«У нас с тобой целая история, мы могли бы стать великой командой, которую мир ещё никогда не встречал. У нас с тобой целая история, поэтому не сдавайся, впереди нас ждёт многое, мы можем жить всю вечность».
Когда Луи прилетает в Хитроу спустя десять часов, он хочет лишь плюхнуться на кровать отеля и вздремнуть. Но он несколько месяцев не был в Англии, в небе ярко светит солнце, и день только начался. Путешествуя с места на место все эти годы, Луи научился лишь тому, что нужно игнорировать часы своего тела, ведь именно так оно быстрее привыкает к новому часовому поясу. У Луи есть три дня, прежде чем группа начнёт работать в студии — три дня, чтобы привыкнуть к лондонскому времени; три дня, чтобы разобраться в себе. Он планирует сделать много вещей, например, сходить по магазинам в любимые места и выпить по пинте пива со Стэном в своем любимом пабе. Однако всё это может подождать, ведь сначала Луи нужно повидаться с семьёй. Поэтому парень набирает домашний номер, пока таксист укладывает его вещи в багажник. Тихо матерясь от того, что его звонок перенаправили на голосовую почту, Луи садится на заднее сиденье машины и смотрит, как за окном исчезает аэропорт, а в динамике раздаётся записанный голос мамы. — Вы дозвонились до семьи Томлинсон, — говорит она, потом наступает секундная пауза, и девочки, начиная с Лотти и заканчивая Фибби, быстро произносят по очереди свои имена, после этого Джей возвращается к трубке. — На данный момент мы немного заняты. Если вы оставите сообщение, то мы в скором времени с вами свяжемся. Сообщение было записано несколько лет назад, и Джей утверждает, что не знает, как его обновить, обвиняя во всём современные технологии вместо того, чтобы просто признать свою лень в этом разбираться. Дэн же решил не участвовать в записи. Сообщения Луи не оставляет. Ему изначально не нужно было слушать запись, просто она с первых же секунд заставляет его улыбнуться. Вместо этого он говорит водителю свой адрес в Донкастере и расслабляется в преддверии долгой поездки. Он решает пойти против правил и уже через десять минут крепко засыпает. Часы показывают полдень, когда такси подъезжает к его дому. Луи берет свой багаж и направляется к веранде. Он хорошо помнит, где лежит запасной ключ — под горшком рядом с дверью — и триумфально восклицает, когда находит его на этом самом месте. С легкостью открыв парадную дверь (в этот момент он снова чувствует себя пятнадцатилетним школьником, что возвращается домой после тяжелого учебного дня), Луи проходит внутрь, аккуратно прикрывая за собой дверь. — Алло? — зовёт он, встречаясь с оглушительной тишиной. — Кто-нибудь дома? — Он хмурит брови и прислушивается: из гостиной слышатся тихие звуки включенного телевизора. Он выглядывает из-за угла и видит копну светлых волоса, которая заставляет его ярко улыбаться. — Эй, Лотс. Разве тебе не говорили, что телевизор съедает твой мозг. Стоит Луи подать голос, как голова девушки резко поворачивается, а на лице играет удивление. Как только она понимает, кто перед ней стоит, она вскакивает на ноги, и Луи думает: «Ах, как мило, она так по мне скучала», пока не… — Ай! — вскрикивает он, потирая своё плечо после того, как Лотти его ударяет. Она может быть очень дерзкой, когда захочет, в этом они похожи. — Это ещё за что? — возникает Луи высоким голосом. — Ты несколько месяцев не видела своего старшего брата, и именно так ты его встречаешь? Лотти ничего не отвечает, лишь смотрит на него большими светлыми глаза, прежде чем ныряет к нему в объятия, заставляя парня слегка отступить. — Вот это уже лучше, — говорит он с усмешкой, утыкаясь носом в её волосы и так же крепко обнимая в ответ. — Идиот, — бормочет она ему в свитер. Они тихо покачиваются на месте в разные стороны. Когда девушка отстраняется, она снова легко бьёт Луи по руке. — Я уж подумала, что в дом кто-то ворвался. Почему не предупредил, что приезжаешь? — Хотел сделать сюрприз. — Что ж, сюрприз получился. Ты подарил мне сердечный приступ. Луи смотрит на неё и озорно улыбается; такая детская улыбка всегда была предназначена только для