Избранная

      — Еще чуть-чуть. — Мужчина в маске чумного доктора убрал руки от глаз девушки, которая осторожно ступала впереди него.       Она с готовностью открыла глаза и поспешила с интересом оглядеть кучкующихся связанных людей, озверевшие от страха глаза которых были готовы выкатиться из орбит.       Она подошла к одному из них — молодому парню со слипшимися в запекшейся крови волосами — и протянула руку навстречу, от чего он шарахнулся, ударившись головой о стену.       — Вы боитесь? — В ее глазах промелькнуло искреннее удивление. Парень бешено затряс головой, и на грязную ткань кляпа заструились обильные слезы. Стела встала, улыбнувшись ему: — Не нужно, ведь вы счастливчики, вас сочли достойными быть частью прекрасного! — Она закружилась по вонючему обшарпанному подвалу, весело напевая под нос. Потом она резко остановилась. — Спасибо, Кай, — и послала ему воздушный поцелуй.       Мужчина улыбнулся ей в ответ:       — Ты ведь помнишь — услуга за услугу?       Она подпорхнула к нему и поцеловала в «клюв» маски. Потом отвернулась, словно забыв о его существовании.       — Мой прекрасный сад, — ее глаза светились остервенелым безумием, — для тебя…

***

      Аизава шел, задумчиво понурив голову. Восемь заповедей смерти и Лига злодеев заодно. Только этого не хватало. Злодеи начали объединяться. Это явно не сулит ничего хорошего. Героев не хватает. Символ мира был бы сейчас очень кстати. Только вот его нет и, возможно, больше никогда не будет. У злодеев развязаны руки, и все больше и больше мечущихся между добром и злом душ выбирают кривой путь. Стела.       Он остановился, будто невидимая стена преградила ему путь. Аизава простоял в задумчивости некоторое время, как сквозь пелену вязкой густоты мыслей прорезался звук. Он услышал голоса за одной из дверей. Прислушавшись, мужчина понял, кому они принадлежат. Смело толкнув дверь, он вошел внутрь.       — У вас тут поминки что ли? — Он обвел взглядом напряженные мины ребят класса 1-А. Они сидели за столом понурые и молчаливые. Аизава понимал, что такие экстренные советы героев, как этот, где все пронизано атмосферой давящей напряженности, по началу будут даваться им нелегко. Вся эта информация, вылитая на них как ведро холодной воды, взбудоражила их юные, тянущиеся к справедливости умы.       — Учитель!       Аизава прошел и присел рядом с Мидорией, который явно был озабочен больше всех. Его горячее сердце ближе остальных воспринимало несправедливости этого мира, и Аизава знал это.       — Позволь мне сказать тебе кое-что. — Изуку поднял голову на учителя. — У меня есть причины полагать, что ты собираешься ввязаться в нечто слишком серьезное и непосильное пока для тебя, — мальчик отстранено смотрел в глаза учителю, — несмотря на то, что я буду останавливать тебя, — теперь взгляд Мидории стал ясным и решительным. Он едва заметно кивнул. Все-таки не зря Всемогущий возился с этим мальчишкой. В нем, определенно, что-то есть. То, что ему никогда не понять, хоть он и герой. Все герои разные. — Я хочу, чтобы ты знал: в тебе есть то, что поможет бороться со страхом и отчаянием. То, что заставит людей вновь поверить в мир без злодеев, в мир, где добро всегда побеждает зло. — Он коснулся плеча Изуку, который благодарно смотрел на него почти со слезами на глазах:       — Я… Я буду следовать за вами вечно, учитель Аизава!       — Нет, пожалуйста, только не вечно. — Он спрятал улыбку в ворохе своей ленты.       — Отправляйтесь в общежитие. Вечереет, а комендантский час никто не отменял.       — Да, учитель Аизава! — Ребята подорвались со своих мест и с восхищением и уважением проводили глазами своего классного руководителя, который, спрятавшись почти по лоб в ленту, медленно направился к выходу.