Путь Майа

      Глава 4       Вестник Ортханка.              После нашего возвращения из рейда на орков прошло пять дней.       Жизнь начала входить в привычный, за год установившийся ритм. Для меня это значило службу в крепости, обучение воинскому делу и чтение книг — в немногое свободное время.       В тот день, ближе к обеду, в казарму зашёл вестовой.       — Эй, Мэлгорн, ты здесь?       — Ага.       — Тебя вызывают в Ортханк, к лейтенанту Роэду. Давай, собирайся, и за мной. Я провожу.       Так, началось. Похоже, что кто-то из «высоких» кабинетов решил-таки свести со мной близкое знакомство. Этого следовало ожидать. Что ж пойдём.       Быстро собравшись, проверив снаряжение, подтянув ремень на поясе, теранул пару раз щеткой сапоги и отправился следом за вестовым. По пути я молчал и ни о чем его не спрашивал. А смысл? Там всё расскажут.       Вот и Ортханк — красивое и величественное здание. Это не просто высокая и узкая башня. Нет, это крепкое и основательное сооружение, способное выдержать длительную осаду — лишь бы припасы не закончились. Диаметр в основании, это я уже давно определил, равнялся двумстам футам — примерно шестьдесят метров. К вершине башня плавно сужалась.       Около крыльца два стражника. Понятное дело, оба из «Памяти Нуменора».       Поговорив с вестовым, и убедившись, что я — это и есть вызываемый Мэлгорн, стража пропустила меня внутрь.       Я поднялся по двадцати семи ступенькам. Витые, кованые балясины, широкие перила, крепкая и красивая металлическая дверь в самом верху одновременно создавали ощущение красоты и надежности.       Внутри башня Ортханка выглядела по-военному строго и красиво. Вместительный холл. Слева, загибаясь против часовой стрелки, вверх поднималась широкая, из черного мрамора лестница. Справа еще одна лестница, но на этот раз ведущая вниз. Понятно, там скорее всего арсенал, различные складские помещения и, возможно, камеры и пыточные. Вероятно, сейчас они пустуют, но со временем Саруман найдет им достойное применение.       Потолки высокие — футов двадцать. Пара очень узких (даже ребенок не пролезет) окон, забранных к тому же фигурными решетками. Окна — искусно сделанные витражи, бросающие на выложенный плиткой пол разноцветные узоры.       Стены частично каменные, частично закрытые дубовыми панелями. На стенах много холодного оружия. В одном из углов, на распорке, стоит полный рыцарский доспех с богатой гравировкой. Несколько массивных канделябров на полу или на подставках. Сейчас, по случаю дня, свечи не горели. Света, падающего из окон, маловато для столь большого помещения, и здесь царит приятный полумрак.       Пара лосиных и оленьих рогов под потолком дополняли картину, а внутри располагался еще один пост.       Следуя за вестовым, свернул влево и начал подниматься наверх.       В Ортханке я оказался впервые — та, ознакомительная беседа с сотником Эолом проходила в одной из башен, примыкающих к стенам Изенгарда, недалеко от казарм. И впечатление от внутреннего убранства Ортханка оказалось примерно таким, как я и ожидал. Суровый готический стиль. Всё строго и серьезно. И в целом, довольно гармонично. Ну, а как еще должен выглядеть военный замок? Мягкие пуфики вдоль стен и занавески с цветами, явно не для этого места.       Лестница поднималась ещё выше, но мы свернули на второй этаж. Здесь находился холл, в целом напоминающий помещение с первого этажа. Единственное отличие — тут присутствовало несколько высоких дверей с резными ручками.       Где-то в этой башне должен находиться палантир. Интересно, где он? На более высоких этажах? И кто имеет к нему доступ? Я бы с удовольствием посмотрел на это устройство. И думаю, что смог бы понять принцип действия. Крепости Гондора обмениваются между собой известиями, и делают это простые люди, имеющие возможность работы с палантиром. Для этого магических умений не требуется. Хотя, не исключаю вариант, что вся эта система связи начинает медленно забываться.       Вестовой подошел к одной из дверей и постучался. После того, как ему разрешили зайти, он открыл дверь, сказал, что нужный человек доставлен, и отошел в сторону, пропуская меня.       Я зашел и дверь за мной мягко закрылась. Итак, я оказался в просторном кабинете. Здесь имелось два таких же узких, как и на первом этаже, окна, и с точно такими же решетками. Много всякой средневековой мебели. Камин. Полка с книгами. Пару закрытых шкафов. И два больших, покрытых вишневого цвета кожей, стола.       Один стол пустовал. А вот за вторым, на стуле с высокой резной спинкой (наверное, не очень удобной), расположился хозяин этой комнаты. При моём появлении он встал, и, выйдя из-за стола, сделал пару шагов навстречу.       Высокий, худощавый, пластичный человек примерно моего возраста. Иссиня-черные волосы, тонкий нос с горбинкой. Бакенбарды, шкиперская бородка. Взгляд серых глаз внимательный, и слегка ироничный. Одет человек в гражданскую одежду. Рубаха с отложным воротником, камзол до колен, и брюки, заправленные в сапоги на каблуках. Короче, один в один пират, как рисуют его на картинах.       — Лейтенант Роэд, разведка Гондорского королевства, — он протянул руку.       — Мэлгорн, воин из десятка Грестлинга, сотня «Степная доблесть», — я подпустил в голос немного иронии.       — Юмор в нашем деле вещь нужная. Присаживайся, — он указал мне на один из стульев, а сам сел на соседний.       Начало мне понравилось. Лейтенант с первых слов задал спокойный, непринужденный тон, без лишних и ненужных «понтов». Молодец. А то, знаете ли, бывают совершенно другие люди, ведущие себя диаметрально противоположно.       Ну, а больше всего мне понравилось место службы лейтенанта Роэда. Разведка — это хорошо. А военная разведка, тем паче. Ну а здесь, в Средиземье, эта профессия, судя по всему не только полезная (для государства), не только сложная (для конкретных людей), но еще и интересная, и даже азартная.       — Вина?       — Вина? — что ж, встречают меня, распахнув объятья. — Не откажусь.       