Путь Майа

      Глава 6       Ривенделл.       Я возвратился в Изенгард двадцать восьмого ноября и отдал письмо из Серебристой Гавани в Ортханк. Там его передадут новому гонцу, который поскачет в Осгилиат.       Я же отчитался перед лейтенантом Роэдом о своём путешествии, оформив всё письменным рапортом.       В общей столовой я радостно обнялся с Грестлингом, с которым не виделся больше трех месяцев. Все же хорошо вернуться домой — а Изенгард я уже начинал считать своим домом, по крайней мере, на данный момент. А потом я отдал Грестлингу на хранение мешочек с деньгами, честно «изъятый» у разбойников. Грес мой друг, которому я полностью доверяю, и пусть эти деньги хранятся у него. Я, как вестник, часто нахожусь в разъездах, и мало ли кто наткнется на них в моё отсутствие. Случаев воровства в Изенгарде не наблюдалось, но всё равно, пусть за ними Грес присматривает.       Следующие месяцы протекали спокойно и неторопливо. Та зима выдалась легкой. Снега падало немного и когда он шел, то был мягким и приятным. Особых морозов и сильных ветров также не наблюдалось. Даже северные ветры, непрестанно дующие зимами с Мглистого, в тот год, казалось, поутихли и успокоились.       Вот кстати, очевидное влияние гор. На этой широте в Средиземье снежных зим, к которым я так привык по Земле, практически не случается. Небольшие морозцы да редкий снег — вот и вся зима. Но в районе Изенгарда климат более суровый. Здесь зимой снег падает практически каждый год. Это объясняется близостью гор, со склонов которых периодически срываются вьюги и метели. А восточней, на бескрайней равнине Каленардона, или западней, в землях дундланцев, климат мягче, и осадков меньше. Хотя, повторюсь, широта этих мест одинаковая.       Служба не тяготила. После поездки в Гавань таких дальних и продолжительных поручений у меня, как у вестника, не было. Я развозил письма и приказы по ближайшим сторожкам и заставам, которые находились самое большое в двух-трех днях пути от крепости.       Мне выпало много свободного времени и я не тратил его впустую. Как и прежде занимался воинскими искусствами. В тех редких случаях, когда комната вестников была свободна, и я там находился один, занимался магией.       Впрочем, с магией, дело словно застопорилось. По сути, не считая уроков Бомбадила, я узнал мало нового и практически ничему не научился. Немного освоил исцеление, смог видеть магические потоки и подпитывать с помощью них себя, или окружающих, умею чувствовать энергетику и эмоции собеседника…       Оглядываясь назад, я начинал понимать, что воинские умения прогрессировали куда глубже и сильнее. Может так и надо? Всё идет, как идёт, и я не собирался ничего форсировать.       Мы часто сражались в учебном бою с Грестлингом и я с радостью и удовлетворением замечал, что практически перестал уступать своему другу. Да, он по-прежнему превосходил меня в технике. Но вот в выносливости, и особенно в силе, я уже опередил его.       Но и Грестлинг не стоял на месте. Он неоднократно признавался мне, что и сам стал сражаться лучше. К тому же он неплохо освоил весторн, и благодаря мне научился не только читать, но и писать.       К тому времени, я стал всё чаще задумываться о своём дальнейшем будущем. Совсем скоро, в первых числах мая, должен будет закончиться срок моей трехлетней службы. Что же мне делать дальше?       Лейтенант гондорской разведки Роэд и даже капитан Гростлин откровенно говорили, что будут рады, если я еще на три года продлю свою службу. С командиром отряда всё понятно — он не прочь оставить на службе исполнительного, ответственного солдата. А вот у Роэда имелась несколько другая мотивация — этот человек догадывался, что со мной не всё так просто, и при желании я мог бы много чего интересного рассказать.       Но это были мысли и желание других людей. А что же я, что нужно мне?       По идее можно остаться в Изенгарде еще на три года, продолжать служить и учиться. Но целых три года, причем в таком неторопливом, а временами и скучном режиме — это уже перебор.       К тому же я уже практически выполнил первый этап задуманного плана — немного освоился в Средиземье, приобрел первичные навыки, и даже в некоторых из них немного преуспел. У меня появились знакомые, связи, и теперь, на вопрос о моём прошлом, я мог уверенно, спокойно, и главное правдиво отвечать, что служил в Изенгарде. Следовательно, здесь меня больше ничего не держит.       Итак, я решил покинуть крепость, но прежде посоветоваться со своим другом.       Как-то раз, в начале марта, найдя свободный часок после обеда, мы решились пройти по аллеям Изенгарда. Светило еще по-зимнему яркое, но не греющее солнце. Под ногами влажно хлюпало. Между деревьями перелетали многочисленные птички, некоторые из них уже начинали чирикать. Весну, что ли чувствовали?       — Сколько тебе осталось служить по клятве? — спросил я у Грестлинга.       — Я давал клятву на пять лет. Срок закончится через полтора года.       — В сентябре девяносто девятого?       — Не, в октябре. Я немного округлил, говоря про полтора года.       — Что потом собираешься делать? — я дотронулся рукой до прохладной и влажной коры дерева, а потом провел ладонью по лицу. После обеда меня начало что-то клонить в сон и я взбодрился, немного умывшись.       — Есть предложение? — Грес протяжно зевнул.       — Пока только идея.       — Говори.       — Я вот подумал, может нам в Минас-Итиль отправиться?       — И что там такого интересного? Служба-то везде одинаковая.       — Не скажи… Здесь, в Изенгарде редко что либо происходит. Тишина и благодать. Последняя стычка с орками когда была? Год назад. А в Итиле постоянная, непрекращающаяся пограничная война.       — На войне часто убивают, — уточнил Грес.       — Ага, но зато там многому можно научиться. Да и на мир посмотреть неплохо.       — Ты что-то знаешь? — десятник испытывающее посмотрел мне в глаза.       — Немного, — я огляделся по сторонам. — Но это только между нами… Через два года там начнется серьезная заварушка, и Гондор, вероятнее всего потеряет Итиль.       — Хочешь помешать?       — Не думаю, что этого легко добиться, — я мотнул головой. — Кто я такой, чтобы меня выслушали в Королевском Совете? Ну, допустим, объясню, что имел виденье или что-то в этом роде, скажу, что нужно укреплять крепость, и всё в том же духе. Ну и что, кто отнесётся к моим словам серьезно? У Гондора и так есть прекрасная разведка, но даже она не сможет помочь.       — Если крепость падет, то и весь гарнизон, по идее, погибнет. — Грес пощипал себя за ус. — Знаешь, как-то не хочется умирать.       — На месте что-нибудь придумаем. К тому же, я примерно знаю, когда Итиль будет захвачен, и мы постараемся не погибнуть. А уж если к тому времени, мы с тобой подтянем к себе надежных ребят, то и шансы у нас будут хорошие. Это тебе не Короля убеждать в том, что в Минас-Итиль надо добавить гарнизон. Это местные вояки, которые прекрасно понимают и видят все расклады.       — В целом идея неплохая. Да и сам я чувствую, что застоялся, как конь. Посмотреть на мир, побывать в Мордоре — это не так уж и плохо. Да и в Изенгарде меня ничего особо не держит, кроме одного — сына.       — У тебя есть сын? Раньше ты про него не говорил. Почему?       — Да просто повода не случалось.       — Как его зовут, и сколько ему лет?       — Имя — Востлинг. Парню скоро исполнится семнадцать лет. А живёт он у своей родни, в Белых горах, недалеко отсюда.       — А что с его матерью? Разошлись?       — Нет, не расходились, — Грес нахмурился, словно воспоминания доставляли ему боль, и на некоторое время замолчал. — Её звали Илрин, и я любил её больше жизни…       — Прости, друг, что потревожил твою рану, — мягко сказал я, уже догадываясь, что эта женщина умерла.       — Да, она ушла из этого мира, — Грестлинг отвернулся в сторону, скрывая глаза. — Она была беременна вторым ребенком, но роды оказались сложными…. И она, и малыш погибли.       — Мне очень жаль, и я сочувствую твоему горю, Грес. Пусть же её посмертный путь будет светлым и благостным.       — Спасибо, — Грес благодарно улыбнулся. — Это произошло несколько лет назад, и я думал, что вылечился от этой раны. К сожалению, это не так. Так что ты там говорил про Итиль? — перевел он разговор на другую тему.       — То, что в Мордоре можно неплохо поразвлечься. Если ты не боишься, конечно, — я специально поддел друга, помогая вернуть хорошее настроение.       — Другому я бы кишки выпустил за такие слова, но тебе по дружбе, так уж и быть, прощаю.       — Ну, так и пойдём туда. А если ты еще одного-двух парней подтянешь, то будет совсем неплохо. На месте определимся. Может, и не станем клятву принимать. Останемся свободными, как ветер, и сможем еще путешествовать.       — В общем, я не против. Но всё равно, это надо хорошенько обдумать, прикинуть все резоны, — Грестлинг нахмурился и посмотрел на горы. — К тому же, мне здесь еще долго служить. А ты сам-то, что собираешься делать всё это время? В крепости-то тебе без клятвы никто не разрешит остаться.       Да, мне эта мысль приходила в голову. И я так и не придумал, что же мне делать.       Но сейчас, глядя на Грестлинга, и обдумывая его вопрос, чем же мне заняться, пока у друга не закончится срок клятвы, я неожиданно ухватил неплохую идею. И чем больше я ее обдумывал, тем интересней она мне казалась…       Ривенделл или Раздол и его Владыка Элронд Полуэльф, который славится своим гостеприимством и мудростью. Эльфы Раздола принимают многочисленных путников и всем одинаково рады. И там не надо никаких верительных писем или авторитетных рекомендаций. Приезжай, живи, учись и занимайся, чем хочешь. Главное не доставляй неудобств хозяевам этого места и не порть отношений с другими гостями.       Вроде всё просто. Так может так всё и есть на самом деле и мне не стоит усложнять ситуацию? А провести больше года среди эльфов — это же замечательная возможность и перспектива.       В тот день я ничего не сказал другу. Следовало самому все еще раз обдумать прикинуть другие варианты.       В марте мы с Грестлингом еще несколько раз возвращались к этой теме. И решили все же податься в Минас-Итиль. Грес был смелым мужиком, со здоровой авантюрной жилкой, любившей опасность. Ну а мне надо продолжать учиться, и настоящая полноценная война подходила для этого как нельзя лучше.       Конечно, это не шутки. Всё будет серьезно. К тому же там, среди врагов, и назгулы, и потомки черных нуменорцев. Но, собственно говоря, мне здесь жить тысячу лет. И неужели за всё это время у меня не будет по жизни опасностей и неприятных случаев? Глупо так думать. Поэтому от трудностей следует не бежать, а, наоборот, на данном этапе, даже искать их.       В конце апреля у нас с Грестлингом состоялся очередной разговор, в котором я упомянул, что твердо решил посетить Раздол и пожить там.       — Раздол? — переспросил Грес. — Что-то я вроде про него слышал. Что это за место?       — Это замок эльфов на западном склоне Мглистых гор, недалеко от тракта.       — Вот же ж, — Грестлинг замысловато выругался. — Я бы тоже не отказался посетить такое место. Почему всё самое интересное происходит без меня?       Его слова звучали как шутка, но также я расслышал нотку обиды.       — Ты же знаешь, — я положил ему руку на плечо, — Если бы я мог, я бы остался в Изенграде на эти полтора года, пока закончится твоя служба. Но на такой короткий срок клятвы нет, а простого гражданского, пусть и проверенного трехлетней службой, оставлять в крепости запрещено по уставу.       — Да я, в общем-то, понимаю, — Гресс улыбнулся.       — Если останемся живы после Итиля, то обещаю, мы посетим много интересных мест.       Моя служба закончилась второго мая 1998 года Третьей Эпохи. По идее я должен служить до второго августа, до дня, когда приносил свою клятву, но в Гондоре считали по иному, и в срок службы зачли три первых месяца, когда я проходил испытательный срок.       В тот день капитан Грослин провел небольшое собрание, на котором присутствовало около двадцати человек, по большей части новичков. Капитан отряда отметил мою хорошую службу, отсутствие замечаний и старательность. После этого, в качестве поощрения, подарили в вечное пользование тот меч, который мне дали, когда я стал вестником.       Основная идея данного действия проста и понятна — показать новичкам как надо служить, а заодно подчеркнуть, что Гондор умеет ценить хороших воинов, всегда готов принять их обратно на службу, и не чужд благодарности. Меч-то на самом деле не такое уж и дешевое оружие. Например, моего месячного жалования едва хватит на его покупку.       Затем я договорился с Ортханком и выкупил Яблоко — тут как раз и пригодились мои капиталы.       На тот момент, я уже разбирался в местных ценах и понимал, что Изенгард содрал с меня завышенную сумму. Яблоко немолод и стоил дешевле запрошенной цены. Но я отнесся к этому спокойно — это всего лишь деньги, а Яблоко не просто конь, а верный друг.       В общем, второго мая, облачившись в простую одежду, без всяких доспехов или кольчуги, имея из оружия всего один наградной меч, старый, еще Азре подаренный кинжал, орочий лук и выкупленного Яблоко, я попрощался с Грестлингом, его десятком, и еще несколькими людьми, с которыми успел сойтись поближе. В их числе находился лейтенант Роэд и другие вестники — все же мы с ними успели неплохо узнать друг друга.       Уезжать было тяжело. Мне казалось, что своим отъездом я словно предаю друга, поступаю, не как должно, а как удобно.       С Гресом я договорился, что вернусь первого октября девяносто девятого года. Он же пообещал найти еще парочку нормальных парней, у которых закончится срок службы, и которые согласятся отправиться в Минас-Итиль.       