его родственников. Его взгляд быстро проходится от кухни до конца коридора, но везде пусто. Лотти тут же понимает, кого ищет Луи, и объясняет. — Маму вызвали в больницу. Думаю, до обеда она вернётся. — Она перестала выходить в ночные смены? — спрашивает он, вспоминая последние жалобы своей мамы на то, что начальство неудобно ставят ей часы работы, которые противоречат её материнству. — Ага, из-за близнецов она слишком устаёт, в этот раз начальник её послушал, — девушка закатывает глаза, и пара садится на старый диван, что стоял на этом же месте, когда они были совсем маленькими. — Хорошо, — кивает Луи, понимая, что их полное семейное воссоединение произойдёт только через пару часов. В любом случае, он рад, что маме больше не нужно работать в ночь. Луи тяжко выдыхает и улыбается. — А где остальное семейство? — Он знает, что если Дэн с мамой на работе, то младшие близнецы в яслях, но у него всё ещё есть куча сестер. — Конечно же, в школе, придурок. Сегодня середина недели, — монотонно произносит Лотти, и только её лёгкая ухмылка говорит о том, что она издевается. — Ну ладно, сама дерзость, и почему же ты тогда не там? Она пожимает плечами, желая выглядеть крутой. — Не захотела. — И мама разрешила остаться тебе дома? — спрашивает Луи с поднятой бровью, не веря в услышанное. — Ко мне она относится спокойней, чем когда-то к тебе. Луи фыркает и драматично скрещивает руки на груди. — Ты так говоришь, как будто я был трудным ребёнком. Я был идеальным сыном и не прогуливал уроки, как некоторые. — Ты не сдал программу A-level, — произносит Лотти с самодовольной улыбкой. Она единственная, кто может подшутить над своим братом, не получив язвительный комментарий в ответ. Их характеры отличаются лишь тем, что Лотти более тихая и сдержанная, в то время как Луи дерзкий и громкий. — Я пять минут дома, а ты уже меня критикуешь. Что за дела? — Лотти смеётся, и Луи лишь секунду сидит с каменным лицом, прежде чем тоже начинает смеяться. Он так сильно скучал по своей сестре. — И к твоему сведению, я не сдал эту программу лишь в первый раз! — говорит он с нотками самозащиты и гордости. — Во второй раз всё прошло замечательно. Я, по крайней мере, хоть в школу для этого пришёл. Лотти поднимается с дивана, закатывает глаза и высовывает язык. — Хочешь чаю? — дружелюбно спрашивает она и направляется на кухню, чтобы поставить чайник. Луи следует за ней, облегченно выдыхая. — Будь добра, — единственное, что раздаётся, прежде чем Луи плюхается на кухонный высокий стул и наблюдает за своей младшей сестрой, как она наливает в чайник воду, ставит на подставку, нажимает на красную кнопку и встаёт на носочки, чтобы достать из шкафчика две кружки. Он никогда бы не подумал, что будет чувствовать такой огромный прилив нежности, смотря лишь, как сестра готовит ему чай в их родном доме. Он скучал по этому. — Что ж, давай рассказывай, — говорит он спустя мгновение, и поскольку чайник начинает кипеть всё громче и громче, Луи приходится повысить свой голос. — Что нового произошло в мире Лотти? Не считая подростковых прогулов в школе. Лотти ухмыляется, фокусируя взгляд на кружках, которые несет в руках. Она протягивает Луи его кружку, и он благодарит её прежде, чем она садится за стол напротив него. — Ничего особенного не произошло, — отвечает она немного грустным голосом. — Ох, да брось, — настаивает Луи с улыбкой. Он наклоняется вперед и слегка дует на свой чай, смотря, как поднимается пар. Он несколько дней не пил чая, отчего сейчас ему не терпится поскорее его остудить. — Должно быть хоть что-то. Меня несколько недель не было дома. Лотти закатывает глаза. — Но мы почти каждый день разговаривали по телефону. — Когда Луи поднимает на неё взгляд, она хихикает, делает маленький глоток чая и ставит кружку на стол. — Эм… — размышляет она. — У меня появился парень. Если бы Луи сейчас сделал глоток, то точно выплюнул бы его обратно в кружку. К счастью, чай всё ещё горячий, чтобы его пить. — Кто? Новый? Что случилось с прошлым? — Мы расстались сто лет назад! — Вот же чёрт, — бормочет Луи себе под нос, молча задаваясь