27 ноября, 1986 года.
– Оказывается, гении гениальны не во всём. Мальчик 8-10 лет на вид едва сдерживает смех. А вот стоящий перед ним подросток – гнев. – Шерринфорд! – всё-таки восклицает он. – Всё просто: я не хочу загружать свой Sаnctuarium (прим. автора: святилище с латыни) ненужной информацией. Мальчик всё-таки не выдерживает – звонкий смех разносится по комнате. Его старший брат, «будущее Британии», как шутливо о нём отзывался их общий младший брат, не умеет рисовать. Всемогущий Майкрофт Холмс пал перед искусством! Шерри буквально видел эти «заголовки» во всех газетах. – Ладно-ладно, остынь, Майки. Я помогу. Для меня рисование, в отличие от тебя, полезный навык. Майкрофт ответить не успевает: в комнату врывается черноволосый «Сан-Каликсто»*. Сзади идёт уставший Рэдбёрд. Оба покрыты какой-то грязью. Скорее всего, юный Холмс снова играл в дрессировщика. – Что вы делаете? – интересуется Шерлок, рассматривая бумаги на столе. – Ничего! – одновременный ответ, наводящий на подозрение. – Врунишки, я же вижу, что вы рисуете. Я помогу! Маленький Шерлок подлетает к столу, рассматривая бланки с заданиями. Сообразивший, что его «пытки» закончены, Рэдбёрд выходит из комнаты в поисках прислуги. Поистине умная и чистолюбивая собака. – Не надо, Шерлок, – пытается отговорить мальчика Майкрофт. Тот же выбирает между зелёным и красным цветом, в итоге остановившись на обоих. – Успокойся, Майки. Я нарисую тебе… Зелёного бегемота, который ест красный ананас! Оба брата молчаливо смотрят на друга и улыбаеются: один – утомлённо, другой – воодушевлённо. – И откуда ты только это всё берёшь?..◊◊◊◊◊
наше время
– Мистер Холмс. Который час? Два часа до или после полудня? Судя по солнцу за окном – после. Хотя Майкрофт не удивился бы будь на улице глубокая ночь. Он ведь негласный правитель Британии, серый кардинал, кукловод на международной арене. Для него нет начала и конца трудового дня: все дни наполнены работой, без разделения на ночь и день. Многие так сильно жаждут попасть на его место. Желают через попытки подставить или убить занять этот золотой трон, вырвать негласную корону. Все так хотят ощутить эту власть. Но, увы, они и не знают, что корона весит почти тонну, а трон изготовлен из шипов. Многие и 10 процентов его рабочего дня не переживут. Забавные, глупые рыбки. У них слишком маленькие плавники, тупые зубы и мелкий ум. Они полностью проигрывают огромной косатке*. А сколько в этой работе минусов? И самый главный – никому нельзя доверять. И если у бизнесменов есть свой косяк планктона, у журналистов – муравейник, то у политиков есть сами политики. Акулы и косатки редко объединяются в стаи. И уж тем более они не потерпят присутствие мальков и глупых рыб, пригодных только для безопасного аквариума. Мир политики – море, полное рифов, чудовищ и природных катастроф. Всё делается в одиночку. Максимум – один помощник, персональный ассистент. И, стоит отметить, Антея была прекрасным ассистентом. Он выбрал её тогда, малоприметную, но с упорством в глазах. Она быстро училась, умело адаптировалась – эдакая маленькая сирота-косатка. Но, конечно же, Майкрофт никогда ей этого не скажет. – Слушаю тебя, Антея, – Холмс даже не отрывается от документов. – Недавно агент Слауэрс сообщил о возможном наличии сторонней слежки за вашим братом, – начинает женщина. Вообще, Шерлока здесь зовут «объект номер 2», но только Антее позволено нарушать некие формальности. – После ещё два агента подтвердили, что замечали подобное. Как они выразились, «возле него шатались подозрительные субъекты, почти не заметные, но на журналистов не похожи – не тот взгляд». В первый раз это заметили около двух месяцев и… – Имена, – не дожидаясь, отвечает Майкрофт, переводя взгляд на Антею. – Брайан Мёрдс и Стефан Вайлэнд. – Допросить и уволить, – холодно отвечает Майкрофт. Что тут говорилось про «никому не доверять»? Вот вам наглядный пример. Агенты, проверенные, прошедшие