На поясе у меня висел небольшой кошелек с деньгами. Не так уж и много осталось, после того, как я выкупил Яблоко, закупился дорожной провизией для себя и лошади, и отдал ровно половину Гресу. Впрочем, особых расходов я совершать не планировал.       Впереди ждала дорога и Ривенделл.              День за днём скакал я на северо-запад. Долгим оказался путь в Раздол — мне пришлось делать огромный крюк, двигаясь по тракту сначала до Тарбада, потом по равнинам Кардолана на Бри, и затем на восток, в сторону Мглистых гор.       Так получилось потому, что нормальной дороги напрямую, вдоль западных склонов Мглистых гор просто не существовало.       Конечно, при желании, можно отыскать отдельные тропы и тропинки. Судя по описанию, герой «Властелина Колец» Боромир добирался до Раздола именно так, горами, лесами и полями, по пустынным землям. Это протяженные, заброшенные или слабо заселенные пустоши, без дорог и постоялых дворов. Да, на юге все еще находились многочисленные селения дундландцев, но чем дальше на север, тем глуше и неприветливей становились места.       Еще дальше к северу находится Эрегион или Падубь, огромный регион, примыкающий к Мории с западной стороны Мглистых гор. Когда-то очень давно здесь проживали многочисленные эльфы. Именно тут Келебримбор, внук Феанора, выковал эльфийские Великие кольца. Но в 1693 году Второй Эпохи Саурон напал на край и опустошил его. Темного Владыку удалось отбросить, но Эрегион сильно пострадал и никогда не смог восстановить даже тени прежнего великолепия. Долгие века он увядал, как сухое дерево, и местные жители медленно покидали его. Здесь еще оставались редкие поселения, но после пробуждения Балрога, почувствовав древнее зло, последние эльфы простились со своим краем.       К тому же, в тех местах можно запросто нарваться на ватагу орков или гоблинов. Ну и что я мог бы тогда сделать в одиночку? Убьют, и не посмотрят на мою высокую и судьбоносную миссию. Хе-хе…       В общем, я решил не рисковать и избрать дальний, но зато более спокойный путь. К тому же, немного освоив магическое умение подпитывать коня силой, я увеличил наши дневные переходы.       В тот раз я увидел и печально известные Могильники. Они располагались слева от дороги, на подъезде к Бри. Неприветливые, пустынные и пока еще спящие следы угасания государства Арнора и разделения его на три княжества. Саурон не набрал своей силы и Могильники до времени оставались относительно безопасным местом. Где-то там, за ними находился дом Тома Бомбадила. Но в этот раз времени на его посещения у меня не нашлось.       Сам Бри оказался весьма оживленным городом на перекрестке. Здесь проживало множество местных — и хоббитов, и людей. Государство Арнор пало относительно недавно. Многочисленные арнорцы осели в Бри.       Что удивительно, но трактир «Гарцующий пони» уже существовал. И содержала его семья Наркинсов. Я поразился их долголетию и усидчивости — они смогут более тысячи лет оставаться на одном месте, поддерживая семейное ремесло.       Великий Восточный тракт, начинающийся в Серебристой Гавани и доходящий до Железных холмов на дальнем востоке, пролегал через Бри и поэтому здесь хватало всевозможных путников, путешественников и даже бродяг.       Здесь я повстречал многочисленный отряд гномов и среди них старого знакомого Ори, со всем своим семейством.       Гномы за прошедшее время не изменились. Они, как и в день нашего знакомства «У старины Гродди», основательно устроились за столом. С вызывающей легкое чувство зависти скоростью мужики уничтожали подносимые блюда и напитки, успевая громко разговаривать и горланить песни.       Вот, умеют же гномы радоваться жизни! Этого не отнимешь.       Я тепло поздоровался с подгорными жителями, и весь вечер мы провели в «Гарцующем пони». Мы пили пиво, я рассказывал про свои путешествия. Но эти ребята слушали меня лишь из вежливости. У гномов буквально глаза горели. Они все были захвачены новой идеей, у них появилась цель в жизни.       — Да мы там таких ходов настроим, такие залы вырубим — Ауле в гости попросится, посмотреть, — возбужденно кричал Ори.       — Правильно, верно, — поддержали остальные.       — Я, мой друг, знаешь, как по настоящей работе соскучился? — Ори сжал поросший рыжим волосом кулак размером с пивную кружку. — Ууу, горы вздрогнут!       Так, в Бри, впервые, я услышал про планируемый поход на Одинокую Гору. Что ж, всё правильно. Выжившие морийцы, скитающиеся долгие годы по всему Средиземью, наконец-то решили найти себе новый дом.       В другое время я бы с интересом и пользой присоединился к их походу (если бы взяли), но сейчас у меня имелись иные планы.       Дорога на восток в тот год выглядела оживленной. Множество странников и путников путешествовали по миру. И повсюду раздавались разухабистые гномьи песни. Подгорные жители стекались к неизвестной мне точке сбора, откуда планировали начать поход. Ну и ладно, Ауле им в помощь.       После Бри по левую руку раскинулись невообразимые по размерам Комариные Топи — болота с редкими островками относительно чистой суши, с неисчислимым количеством комаров и разного гнуса. Огибая Топи, тракт делал огромную петлю, изгибаясь к югу.       После болот над горизонтом начали подниматься пологие Ветреные холмы — снова по левую руку. Вдалеке от тракта, на плоской вершине одного из холмов метров на двадцать поднимались развалины древней башни. Она носила название Заверть, на синдарине — Амон Сул, Холм Ветров. Даже сейчас, находясь в таком плачевном состоянии, они производили величественное и строгое впечатление. Что же было в те далекие времена, когда Элендиль ждал здесь последнего всеэльфийского государя Гиль-Галада, чтобы отправиться с ним на войну, с которой никто из них так не смог вернуться?       Пятнадцатого июня я пересек Последний Мост — древнее каменное сооружение с тремя арками. Снизу клокотала река Хойра, или, как ее называют эльфы — Митэйтель, берущая начало далеко к северу.       Название моста устарело. Похоже, его построили давно, когда освоение континента шло с запада на восток. И тогда этот мост, действительно, являлся Последним к востоку.       А сейчас, с какой стороны ни посмотри, на реках Средиземья имелись и другие каменные мосты. Даже лишь на одном восточном тракте построены не только броды через реки, но и основательные сооружения. На западе — мост через Брендивайн, а на востоке, за Лихолесьем, — мост через реку Келдуин, вытекающую из Долгого озера. И это не говоря про иные реки. В общем, тот, кто дал такое название, явно не предполагал, что когда-нибудь будут построены и иные мосты.       Еще через несколько дней я пересек брод через Бруинен или, как говорят многие, Бесноватую. Именно здесь Фродо Бэггинс со страхом наблюдал (вернее, будет наблюдать), как волны реки не дали пройти назгулам.       После брода тракт отклонился к северу, выгнувшись гигантской дугой, и вновь устремился на восток.       Начинались предгорья Мглистых гор. Как я помнил по картам, Раздол не стоял на тракте, а находился в местности северней его. И дорогу туда предстояло отыскать.       