вопросом, чего ещё он не знает. Он любит туры — даже очень — но иногда ему кажется, будто дома он упускает действительно важные события. — Что плохого он тебе сделал? — Он был скучным. Не знаю! — Боже, Лотти. А это тогда что за клоун? — Его зовут Томми. — Томми? Что это за имя такое? — говорит Луи, шутя лишь наполовину. Лотти не может не вздохнуть, поскольку тут же видит его сложную сторону опеки, которая есть у любого старшего брата. — Томми, — повторяет он с акцентом, в насмешливом неодобрении покачивая головой. Секунду он смотрит на сестру, которая улыбается и тоже качает головой его выходкам. — В школе познакомились? — Нет, он не ходит в школу. Он уже выпустился. Луи вскидывает брови, холодно усмехаясь. — Он старше тебя? Ты хочешь довести своего брата до сердечного приступа в двадцать три года? Лотти смеется и закатывает глаза. Она выглядит смущенной, думая, что сказать, и стуча ноготком по ручке своей кружки. — Он очень мил со мной. Луи не может не улыбнуться. — Иначе и быть не может. К сведению, у меня есть влиятельные друзья. Спустя примерно тридцать минут довольно длительного резюме Лотти о жизни в Донкастере они переходят к разговору о туре и группе. После того, как Зейн ушёл и Луи немного успокоился, придя в себе, первым делом он позвонил Лотти. Поэтому говорить об этом сейчас нет смысла. К тому же, напряжение всё ещё ощущается, и из-за этого они упоминают брюнета быстро и кратко. — То, что он сказал на премии Asian Awards, прозвучало мило, — говорит Лотти, когда Луи признаётся, что несколько недель не выходил с Зейном на контакт, и внимательно наблюдает за своим братом. — О, ты видела это? Кто же не видел, думается ему. Ведь об этом говорили везде и повсюду. Скандальная история, в которой говорилось о первом появлении бывшего участника One Direction, драматично покинувшего группу в середине тура. Первое публичное появление, где Зейн выигрывает номинацию «Выдающееся достижение в области музыки» на премии Asian Awards. И, конечно же, там был Ноти Бой, но Зейн всё равно поблагодарил One Direction. Луи жалеет, что посмотрел это видео. Жалеет так же сильно, как жалеет, что не написал тогда Зейну сообщение с поздравлениями. — Прочла в Daily Mail, — признаётся она, выглядя смущенной от того, что продолжает следить за жизнью бывшего лучшего друга своего брата. Однако Луи не против; он знает, что избежать сплетен в интернете почти невозможно. К тому же, она права. Речь Зейна на премии действительно была милой. — Да, точно, — Луи тяжело вздыхает, хмурясь, и взмахивает рукой, намереваясь таким жестом молча закончить свою мысль, поскольку он не знает, что ещё можно добавить. Лотти, к счастью, не настаивает. Они в тишине продолжают маленькими глотками попивать чай, когда у Луи вибрирует телефон. Приходит сообщение от Гарри.Луи, ты добрался до Лондона в целости и сохранности?
Луи хочет одновременно закатить глаза и покраснеть, читая его сообщение и представляя серьёзного Гарри, который сейчас находится где-то в городе с мыслью о том, что нужно проверить Луи… — Никаких телефонов за столом, — произносит Лотти, подражая авторитетному характеру своей матери. Это заставляет Луи захихикать, на что Лотти гордо улыбается. Она смотрит на него со сложенными на столе руками и спрашивает обыденным голосом: — Кто написал? Мгновение Луи думает соврать, но потом понимает, что врать тут не о чем. Он не может понять, почему мысль о том, что он расскажет своей сестре о Гарри, заставляет его нервничать, ведь они могут обсуждать почти всё на этом свете. Ну… почти всё. — Гарри, — он пытается говорить как можно обыденней, но сразу понимает, что облажался. Лотти вскидывает брови, отодвигая кружку в сторону и выпрямляя спину, прежде чем спрашивая: — Гарри? Это, который Стайлс? Луи фыркает. — Нет, Лотс, Гарри, который Принц Гарри из Англии, — с сарказмом отвечает он, драматично жестикулируя руками. — Конечно, Гарри Стайлс, я других Гарри не знаю. Лотти игнорирует его шутки, хорошо зная, как умело Луи может избегать темы, на которые не хочет говорить. — Гарри тебе пишет? — она выглядит