тяжёлые испытания, следят за его братом. Они вроде бы чувствуют постороннюю слежку, но не делятся своими мыслями. Глупые аквариумные рыбы. Они ведь осознают, что плавают не в аквариуме, но до сих пор живут по его [аквариума] правилам… – Повысьте уровень слежки за Шерлоком и родителями на 30 процентов, за друзьями братца – на 10. И найдите мне тех людей. Потратьте столько, сколько сочтёте нужным. – Конечно, сэр. – Что-то ещё? – раздражённо приподнимает бровь политик. – Да, сэр. Премьер-министр отменил встречу по личным причинам и искренне приносил извинения. У вас два часа. После этого женщина удаляется из кабинета. Майкрофт более чем уверен, что Антея в кратчайшие сроки выпытает всё у бывших агентов и поплывёт искать шпионов. Однако он не уверен, что делать ему. Мысль, что премьер-министр и идиот, и прекрасный человек (2 часа сна никогда не бывают лишними), его не волнуют. Больше всего его волнует ситуация слежки за братом. Конечно, раньше за Шерлоком тоже устанавливали наблюдение. Как–никак , он и брат уважаемой персоны – с одной стороны, и знаменитый детектив – с другой. Иногда это были журналисты (в таком случае их подкупали), иногда враги Шерлока (в таком случае проводились «воспитательные беседы»), а иногда и его личные (тут уже шла схватка). Но всегда, всегда факт слежки с другой стороны обнаруживался быстро. Чужие агенты легко себя выдавали. «Неужто кто-то из наших врагов поумнел или в их полку прибавилось?». Холмс встал из-за стола и подошёл к окну. После смерти Шерринфорда Майкрофт неоднократно пересматривал плёнки с камер, слушал отчёты. Никто не замечал чужих агентов. Лишь пара его людей поделились тревожными мыслями: было чувство, были моменты, не придали этому значения. Заметили они «врагов» за несколько недель до смерти Шерри. Майкрофт видел их на некоторых записях – они будто бы уже знали, что их босс победит, не скрывались, как ранее. – Нет, ни за что. Я этого не допущу, – пробормотал Холмс, заваривая себе очередную чашку кофе. Спать он не будет… …Не он один. Видно, госпожа Фортуна повернулась очаровательной или не очень (кто её знает) пятой точкой ко всему семейству Холмсов и их друзьям… «Дело для Шерлока, дело для Шерлока, де–ло...», – повторяет про себя Грег, проводя взглядом по архиву. Найти дело для детектива всегда было той ещё головоломкой. Какие-то он уже смотрел, какие-то «не тянут и на 3, Грей», какие-то уже исчезли из архива – детектив их раскрыл. Такие дела он искал пару дней, а тут их нужно найти за несколько часов – уже вечером или ранним утром он должен отправить новую загадку для «малыша». – Ну почему, почему обязательно я должен искать эти дела? – устало вздыхает Грег спустя несколько папок. – Но нет, Великому и Ужасному пришлась по вкусу моя кандидатура! Грегори устал. Гергори был зол. Грегори хотел пойти в паб или посмотреть новую серию «Отца Брауна». Однако полицейские Нового Скотленд-Ярда – личные собаки Майкрофта Холмса. Стоит лишь сказать «Дело!» – и команда выполняется. И если коллеги Грега к этому привыкли, то его это раздражало. Сильно раздражало. После первой их встречи Грег рассказал о семейке Холмсов бывшей жене. «Напыщенный холёный индюк», – сказал он тогда, на что Джудит лишь хмыкнула. Лестрейда в тот день вывела из себя манера Холмса общаться с другими людьми. Он смотрел на всех свысока, одним лишь словом мог поставить собеседника на место. Он считал себя господином положения. Хотя нет, он им был. А ещё эта ужасная черта, название которой Грег так и не придумал, – роботочерта, скажем так. Отсутствие эмоций, зато наличие масок апатичной скотины, которые идеально подтверждали прозвище «Снеговика». Но было и восхищение. Его умом, остроумием, дипломатичностью и чувством стиля. На фоне Майкрофта детектив-инспектор всегда чувствовал себя неказистой собачонкой, потрёпанным бобби. Однако среди всего штаба Холмс выделил его. Лестрейд не знал, радоваться ему или нет – такому вот доверию со стороны Холмса. Ведь именно ему, Грегори, поручили следить за младшим братом. Именно он посещал дом политика. Именно он знал его личный телефон. И именно его звали «детектив-инспектор» или «Грегори» в зависимости от настроения «скромного служащего Её Величества». За эти годы многое изменилось в их отношениях. Холмс-старший редко появлялся в жизни инспектора. Чаще всего поручения приходили по СМС или через Антею. Хотя и ту можно записать в число новых технологий для общения – уж больно она походила на робота. Когда они всё-таки встречались, Майкрофт не изменял своей привычке общения. Но было что-то такое, чего Грег не замечал, но чувствовал интуицией или на уровне подсознания: отношение к нему было более дружественное. Холмс спокойно выслушивал «наезды» детектива-инспектора, бурчания, проклятья. Ответа, правда, на это не следовало, так что иногда Грегу казалось, что в такие моменты Майкрофт попросту выключает слух и ждёт, пока Лестрейд успокоится. Иногда Холмс позволял себе вольности. Или это Грег так хорошо его стал понимать? Например, если у Майкрофта был слегка ослаблен узел галстука, это значило, что тот утомлён. Если он поглаживал рукоятку зонта – раздражён или спешит. Прикоснулся к кольцу – успокаивается. Едва заметный вдох – ему сейчас говорят банальные вещи. «Чёрт дери, я ведь и правда научился его понимать», – застывает Грег, держа в руках папку за 1998 год. Шерлок как-то сказал, что Майкрофт редко кого пускает в свою жизнь. Как и свойственно всем политикам, Холмс-старший почти никому не доверял в этом мире. За что же так был наказан Грег? Дело ли в той первой встрече, когда он не побоялся нагрубить? А может, есть ещё какие-то причины? «Вы глупы, Грунвальд, раз не видете правды», – сказал бы Шерлок, однако его тут не было. – Шерринфорд Холмс? Тёзка? Грег пробежался по тексту. Умер в ДТП по дороге домой. Виновник скрылся с места преступления. Дата смерти: 28 сентября 1998 года. – Шерринфорд Холмс… – задумчиво протянул Грег. В голове детектива заметались мысли, словно мысли студента во время ответа на экзамене. В некой панике, со скоростью света. Завтра годовщина смерти этого человека. Сегодня вечером Майкрофт попросил раздобыть дело для Шерлока. Шерлока – наиболее эмоционального Холмса. Имя Шерринфорд как раз звучит в стиле семейки Холмс. Перед выходом Майкрофт обронил что-то вроде «Шерлок тоже человек». Шерринфорд Холмс. Их брат. Третий брат. – Боже мой, – поражённо выдохнул инспектор. Где-то внутри личный Шерлок прокричал: «Наконец-то, Грант, вы не так тупы!» …А в это же время Доктор Ватсон запирал двери кабинета и настоящий, личный Шерлок прислал ему СМС: «Мне нужна клубника». Ватсон лишь улыбнулся на это и устало поплёлся в магазин. Сегодня был достаточно тяжёлый день. Хотя так можно описать каждый день любого врача. Нет, несомненно, хирургам ещё хуже. Однако каждый медицинский работник, даже терапевт, как он, общается с людьми. А люди – это такие люди. Один – ипохондрик, второй – «терпила» (из разряда «поболит – перестанет»), третий – холерик до мозга костей… А ещё припишите сюда бумажную волокиту, ночные дежурства и внезапные поступления. Но есть в этой профессии то, почему Джон её не бросил до сих пор. Ватсон – добрый человек, хотя иногда его лучше не выводить из себя. Как говорится в старой-доброй, чем тише омут, тем страшнее черти. То же самое и с Джоном. Он, конечно же, дружелюбный, хороший и приятный человек. Но, поверьте, злить его – дороже себе, а в особенности, своему прекрасному носу. Эта профессия дарила некое спокойствие, постоянство. Она успокаивала, приносила необходимый покой. После очередной погони за Шерлоком – и физически, и умственно – прийти на работу было словно получить выходной. Тем более, что порой доктор ещё испытывал фантомные боли в ноге. Одновременно с этим такая работа вгоняла в скуку. Джон иногда чувствовал себя наркоманом: ему необходим