Впрочем, мои опасения не подтвердились. Судя по всему, в это время Элронд еще не отгородил свои владения с помощью магии, и путь обнаружился достаточно быстро. Влево от тракта уходила замощенная камнями дорога, плавно поднимающаяся в горы.       Где-то на полпути меня остановили. Эльфийский дозор, состоявший из трех воинов, неуловимо быстро преградил мне путь. Лишь миг назад дорога казалось пустынной, и тут — раз, и стража.       Эльфы попались высокие, вооруженные мечами и луками, облаченные в кольчуги, зеленые плащи и легкую обувь. У старшего поверх кольчуги надет кожаный доспех с растительным узором.       — Приветствуем тебя, путник, во владениях Элронда, — эльф перегородил мне дорогу, а двое других остались позади него, посматривая на меня внимательно, но достаточно спокойно. — Моё имя Глорэн. Зачем ты направляешься в нашу крепость?       — Здравствуй, Глорэн. Моё имя Мэлгорн. Я слышал, что Владыка Элронд не отказывает в приюте путникам.       — Так и есть. Но зачем тебе приют, ты так и не сказал.       — Я ищу мудрости и знаний.       — Не так уж и часто слышу я такой ответ, — старший эльф не стал скрывать удивления. — Откуда же ты прибыл, Мэлгорн?       — Из Изенгарда, крепости Гондора на юге Мглистых гор. Может, ты знаешь про неё? Там я служил вестником.       — Про Изенгард нам известно мало, но все же я припоминаю сей славный град, — Глорен подошел поближе. — Как я вижу, ты необычный странник, но пусть о том судит Владыка Имладриса. Ступай по дороге дальше и скоро достигнешь нашей долины.       Освобождая путь, эльф отошел в сторону и поднес к губам искусно отделанный серебром рог. Раздались мощные звуки — он подавал сигнал в крепость о моём прибытии.       Дорога сделала несколько поворотов, неуклонно поднимаясь в горы. Многочисленные деревья, в основном ели, нависали со всех сторон. Наконец я увидел вход в Раздол. Дорога упиралась в высокие ворота, защищенные двумя башнями по бокам. Стены уходили высоко на окружающие горы, создавая серьезное защитное укрепление.       Сверху на башнях находилось несколько эльфов. Неподвижно и молча они смотрели, как я иду. Одна из створок медленно приоткрылась при моём приближении. Я прошел мощные ворота и внизу-впереди, передо мной распахнулась просторная горная долина, поросшая буками и дубами. Два горных потока текли с востока на запад и сливались, образуя начало Бруинена. Узкий каменный мост соединял берега реки. Там, на северной стороне, располагался замок-дом Элронда, который окружали многочисленные террасы, обращенные к речным берегам, густо засаженные садами и аллеями. Во многих местах через древесную листву пробивались постройки эльфов — дома, дворцы, башни, мостики между отрогами гор, каменные и деревянные переходы и иные строения.       С гор сбегали бесчисленные ручейки, образуя каскады и водопады. Свежий ветер и яркий солнечный свет властвовали в долине.       Так я впервые попал в Ривенделл. Эльфы называли его Имладрис.       Первая беседа состоялась у меня с советником Элронда — Эльдиром, высоким, статным эльфом, который обстоятельно и неторопливо поинтересовался целью моего приезда, чем я собираюсь здесь заниматься и как долго буду жить.       Я повторил всё то, что уже говорил стражникам на дороге в Раздол.       Эльдир долго расспрашивал меня о Изенгарде, Гондоре, и всех тех местах, которые я успел посетить. Эльфов не особо сильно интересовали людские или гномьи дела, но они не упускали случая узнать политическую и военную ситуацию в мире.       Затем Эльдир предложил чувствовать себя в Имладрисе как дома и при любом возникшем вопросе или затруднении обращаться к нему. Он рассказал, про то, как здесь живут гости, про распорядок дня и питания, и про всё то, что могло дать это место.       Беседа заняла больше часа. Когда она закончилась, Эльдир позвонил в серебряный колокольчик. Вошедший эльф пригласил меня следовать за ним, в одну из специальных «гостевых» комнат. Я поблагодарил советника за гостеприимство и отправился в свое новое жилище.       Мне выделили просторный покой с высоким потолком, поддерживаемым резными балками, с двумя узкими и высокими окнами, выходящими на красивый водопад. В комнате стояло несколько предметов мебели — красивая широкая кровать, два кресла с искусно выгнутыми спинками и ножками, резной столик и небольшой камин. Несколько толстых свеч, шкаф и полка с книгами дополняли убранство.       Я подошел к окну, отдернул шторы, посмотрел наружу и задумался.       Через тысячу лет Бильбо Бэггинс скажет про Ривенделл так: — здесь приятно и есть, и спать, и рассказывать о своих недавних приключениях, и петь песни, и читать стихи, или размышлять, сидя у камина, или ровно ничего не делать. И если кто-нибудь сюда попадет, то он мигом вылечится от усталости и тоски, от забот, страхов и всех болезней.       Так тут и было — и даже еще лучше. Очень интересная и уютная долина, в которой каждый мог найти занятия по своему вкусу. Я словно очутился в месте, которое давно и непонятно зачем покинул, глубоко вздохнул и радостно рассмеялся. Я дома, как бы странно это ни звучало.       И я нашел для себя всё, что искал. Я много времени проводил в местной библиотеке — читал историю Средиземья и всех народов, ее населяющих. Искал описания Валар и Майар. Особенно сильно интересовала меня информация о магии, о Синих Магах, Балрогах, Орлах и о других существах Средиземья, похожих на Тома Бомбадила. Достаточно много времени я изучал все, что смог найти про великих драконов Севера. Уже тогда я предполагал, и даже предчувствовал, что когда-нибудь с ними столкнусь.       Поиски принесли, пусть и незначительные, но успехи. Эльфы любили, умели ценить и хранить прошлое, свою историю, а также историю всех тех народов, что их окружали. И в описании этого прошлого они были более-менее правдивы и непредвзяты, в отличие от большинства земных историков. И я напомню старую мудрость Джорджа Оруэлла — «кто управляет прошлым, тот управляет будущим. А тот, кто управляет настоящим, управляет прошлым». Так что изучение истории — это отнюдь не пустое занятие.       Мне удалось отыскать много интересного, но об этом я расскажу при случае.              По моим прикидкам, в Ривенделле проживало несколько тысяч эльфов. Прежде всего, это Элронд, его жена Келебриан (дочь Галадриэль), и их дети. Два сына — Элладан и Эльрохир, и дочь Арвен. Несколько советников Элронда, многочисленные воины и воеводы, дворцовая обслуга, навроде поваров и ткачей. Барды и музыканты, ученые и мастеровые. Также здесь проживали и те, кто обеспечивал всю эту долину едой — охотники и те, кто выращивал различные плоды (назвать таких эльфов простыми крестьянами язык не поворачивался).       