озадаченно. — И кто из нас ещё и скрывается. Она лишь дразниться с усмешкой на губах, но желудок Луи всё равно сжимается. — Это не секрет, — быстро защищается он, — просто это… — он пытается подобрать правильное слово, — всё в новинку. Не успел тебе рассказать. — Что между вами происходит? — незамедлительно спрашивает она, а голос её указывает на то, как же странно звучит идея чего-то «нового» между Гарри и Луи. — Я не знаю. Мы снова друзья. Это просто случилось, — Луи смотрит вниз на свой чай и рассеяно мешает его маленькой ложечкой. — Два человека, которые сначала друг от друга почти не отходят, а потом не выносят присутствие друг друга в одной комнате, не могут просто случайно снова стать друзьями, — замечает Лотти, ещё раз демонстрируя, насколько она досадно проницательна. Ничто не может пройти мимо этой девушки. — Всё было не так, Лотти. Мы не… мы не ненавидели друг друга, просто… — он замолкает и вздыхает, лениво потирая ладошкой своей шею. Лотти никогда не знала в полной форме, как именно обстояли их с Гарри отношения в прошлом. Она была слишком маленькой — к тому же всё равно никто из окружения ничего не знал. Всё происходило только между Луи и Гарри, а потом всё закончилось прежде, чем кто-то успел что-то узнать. И Луи никогда не умел об этом говорить. Имя Гарри стало некого рода табу в семье Томлинсон. Реакция Лотти была вполне предсказуемой, но Луи не ненавидит тот факт, что она не понимает. Никто никогда не поймёт, думается ему. — Не важно, — наконец говорит он с натянутой улыбкой. Он ни с кем ранее не говорил о своей новообретенной дружбе с Гарри. — Мне просто нравится снова быть его другом. Без Зейна… не знаю, нам всем нужно держаться вместе и продолжать быть полноценной группой. — Я рада за вас, — неожиданно произносит Лотти, делая глоток чая. — Ты всегда рядом с Гарри был очень счастливым. Луи медленно кивает, теряясь в своих мыслях. Он вспоминает все те дни, когда Гарри заставлял его смеяться, заставлял улыбаться, когда Луи было грустно, когда будучи рядом с кудрявым, Луи чувствовал себя лучше. Даже его сестра, которой на тот момент было четырнадцать лет, заметила, какой эффект производил Гарри на её брата. Заметит ли она эффект, который до сих пор есть у Луи? Он прочищает горло и снова поднимает взгляд на Лотти. — Вообще-то, я, эмм… пару дней назад признался ему в своей ориентации. Если не брать в счет Зейна, то семья Луи была единственной, кто знал о том, что Луи гей. Так было, пока об этом не узнал Гарри. Точнее, он давно об этом знал и, возможно, не он один. Луи признался своей сестре всего лишь год назад, хоть в это время он всё ещё разбирался в себе. Лотти всегда давала хорошие советы, и в тот раз она его выслушала и поняла, как никто не понял из родных. Они всегда были близки, поэтому делиться с ней такими вещами для Луи не было никаких сложностей. Лотти тогда просто кивнула и обняла, сказав, что он навсегда останется её глупым братцем, которого она бесконечно любит. — Серьёзно? И как всё прошло? — Хорошо. Кажется, он давно об этом знал. Пожалуйста, не спрашивай меня, как именно он об этом узнал. Он многим делился с Лотти, но их с Гарри интимные моменты должны остаться только с ними. Лотти поджимает губы и кивает, упираясь щекой о ладонь. — Это хорошо, да? — Да… да, хорошо. Просто сложно поверить, — он нервно смеётся, на что Лотти утешающе улыбается. Он вспоминает момент в студии, какое облегчение он почувствовал, когда сказал об этом Гарри. Конечно, он ужасно нервничал, но он очень рад, что сделал это. Он больше не боится быть собой. Если сравнивать доверие к Гарри в тот вечер и в те времена, когда они были молодыми, наивными и во всём неуверенными — такими неуверенными, что ни разу не признались друг другу в своих чувствах — то сейчас, конечно, виднелись улучшения. Луи действительно гордится тем, какими людьми они стали, даже если он упустил шанс искупить то, что у них было. Он ни за что не стал бы торговать своей самоуверенностью. И теперь, когда он сделал самое сложное — признался Гарри в своей ориентации — ему нужно признаться остальным парням. На один шаг ближе в полной свободе. — Я горжусь тобой, — спокойно, но уверенно произносит девушка. Это единственное, что их различает: Лотти гораздо лучше показывает свою любовь. Боже, этот ребёнок мудр просто не по годам. — Не будь сентиментальной, а то заставишь своего старшего брата плакать. Лотти закатывает глаза и улыбается. — Придурок. — Вот так-то лучше, — улыбается он в ответ.Флэшбэк: Январь 2011