был адреналин. Да уж, они с Шерлоком составляли прекрасный тандем – два зависимых. Только одному необходим был микс из химикатов, а второму – встряска, очередное будоражащее кровь дело. Поэтому каждый раз, когда детектив с сияющим лицом подходил к Ватсону, тот знал – он не посмеет отказать. Они нуждались друг в друге. Для Шерлока это был собеседник, возможность через диалог с другим человеком разобраться в сложной цепочке. Ну, и мини-версия фаната, чтобы польстить его самолюбию и ослабить комплексы («спасибо» зазнавшемуся ещё в детстве Майкрофту). Для Джона – это было давно утерянное чувство риска, азарт и наблюдение за гением, к которому он хоть и привык, но не переставал восхищаться. Они стали не просто коллегами и напарниками – наверное, даже больше. Теперь редко увидишь Шерлока в деле без Джона Ватсона, а блог Джона – без упоминания в нём Шерлока. В гостиной всегда два кресла, каждому своё, а график «музыкостраданий» Холмса-младшего составлен так, чтобы концерты совпадали с ночными дежурствами доктора. Они слишком быстро стали частью жизни для друг друга. Джон без задней мысли покупал молоко всякий раз, когда выходил в супермаркет. Он знал, каким кондиционером и шапунем для волос пользуется детектив. Это был теперь не «тот самый гений». Это был «тот самый человек», наверное. Джон не знал, что для него значит Холмс. Коллега? Сосед? Объект интереса? Друг? Или… Не то, чтобы Джон был гетеросексуалом. Геем он тоже не был, как ни пыталась этого доказать Миссис Хадсон. Увы, она пошла немного не в том направлении. Ватсона прельщали женщины, как и мужчины. Джон любил относить себя к бисексуалам. Это открылось в студенческие годы. Хоть Ватсон и был отличником, но проводить дни наедине с книгами было не слишком приятным занятием. Были вечеринки, были посиделки в старой общажной комнате с песнями под гитару. Были случайные связи и долгие отношения. Были девушки и парни. Да, он даже травку попробовал пару раз (причём, не поверите, но иницатором сего действия был «тихоня» Стэмфорд). Так что Джон Ватсон заглядывался на парней. Он вообще заглядывался на всех. Каждый человек был по-своему интересен. Человечество всегда прельщала красота: в быту, искусстве и людях. И Джон умел ценить красоту людей разных полов и гендеров. Ну, и переспать с ними он тоже мог. Когда они впервые встретились с Шерлоком, Ватсон подметил необычную внешность последнего. Острые скулы, несколько вытянутый череп, маленькие, странно посаженные глаза. Но было что-то в нём манящее, чарующее. Была ли это харизма или ум – Ватсон не выяснил до сих пор. Однако, помимо красоты у Шерлока было другое, весьма необычное качество. Шерлок Холмс был до странности нужным. Да, с ним вы не чувствовали себя в безопасности. Он мог нагрубить, вывести из себя. Холмс-младший плевал на чувства многих людей, вёл себя вызывающе, частенько язвил. Но с ним было весело, азартно, захватывающе, … «Куда только ни заводят мысли в 9 вечера после тяжёлой рабочей недели», – остановил этот смущающий поток мыслей Джон, когда входил в квартиру. А открыв дверь, Ватсон вообще позабыл обо всех хороших и приятных качествах, которыми он наделил Шерлока. – Ты решил, мать твою, спалить дом или вызвать у всех удушье?! По всей квартире клубились пары газа, норовящие выползти за её пределы и призвать пожарных. А учитывая то, что пар был плотный и пахнул отнюдь не ромашками, злость Джона увеличилась ещё на пять градусов. – Надеюсь, ты купил клубнику. Противогаз у двери, а мне необходима мензурка номер 6, с синей жидкостью, – не отвлекаясь от своего занятия, сказал детектив. – Господи, с кем я живу, – громко хлопая дверью, возмутился Ватсон. Натягивать противогаз он не стал – ограничился приоткрытой форточкой и включённым вентилятором (его помощь была маловероятна, но в тот момент Джон счёл это здравым решением). После этого Ватсон подошёл к столу на кухне, где Шерлок в очередной раз «химичил» и