Наблюдая за жизнью эльфов, могло показаться, что они совсем мало трудятся и работают, посвящая всё свое время искусствам и музыке. Конечно, это не так. Эльфам, как и людям, необходима еда, питьё, одежда, оружие, книги, предметы быта и многие другие вещи. И кто-то всё это создавал.       Мужчин и женщин в долине приходилось примерно поровну. И все отличались необыкновенной, особенно если сравнивать с человеком, красотой. Но кроме красоты внешней, телесной, у практически каждого эльфа присутствовала и красота внутренняя. Богатый внутренний мир, высокие моральные и этические ценности. А это куда важней внешнего вида. Но и среди эльфов всем этим отличалась Арвен.       Келебриан была удивительно красива, но ее дочь… Это что-то невероятное! Когда я впервые увидел в парке, а потом и в Трапезном зале Арвен, я был поражен. Я не мог и предположить, что живое существо могло иметь такую нереальную красоту. Утонченность, женственность, безупречная белая кожа, таинственно мерцающие глаза, и загадочный намек на улыбку, часто появляющийся на ее лице. Прекрасный водопад тёмных, до пояса волос. Запах цветов от неё исходящий. И мощная, при этом мягкая энергия, что пропитывала ее насквозь и являлась её сутью.       Потом, когда первое впечатление немного прошло, я начал понимать, что здесь не обошлось без магии. Не знаю, как она называлась, наверное, любовная, а может что-то, связанное с магией Жизни. Главное то, что она, несомненно, присутствовала. Иначе объяснить это мощное воздействие нельзя.       Но говорю с гордостью, потому что это действительно достижение, я не потерял голову и не влюбился. Первый восторг прошел и я понял, что вся эта несомненная красота не так уж меня и трогает. На мой взгляд Арвен не хватало жизни, непосредственности, простоты (в самом хорошем смысле этого слова). Быть может, все эти качества я бы смог увидеть при более близком знакомстве — если бы мне позволили его осуществить. Но этого не произошло — и я остался хозяином своего сердца!       А возможно, причина моего спокойствия крылась в природе Майа, в возможности понимать и нейтрализовать чужую магию, смотреть на вещи объективно. Это то, о чем мне говорил Азре. Арвен стала для меня великим произведением, шедевром, которым можно наслаждаться. Но влюбиться — нет.       Так что — всего тебе наилучшего, Арвен, Вечерняя Звезда. Когда-нибудь родится Арагорн и ты обретешь свою любовь. Мир тебе, эльфийская принцесса.       Неоднократно я посещал местные кузницы и мастерские. Эльфы умели производить множество интересных и полезных вещей, и у них можно многому научиться. Самые искусные из них все еще умели напитывать некоторые вещи своей магией — но это умение постепенно забывалось.       Я интересовался эльфийскими знаниями о природе, целебных и полезных травах, ядах и куче других чрезвычайно захватывающих вещах.       Практически каждый вечер эльфы собирались в Каминном зале. Здесь они слушали своих менестрелей и певцов, слагали поэмы и стихи. Все их песни в основном, в той или иной степени, касались трех основных тем: героическое прошлое и история самих эльфов; песни, связанные с восхвалением Валар, природы и вообще всего сущего; любовные баллады, воспевающие верность, самопожертвование и мужество.       Почти в каждой песне присутствовала и грустно-трагическая нотка. Наряду с победами, всегда есть поражения. Наряду с радостями — горести, а любовь иной раз оборачивается страданием и горем. Идея тоски — по Валинору, разбитым мечтам, погибшим родичам, неудачам и потрясениям, очень часто звучала в их музыке. И чтобы понять всю смысловую и эмоциональную составляющую их музыкального искусства, надо родиться эльфом. Или, по крайней мере, иметь очень тонкую, слышащую душу.       Эльфийская музыка, песни и танцы — невероятно сложное и прекрасное искусство, прикоснуться к которому — уже счастье.       Из музыкальных инструментов эльфы более всего предпочитали арфы — всевозможных форм и размеров, с разным количеством струн, и отличающимся друг от друга звуком и тембром.       Следующим по популярности инструментом выступала лютня. Имелись виолончели, скрипки, различного вида трубы и флейты. Также в музыке использовались бубны и колокольчики — но уже значительно реже.       Каминный зал огромен, и различных укромных мест — за колоннами, в слабо освещенных уголках, здесь хватало. Очень часто я сидел и слушал эльфийскую музыку. И мысли сами собой убегали куда-то далеко, и я просто наблюдал за их появлением и исчезновением.       По вечерам в своей комнате я продолжал вести записную книжку, куда заносил понравившиеся мне идеи и мысли. И конечно, я продолжал писать книгу про Средиземье. Также я не забывал и магические занятия, хотя мои успехи были достаточно скромны.       К тому времени я понял одну очень важную вещь. Маг, это не тот, кто умеет запускать огненные шары или морозить противника. Нет, маг — это прежде всего достигнутый уровень знаний, миропонимания и осознанности. Маг — это тот, кто научился слушать и понимать Мироздание, и нашел свое гармоничное место в нем, ответив на вопросы, кто он, куда и зачем идёт по жизни. И чем лучше и глубже маг все это понял и осознал, тем более могущественным он станет. А все магические проявления, на что так падка толпа (вроде огней, молний, летящих камней и пробивающих врагов сосулек) всего лишь внешнее проявление природы мага, и ничего более. И эти проявления вторичны по отношению к самому Пути.       Надо просто жить и идти вперёд. И не выдумывать лишнего. Слушать себя, свою интуицию, руководствоваться совестью, стараться всегда поступать справедливо и правильно. Есть выражение, которое мне очень нравится: делай, что должно, и будь, что будет. И тогда, неизбежно, в нужное время ты окажешься в нужном месте, и на правильной для тебя стороне, как бы она не называлась. И ты сможешь достичь своих целей. Это и есть путь каждого человека, и мой в том числе. Путь Майа.       Большую часть времени я проводил на тренировочной площадке, оттачивая воинские умения.       К моему удивлению, эльфы не так уж упорно стремились развивать свои навыки. Потосковать под грустную мелодию доставляло им куда больше интереса, чем занятия на плацу.       Да, они многое умели — особенно их лидеры и те, кто склонен к войне. Но на самом деле, за пару тысяч лет можно освоить что хочешь. В том числе и как эффективно побеждать врагов.       Эльфы не торопились и не умели учиться быстро, так, как это делали люди. Как пример, тот же человек мог за год освоить и преуспеть в том, на что эльфу зачастую не хватало и пяти, или даже десяти лет. Объяснялось это просто. Люди спешили жить, учиться и все познать. А эльфы не хотели, да, наверное, и не умели торопиться ни в чем. Они знали, что впереди долгие века, и даже тысячелетия жизни. Торопиться глупо, ты и так всё успеешь. Вот поэтому и жили они совсем в другом ритме.       Первое время я часто занимался один. Редко-редко появлялся эльф, который соглашался поучаствовать со мной в тренировочном поединке. Наверное, им в диковинку видеть человека, который ежедневно, по нескольку часов занимается таким неинтересным делом.       