Изменить себя ради себя

Омега чувствует дрожь в ногах, когда смотрит на Чонгука, который присаживается напротив. — Привет? — неуверенно спрашивает Ким и закусывает губу. Откровенно говоря, Чонгук не выглядит счастливым или радостным. Он во все глаза рассматривает парня напротив, цепляясь взглядом за пухлые щёки и второй подбородок. — Привет, Тэхён, — альфа заминается. — Ты выглядишь… немного иначе. — Всё так плохо? — пытается улыбнуться Ким, но он отнюдь не глуп и замечает почти сразу: как опускаются плечи Чона, как растворяется окончательно улыбка на красивом лице, не может не подметить, что альфа старается даже не смотреть в его сторону, выглядя при этом действительно расстроенным. Ким сжимает ладони сильнее, впивая ногти в кожу. — Ты не молчи, ладно? Я знаю, что не самый красивый омега, но, — Тэ не знает, как подобрать слова. Чонгук же видел его, пусть и не так близко, но видел же! — Я сейчас на диете, правда, я стараюсь стать лучше. Чонгук вздыхает и поднимает взгляд, смотря прямо в глаза. И продолжает молчать. — Чонни? — омега совсем не знает, что делать. Он больше всего на свете боится, что Чонгук не захочет с ним больше общаться, потому что знает, что внешность слишком важна для альфы. Да и не только для Чона, а вообще для любого человека. Общество такое, обрекающее людей гнаться за картинной красотой, забывая о внутренних качествах и ставя внешность приоритетнее многого. И глаза омеги блестят от подступающих слёз, потому что Гук отказывается делать заказ и говорит: — Мне надо подумать, Тэ, прости, — Чон встаёт из-за стола и снова вдыхает. — Я правда не ожидал, что ты такой… — Толстый? — подсказывает Ким, печально улыбаясь, замечая, как кривится лицо альфы. — Да, — словно приговор. Тэхён сдерживается, сжимает кулаки до побеления, но не позволяет солёной влаге упасть. — Думаю, — продолжает Чон. — Пока нам не стоит переписываться, не хочу тебя ранить своими словами, серьёзно, ты этого не заслуживаешь, а я могу не сдержаться. Но глаза альфы говорят куда громче: в них ясно видно отвращение и разочарование. — Я тебе противен? Только из-за веса? — голос Тэхёна немного дрожит, а сам он, кажется, всё же расплачется. Но Чонгук не отвечает. Он обходит стол, кланяется сотруднику кафе на выходе и покидает заведение, оставляя омежку одного со своими тяжелыми мыслями и разбитым сердцем. *** Ким не идёт домой, не отвечает на сообщение от Чимина и звонок Юнги. Омега, после встречи с Гуком, вообще не хочет показываться на глаза людям, поэтому едет к реке Хан. Он идёт к мосту, что соединяет два берега, забирается под него, и только тогда даёт волю своим чувствам. Он плачет так громко и отчаянно, что начинает саднить горло. Тэхёну кажется, что со слезами по его щекам скатывается и его любовь к себе. Не хочется больше улыбаться, стараться для кого-то, даже глаза открывать. И любить Гука тоже не хочется, но тут сложнее. Чон не виноват, что омега такой, тут вообще нет чьей-то вины, кроме как самого Тэхёна. — Жирная свинья, да кому ты вообще нужен? — сам себе смеётся омега. Но смех этот наполнен болью и презрением. Телефон снова вибрирует: Чиминни: Ты не ответил в ка-ток, у тебя всё хорошо? Или вы уже нашли общий язык? ;) Тэхён откидывает мобильный и снова скулит в ладони. Если бы я был красивым, Чонгук бы не ушёл — вращаются мысли в голове омеги. — Если бы я старался лучше, занимался больше, альфа не поступил бы так. Я виноват, только я! — Урод ты, Ким Тэхён, а не омега, — подытоживает вслух Ким. Вода тихим журчанием убаюкивает всхлипывающего омегу. Тэ сам не замечает, как заканчивается его истерика, и окунается в дрёму, не придавая значения головной боли. *** Разбитого и помятого омегу встречает взволнованный Чимин, который, при видя друга, как-то сразу всё понимает и отводит Кима в ванную, помогает раздеться, настраивает воду в душе, и выходит только тогда, когда Тэ встает под струи воды. Пока ТэТэ ополаскивается, бета заваривает чай и вытаскивает стратегический запас любимых вафель омеги. Сегодня можно. Тэхён выползает из душа, чувствуя себя действительно не очень хорошо. Он проснулся под мостом уже в одиннадцатом часу ночи, очень замёрзшим и голодным. Найденный в метре мобильный забит сообщениями и звонками, даже голосовые до сих пор висят непрослушанными, потому что одного ёмкого «Мы идём в полицию» было достаточно. Пришлось срочно звонить и заверять, что всё хорошо. — Где ты был? Тэхён, двенадцать ночи! — по дороге в свою комнату Тэ сталкивается с отцом. — Ты иногда такой безрассудный, заставил нас всех поволноваться! — Прости, я просто уснул, — омега прокашливается, слыша свой скрипучий голос. Простыл? Отец сверлит сына тяжелым взглядом, намереваясь, видимо, сказать что-то ещё, но положение спасает Чимин, несущий на подносе чай с вафлями. — Мистер Ким, давайте утром, пожалуйста? — просит бета, наблюдая за бледным омегой. — Тэ нужно отдохнуть. — Утром тогда поговорим, — кивает старший альфа. — Не засиживайтесь долго. Мужчина уходит, оставляя парней одних. — Идём. Чимин заводит ТэТэ в их комнату, ставит поднос на компьютерный стол и возвращается к так и стоящему другу. Не говоря ни слова, Пак обнимает парня, прижимая к себе настолько, насколько возможно, чувствуя, как подрагивают плечи омеги. — Я надеру ему задницу, Тэ, обещаю, — говорит Чимин и целует Тэхёна в макушку. Этой ночью друзья так и не уснули.