в прямом, и в переносном смысле этого слова. – Где моя мензурка? – раздражённо спросил Шерлок. – Должно быть, ты хотел сказать: огнетушитель? – улыбаясь, спросил Ватсон, включая вытяжку. – Что?.. Шерлок же, ну конечно, совершенно его не понимает. Такая реакция предсказуемо вызывает хохот у Ватсона. Шерлок всегда был далёк от юмора и намёков. Он слишком прямой, не может вертеться, острить или прятать. Он попросту не умеет: всегда всё говорит прямо, а Джон.. А Джон ведь сгладит края*. Но, помимо прочего, Шерлок любил прямоту и в других людях. Наверное, это во многом и помогло им стать... друзьями. В первую же встречу Джон спокойно рассказал о его враге – в последствие именуемом Большим братом или Рептилией (это была просьба Миссис Хадсон). Он не боялся выказывать восхищение, кричать на детектива, поправлять его ошибки. Инь и Янь в британской обработке. – Перестань смеяться, Джон. Лучше иди и позвони Молли: мне нужна лаборатория. – Она сегодня не работает, Шерлок. У неё до 29-го отпуск, а сегодня ещё только 27, гений, – выкладывая из пакета продукты, отвечает Джон. Шерлок не отвечает. Сначала Джон списывает возникшую тишину на возвращение детектива к эсперименту. Вскоре до доктора доходит, что он не слышит ни шелеста бумаг, ни стука мензурок, ни шипения той жижесмеси на столе. Поставив сок, Ватсон поворачивается к детективу и недоуменно смотрит на него. Он никогда не видел Шерлока таким. Замерший за столом, с потерянным взглядом, глядящий в никуда. Не думающий о чём-то, не перенёсшийся в Чертоги. Нет, Шерлок словно выпал из реальности. Дыхание слегка сбилось, а в глазах читалась смутная боль. – Шерлок? – Джон медленно подходит к детективу и кладёт руку ему на плечо. – Всё в порядке? Детектив будто просыпается. Лёгкое дёрганье, нервозность в движениях, бегающий взгляд. Он смотрит на Джона, но будто не видит его. Такое было, наверное, только в Баскервилле – что-то похожее. – А, эм, да, – спутанный ответ. – Просто кое-что вспомнил. Я, мне надо идти… И он быстро направляется за неизменным плащом. Джона явно беспокоит такое поведение Холмса. Детектив не похож на себя, совершенно. Мысль о том, что что-то всё-таки случилось, прерывает звонок телефона. – Джон, привет! – звонкий голос на конце провода сопровождает хлопок двери. – Грег, что-то случилось? – Да, раскопал дело для Шерлока. – Ему это уже не надо, он куда-то побежал, – задумчиво говорит Ватсон, глядя через окно на удаляющегося Шерлока. Доктор не дурак. Пусть он и не так умён, как семейство Холмсов. Что-то внутри подсказывает: Шерлок в беде. Что-то внутри кричит: беги за ним. И голос разума подтверждает голос Лестрейда: – Чёрт, Джон, лови его! Скорее всего, он пошёл на Брайанс-стрит*. Если упустишь его, беги туда. Потом объясню, – вроде бы Грег говорил что-то ещё, но Ватсон уже спускался по лестнице. Видимо, госпожа Фортуна решила, что неделя должна закончиться так же тяжело, как и начиналась…◊◊◊◊◊
Это был тяжёлый день. Для всех. Определённо тяжёлый день для всех. Шерлок сейчас спал под контролем Джона, который и сам был бы не против поболтать с Морфеем о погоде. Майкрофт перелистывал досье, покусывая кончик ручки – нервы давали знать. Грегори Лестрейд набирал заученный номер телефона, известный далеко не каждому. – Майкрофт. – Я рад, что вы помните моё имя, инспектор, – едва слышный выдох, скрип кожаного сиденья. «Сейчас час ночи, а он до сих пор работает…, – подумал Грег. – Хотя так даже лучше, а то разбудил бы его». – Вы могли бы сказать, – прямо выкладывает всё Грег, – про Шерринфорда. Я бы понял, поторопился бы, а так… – А так, Грегори? – А так мы поймали его с Джоном у притона на Нейбели-стрит*. Пришлось вколоть снотворное, сейчас с ним Джон. – Весьма оперативно, – чуть ли не нараспев произнёс Майкрофт, но Грегори услышал в голосе не то облегчение, не то раздражение. В трубке повисла тишина. «А каково ему?» – подумал Грег. Да, Майкрофт был известен как