Роэд поднялся, и направился к шкафу, где захватил пузатую бутылку и пару бокалов. Двигался он экономно, и очень точно. Судя по всему, серьезный боец, и с оружием должен обращаться виртуозно.       — Не скрою, наша служба с интересом наблюдала за твоими успехами, — произнес лейтенант, наполняя бокалы.       Ну, это понятно, не удивил. Я же тебя помню, ты один из двух людей, что находился вместе с сотником Эолом, в мой самый первый день.       Я молча пригубил вино. Неплохо, особенно на мой неискушенный взгляд.       — За год ты достиг значительных успехов. Многим для таких рывков и десяти лет не хватит, — продолжал отвешивать комплименты Роэд. — В бою с орками ты показал себя достойно. Грестлинг тебя хвалит. Да и другие офицеры отзываются положительно.       — Так уж получилось. Делал, что приказывают.       — Конечно. Но особо нас заинтересовал рассказ о том, как ты вытаскивал своего друга с того света. Судя по всему, Грестлинг уже собирался покинуть этот мир, но тут появился ты… Что это было, магия?       — Да, — ответил я. Но пора тебя немного прощупать, лейтенант Роэд, а то игра получается в одни ворота.       Я сконцентрировался на чувствах этого человека. Ага, есть: настороженность, заинтересованность и, как ни странно, доброжелательность.       — И где в Средиземье этому можно научиться? — широко улыбнулся лейтенант.       — В разных местах, я думаю. Можно у эльфов, можно у магов. Тут, главное другое — способности. Когда они есть, то можно и самостоятельно всего достичь.       — И?       — И всё… — я демонстративно отпил вино и поиграл пустым бокалом.       Пауза затянулась. Профессиональная улыбка продолжала играть на лице разведчика, но глаза выдавали серьезную умственную работу. Что он вообще хотел? Вывести меня на откровенность, предложить вступить в разведку или что-то другое?       — Ладно, пока оставим это. Но меня волнуют несколько вопросов. Что тебя интересует? Слава? Деньги? Карьерный рост? Женщины? — он говорил быстро, внимательно вглядываясь мне в глаза, и пытаясь по моей реакции сделать правильные выводы.       Я отстранено улыбался. Интересно, имелся ли в этом мире аналог земного покера? В своё время у меня неплохо получалось в него играть.       Из перечисленных вопросов меня, конечно, кое-что интересовало. Но лишь постольку, поскольку это бы могло помочь при осуществлении своих планов.       — Всё это мишура, висюльки, игрушки для взрослых.       — Так что же тебе надо?       — То, чем я и занимаюсь, — я решил немного раскрыть карты и одновременно напустить туману. — Тренировка воинских и магических умений. Рост способностей и умений. Знания.       — Ты странный человек, хотя человек ли?       Вопрос повис в воздухе. Ответа не последовало. Мы молча сидели и выдерживали паузу. Мне ситуация нравилась. Роэду, судя по тому, что я чувствовал, тоже. Но кроме вот таких игр разума, для него существовали и профессиональные обязанности. Я это тоже ощущал.       — Значит, я правильно понимаю, ответов на этот и подобные вопросы, не будет?       — Сейчас — нет.       — Жаль. Но… — Роэд замолчал. Не знаю, что он хотел сказать. Может, задумал припугнуть, а может, и нет. Но если что-то подобное пришло ему в голову, то он молодец, что смолчал. Пугать меня нечем. В камеру сажать меня не за что. Обвинений, даже теоретических, или чем-то подкрепленных, у них нет. Шантажировать и вообще, угрожать, тоже нечем. Самое серьезное — выгнать меня из Изенгарда. Ну и что, уйду. Начну странствовать. Интересных, а главное перспективных мест на карте, полным-полно. А предлагать мне всякие глупости, вроде денег или «тёплой» должности вообще глупо. У меня впереди тысяча лет, и я сам всего достигну. Правда, Роэд этого не знает.       — Если бы ты был более откровенным, мы могли бы продолжить разговор в интересном русле, — наконец сказал Роэд.       — Что мешает это сделать без моей откровенности?       — Опасения и незнание твоих возможностей и целей.       — Своих возможностей я и сам не знаю. А вот от своей клятвы, что я принёс год назад, отказываться не собираюсь. Я дал слово, и через него никогда не преступаю, — так я и собирался делать в этом мире. Получилось немного героически, но зато правдиво, и должно понравиться разведчику. И да, я действительно собирался очень высоко ценить собственные слова, обещания и клятвы.       — Как-то всё это эфемерно, — Роэд покрутил пальцем в воздухе. — Воздушно, туманно и непонятно.       — Ну, так может, перейдем к сути, — предложил я. А что, не так уж это звучит и вызывающе. Мы с лейтенантом в целом понимали друг друга, и, похоже, испытывали симпатию. Так что, я не борзею, а лишь помогаю ему сократить всё это хождение вокруг да около.       — Почему бы и нет, — Роэд вздохнул. — Я рассматриваю вариант — предложить тебе послужить на благо нашей разведки.       — Здесь, в Изенгарде?       — Нет, конечно. Есть мнение, зачислить тебя в службу Гондорских Вестников. Там придётся много путешествовать, много видеть, многое замечать. Всё это чрезвычайно интересно для нашей службы. Не находишь?       Вот это поворот! Стать вестником (здесь так гонцов называют), очень и очень заманчиво. Прежде всего, это возможность путешествовать в разные места, посмотреть мир, познакомиться с людьми. Ну и всё в том же духе. Так что в принципе, с учетом моих планов, всё это может мне очень помочь.       — Ага, вижу идея тебя заинтересовала, — конечно, проницательный разведчик, не мог не заметить моего проснувшегося интереса.       — Так и есть.       — Но есть ряд условий, — скучным голосом продолжил Роэд. — Первое — со временем мы вернёмся к сегодняшнему разговору. И в следующий раз он станет более предметным, познавательным и интересным. И второе — ты действительно должен будешь не просто развозить письма и послания, но и замечать, и наблюдать. Например, такой формулировки, что я ничего не видел и не слышал, в принципе не должно быть. Ясно?       — Ясно. И я согласен. Но тогда и у меня два условия, — Роэд заинтересованно наклонился вперёд. — Я служу вашей службе только до окончания срока клятвы, и не подписываю никаких бумажек и контрактов. И второе — если мне дадут постоянную лошадь, то это должен быть Яблоко, — я широко, и открыто улыбнулся.              Может показаться странным, что я так легко согласился, и вообще, вся беседа выглядела легкомысленно для такого серьезного дела. Отвечу так — в общем-то, я предвидел похожий поворот событий, был к нему готов, и более того, всё это меня устраивало. Ну, я конечно не знал, откуда конкретно проследует приглашение, но был уверен, что на меня обратят внимание. И это логично — амбициозных, выбивающихся из общей толпы людей видно издалека и они привлекают внимание. Я не считаю себя особенным, но и на условного усредненного воина я не похож.       Вот и Роэд заинтересовался настолько, что на время согласился закрыть глаза на некоторые моменты, касающиеся моего прошлого. В Средиземье все это выглядит не так дико, как смотрелось бы на Земле в наше время. Здесь смотрят на самого человека, на его честность, мужество и верность. И в этом мире хватает воинов, которые сохраняют инкогнито и воюют за чужие государства. Тот же Арагорн служил (вернее, будет служить) королям Рохана под совсем другим именем.       Сама разведка — это и почетно, и интересно. Да и глупо думать, что меня продолжат игнорировать и не замечать. Так что всё хорошо.       А вот если бы меня пригласили в контрразведку (их местный аналог называется Служба Охраны Королевства), то ситуация сложилась бы более сложная. Ловить шпионов и собирать информацию о своих друзьях и коллегах мне как-то не импонировало, если честно.       Так что, вперёд и с песней. Вот с такой, приведу две первые строчки:       От войны к войне, служишь ты стране,       Доверяя жизнь Богу и судьбе…              Следующая часть нашей беседы с Роэдом выглядела менее интересной. Мы обсуждали некоторые технические детали. А потом, как это ни странно, вообще перешли к истории, литературе и поэзии. Чувствовалось, что лейтенант являлся неординарным человеком, и ему интересно поговорить на подобные темы. И наконец, мы расстались, вполне довольные друг другом.              Вот так я стал вестником Изенгардского отряда. Эта небольшая служба состояла всего из двух человек, я стал третьим. Подчинялись мы непосредственно нашему старшему — Грему, а он только командиру отряда капитану Гростлину.       В военное время количество вестников должно было бы быть существенно больше. Необходимость в частых посланиях, высокая смертность, и другие, похожие, аргументы. В мирные же годы и трех вестников хватало за глаза. К тому же, в отряде служило множество воинов, которые имели больше заслуг. И лучше управлялись с конем, и вообще, более заслуживали эту должность.       В этой ситуации я понимал только одно — кто-то решил меня выдвинуть, и держать на виду.       Вестник уже не относился к простым солдатам. По своему статусу они ближе к офицерам. Что-то похожее на унтер-офицеров в дореволюционной армии России, или прапорщиков в современное мне время.       Поэтому и спрос с них был больше, но и отношение лучше. Как пример — вестников ежедневно (если не в разъездах) учили. Здесь, в пограничном гарнизоне, мои занятия проходили всего по нескольким дисциплинам — изучение карт и вообще географии Средиземья, занятия со всевозможным оружием (надо же уметь себя защищать), и то, что лучше всего описывается современным словом «джигитовка» — это скачка на лошади с одновременным выполнением акробатических, и гимнастических трюков. И это на самом деле не глупость, а весьма полезное умение для гонца. Ситуации-то бывают разные.       Конечно, всё серьезно, но этого мало. Например, в столице Гондора вестников учили другим языкам, обычаям иных народов, светскому этикету (чтобы не опозориться перед чужими правителями), и еще многим вещам, которые и мне очень бы пригодились.       Но я и так остался доволен. Самое то, на самом деле. И знания подтяну, и новые умения приобрету.       Ко всему прочему мне выдали полный комплект нового обмундирования — добротную одежду и качественное оружие. Ну и Роэд выполнил мои условия, и теперь Яблоко стал официально закрепленным за мной конём.       Единственное, что немного напрягло — Грестлинг слегка обиделся, посчитав, что я бросил и его, и его десяток, в тот самый момент, когда к нему добавили много новичков, и их всех следовало учить. А меня он как раз хотел сделать своим помощником.       Пришлось мне вытаскивать друга в трактир, накрывать стол, и начинать серьезный мужской разговор. Я рассказал, для чего вообще пришел в этот мир, как много мне надо достичь и научиться, и какие замечательные возможности для всего этого даёт служба вестником.       Разговор получился непростым, но, в конце концов, моя аргументация и доводы отыскали дорожку до его разума.       — Ладно, будем считать — ты меня убедил, — друг улыбнулся и допил пиво.       В общем, Грес всё понял и наши дружеские отношения такими и остались.       Следующие два месяца я ни разу не покидал Изенгард и мне не поручали никакого задания. Объяснялось это все просто — мне надо подучиться, и сдать три экзамена — по знаниям карт, сражение на холодном оружии и «джигитовка».       Экзамены я сдал. Легче всего прошло с картами, труднее всего с управлением лошадью. Но я справился. А для того человека, который еще не так давно вообще впервые сел на коня, всё получилось очень даже достойно.       Первый свой выезд в качестве вестника я получил двадцать первого июля 1996 года. Мне поручили очень ответственное и чрезвычайно важное задание — отвезти письмо в Хельмову Падь, гондорскую крепость, находящуюся в дне пути от Изенгарда, в Белых горах. А на следующий день, не торопясь, но и не задерживаясь, я вернулся обратно в Изенгард.       