Когда Гарри сказал Луи, что никогда не смотрел «Бриолин», Луи решил сделать всё, чтобы этот фильм стал у Гарри самым любимым. Десять минут Луи умоляет маму разрешить им всю ночь смотреть телевизор, и Джей, наконец-то, уступает. Это значит, что всю ночь они будут одни в комнате с закрытой дверью и что самое главное — без младших сестрёнок, которые любят смущать Луи перед Гарри. Уже поздно. И «поздно» рассматривается по стандартам двух подростков, спать которых до сих пор отправляют мамы. В особенные дни они не идут в кровать в 10:30, поэтому оба — и Гарри, и Луи — постараются использовать все преимущества этого вечера. Луи очень серьёзно подходит к этому делу — представляет классические мюзиклы восьмидесятых годов, комментируя даже самые незначительные вещи. Он не может замолчать, и даже если Гарри против, он этого никогда не покажет: он лишь хихикает и улыбается, слушая всё, что говорит его лучший друг. Луи подпевает песням и рассказывает во время диалога историю о том, как он играл Дэнни в школьной постановке. Гарри лишь внимательно слушает и кивает головой, показывая, насколько увлекательно повествует шатен. Они близко сидят на диване и делят один плед на двоих, поскольку отопление сломалось неделю назад («Боже, и это посреди недели! Какая удача», сказала тогда Джей). Свет выключен, и их черты лица освещены только яркостью телевизора. — Лучшая музыка на свете, — с энтузиазмом восклицает Луи, вставая на диван ногами, отчего Гарри слегка теряет баланс (всё это время он прижимался к шатену сбоку). Фильм приближается к своему кульминационному моменту. Для Луи You’re The One That I Want является кинематографическим шедевром, поэтому он едва может сдержаться, когда герои начинают петь. Гарри не может перестать улыбаться, едва уделяя внимание фильму, стоит Луи начать танцевать вместе с тем, что происходит в телевизоре. — Давай, — говорит Луи и вытягивает руку вперед к Гарри. И тот её берёт — даже секунды не сомневаясь — после чего Луи притягивает его к себе в середину комнаты. — Кто будет кем? — мягко спрашивает Гарри. — Очевидно же, что я Дэнни, а ты Сэнди, — уверенно отвечает Луи, прежде чем снова подпеть словам. Гарри смеётся, кивает и бормочет: «Конечно». Они повторяют движения Джона Траволты и Оливии Ньютон-Джон, которая обнимает Джона за шею, в то время как он держит её за талию. Выражение лица Луи выглядит серьёзным, когда он поёт песню наизусть, а Гарри не может сдержать улыбку (и красные щёки). Музыка заполнила всю тёмную комнату. Гарри пытается держать себя в руках, но это невозможно, особенно когда Луи драматично двигает бёдрами и ближе прижимает к себе кудрявого. Они оба в пижамных штанах, волосы Гарри растрёпаны, а лицо Луи сосредоточенно: данная сцена со стороны может показаться ужасно милой. Хорошо, что кроме них в комнате больше никого нет. Луи несколько раз играл этот номер в школьной пьесе. Это время в его жизни было очень интересным и захватывающим. Но если сравнивать с этим моментом, когда его руки лежат на талии кудрявого и когда младший парень смотрит на него, словно шатен является всем его миром… что ж, это ни с чем не сравнить. Каждый раз, когда по телевизору показывают новое движение, Луи быстро повторяет его, вращая Гарри по комнате, который нежно смеётся. И когда Дэнни прижимает Сэнди к себе и резко опускает её, Луи делает с Гарри то же самое. Он смотри на экран, где пара обменивается жарким поцелуем. Его щёки вспыхивают от смущения: как он мог забыть про эту сцену. Хотя, возможно, он и не забывал. Поцелуй на экране длится мучительно долго. Луи поворачивается к Гарри лицом и ставит его на ноги, отпуская лишь тогда, когда кудрявый находит