Снеговик. Но ведь и Шерлок, по мнению многих, был бездушной тварью. Тем не менее, его состояние сегодня точно походило на состояние живого нормального человека, переживающего утрату брата. Шерринфорда. Для Майкрофта он ведь тоже был братом. Тоже младшим. Если он так о Шерлоке печётся, наверняка и о втором брате заботился. Внезапно ему стало жаль Майкрофта. У Шерлока есть Джон, Грег, Миссис Хадсон и даже Молли. А кто есть у старшего Холмса? Виски, работа и андроидоподобный ассистент? Грег сам помнил, каков вкус потери – год назад он потерял свою mama*. – Я… Майкрофт, я… – Без слов сожаления, инспектор, – еле заметно, но уже явно чувствуется раздражение в тоне Холмса. Это почему-то злит и самого Грега. И эта безосновательная злость на Холмса, и холодность того, и смена имени на глухое «инспектор», и собственные мысли – детектив взрывается. – Да я ни в жизнь не поверю, что тебе посрать! Печёшься о Шерлоке, как мамочка-наседка, а о другом брате забыл? Перестань корчить из себя машину, Майкрофт Холмс. Просто, блять, перестань! Неужели сложно признать, что ты человек? На минуту в трубке повисает тишина. Грег уже успевает обо всём пожалеть. Как–никак, но кто ему Майкрофт Холмс? Босс, начальник, заноза в заднице. Уж точно не друг, чтобы так себя вести. – Прости, – устало проговаривает Грег. – Это не моё дело. – Рад, что в вас остались крохи инстинкта самосохранения и разума, инспектор, – холодный, властный тон. – Есть что-то ещё, что бы вы хотели мне высказать? – Только один вопрос, – он знает, что нельзя. Он понимает, что неправильно. Но Грег не может остановить желание узнать правду. Детектив в нём буквально на стену лезет от любопытства. – Это было убийство? – А как вы думаете, инспектор? – вопрос, после которого слышатся гудки. Всё-таки это было неправильно, Грег понимает. – Как думаю я? – говорит Грег, глядя на экран телефона. – Я думаю, что его и правда убили. Мужчина откладывает смартфон на прикроватный столик и ложится в кровать. Ещё пару минут он смотрит в потолок, размышляя над прошедшим разговором. Лестрейд не понимает, что на него нашло. Ещё больше не понимает, почему Майкрофт его ещё не послал. И в этом непонимании детектив-инспектор засыпает. Майкрофт же возвращается к многочисленным бумагам. Их содержимое заставляет волноваться: агенты дали показания. Первый раз им показалось, что кто-то ведёт слежку, ещё месяц назад. Это значит, что в тот момент кто-то ослабил контроль над своими агентами – явно был уверен в победе. Это значит, что у него мало времени. А на кону жизнь брата, последнего брата. Холмс устало откидывается на спинку кресла, вновь пробегая глазами по показаниям. – Мне нужны записи с камер, где их видели. Плюс внимательно просмотрите записи за последние два месяца, – не потрудившись даже поздороваться и извиниться за звонки в час ночи, проговаривает Холмс-старший собеседнику на том конце телефонной трубки. – Да, сэр, – кратко и лаконично, как он любит. – В 10 утра вы получите всё необходимое. – Надеюсь на это, – кладёт телефон Майкрофт. «Кто же ты, кто же ты?» – думает Холмс, глядя на тёмное ночное небо. Он знает: это тот же убийца. Но он не понимает, почему спустя столько времени? Почему не показал себя раньше? Так долго ждать – ради чего? И более того, Холмс абсолютно не понимает, кто бы мог оказаться тем самым врагом. И это пугает, как ни что иное. А сможет ли он справиться? Это первый раз, когда Майкрофт сомневается… Впервые идея о наличии личной аквариумной рыбки не кажется такой уж и глупой. Шерлок не раз на личном примере подтверждал полезность присутствия нормальных людей в работе гениев.◊
Утро встречает Грегори Лестрейда отнюдь не будильником. Утро встречает Грегори Лестрейда двумя краткими сообщениями: «Полагайтесь на свою интуицию, Грегори». «А я, думаю, могу положиться на вас. МХ». – А я только думал уходить в отпуск, – смеётся Грег. Но почему-то в этом смехе слышна тревога.