The Kingdom of Min

Чимин никогда не любил войны, даже больше, единственное, что ему нравилось в замке — это сад, где растут кусты сирени, где всегда поют птицы и ветер играет с его волосами, место умиротворения, будто ничего в этом мире ему не угрожает. Только вот сейчас ему было плевать на свою мирную натуру, за почти 20 лет всего этого дерьма, у него знатно накипело, так накипело, что он готов даже идти на верную смерть, если там будет хотя бы маленький шанс на успех. К огромному ужасу Чонгука и радости Чимина, отец разрешил Чимину собрать войско и двигаться на север. — Отец, ты же знаешь, что он не победит! — Чонгук ворвался в кабинет короля без стука, но сейчас ему было не до этого. — Зачем ты делаешь это? Зачем отправляешь на верную смерть? В ответ он лишь услышал веселый смешок. — Я всегда знал, что ты у меня умнее Чимина и все сразу схватываешь на лету. Если он умрет, то наследником станешь ты, а ты же альфа, Чонгук! — с радостью и восхищением говорил он. — Как ты не поймёшь? Нет Чимина — нет проблем. — Отвратительно! — Гук тут же выскочил из кабинета, поняв, что теперь надежда только на благоразумие Чимина, но он был непреклонен. — Если я, блядь, решил, что я иду войной, то я пойду, — злобно процедил Чимин, надевая на голову шлем, который защищал его лицо, тем самым закрывая глаза, — пойду, даже если ты не будешь со мной. План был проработан идеально, все до мелочей, Пак планировал воспользоваться эффектом неожиданности, ведь враг не знает о его намерениях. Все было так идеально, что он даже не волновался, подходя к границе, как вдруг из неоткуда послышался грозный клич — ГРЯ! В АТАКУ! — на них напали войны севера. «Что? Засада? Неужели крысы среди солдат?» — проносится в голове у Чимина, но нет времени думать, есть время только отбиваться. Враг точно заранее знал, что они будут тут, иначе как объяснить такое огромное количество людей, которые напали на них, это точно не патруль границ или что-то в этом роде. Вокруг Чимина бушует битва, слышны крики ужаса и стоны боли, они явно проигрывают, но его не остановить, отступать слишком поздно, ему нужен Мин Юнги, однако тот еще не появлялся. Истошный вопль прям над ухом заставляет Чимина отвлечься от расчленения своего врага и не зря, ведь в паре метров от него он видит наездника с гербом королевской семьи, это он, Мин Юнги. Не теряя ни секунды, Чимин направил свою лошадь к нему, но тот, видимо, уже будучи готовым к его атаке, успешно отражает все удары Пака, от чего тот аж опешил. На правителе севера был такой же шлем, как и на Чимине, так что лица, а тем более глаз Мина он не видел, но зато слышал, как тот яростно кряхтит, размахивая огромным мечом. Удар. Удар. Мимо. Чимин не может нанести никакой урон противнику, а тот, видимо, даже сильно не старается, не тратит энергию. Чимина это бесит, неужели тот даже не хочет по-человечески с ним сразиться? Вся злость Чимина вдруг скапливается в один мощный удар, что заканчивается успехом, он все-таки попадает по врагу, от чего тот слегка взвыл. Пак уже хотел было ликовать, как вдруг, враг наносит ответный удар, да с такой силой, что Пак падает с лошади прямо на землю. Шлем летит к чертям от такого сильного удара, в голове все плывет, то ли от усталости, то ли от сотрясения, что было получено только что, благодаря его врагу. Чимин хочет подняться, хочет попытаться взять меч, но тут чьи-то руки резко хватают его за волосы, ставя на колени перед собой. Тот самый Мин Юнги сейчас стоит перед ним, замахнувшись мечом прям у Пака над головой. — Последние слова? — бормочет будто пьяным голосом Мин, снимая с себя шлем, дабы с полной злобы улыбкой глянуть на поверженного врага. — Не каждый день я убиваю таких красавчиков из королевской семьи. Чимин, чья голова все это время была направлена вниз, все-таки нашёл в себе силы поднять ее и глянуть на этого Юнги. Тот был лучше всех рассказов, что он слышал о его внешности: кожа была такая белая, точно хрусталь, а губы так аккуратно сложены, будто перед ним стоит не человек, а кукла, а глаза… Стоило Чимину глянуть в довольные глаза своего врага, что вот-вот отрубит ему голову, как вдруг тело пронзила странная боль, но не от удара ножом, а от того, что на ключице все горело огнём, а по телу прошёл табун мурашек. Нет, только не это, хуже смерти могло быть лишь одно — Мин Юнги его истинный. Все эти ощущения становятся так невыносимы, что Чимин не выдерживает и падает в обморок прям перед свои врагом, прямо перед своим соулмейтом.