Как-то раз я познакомился с необычным эльфом, отличавшимся от других и который многому меня научил. Со временем я даже неплохо узнал его. Это встреча оказала немаловажное значение на мою судьбу и поэтому я расскажу о ней подробней.              В Средиземье наступил месяц август. На синдарине и языке дунадан он назывался уруи. В безграничной небесной синеве проплывали одинокие облачка. Кругом пели птицы и журчали ручьи. Пахло мёдом и созревающими яблоками.       На тренировочной площадке, что находилась в дальнем уголке эльфийской долины, около прудика, в котором обычно споласкивался после всех занятий, я находился один.       Я был бос, и из всей одежды на мне надеты лишь грубой выделки льняные штаны по щиколотку. В тот день я совершил пробежку в пару лиг, немного передохнул, около часа пострелял из своего трофейного лука. А затем продолжил упражнения с мечом. В Изенгарде Грес научил меня нескольким неплохим связкам — блоки, удары с перехватом оружия, с различных сторон, уходы в сторону, нырки. Я работал в среднем темпе, неплохо разогрелся, поймал ритм, и как мне казалось, двигался довольно быстро и пластично. Длинные волосы, чтобы не мешали, зачесал назад и стянул в пучок.       Вздох-выдох, перекат, удар, движенье назад, блок, еще блок. Еще блок, выпад…       Зная многочисленные удары, блоки, постановку корпуса, положение рук и ног, можно придумывать множество различных упражнений, вырабатывая тактику и свой стиль, подходящий под собственные возможности, вес и размер тела, координацию, и тип оружия.       Краем глаза я заметил, что на площадке появился высокий, худощавого сложения эльф. Он стоял в стороне, сложив руки на груди и молча, внимательно наблюдал за моими действиями, подмечая мельчайшие детали.       Я постарался не обращать на него внимания, и не думать, как он оценивает мои способности. Даже если и не высоко, то ничего страшного. Никто не рождается великим мечником. Им лишь можно стать.       Я занимался довольно долго, пока не устал и не решил сделать небольшой перерыв. Остановившись, бросил меч в ножны и несколько раз глубоко вдохнул.       Подойдя к бочке с водой, я умыл лицо и сполоснул торс.       Прошло несколько минут и ко мне подошел этот эльф. Из вежливости я встал, приветствуя его.       Эльф оказался очень высоким — даже выше меня, но более худощавый, хотя и плечистый. Наверняка он и весил меньше, но не смотрелся тощим. Мускулистое и подтянутое тело, которым, это чувствовалось, он прекрасно владел.       Он имел правильные черты лица, узкие брови и губы, ясные глаза серого оттенка и золотистые, прямые волосы до плеч. Сквозь волосы торчали кончики ушей.       Весь его облик словно светился нездешним светом и удивлял своим величественным спокойствием.       Одет он в легкую рубаху с расстёгнутым до груди воротом, брюки, повязанные матерчатым поясом, концы которого с одной стороны свисали до бедра. На ногах — легкие мокасины. Обувь и рубаха покрыта искусной вышивкой — цветы, птицы, переплетённые орнаментом, который вполне обосновано можно сравнить с «кельтским» из нашего мира.       На поясе у эльфа висели ножны с клинком.       — Моё имя Глорфиндель, — представился эльф. — Я бы хотел сразиться в учебном поединке.       — А я Мэлгорн, — когда я услышал его имя, в голове у меня что-то промелькнуло. Кажется, это имя упоминалось где-то. Или в «Сильмариллионе» или во «Властелине Колец». — Почему бы и нет? Давай.       К тому времени я уже передохнул и восстановил дыхание. Сначала я думал, что эльф предложит воспользоваться затупленным оружием. Ничего подобного — он вышел на середину утоптанной площадки и повернулся ко мне.       Я встал напротив, на расстоянии около десяти футов.       Эльф уверенно, одним слитным и красивым движением, вытащил свой меч — слегка изогнутый, узкий клинок, отсвечивающим синим светом. Отсалютовав мне, он повернулся боком и выставил меч перед собой остриём вверх.       Я пожал плечами. Что ж, значит будет сражаться на боевом оружии. Надеюсь, что эльф не собирается меня убивать или калечить. А в том, что он сможет это сделать, я лично не сомневался.       Я так же развернулся к нему боком, левую руку отвел назад, а правую, с мечом, вытянул по направлению к противнику.       Несколько мгновений Глорфиндель стоял неподвижно, очевидно, давая мне время на подготовку. А потом он начал двигаться…       Вы видели, как перетекает вода из одной емкости в другую? Быстро, слитно, плавно. Зрителю невозможно выделить или зафиксировать взгляд на отдельных деталях. Их просто нет. Вся вода одно целое. Это движение невозможно разбить на детали.       Вот так двигался и мой противник. Стремительно и завораживающе красиво. Он вообще не совершал лишних движений. Только необходимый минимум, но этот минимум застал меня врасплох.       Миг, и эльф уже около меня, проводит серию атак (три удара я точно пропустил, и если бы это был настоящий поединок, уже лежал бы на земле). Он вынудил меня поворачиваться и вообще двигаться так, что собственное тело мне же и мешало. И он сразу развернул меня лицом к яркому солнцу. Что ж, здорово. Причем совершенно ясно, что эльф просто разминается, и жалеет меня.       Я собрался, сделал несколько блоков. Как только я подумал об атаке, эльф, словно читая мои мысли, резко взвинтил темп. Теперь я лишь отступал и защищался. О нападении и речь не шла. Я пропустил ещё около десятка ударов. У меня сложилось впечатление, что противник чувствует меч как собственную руку. Его клинок останавливался в последний момент, почти касаясь моей кожи. И поначалу это сильно давило на психику. А ну как, не успеет остановить движение?       Затем Глорфиндель сбавил скорость, давая возможность хоть как-то отреагировать и попробовать провести свои атаки.       Я пошел вперед, стараясь действовать максимально быстро. Эльф лишь защищался, провоцируя «разогнаться».       Я провел несколько неплохих (как я тогда думал) атак, начав с «восьмерки» и нанося диагональные, рубящие удары. Противник очень изящно уходил от них, а я словно проваливался в пустоту, открываясь и совершая ненужные, энергозатратные движения.       Иногда он блокировал мои удары. Но ни один из блоков не был прямым — лишь изящные, легкие касание, которые заставляли мой клинок отлетать в разные стороны и словно жить своей, независимой от меня жизнью.       Сила и скорость движений эльфа просто поражали. А его пластике могла позавидовать любая пантера. Гибкая, смертоносная мощь во плоти. И это, я понимал, для него лишь разминка, он не показывает и половину своих умений.       Как-то незаметно я перестал замечать ход времени. Бой продолжался, и он доставлял мне истинное удовольствие. Эльф, несмотря на всю свою «крутизну», сражался спокойно, не стремился меня унизить или показать свое превосходство. Он давал мне возможность действовать по максимуму, выкладываться полностью.       