Пусть никого не удивляет, что некоторые места и географические названия Средиземья, здесь и далее, я называю не так, как они звучат в настоящем, а так, как они звучали во времена, описанные во «Властелине колец». Всё это для удобства и более четкого ориентирование в мире. И понятное дело, Хельмова Падь получит такое название еще не скоро, а лишь через несколько веков, когда ристанийский конунг-ратоборец по имени Хельм будет держать здесь оборону от дунландцев. Пока же крепость носила имя Горнбург. Второе название — Агларонд, это место получило по красивым и обширным пещерам, располагающимся в толще скал. Горнбург являлся практически ровесником Изенгарда, и также построен потомками нуменорцев.       Про Горнбург, его стены и укрепления можно рассказывать долго и очень подробно. И, поверьте, оно того стоит, ибо во многом твердыня удивительная и легендарная. Она не такая известная, как Изенгард, но, пожалуй, не сильно уступает последней. Да, здесь нет такой высокой и горделивой башни, как Ортханк, меньше места, да и «зелень» практически отсутствует. Но стены и ворота более надежны и неприступны, да и оборону здесь легче держать.       Вот именно в Горнбург и пришелся мой первый выезд. Шутки-шутками, но в Гондоре всё делали правильно. Никто не поручит новичку серьезного дела и продолжительной поездки. И начинать приходилось с азов, с самого простого.       После я несколько раз отвозил письма в небольшие поселки на западном тракте, в Керн, и другие охранные заставы, расположенные вдоль северных склонов Белых гор.       В то время, самое моё долгое путешествие пришлось на юго-запад, вдоль отрогов Белых гор, через реку Адорн, в область, которая называется Друвайт Йаур и расположена в месте впадения Изена в море. В тех местах также находились несколько гондорских крепостей и городков.       Так, неспешно и спокойно прошло ещё три месяца. За несколько дней до двадцать девятого сентября, перед очередным праздником «Дня Изобилия» я всерьез задумался о своём участие в каком-либо турнире. А что, почему бы и нет? Слава мне, конечно, особо не нужна. Но вот самого себя проверить, чему я успел научиться за это время, следовало. Тем более и Грес вполне одобрил и поддержал мою мысль.       Но человек предполагает, а Азре располагает. Утром двадцать восьмого сентября меня вызвали к капитану Гростлину, который передал запечатанный пакет и огласил приказ — доставить письмо в городок Тарбад. Время пошло.       Что ж, я не особо расстроился, что мои планы подкорректировали. Мне предстояло достаточно удаленное путешествие. Тарбад находился на Северо-Южном тракте, на мосту через реку Гватло. Примерно семьсот километров, или около ста сорока лиг в одну сторону. Да и обратно не меньше. Весьма приличное расстояние, что ни говори.       Кстати, высчитывая расстояние в километрах, я делаю это для удобства. Так-то, в Средиземье используют другие меры длины и расстояний. В ходу фут (тридцать сантиметров), ярд (девяносто сантиметров), миля (1,6 километра) и лига (3 мили, или 4,8 километра). Вначале я считал все по привычной, земной мерке, но с течением времени начал переходить на местные меры — так намного удобней, коль скоро все остальные жители пользуются именно ими и слыхом не слыхивали ни о каких сантиметрах и километрах.       Я получил провиант в дорогу для себя, и для Яблока, а также небольшую сумму денег на дорожные расходы. Пакет, выданный мне капитаном, я поместил в специальный кошель, намертво прикрепленный к надежному и прочному поясному ремню. Такие пояса выдавались всем гондорским вестникам по умолчанию. Если груз более - менее объёмный, как в моём случае, все вестники надежно его фиксировали. Пакет прячется в кошель, и его практически невозможно потерять, а сдернуть пояс просто так, или по ошибке не получится. Всё сделано очень добротно.       Для простых писем предусматривалась специальная цепочка, надеваемая на шею, к которой прикреплялось письмо. Она носится под одеждой.       Все эти способы перевозки важной документации отработаны в Гондоре за множество веков и нареканий не вызывают. Вестник головой отвечает за письмо. И это не просто красивое выражение или фигура речи, а суровая реальность.       Я облачился в удобную, теплую одежду, сверху — кольчугу, а на нее плащ. Легкий шлем и сапоги до колен дополняли мой наряд. Из оружия меч, кинжал и орочий лук. Всё, я готов.       Перекусив перед дорогой, я угостил Яблоко куском пирога и отправился в путь.       Яблоко, как и я, радовался дороге, ветру в ушах, и лучам солнца, которые по-осеннему ласково согревали. Застоявшийся конь шел легко и весело, выгибая шею и периодически пофыркивая. Молодец, Яблоко — я потрепал коня по холке. За последние месяцы мы с ним действительно подружились. Конь мне доверял. А я все лучше и лучше умел чувствовать его состояние, настроение и даже особенности характера Яблока. Вот такая магия.       В гондорском военном наставлении установлена длина дневного, не форсированного, перехода на лошади. Он равнялся восьмидесяти километрам для легкой конницы и шестидесяти для тяжелой, в обычную погоду, при комфортной температуре, при условии полноценного суточного питания для лошади.       Кстати, я и сам удивился подобным цифрам. Раньше я считал, что на коне можно за сутки проходить куда больше, примерно сто восемьдесят — двести километров. Такие расстояния казались мне вполне адекватными.       Ничего подобного. Человек должен находиться в нормальной физической форме после суточного перехода. А лошадь не должна умирать и хрипеть. Поэтому восемьдесят километров в день для легкой конницы, к которой гонцы как раз и относились, и не больше.       Лошадь существо нежное. И она совсем не похожа на живой мотоцикл, который можно завести, прыгнуть в седло и ехать, пока бензин не закончится, периодически поддавая «газку». И галопом, набрав большую скорость, она пробегает всего три-четыре километра, а потом начинает уставать. Пробежит с такой скоростью еще полчаса и всё, она «падёт» и умрёт. Как раньше говорили «загнать лошадь». Так что к бредням, наподобие того, как Дартаньян скакал на одной лошади, не останавливаясь, из Парижа в Лондон за подвесками, нужно относиться соответствующе.       