***
— Урарака, мы с тобой в группе! — зеленоволосый Мидория радостно помахал засмущавшейся Очако. — Мы с тобой, Бакугоу! — Киришима дружелюбно улыбнулся вечно недовольному блондину. Стела сидела, отстраненно наблюдая за ребятами, выискивавшими свою пару по контрольному отчету. Аизава смотрел на нее, следя за каждым движением. Он не может полностью изолировать ее от мира. Ему пришлось тщательно подбирать ей пару, чтобы она не смогла навредить своему напарнику. — Привет, мы с тобой в паре, — Стела взглянула на подошедшего к ней юношу. Ее глаза заблестели, когда она тщательнее рассмотрела парня. — Я Тодороки. — Он стоял слегка сконфуженный от такого пристального взгляда. Он знал, что девушки находят его привлекательным, но обычно они наоборот ведут себя слишком скованно и смущенно. — Мы можем заняться проектом в моей комнате. Сегодня. — Тодороки смутился еще больше. — Обычно все занимаются в холле общежития, там много столов, всем… — Я буду тебя ждать в семь вечера, —улыбнулась она, продолжая открыто пялиться на него. — Хорошо. — Он попытался улыбнуться в ответ, но его улыбка получилась слишком скомканной.***
— Здравствуй, Шота. — Сегодня она вошла, не постучавшись. — Почему без стука? — Я знаю, что ты меня ждешь. Он уже привык к ее странным выпадам, поэтому просто проследовал за стол. Она смотрела на него. — Где твоя лента? — Я же не вечно таскаюсь с ней. Она пропустила его слова мимо ушей. — Я бы хотела закончить сегодня до семи. Он вопросительно вскинул брови: — Будешь диктовать мне правила в моем кабинете? — Буду, но ты можешь не соглашаться. — Очевидно, что не соглашусь. Она пожала плечами, не выражая никаких негативных или же позитивных эмоций. — Я бы хотел поговорить. — О Тодороки? Он подозрительно на нее посмотрел. Что его выдало? — У него одна из самых сильных причуд в классе. — Предупреждаешь? — Ироничная улыбка тронула ее губы. — Чего ты так боишься, Шота? Непроницаемая пелена ее глаз сменилась азартом любопытства. Он промолчал. Она скользила по нему глазами, не прекращая улыбаться. Скоро интерес сменился другим чувством, от которого ее зрачки расширились, и глаза стали более темными. — Шота, ты всегда носишь незастегнутую рубашку под лентой? — Какая разница? — Интересно. — Почти всегда. Она опустила глаза, а когда снова подняла, пелена непроницаемости уже покрыла их. — Я не хочу заниматься сегодня, Шота. — Аизава с недоумением взглянул на нее. — Позволь это мне решать. — Он не заметил, как его голос стал жестче. — Шота, я хочу уйти. — Хватит! — Отпусти меня, Шота. Он молниеносно вскочил со стула и подлетел к ней. — Шесть раз. Она с готовностью встала, будто ей не терпелось получить наказание. Один. Стела блаженно опустила веки. Два. Его дыхание участилось. Три. Она посмотрела на него почти полностью почерневшими глазами.Четыре. Он снова начинал ощущать это. Пять. Его грудь вздымалась все быстрее, не в силах противостоять вгрызающемуся в подкорки сознания желанию. Шесть. Он прекратил удары, не отстраняясь. Она тоже дышала часто и неровно. Потом он почувствовал, как горячие, влажные девичьи губы накрыли его рот поцелуем. Мягкая аккуратная грудь прильнула к нему, и сквозь ткань он ощутил ее затвердевшие соски. Аизава понимал, что она завладевает им, его тело отказывалось сопротивляться. Сознание с каждой секундой мутнело все больше, трезвость рассудка уступала место готовой сорваться с цепи обезумевшей страсти. Еще секунда — и все грани между правильным и неправильным были стерты. Он упал на диван, посадив ее сверху. Желание пульсировало в каждом ударе