Не хотел когда-либо отвечать на этот вопрос. Их обоих ждал Лабиринт. В этом не было смысла. Но вдруг, они попадут в Лабиринт в самом конце? Через сколько это будет? В барках их было около сорока подростков. Он не сможет так долго скрывать то, что уже настолько очевидно. — Потому что… — Ньют замолчал, жадно всматриваясь в блестевшие от слез глаза девушки. — Потому что я всегда буду на твоей стороне, когда мы не одни. И только наедине, я смогу донести до тебя, если ты не права. — Почему? — снова спросила Эвита, хотя уже догадывалась, каким будет ответ. Ньют снова не спешил с ответом. Он, чувствуя, как сильно бьется его сердце, обвел взглядом лицо Эвиты. В полумраке многочисленные веснушки сливались с кожей, но глаза, напротив, выделялись ярче, а в зеленых глазах отражался желтый свет лампы, делая девушку похожей на героиню фантастического кино. Набравшись смелости, Ньют протянул руку и со всей нежностью, на которую только был способен, аккуратно убрал выбившуюся из хвоста прядь волос девушки за ее ушко. Эвита смущенно опустила взгляд. Тогда Ньют пальцами приподнял ее лицо за подбородок и, не убирая руки, произнес: — Потому что я люблю тебя, Эва. Безгранично и очень давно. Пропуская удары сердца, она слегка приоткрыла рот, словно от удивления, но на самом деле от свалившегося на нее радостного облегчения. Ведь она так давно этого ждала. Подушечками пальцев Ньют ласково провел от подбородка по шее девушки и завел руку за шею. Поглаживая большим пальцем скулу Эви, он плавно приблизился лицом к ней. Не почувствовав никакого сопротивления, парень поцеловал девушку, стараясь передать все те чувства, что годами прятал у себя в душе. Он целовал ее несмело, аккуратно проникая языком глубже, и безумно боясь показаться смешным. Эвита отвечала ему с таким же страхом. Но с каждым мгновением, чувствуя обоюдное желание, парень и девушка действовали смелее и увереннее. Прервав поцелуй, они не спешили отрываться друг от друга, сидя на койке в обнимку и соприкасаясь друг с другом кончиками носа и лбами. — Я тоже люблю тебя, — прошептала Эви. — Я… Ньют, я так боюсь. Ведь, вдруг, следующим назовут тебя или меня… Ньют слегка отстранился от нее. — Я столько времени не мог признаться тебе, потому что думал, что в этом нет смысла. Что совсем скоро нас лишат памяти, мы все забудем… Я был не прав. Нельзя было терять столько времени. Сейчас у нас его либо безумно мало, либо еще пару лет мы сможем быть друг с другом… быть честными и наслаждаться тем, что имеем. — Хоть бы у нас были эти пару лет, — Эвита снова потянулась к парню и новый поцелуй увлек их еще на долгое время.***
Через месяц в Лабиринт ушел добродушный толстяк Леон. Он плакал, когда молча шел вдоль выстроенных в ряд столов. — Он хотя бы спасет Алби от одиночества, — произнес Зарт, которому, как и всем, было известно, что Джордж и Марк погибли, не успев вернуться в Лабиринт до закрытия врат, где их сожрали монстры. После Леона бараки покинул Джеф. Затем Макс. После Макса в Лабиринт впервые отправили девочку. Ею стала Мерри — молчаливая белокурая красавица. Она все эти года была тихим мышонком, без конфликтов и каких-либо подростковых закидонов. За пару дней до следующего отправления в Лабиринт, Тереза пришла ночью в убежище, и на ее бледном лице читался ужас. — Она покончила с собой, — бесцветным голосом произнесла Тереза. — Перерезала вены. За каким-то кустом, ни одна камера не видела… Это безумие. Эвита, полулежавшая на диване в объятиях Ньюта, закрыла глаза и постаралась унять дрожь в теле. Ньют крепче обнял ее и поцеловал в висок. — Через два дня снова… — еле слышно прошептала Эви. — Наверное, снова девочку отправят, если Мерри… Ньют, я… я так боюсь. — Не бойся, — произнес блондин. — Если выберут тебя… в любом случае, если тебя выберут раньше меня… Продержись месяц, хорошо? Я приду следом. — Ты не можешь этого знать, — пробурчала Эвита, прекрасно понимая, что Ньют просто успокаивает ее, хотя Эви было очень приятно. — Я сделаю это, — твердо сказал он, прислонившись щекой к макушке девушки и смотря сквозь столик у дивана, напряженно обдумывая что-то. Через два дня опасения Эвиты не оправдались, и столовую медленным шагом грустно покинул Зарт, махнув всем рукой на прощание. А еще через месяц Пейдж громко и, как показалось Эвите, с особым наслаждением произнесла имя Минхо. В столовой повисла тишина. Громкий вездесущий азиат никого из присутствующих «субъектов» не оставил равнодушным. Кого-то он раздражал, но не