равновесие. — … И затем я бы тебя поцеловал, — бормочет Луи и отводит взгляд, играясь с волосами Гарри. Он не хочет смотреть ему в глаза, не хочет видеть его реакцию. Вместо этого он садится на диван, делая очень плохую попытку казаться обыденно. — Прости, это было глупо, — наконец говорит он; единственное, что слышится в комнате, это музыка в телевизоре. — Раньше я был в этом хорош, сейчас же забыл все движения. Гарри ничего не говорит, лишь садится на диван рядом с Луи. Он мог выбрать любое место, но решает сесть так, чтобы их руки соприкасались. — Нет, — тихо признаётся Гарри, поворачиваясь к Луи лицом. — Ты был очень хорош. Удивительно. Луи не может не улыбнуться, пока по телевизору показывают титры.***
Будучи дома, Луи оживляется, как никогда раньше. Поэтому уезжать грустно: уже спустя два дня пребывания в Донкастере Луи цепляется на пороге за свою маму, которая словно отправляет сына в детский лагерь. Только когда Лотти дразнит брата, что тот ведёт себя, как ребёнок, Луи отпускает маму и строит сестре противную рожицу. Он взрослый мужчина, это несомненно, но ничего его так сильно не расслабляет, как его собственная кровать, дом и семья. Особенно, когда вдобавок к этому присоединяются сообщения от Гарри Стайлса. Проходит пару дней, и вот группа в Лондоне с великим удовольствием пишет свой пятый альбом. Джулиан с Джоном с первых нот влюбились в демо — которое называется A.M. — и теперь им не терпится записать его. Так же они счастливы были услышать, что Джейми смог убедить их о потенциале Drag Me Down, и хотят записать песню к концу месяца. Сейчас только первые деньки, но Луи уже слышит особое звучание их нового альбома. Гарри с Луи окунулись в динамичную работу, которое состоит либо из их зеркальных взглядов каждый раз, когда Джулиан становится чересчур активным, либо из тихих разговоров, когда остальные ребята спорят по поводу аккордов. Они не говорят о том, что произошло между ними в прошлый раз в студии, это и незачем. Луи, по крайней мере, теперь чувствует себя с Гарри более собой, словно ему больше не нужно сдерживаться. Ну, почти. Ему всё ещё приходится подавлять этих чёртовых бабочек в животе каждый раз, когда Гарри на него смотрит. Также он часто ловит себя на восхищении, когда Гарри что-то рассказывает. Он заставляет себя игнорировать, чтобы это не могло означать, заставляет себя много об этом не думать. В конце концов, он просто рад снова иметь Гарри в своей жизни. — Луи? — раздаётся голос Гарри, от которого Луи почти вздрагивает. Они в студии и собирают свои вещи после продуктивного рабочего дня. — Хмм? Да? — Чем будешь заниматься на выходных? — спрашивает он, выглядя немного настороженно (хоть Луи и не может понять, почему). Этот момент напоминает Луи тот раз, когда он задал кудрявому тот же самый вопрос. Интересно, у Гарри сейчас те же мысли, которые были у Луи пару недель назад… — Эмм… не знаю, — размышляет Луи вслух, не улавливая, о чём хочет сказать Гарри, — а чего такое? — Я тут подумал, если ты хочешь, то… — Гарри прерывается, прочищает рот и, кажется, выпрямляет спину. Это что — собеседование? Луи нисколько не может понять, почему Гарри так странно себя ведёт. — Эмм, мы могли бы провести время вместе? — Да! С удовольствием, — отвечает Луи довольно быстро и с резвым энтузиазмом, который сразу же вгоняет его в краску. Он тут же пытается расслабиться и показать вид, будто ничего особенного не происходит. — Хотя, знаешь, существует не так много мест, где нас не заметят. — Гарри подозрительно на него смотрит, и Луи чувствует ком в горле. — Типа фанаты сойдут с ума. Он смеется и тут же жалеет о сказанном. Луи, замолчи! Ты всё делаешь только хуже! Он хочет ударить себя за то, что упомянул фанатов. Они всегда были между Гарри и Луи очень чувствительной темой. Ведь именно из-за реакции фанатов, а впоследствии менеджеров их дружба прекратилась. Слишком сильное было давление. Луи приходится опустить взгляд, он потирает свою шею и неловко переминается с ноги на ногу. Глупый. Какой же ты глупый. Гарри медленно моргает, обдумывая слова парня. Это поедает