Не верите? Почитайте инструкцию Красной Армии по условиям содержания и ухода за лошадьми, подписанную маршалом Семёном Будённым. Там, кстати, цифры еще меньше.       И потянулись дни. Дорога ложилась под копыта Яблока и исчезала за спиной. Солнце согревало мой путь. Иногда моросил дождик, пару раз начинал дуть холодный и неприятный осенний ветер.       Под вечер мы останавливались, либо в одном из постоялых дворов вдоль тракта, либо в рощице, небольшом лесочке, или просто в поле, у ручейка.       Тракт достаточно многолюдный. Здесь хватало и путников, и странников, и крестьян, двигающихся из деревни в деревню, и многих других, занятие и социальную принадлежность которых порою нелегко определить.       Места спокойные, чужаков особо нет, а незнакомые люди не страдают ярко выраженным желанием обокрасть человека.       Официально этот край назывался Дундланд и он населен по большей части крестьянами, охотниками, и более малочисленными ремесленниками.       На пятый день, после полудня, небо начало хмуриться. Сначала зарядил мелкий, но противный дождь. С каждым часом становилось всё холоднее, темнее и пасмурней. А под вечер пошел настоящий, без шуток, ливень.       Дорога превратилась в унылое и безлюдное место. Под копытами коня чавкала размокшая земля. Холод медленно и неумолимо заползал под мокрую одежду и я тщетно кутался в плащ, пытаясь сохранить остатки тепла. В такую погоду все нормальные люди сидят дома, у теплого камелька, протянув ноги к ласковому огню, держа в руках кружку с чаем или бокал с горячим глинтвейном. И лишь такие беспокойные люди, как я, ищут приключение себе на одно место, отправляются в другой мир, и становятся вестниками…       Мы с Яблоком основательно промокли, но наконец-таки достигли трактира с названием «У старины Гродди», который я пока знал лишь по картам.       Мы подскакали к таким приветливым окнам, из-за которых лился свет, звуки веселой беседы и удалые песни. Ага, кто-то гуляет.       Услышав поступь коня, из трактира выскочил невысокий мужичок.       — Сюда, сударь, сюда, — он подхватил Яблоко за уздечку. Я спрыгнул, разбрызгивая грязь и воду из под ног и последовал за человеком в конюшню. Проверив, что животное разместили удобно, я расседлал коня, потрепал по холке и отправился в трактир. Лошадью займется конюх. Он накормит и напоит Яблоко.       Открыв дверь и зайдя внутрь, я сразу окунулся в атмосферу тепла, вкусных запахов и шума. Веселая компания расположилась за сдвинутыми столами у задней стенки, горланила песни, с аппетитом уничтожала подносимую хозяином еду, и с завидной периодичностью чокалась кружками с пивом.       Мать-честная, это же гномы. Целых шесть штук! Как в сказке. Я даже замер на некоторое время, не в силах побороть интерес. Ведь гномов, несмотря на то, что я прожил в Средиземье уже больше года, мне видеть не доводилось.       — Проходите, сударь, не стойте у дверей, — ко мне уже спешил пузатый трактирщик, с веселым и озорным блеском в глазах. — Я старина Гродди, и это мой трактир, в котором всегда рады гондорским воинам.       Трактирщик увлек меня к стойке. Ладно, с гномами я еще пообщаюсь. А сейчас надо снять комнату.       — Хозяин, мне необходимо отдохнуть, перекусить и просушить одежду. Комната есть?       — Конечно, любезный господин, всё есть. Прошу за мной, — толстячок подхватил подсвечник с зажжённой свечой, и повел меня по коридору вглубь помещения.       Пройдя мимо нескольких дверей, он открыл одну из них, зашел в комнату, и стал зажигать там свечи. В камине уже лежала стопка дров и мох для растопки. Старина Гродди нагнулся, и быстро разжег огонь. Всё это он проделал умело и сноровисто — чувствовалась практика.       — Для гондорских воинов у нас завсегда все самое лучшее — располагайтесь, сударь. У камина можете просушить одежду. Сейчас принесут сухие полотенца и горячий ужин. Кушайте, отдыхайте, а захотите заглянуть в общую залу — будем вам рады. Ежели что, звоните в колокольчик, — он кивнул на прикроватную тумбочку.       Старина Гродди убежал, а я, снимая плащ и кольчугу, осмотрел комнату. Небольшое помещение, метра три на три, рассчитано на одного человека. Окно, занавешенное толстыми шторами, кровать, тумбочка, вешалка в углу, несколько канделябров с горящими свечами, стол и стул. И камин с разгоревшимся огнем. Простенько, но очень уютно. Особенно после дождя.       Я поставил стул спинкой к камину и повесил на него плащ. Снял кольчугу, затем подмокшие сапоги, которые поставил к камину. Портянки положил на голенища сапог. А сам остался босиком.       Сначала служка принес пару сухих полотенец. Я вытер волосы, а потом принялся протирать кольчугу и оружие. На самом деле ржавчина моментально садится на железо. Чуть не углядел, и всё, она уже появилась. Так что за всем надо следить. Тем более нержавейка в этом мире еще не придумана.       Через несколько минут в дверь постучали, и, дождавшись моего разрешения, внутрь зашел сам трактирщик. В руках у него находился большой деревянный поднос.       — На улице непогода, но у нас тут славно, сударь, — говорил он, проворно расставляя на столе плошки и миски. — Тепло и уютно. Огонь в камине, свежее мясо и доброе пиво, самое-то для путника.       Расставив еду, он отошел к двери.       — В общем, ежили что, зовите.       — Благодарствую, хозяин. Сейчас поем, отдохну. А потом, может, и в зал выберусь. Гости-то расходиться не собираются?       — Насчет людей не знаю, а гномы только начали…— он подмигнул и исчез за дверью.       Ну ладно, пора перекусить. Посмотрим, что тут у нас? В горшочке тушенное с картошкой, тмином и лавровым листом рагу из зайчатины, миска с солеными грибами, два огурца, кусок сыра, полкаравая хлеба и большая, не меньше литра, кружка свежего и душистого пива.       За окнами тихо шумел дождь. Медленно оплывали свечи. От плаща поднимался пар. Приглушенные расстоянием и дверьми, раздавались голоса и выкрики. Вот несколько человек разом громко рассмеялись. Постоялый двор жил своей обычной жизнью. Я неторопливо ужинал, обдумывая, о чем можно поговорить с гномами.       