Мы закончили, когда я окончательно выдохся и пропотел, словно в бане. К тому же не на шутку устал. Меч в руках стал просто неподъёмным.       — Что ж, у нас получилось неплохо, — эльф снова отсалютовал мне клинком, и слегка улыбнулся. — Продолжим завтра?       — С удовольствием!       — Тогда, здесь, в это же время, — он развернулся и спокойно ушел.       Я смотрел ему в спину и пытался осознать, что же за боец оказал мне такую честь, дав возможность сразиться с ним. И он даже не особо вспотел после этого боя!       В тот день «я наелся». Хватит, пора отдохнуть. Я направился к пруду, сполоснулся, а затем отправился в свою комнату. Как жаль, что до ужина ещё так долго…       Вечером, лежа на кровати, вспомнил это имя — Глорфиндель, и всё, что с ним связано.       Глорфиндель — великий витязь эльфов. Давным-давно он родился в Средиземье и по зову Вала Оромэ последовал в Валинор. Там он жил до той поры, пока Мелькор не украл Сильмариллы, а Феанор с сыновьями поклялись вернуть их. Так, вместе с остальными эльфами-нолдор он вернулся в Средиземье и принимал участие во многих знаменитых битвах той поры.       В 510 году Первой Эпохи Мелькор напал на эльфийское государство Гондолин. Выжившие эльфы попытались уйти, пройдя скрытыми тропами, но наткнулись на отряд орков под предводительством Балрога. Давая возможность остальным спастись, Глорфиндель вступил в схватку с Балрогом. Поединок длился долго, но, в конце концов, оба бойца упали в горную расщелину и погибли. Потом Орлы вытащили тело витязя из пропасти и его похоронили. На этом кургане выросла трава и золотые цветы, не увядающие даже зимой.       После гибели тела (эльфы называют его хроа), душа Глорфинделя (фэа) перенеслась в Залы Мандоса в Валиноре. Неизвестно, сколько лет он там находился, и когда Вала дал ему новое тело. В любом случае, эльф достаточно долго прожил в Благословенном Крае, а затем снова вернулся в Средиземье.       Точная дата, когда это произошло, отсутствует. Но многие полагают, что Глорфиндель появился в этом мире одновременно с Магами — Истари. Примерно в 1000 году Третьей Эпохи.       Глорфиндель стал жить в Раздоле, помогая Элронду в его борьбе против различных врагов. Так, он принимал участие в войнах с Ангмаром и его Королём-призраком.       В 1975 году Глорфиндель командовал эльфийской дружиной и сумел победить ангмарскую армию. Сам Король-Кольценосец не решился сражаться с ним и отступил. Глорфиндель не стал его преследовать. Именно тогда он сделал своё знаменитое предсказание относительно предводителя назгулов: «далеко ещё его рок, и падёт он не от руки смертного мужа».       Это произошло двадцать три года назад. С тех пор Глорфиндель живёт в Раздоле. И сейчас он является одним из старейших эльфов Средиземья. Не знаю, как насчет Галадриэль, но он старше Элронда, это точно.       Ну и конечно, кроме выдающихся воинских умений, Глорфиндель разбирался и в магии. Он знал множество созидающих и разрушающих заклинаний, предвидел будущее, умел лечить, читать настрой и ауру противника, воздействовать на него. И так же, при желании он мог видеть Призрачный мир.       Вот такая героическая история отдельно взятого эльфа. И именно у него мне посчастливилось брать уроки.       Первые месяцы Глорфиндель относился ко мне спокойно и нейтрально. Я для него выступал всего лишь обыкновенным партнером для спарринга.       Но со временем, как это обычно и бывает, между нами возникли хорошие товарищеские отношения. Попробуйте с совершенно незнакомым человеком делать в течение нескольких дней одно дело. Например, строить дом или плыть в одной лодке. И вы сразу поймете, что такие занятия неизбежно сближают людей, помогая лучше понять друг друга.       Мы тренировались практически каждый день. Правда, один раз, это произошло в начале зимы, Глорфиндель не появлялся около десяти дней, по всей вероятности занятый своими делами.              Началась зима. Бури и вьюги проносились вдалеке над Мглистыми горами. А здесь, в Раздоле, погода практически всегда ясная и не слишком холодная. Редко-редко температура опускалась так низко, что могла замерзнуть вода на улице. Понятное дело, что тут не обошлось без эльфийской магии, которая каким-то образом постоянно поддерживала комфортную температуру и среду.       К этому времени, эльф стал не просто со мной сражаться, он стал меня учить. Началось всё с простого. В одном из боёв он посоветовал мне не сжимать так сильно рукоять меча.       — Когда делаешь силовые блоки и вкладываешь в удар всю массу тела, такой хват оправдан. Но при фехтовании и плетении «узоров», правильней держать клинок расслаблено, не напрягая так сильно кисть, ладонь и пальцы.       Я попробовал и действительно, легкий хват давал возможность, что называется «играть с мечом». Тут конечно, следовало выдерживать «золотую середину», так, чтобы противник не воспользовался этим, и не мог выбить из рук оружие.       Глорфиндель стал заниматься со мной более серьезно, показывая различные стойки, удары, блоки, хваты оружия, синхронность движения и многое другое.       Иногда на тренировку приходили другие эльфы, но особого энтузиазма в их рядах я не наблюдал. Может поэтому Глорфиндель и стал заниматься со мной? Больше-то все равно особо не с кем.       Тем временем зима постепенно прошла. И в Ривенделле наступила ранняя весна. Особенно удивительно наблюдать, как в эльфийской долине уже распускаются почки и цветы, появляются первые насекомые, а буквально за лигу, на склонах Мглистых гор, всё еще лежит глубокий снег!       Как-то раз я завел такой разговор:       — Скажи, Глорфиндель, тебе было сложно сражаться с Балрогом?       — Ты и это обо мне знаешь? — удивился эльф.       — Просто много читал, — ответил я. — Ну так что с Балрогом? Или тебе неприятно говорить?       — Как тебе сказать, — задумчиво протянул эльф и посмотрел куда-то вдаль. — Первое время я неохотно вспоминал тот поединок, но Благословенная страна лечит любой недуг. Излечился и я.       — От чего?       — Воспоминания, Мэлгорн, не всегда доставляют радость. А такой противник не просто силен. Его суть — вселять в тебя страх и ужас. И чтобы схватиться с таким противником, надо иметь чистую и пламенную фэа. Простых умений здесь недостаточно.       — Ты выполнил свой долг как должно. И ты не поддался ему — что ещё может желать воин?       — Но я и не победил его. И не упади мы оба в пропасть, еще неизвестно, за кем бы осталась победа.       — Ты бился с Балрогами раньше, до того боя?       — Да, хотя и не часто, и это было когда армия сражалась против армии. До того дня мне не доводилось сражаться с ему подобными один на один.       — Чем страшен этот противник?       — Он очень высок, силен и быстр, а его кожа крепка настолько, что редкий меч может ее пробить. Он не знает усталости и может биться несколько дней подряд. Из Пламени Удуна Балроги могут создавать себе мечи, копья, хлысты, а из Подземного Мрака они формируют щиты и доспехи, которые укутывают их, как черная, клубящаяся туча. Но всё это второстепенно. Главное это суть огненного демона — Майа, его заклятия и тот ужас, и неуверенность, что он может внушать своим врагам. Многих своих соперников Балроги побеждали еще до боя. Ибо если ты не уверен в своих силах, в своей твердости и отваге, лучше тебе не выходить на этот бой.       — Если бы тебе довелось снова сразиться с Балрогом, как бы ты действовал на этот раз?       — Ты задаешь странные вопросы, Мэлгорн, — эльф пристально посмотрел мне в глаза, но я спокойно выдержал его взгляд. — Зачем тебе это?       — В Средиземье Балроги еще остались, — намекнул я.       — Хочешь отправиться в Морию? — в голосе эльфа послышалось удивление.       — Нет, конечно. Пока нет. Но, кто знает свою судьбу? И кто знает, что может произойти? — я улыбнулся.       — Что ж, тогда слушай, — Глорфиндель судя по всему что-то решил для себя. — Чтобы победить Балрога, требуется абсолютная уверенность в себе, своих внутренних и телесных силах. Ты должен действовать стремительно — быстрее своего противника. И если ты будешь быстрее Балрога, то у тебя появится шанс. Ну и конечно, тебе необходимо соответствующее оружие — копье, меч или топор, способное пробить его толстую шкуру.       — А если как-то заманить или сбросить, например, в воду? Это поможет?       — Скорее всего, это лишит его умений, связанных с огнем. Да, это может помочь, — кивнул эльф.       Еще один интересный для меня разговор состоялся через неделю, когда я спросил его о Залах Мандоса.       — Там тишина, полумрак и успокоение, — ответил мне эльф. — Ты словно спишь, видишь сны, созерцаешь тени других фэа вокруг тебя, осознаешь разные образы и не можешь, да и не хочешь понять, что из этого мнимое, а что настоящее. Нет никаких желаний и стремлений. Всё мираж и всё проходит, или ещё не наступило. Время скользит незаметно и для тебя всё едино — год прошёл или век. А потом сон заканчивается. Ты видишь исполненную величия фигуру Вала Мандоса, и он выводит тебя к свету.       — Разве это не унизительно?       — Что именно?       — Просто дремать и ждать, когда Мандос смилостивится и решит дать тебе новую жизнь? А если он оставит тебя спать до конца времен? Мне бы такое не понравилось.       — Об этом я как-то не думал, — эльф нахмурил брови и приложил руку к подбородку. — Странные мысли. Странные и… недобрые. Валар дали нам жизнь и нет оснований в них сомневаться.                     Десятого июня Глорфиндель пришёл на тренировочную площадку, неся в руках ножны с мечом. Сначала я не придал этому значения, просто подумал, что он, возможно, хочет потренироваться другим оружием, как это уже и происходило раньше.       Но нет, он подошел ко мне и протянул то, что принёс.       — Я немного вижу твой Путь, — сказал мне Глорфиндель. — У тебя впереди много необычного и интересного. Но и трудностей на твой век хватит. И когда-нибудь у тебя появится шанс заполучить поистине великолепное оружие. Пока этого не произошло, я, как Воевода Имладриса, хочу сделать тебе небольшой дар. Возьми, — он протянул мне ножны.       Я взял их левой рукой, а правой вытащил клинок…       Общая длина оружия чуть меньше пяти футов. Лезвие длиною около трех с половиной футов, шириной в три пальца, снабженное долами, слегка изогнутое и сужающееся на конце. С одной стороны лезвие заточено на всю длину клинка, с другой лишь на верхнюю четверть. Широкая прямая гарда, с перпендикулярным кольцом с одной стороны для дополнительной защиты. Сама рукоять — полтора фута, и ее длина достаточна для хвата как одной, так и двумя руками. Рукоять сделана из кости и обмотанная грубой кожей. На конце рукояти — шарообразное навершие, которым, при должном умении, можно наносить вполне сильные удары..       Для наглядности и понимания, можно сравнить это оружие с «гросс-мессером» из земной истории. Оно являлось чем-то средним между мечом и саблей.       Я сделал несколько стоек и выпадов, пытаясь лучше понять это оружие. В моих руках оно лежало уверенно и как-то гармонично, что мне сразу понравилось. Для менее высокого человека, этот клинок мог бы стать однозначно двуручным. Но мой рост и длина рук позволяли действовать им и как одноручным, и как двуручным оружием.       — Конечно, это не легендарное или мифическое оружие, выкованное из мифрила — сказал Глорфиндель, — но все же добротное и надежное. Его отковали эльфийские кузнецы Эрегиона более тысячи лет назад. И пока ты не нашел лучшего, оно будет достойно тебе служить.       — Да оно просто великолепное, — я на самом деле был впечатлён подарком. — Мне оно кажется очень красивым и удобным.       — Я его подобрал под твоё тело, — скромно добавил Глорфиндель. — У меня самого, да и у многих эльфов, клинки похожего типа. Такое оружие даёт замечательные возможности при фехтовании, огромное разнообразие рубящих ударов и неплохие колющие — но здесь больше нужна точность и глазомер, чем сила, в отличие от обычных прямых мечей.       — У этого клинка есть имя? — я продолжал осматривать меч.       — Нет, он почти не участвовал в боях. Большинство моих сородичей ниже нас с тобой ростом и для них этот клинок тяжеловат и великоват. А у Высоких Эльфов, как правило, происходящих из древних родов, есть более качественное оружие. Вот поэтому он и находился так долго и без хозяина, и без имени. Если захочешь, ты сам сможешь назвать его.       — Что же, благодарю тебя от всей души, Глорфиндель. Мне очень понравился твой подарок.       — Я рад этому, — эльф сделал пару шагов назад. — А теперь, думается мне, пришло время опробовать твой меч в бою!       Вот так, неожиданно, я стал обладателем весьма добротного клинка. К тому времени я уже немного научился разбираться в оружии и мог судить о нем. Естественно, оружие самого Глорфинделя и многих других эльфов более смертоносное, древнее и дорогое. Да и в крепости Изенгард у пары человек мечи превосходили по качеству этот подарок. У Воеводы Тродинга Славного или капитана отряда Гростлина оружие лучше. Ну, а мечи остальных, и в том числе моего друга Грестлинга явно уступали. А так как до сего дня не был избалован наличием качественного оружия, то нынешний подарок являлся очень и очень ценным. А уж о разнице между эльфийским клинком и тем мечом, что мне подарили в Изенгарде, говорить не приходилось. Всё и так понятно.       Я начал осваивать свой новый меч. И чем больше я с ним занимался, тем лучше я его чувствовал и тем более уверенно им работал. Благодарность к Глорфинделю переполняла сердце!       Через некоторое время я придумал и имя для него. Я назвал его Энсал, сокращенным названием, которое с синдарина можно перевести как «эльфийский дар». Соглашусь, имя не слишком оригинальное, но зато без излишнего пафоса и героизма, да и отражало саму суть меча.