более, чем как источник шума. Кто-то любил наблюдать за его шалостями и то, как бесились от этого врачи и учителя, кто-то восхищался его бодростью духа и несломленностью, кто-то был его лучшим другом, а кто-то — любил. — Ладно, чуваки! — Минхо поднялся со своего места, стараясь не смотреть ни на кого. — Давайте-ка проводим меня громкими аплодисментами и овациями! — он поднял руки и, идя по ряду между столами, хлопал в ладоши. И кто-то подхватил. Потом еще кто-то. И еще. И вот уже вся столовая заходилась громкими хлопками, а кто-то даже улюлюкал. Мальчишки, Ньют, Уинстон, Фрай и Томас, встали, аплодируя ему. Эвита хлопала, молча глотая слезы. Под нараставший шум, Памэлла быстро ускользнула из помещения. — Увидимся, чуваки! — крикнул Минхо уже перед самой дверью. — ПОРОК это то еще дерьмо! Дверь за азиатом захлопнулась, и наступила такая тишина, словно нажали кнопку «без звука». — Он так просто не сдастся, — тихо произнес Ньют. — Никто из нас.***
Пэм неслась по коридору что было сил. Девушка знала — у нее безумно мало времени. На стерку памяти кладут сразу. Она миновала залы с мониторами и потихоньку вошла в комнату, где за компьютером сидел ее знакомый. Рядом стоял стул с проводами, на скамейке небрежно валялся шлем. Все это походило на электрический стул, а не прибор для стирания памяти. — Стэн, — позвала Пэм, передернувшись. — Кроуфорд сказала тебя подменить. Молодой мужчина удивленно приподнял брови: — А ты справишься? — Конечно, — как можно более небрежно ответила Памелла. Мужчина освободил свое место, тихонько порадовавшись, что можно пойти позавтракать. Пэм села за компьютер, совершенно не представляя, что делать и что сказать Пейдж, когда та приведет сюда Минхо. То ли у Пэм был сегодня особенно удачный день, хотя трудно считать таковым день ухода Минхо в Лабиринт, но Пейдж не сопровождала азиата. Он в одиночестве зашел в комнату. — Ну че там, валяйте, стирайте мне мозги своим гребанным ластиком, — не глядя произнес он. — Минхо… Парень поднял глаза на девушку. — Вот стебануться туфли гнутся, — вырвалось у него. — Едренные тапочки, тебя заставили сделать это? Пэм покачала головой. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Но понимала, что Минхо сейчас ничуть не лучше, и не хотела своими слезами ухудшать ему настроение. Выплакать всю свою боль она сможет потом, в своей одиночной камере ночью. — Ох, моя ты рыбка золотая, — парень крепко обнял девушку. — Не хотел я этих сентиментальных прощаний, которые только душу на части рвут, а толку-то от них, а? Малышка, — прошептал он неожиданно ласково и поцеловал девушку в висок. — Ты меня еще кучу времени будешь лицезреть на мониторах. Я обещаю, что без стеснения буду голым везде шастать. Пэм, сквозь слезы, которые так и не смогла сдержать, как-то странно хрюкнула от рассмешившей ее фразы. В этом был весь Минхо: искренняя нежность и юмор — все в одном предложении. За дверью послышалась какая-то возня. Видимо, Пейдж встретила Стэна и поняла, что Минхо память стирать некому. — Я люблю тебя, Минхо, — глухо произнесла Памелла. Парень молчал, все еще обнимая девушку. — Минхо… скажи мне… пока тебе не стерли память… обо мне. Азиат отстранился от девушки. Он легонько сжал ладонями плечи Пэм и проникновенно глядя ей в глаза, произнес: — Я скажу тебе это, когда мы снова увидимся. Пэм грустно улыбнулась, слегка поджав губы. Минхо подался к ней и поцеловал, вкладывая в поцелуй все, что так хотел, но не мог по каким-то своим причинам сказать. — Мы обязательно увидимся. Меня не так то легко угробить, — он снова обнял ее. — Я либо вспомню тебя, либо заново узнаю. Дверь отворилась и перед двумя ребятами предстала доктор Пейдж в своем неизменном белом халате. За ее спиной маячил несколько сердитый Стэн. — Памэлла, — властно произнесла Пейдж. — Мы отступаем от графика. — Иди, — тихо произнес Минхо. — Не смотри. Когда дверь закрылась, Памэлла предпочла быстрым шагом удалится. Она быстро шла по коридорам ПОРОКа, и слезы выжигались злостью, от которой горело ее лицо.***