Примерно через час, когда одежда и сапоги подсохли (не босиком же идти), я оделся и вышел в главный зал «У старины Гродди», который представлял собой довольно большое помещение. Несколько столбов поддерживали кровлю, в одной стороне располагался пылающий очаг. В другой части помещения стойка с хозяином. Как и все бармены, во всех мирах и во все времена, он протирал столешницу, одновременно ухитряясь и поддерживать беседу, и обслуживать посетителей. За стойкой сидело два человека, и неторопливо заливались пивком.       В зале с десяток столиков, за которыми находилось еще несколько человек. Моё внимание сразу привлек стол у дальней стены, заставленный многочисленными блюдами и кружками. Вокруг него, в весьма непринужденных позах, находилось шесть гномов. Они громко хохотали, спорили, горланили песни, причем делали это почти одновременно, перебивая друг друга. В общем, с первого раза они показались мне шумным народцем.       Я подошел к стойке и попросил пива. Взяв кружку, направился к гномам.       — Позвольте присесть за ваш стол, почтенные, — обратился я к гномам.       Шум смолк. Шесть пар глаз внимательно осматривали меня. Гномы выглядели очень похожими друг на друга — как вынутые из одного колчана стрелы. Все очень широкие, плечистые, с массивными руками и ногами. Все круглолицые, кожа слегка красноватая или с бронзовым отливом. Носы «картошкой». Пышные усы и борода веником. Во внешности они отличались лишь цветом волос, глаз и разными прическами. У одного борода сплетена в одну толстую косу. Другой разделил ее на две косички. А у третьего она торчала во все стороны, словно у дикобраза иголки. Вообще, как я узнал впоследствии, борода для гнома одна из самых важных вещей на свете. Дернуть его за неё, подпалить, или не приведи Ауле, сбрить — значит нанести смертельное оскорбление. Поэтому к этой части своего тела подгорные жители испытывали не рассуждающее почтение, замешанное на обожании. Ну и конечно, стригли и укладывали бороду сотней различных способов. Обычной и двойной косичкой, метёлкой, кольцами, ёжиком, «веником», сосулькой… Перечислять можно долго. А еще лучше написать на эту тему длинную книгу. Хе-хе.       Одеты гномы хоть и одинаково, но с различием. Богаче, и победней. Камзолы из толстых, судя по виду, бычьих шкур. Рубашки, штаны из грубой материи. Ну и грубые тяжелые башмаки, тупоносые, облепленные грязью.       У двоих гномов на шее и руках надеты золотые цепи. Остальные в серебре, или вообще без украшений.       — Мы гостям всегда рады, — гном с золотой цепью приветливо махнул рукой, и его товарищи сдвинулись на лавке, освобождая место посреди их компании.       — Моё имя Мэлгорн, и я вестник Гондора, — представился я, оглядывая этих ребят.       — А я Ори, — ответил всё тот же гном. — Это мой брат Оди, это мой сын Рори, мой племянник Гори, и мои двоюродные братья Бали и Вали.       Ага, всё ясно, гномий семейный подряд закрытого типа.       Гномы при произношении их имен, приставали и кланялись, говоря: — к вашим услугам.       При этом оказалось, что росточком они все примерно метр тридцать — метр сорок, имеют очень широкие плечи, мощную грудь и плечи, и массивные руки и ноги. Кисти рук — натруженные, мозолистые, так называемые "трудовые" особо привлекали внимание. И мне стало ясно, что выражение "пудовые кулаки" по отношению к гномам отнюдь не фигура речи, а самая настоящая правда. Не хотел бы я таким кулаком получить в челюсть.       Сразу бросалось в глаза, что это другая раса, и они не родня людям. Если бы люди при таком росте, обладали такими героическими пропорциями и таким весом (а гномы, судя по всему, весили не мало — даже больше меня), то они смотрелись бы гротескно и даже уродливо.       Гномы же выглядели очень гармонично. На ум сразу приходило, что именно так, а не иначе, и должны выглядеть истинные жители гор. Не красавцы, но мощно сбитые крепыши.       — К вашим услугам, почтенные, — я тоже привстал и поклонился. — Рад нашему знакомству. Разрешите поинтересоваться, если это не секрет, откуда вы и куда идете? А то у нас, в Изенгарде, совсем мало новостей, и новых лиц.       — Так ты из Изенгарда? — спросил меня, кажется, Оди. Честно говоря, с первого раза я твердо запомнил только их главного, а остальные промелькнули как-то незаметно. И это несмотря на то, что прическами и одеждой они отличались. Почему-то глазу было тяжело ухватиться за них и сразу зафиксировать их имена. Может, дело в том, что это не люди и я еще не привык их с ходу различать?       — Да, и направляюсь на запад. Служба... — мне, конечно, не стоило слишком сильно про себя распространяться. Но хоть что-то я должен был им сообщить о себе для начала беседы.       — Ясно, королевская служба — протянул Ори. — А мы морийцы, и вот уже не первый год у нас нет своего дома, — грустно закончил он. При этих словах остальные гномы примолкли, и тяжело завздыхали.       Ну, конечно, все понятно. В 1980 году, шестнадцать лет назад гномы в Мории разбудили Балрога, и там у них началась серьезная война. Кстати, у многих людей, при пробуждении плохое настроение. А тут целый Балрог! Думать же надо, кого будить.       Тем более, как я представляю ситуацию, горняки от испуга стали махать кирками и ломами, стараясь побыстрее успокоить неведомую зверушку. Ну, Балрог и осерчал немного. А кто б не осерчал?       Сначала погиб король Дурин VI, на следующий год его сын — Наин, да и простых бородачей он там покрошил богато. Полтора года гномы держались. Потом Балрог собрался с силами и все-таки выбил гномов из Мории. И теперь оставшиеся в живых стали беженцами.       Эх, ребята, что же вы к Магам не попробуете обратиться? Может Саруман и взялся бы вам помочь. Или ещё кто. Сейчас-то самое время, пока в ваше подземелье орки не просочились.       — И что теперь делаете?       — Живем у родни, там и сям, и путешествуем в поисках заработка. Сейчас вот идём из Синих гор в Гондор — может и найдется для нас работёнка.       — Да уж, нелегко жить в изгнании, — я сочувственно вздохнул и поднял кружку. — Предлагаю выпить за то, чтобы, когда-нибудь гномы вновь вернулись в свой дом, в Кхазад-Дум!       — Конечно, давай, хорошо сказал, — раздались ответные голоса. И мы, сдвинув кружки, чокнулись, а потом выпили.       И потекла плавная беседа. Гномы оказались ребятами нормальными, в меру открытыми, в меру дружелюбными. Я расспрашивал их про последние новости на западе, в Синих горах и в Серебристой Гавани. Потом поговорили о хоббитах, через страну которых гномы проходили.       — Удивительный народец эти невысоклики, — рассказывал мне предводитель гномов Ори. — Живут себе, тихо и спокойно, и мало кто о них вообще знает. Хотя край у них красивый и богатый, и хоббиты возделывают его, и делают еще краше.       — Слышал, что раньше они подчинялись Арнору, — вскользь бросил я.       — Да, но это давно было. Сейчас они ни от кого не зависят и живут своим порядком.       — И войны и неприятности, словно стороной Хоббитанию обходят, да?       — А пиво у них, лучшее в Средиземье, — мечтательно протянут другой гном.       — Да, ну и пусть так и дальше будет. Зачем кому-то обижать такой мирный народец? — Ори со смаком допил кружку и крякнув, отер усы.       — А что с Арнором? Местные-то там остались?       — Им пришлось несладко, но там еще живут нормальные бойцы. Может, и восстановят своё королевство, а, как думаешь, Мэлгорн?       — Жизнь покажет, — ответил я уклончиво. Я-то знал ответ, как все произойдет, но делиться этим с гномами явно не к месту, и не ко времени.       Потом гномы стали расспрашивать про Изенгард и Гондор. Про Ортханк я рассказал, что нужды в строителях крепость вроде как не испытывает, и туда им можно не заходить. А вот про Гондор я ничего не знал, и честно в этом признался.       Постепенно разговор перешел на Морию и я задал интересующий меня вопрос.       — А Балрога, почтенный, тебе доводилось видеть?       — Откуда ты про него знаешь? — Ори от удивления даже привстал, а за столом становилась напряженная тишина. Гномы посуровели, насупились. — Мы не любим про него вспоминать, — наконец проговорил гном.       — Он огромный, и похож на тучу, озаряемую изнутри багровым огнем, — шепотом сказал Оди. — И мы не смогли удержаться.       — Но храбрости у нас хватало! — запальчиво крикнул Рори, а может и Гори.       — А я про храбрость ничего не говорил, — остановил его Оди. — Я сказал, про то, что мы не смогли удержать свой дом.       — Это страшный противник, — через стол ко мне перегнулся Бали, то ли его близнец Вали.       — Конечно, я читал, что он служил ещё Первому Врагу, — я понизил голос.       — Я этого не знал, — медленно и задумчиво молвил Ори. — А раз так, то плохо наше дело.       — Ничего, наше время еще придет, — зло и мрачно произнес еще один гном. Я снова так и не понял, кто это сказал. Как же их различать и запомнить? А если их будет пару сотен, одинаковых, беспокойных, с похожими именами? Сам Мелькор ногу сломит!       Мы беседовали еще около часа. К моему сожалению, гномы не могли сказать многого про Балрога, на что я так рассчитывал. Слишком уж страшным показался им этот противник, и слишком свежими и болезненными оставались воспоминания о потерянной Мории. Эта рана еще не зажила.       Но зато они могли, и рассказали мне много интересного про свой народ, и про те места и государства, в которых успели побывать. Меня интересовали гномьи поселенья в Синих горах и Железных холмах, и новые знакомые охотно утоляли моё любопытство.       Впрочем, не такими уж простаками они оказались. Подземные жители очень ловко обходили многие вопросы, словно не замечая, или переводя разговор на другие темы. В частности, они ничего не рассказали о том, что морийские гномы собираются в ближайшем будущем начать освоение Одинокой Горы. Об этом я читал и помнил, что примерно в это время, а точнее в 1999 году Траин I, сын Наина и прямой потомок королевского дома Мории призовет всех оставшихся в живых морийцев и заложит основу Королевства-под-Горой, или Эребор.       Мои осторожные знакомые или пока не знали о готовящемся походе, или не стали рассказывать. Впрочем, я их не осуждал. Планы гномов — это планы гномов. И нечего в них посвящать посторонних.       — Слушайте, почтенные, я правильно помню, что всего есть семь прародителей гномов, и семь основных родов?       — Да, это так, — важно подтвердил Ори.       — А в Мории кого больше было? Длиннобородов, Огнебородов или Широкозадов?       — После первой эпохи эти три наши рода начали объединяться, — объяснил гном, — но конечно, Длиннобороды, потомки самого Дурина, очень уважаемы у нас, и королевская линия тянется именно к ним.       — А что же с другими, с Железноруками, Жестокобородами, Черновласами и Камненогами? Они же ведь живут на востоке? Как у них дела обстоят?       — Ну, ты, Мэлгорн, даешь, — удивленно и восторженно проговорил Ори, а остальные поддержали его смутным гулом. — Не все наши знают про эти кланы. А уж слышать такое от простого вестника и вовсе чудно.       — Я много про вас читал, почтенные, и мне всё это очень интересно, — ответил я чистую правду, умолчав, что читал— то всё это в другом мире.       — Да ты по духу настоящий тангар, — неожиданно проорал растроганный Оди. Гном, похоже, хорошо набрался пивом, и вот потянуло на чувства. — Дай ка я тебя обниму! Эх, будь у меня дочь, я бы ее не глядя за тебя отдал!       Насчет сомнительной чести жениться на девушке-гноме (как ее правильно назвать — гномиха, гномка?), я тактично промолчал. А вот от остального отвертеться не удалось. Пришлось вставать и принимать знаки расположения от маленького бородача, который обнял меня в районе талии, но зато так сжал руки, что у меня хрустнули кости. А ведь этот дяденька мог бы стать моим тестем. Хе-хе.       Гномы успокоились и Ори продолжал:       — К сожалению, мы мало общаемся с нашей восточной роднёй. Уж слишком далеко они живут, — вроде как с оправданием пояснил гном.       — Но все они живут в горах Оракарни? Два рода на севере, и два на юге. Правильно?       — Эх, ну ты точно вылитый тангар, — добавил Ори с уважением. — Да, так и есть, всё правильно.       — Ну и как там они? — всё, что связано с востоком меня также интересовало очень сильно. Просто я совершенно точно знал, что рано или поздно я туда попаду.       — Ничего конкретного мы не знаем. Известно лишь, что всё у них более-менее хорошо. Там богатые жилы, много самоцветов, — Ори, похоже, снова стал темнить, и ловко увел разговор в сторону, начав красочно описывать драгоценные камни, места их нахождения, и всё в том же духе.       Я лишь успел перехватить внимательные и совсем не пьяные взгляды, которыми быстро обменялись мои собеседники.       — А что не попробуете податься на восток, к своей родне? — сделал я последний заход.       — Далеко идти, — вроде как пошутил Ори, и сам же громко рассмеялся.       — Да, это так, — поддержали его остальные, — Да и пиво там хуже конской мочи.       Я хохотнул, поддерживая веселье.       Жаль, что не получилось узнать ничего нового. Ну и ладно, глупо рассчитывать, что гномы откроют первому знакомому интересную информацию.       Мы проговорили пару часов, выпили порядочно пива (конечно, как гномы я пить не мог, да и не хотел). Расстались мы, если и не друзьями, то хорошими знакомыми.       Предупредив «старину Гродди», когда меня надо разбудить, приготовить завтрак и подготовить Яблоко, я прошел в свою комнату. Раздевшись и укладываясь в кровать, я раздумывал о гномах, и о том, что мы успели обсудить.       Через несколько дней я наконец-то достиг Тарбада. Это оказался небольшой населенный пункт, обнесенной хоть и не высокой, но крепкой деревянной стеной. Проживало здесь около трех тысяч человек. Раньше город входил в Объединённое Королевство, но после падения Арнора вроде как стал самостоятельным, хотя всё еще тяготеющим к Гондору.       Сами гондорцы, впрочем, давно оставили это место и явно не торопились сюда возвращаться. В самом деле, а что здесь делать? От Изенгарда более семисот километров, вокруг Тарбада на десятки дней пути пустынные и безлюдные земли, стратегического значения не имевших.       Что здесь нужного и интересного? Ради чего стоит тратить военные и экономические силы, контролируя это место? Одно дело, если бы гондорцам не хватало земли и места для жительства. Но всего этого имелось с избытком. Огромные степи, которые через пятьсот лет станут Роханской Маркой, смогут при необходимости вместить многие тысячи жителей. Но и это, находящееся на границе место, гондорцы не собирались осваивать. И я прекрасно знал причину — не хватало людей. Так что про небольшой городок, находящийся очень далеко, гондорцы предпочли забыть. Посылаемые письма, обмен информацией — вот и все, что нужно Гондору от Тарбада.       Да, в Тарбад по реке Гватло поднимались корабли, да, через него проходил тракт… На этом, пожалуй можно ставить точку. Ничем более значимым городок похвастаться не мог. И зачем он Гондору, если его войска со временем и Изенгард оставят?       Здесь жили люди, близкие дундландцам, с малой примесью арнорской или гондорской крови. Тихое, спокойное местечко. Этакий «медвежий уголок», который таким и останется ближайшую тысячу лет.       Я отдал пакет в канцелярии (обычная изба, с плюгавеньким писцом за столом). Получив расписку в получении, я направился в некий аналог местного гарнизона, где меня, как гонца, разместили и даже накормили. Потом пришёл посыльный, сообщивший, что завтра утром будет готов ответ. А пока я волен делать, что хочу.       Ну, я и решил пройтись по городку. Впрочем, ничего интересного здесь так и не нашел. Единственная достопримечательность — каменный мост через Гватло, или как его называют эльфы Сероструй, который в этом городе, где все остальные постройки из дерева, выделялся, как закованный в броню воин среди толпы крестьян.       Тарбад производил впечатление унылого, заснувшего места. Грязь на улицах, скукота на лицах, и ветер в карманах. Деревянные заборы, стены домов и хозяйственных построек, за долгие годы почернели и выглядели мрачновато. Для полной картины не хватало лишь свиней, валявшихся в грязи на центральной дороге.       Интересных людей я здесь не встретил, полезных знакомств не свел, ничего нового не узнал. Возвратившись к себе в комнату, я попросил чернил, и до вечера занимался своим дневником. Также я решил вести записи своих путешествий (по возможности), оформить их как книгу, а потом оставить себе на память, или передать в библиотеку Изенгарда. Вот будет интересно, если лет так через двести-триста в пыльной библиотеке, я наткнусь на свои собственные записки!       Кстати, мне потребовалось время, чтобы научиться писать гусиными перьями. Поначалу, без должных навыков, я частенько портил бумагу, роняя на них кляксы. Само перо, оказалось, непривычно держать, и потребовалось некоторое время для привыкания. Но скажу честно, во всем этом присутствовал некий шарм, труднодостижимый на Земле.       Утром, отдохнув и получив ответ, я отправился обратно в Изенгард и через десять дней уже был дома. Отдав письмо, я отчитался перед Роэдом, оформил всё интересное, что успел заметить, рапортом, и пошел навестить своего друга Греса.       Всё путешествие в Тарбад заняло у меня около двадцати дней. И здесь, я впервые серьезно задумался о том, как на самом деле велико Средиземье, и как сложно, а главное долго добираться от одного места до другого, особенно если они удалены друг от друга.       Путь до Тарбада, в одну сторону, занимает девять — десять дней. А до Серебристой Гавани сколько на коне? Суток сорок, не меньше. До Каррока, что находится в верховьях Андуина, далеко на севере, так вообще около двух месяцев дороги. А если я соберусь на восток? Такое путешествие займет не меньше года!       Сейчас передо мной все отчетливей выкристаллизовывалось понимание того, что Средиземье — огромный, малонаселенный мир с редкими дорогами не самого лучшего качества и разбросанными по всей ойкумене городами, крепостями и поселками. И с этим приходится считаться.