сердца. Он не помнил, когда последний раз женщина вызывала в нем такую страсть. Стела извивалась под его руками, выдыхая стоны вместе с поцелуями. Она оторвалась. Глаза чернели углями на ее алебастровой коже. Она показала ему маленький аккуратный карманный нож. Затем она открыла рот и высунула розовый влажный язычок. Провела по нему блестящим лезвием. На нем моментально выступила алая полоса. Она прикоснулась холодным острием к его губам. Он открыл рот, и она провела острым металлом, оставляя жжение во рту. Потом снова накрыла его жарким поцелуем. Она массировала его язык своим. Крови было слишком много, но это только усилило возбуждение. Аизава схватил ее за грудь грубо и больно. Она вскрикнула. Но крик растворился в поцелуе. Он закручивал ее соски, зажимая между пальцев. Стела стонала ему в рот, расцарапывая его кожу. Он не заметил, как они оба оказались по пояс обнаженными. Ее кожа была покрыта красными пятнами от его жестких объятий. А нежно-розовые соски стали малиново-бурыми. Оторвавшись от него, Стела часто и глубоко дышала. Опустившись на колени, она избавилась от ненужной ткани, освободив его эрегированный половой орган. Ее тонкие изящные пальчики начали водить по горячей плоти, она скользила большим пальцем по головке, надавливая на нее. Аизава содрагался от каждого ее прикосновения к чувствительной зоне. Открыв глаза, он увидел, что ее пальцы были полностью в смазке. Она облизнула их, наблюдая за его реакцией. Он ударил ее, и смазка появилась снова. Он схватил ее за голову и насадил на член. Блаженно простонал, когда головка коснулась ее глотки. Еще раз. Снова. Быстрее. Он стонал, не сдерживаясь, все глубже проникая в нее. Он едва успел остановиться, чтобы не кончить. Стела поднялась с колен без юбки и нижнего белья. Ее кожа поражала своей белизной и упругостью. Он с рыком усадил ее сверху. То, что он ощущал, находясь в ней, было непередаваемо. Он упал на спинку дивана, предоставляя ей дальнейшие действия. Она снова достала нож, провела им по одной груди от соска до ребра, затем по другой. Рубиновая жидкость потекла по ее фарфоровой коже. Он залюбовался этим. — Правда красиво? — ее черные глаза были полны безумия. Сумасшедший взгляд, словно одержимого лихорадкой. Аизаву пронзила дрожь. Она провела этим миниатюрным оружием по его груди. Из порезов начала сочиться жидкость. Стела прильнула к нему, начиная движения бедрами. Он схватил ее за ягодицы, впиваясь в них пальцами. Ее стоны становились громче. Она терлась сосками о его свежие порезы, раздражая раны. Он переместил одну руку на ее грудь. Их тела были перепачканы кровью, их страсть превращалась в безумие. Он все быстрее насаживал ее на член, она двигалась в такт его движениям, ускоряясь. Пихая пальцы в его раны, она заставляла их кровоточить сильнее. Их стоны слились в крик обезумевших от удовольствия душ. Аизава извергся в нее, опуская без сил заляпанное кровью и спермой тело девушки. Сквозь кровь везде виднелись темные пятна. Стела опустилась на него. Он до сих пор был в ней. Понемногу ясность ума начала возвращаться к нему. Можно забыть о работе преподавателя. Их крики, несомненно, слышали многие. Девушка слезла с него и быстро оделась. Он, не двигаясь, наблюдал за ней. Самый извращенный секс в его жизни. И самый яркий. Еще ни разу Аизава не испытывал подобного удовольствия. Это и пугало. Неужели он не отверг ее, потому что сам был таким же безумцем? Он устало закрыл глаза. Когда Аизава снова очнулся, девушки уже не было. Он продолжал сидеть обнаженным, не меняя положения. Его жизнь слетела с катушек.