Еще через месяц Пейдж увела из столовой Эрни, который как-то довольно равнодушно принял свою судьбу. За столом, где сидела компания ребят, по ночам частенько сбегавших в убежище, было тише, чем обычно. Не было привычного шума от Минхо, и все остальные ходили поникшие — уход азиата сильно сломил всех. Но радовало, что Пэм приносила хорошие новости — больше не было смертей, все осторожничали, не выходя за стены, и более менее обживались в Глейде — так ушедшие в Лабиринт ребята называли их новый дом. — Давно они девочек не отправляли, — произнесла Эвита, смотря на свой ни чуточки не съеденный завтрак. — Вот увидите, следующая будет одна из нас. И на этот раз чутье не подвело Эви. Через месяц она услышала свое имя. В этот момент ее мир рухнул. Ее и Ньюта. Не послышалось. Не ошибка. Не сон. Ньют схватил девушку за руку и крепко сжал. Он кинул быстрый взгляд на Томаса. Тот, верно поняв друга, резко столкнул со стола железный поднос, на котором стояла тарелка с едой и полный стакан коричневой жижи под названием какао. Все полетело на пол, забрызгав ребят вокруг. Послышались недовольные вопли, некоторые повскакивали с мест, спасаясь от брызг и еды. Все это сопровождалось шумом, с которым поднос катился по плитке на полу. — Так, успокоились! — крикнул Дженсен, поморщившись. — У кого-то просто руки кривые. — Эвита? — Пейдж еще раз обвела взглядом столовую. Девушки нигде не было. Доктор быстрым шагом подошла к столику, за которым сидел учинивший шум Томас. — Где она? — спросила Пейдж у мальчика. Тот пожал плечами и даже покрутил головой, словно сам искал сестру. — Томас, — доктор устало сунула руки в карман халата. — Я не стану играть с тобой. — Тут только вы играете с нами, — буркнула Каролина. Пейдж даже не повернула голову в ее сторону. — Где она? — снова спросила доктор с убийственным спокойствием. — И Ньютон? — Я не знаю, где она! — терпение медленно покидало Тома. — Серьезно, не знаю, — он развел руками, показывая, что говорит чистую правду. — Но искать не буду. Поджав губы, Пейдж грозно смотрела Томасу в глаза и видела в них твердость сказанного. — Мы сами найдем их, — тихо произнесла она. — Завтрак окончен! Все на занятия!***
Двое сбежавших из столовой подростков быстро преодолели несколько сквозных помещений и длинных коридоров. — Куда? — отрывисто спросила Эвита на бегу. — В убежище? — Нет, — выдохнул Ньют. — Там найдут. Девушка остановилась. Парень, пробежав еще пару шагов, обернулся, хмуро глядя на нее. — Везде найдут, Ньют. Блондин, поставив руки в бока, глубоко дышал и думал о том, что Эвита права. Куда бы они сейчас не побежали, их везде найдут. Не было никакого смысла искать укромное место. Девушка словно разделяла мысли юноши — она подошла к Ньюту и поцеловала его в губы, обнимая за талию. — Сюда, — Ньют взял Эви за руку, и они зашли в ближайшую белую дверь. Помещением оказался небольшой зал, в котором, видимо, устраивали встречи: посередине стоял овальный стол, вокруг которого с педантичной аккуратностью расположились стулья. Каждое место было оснащено бумажкой, карандашом и бутылкой воды. Кажется, тут в скором времени ожидалась какая-то конференция. Эвита подошла к большому окну с поднятыми вверх жалюзи. Редко в каком зале, будь то лаборатория, столовая или учебный класс, были окна. Там, за железной оградой с колючей проволокой, находился лес. Зеленое бархатное покрывало уже местами пестрило красно желтой увядающей листвой. Ветерок шаловливо бегал среди веточек, срывая с хвойных деревьев иголки, а восходящее солнце приятно освещало лесной пейзаж. Девушка почувствовала, как Ньют подошел к ней сзади и обнял, тесно прижав к себе. Она мягко положила ладони на руки юноши, обнимающие ее за талию и откинулась затылком на его плечо. — Вот и все, — тихо произнесла она. — Нет, — покачал головой Ньют. — Все только начинается. Нам с тобой дают второй шанс. Мы заново познакомимся, заново полюбим друг друга. Мы найдем чертов выход из Лабиринта. И нас отпустят. — Куда? — Эвита горько усмехнулась. — Домой, — ответил Ньют. — Где бы он не был. Несколько минут они молча стояли, обнимая друг друга и смотря на улицу, куда не выходили несколько лет. — Дождись меня, — прошептал Ньют. — Обязательно дождись, слышишь? Ты у меня сильная девочка. А когда я приду туда, я буду тебя защищать. — Ты не будешь меня помнить, — отозвалась Эвита, которая с каждым мгновением все больше боролась с щекоткой в носу и безудержным страхом, разливающимся в груди. — Мне это не помешает, — нарочито небрежно отозвался Ньют. — Я приду через месяц, вот увидишь. — Каким образом ты это сделаешь? Программа выбирает, нет никаких списков. — У меня будет время найти способ. Уверенность Ньюта придавала девушке сил. Она понимала, что он говорит о каком-то чуде, вероятность такого совпадения ничтожна, но все же ей было приятно, что он так был уверен в том, что всего через месяц они снова будут вместе. Пусть и без воспоминаний. Но главное — вместе.