Луи изнутри. Он никогда не был терпеливым человеком. — Тогда мы сделаем так, чтобы нас не заметили, — пожимает плечами Гарри. Если он и почувствовал ожог от напоминаний шатена, то умело это скрыл. Луи кратко кивает и застенчиво улыбается, словно извиняясь. — И куда мы пойдём? — спрашивает он и расслабляется, замечая спокойствие в чертах кудрявого. — Что ж… — начинает Гарри, как всегда произнося слова очень томительно. Если бы Луи не находил это таким привлекательным и очаровательным, то давно бы уже сказал: «Говори уже». — Я собирался поехать домой, прежде чем мы вернёмся в студию, но самолёт отменили, и… — взмахивает он рукой, — планы в некоем роде… изменились. — Он на секунду замолкает, оставляя Луи в раздумьях о том, к чему он, чёрт возьми, ведёт. — Мама с Джеммой начали об этом переживать. — На губах Гарри появляется ухмылка и ещё что-то робкое и непонятное — словно он не знает, как спросить у Луи то, что он хочет спросить. — Короче говоря… я подумал, что, может быть, ты поедешь со мной домой? На день или два. — В Холмс Чапел? — спрашивает Луи, не веря услышанному, но улыбка сама вырисовывается на губах. — Да… — хрипло смеётся Гарри, пропуская волосы через пальцы, — тебе не нужно… оставаться на ночь или что-то в этом роде, — быстро добавляет он, рассматривая удивление Луи как нежелание. — Я просто подумал, что было бы неплохо куда-нибудь съездить. И, как ты уже сказал… есть не так много мест, где нас могут не заметить. — Нет, нет, Гарри, это, конечно, очень здорово, но я… не хочу быть обузой. Лицо Гарри почти озаряется от уверенности Луи, хоть он и пытается это скрыть: физически старается убрать улыбку с лица. — Ты не будешь обузой, обещаю, — говорит он мягко, немного покачиваясь на месте. Луи лишь кивает, чувствуя небольшое головокружение. Он не может замедлить своё сердцебиение, как только понимает, на что только что согласился. Провести с Гарри время. Провести с Гарри время наедине. Провести с Гарри время наедине в Холмс Чапле. Не то чтобы Луи никогда не был в Чешире, и не то чтобы он никогда раньше не оставался с Гарри в одном доме. Они ведь жили вместе, чёрт возьми. Но это было так давно. От чего Луи одновременно чувствует и волнение, и нервы. Ему бы хотелось немного посидеть и подумать о происходящем.***
Гарри был прав: Холмс Чапел действительно то место, куда хочется сбежать. Луи быстро понимает, что в этом городе живут только дети и пожилые люди: разница в возрасте между поколениями определенно присутствует, и когда Луи идёт по главной улице, ему кажется, что он тут единственный двадцатилетний. Сейчас воскресенье, поэтому люди либо в церквях, либо ходят по магазинам. Деревня довольно маленькая. Помимо торгового центра (в котором есть супермаркет, магазин с рыбой и чипсами и, конечно, известная пекарня, о которой Гарри не может перестать болтать), здесь больше ничего нет. Если бы Луи здесь рос, то у него явно бы появилась клаустрофобия, но приезжать сюда в гости на денёк… очень мирно и спокойно. Как раз то, что ему нужно. Ему действительно нравится это спокойствие, когда он блуждает по улочкам родного для Гарри города, достаточно инкогнито, поэтому шанс узнать его очень маленький. Они приехали к обеду; как Луи показалось, Энн обняла его крепче, чем своего собственного сына. Гарри притворился, что ревнует, а Луи подразнил его по поводу настоящей причины своего приезда (Гарри позвал его, чтобы Энн не сильно злилась на своего сына за то, что тот давно не приезжал), на что Гарри сказал: «Ты меня подловил». После этого Луи решил немного прогуляться по городу, оставив Гарри наедине с мамой и сестрой, которых давно не видел. Поэтому, возможно, жизнь здесь не кипит с ярой силой, но находиться в этом городе приятно. Часть Луи чувствует тепло от мысли о том, что детство Гарри проходило на этих улицах: начиная от этих разваленных стен, вниз по главной дороге и заканчивая парком в конце улицы. Находясь здесь, Луи чувствует себя ближе к Гарри. Спустя час он решает, что посмотрел всё, что можно, и решает вернуться домой к семье Стайлс. Ещё он решает не рассказывать им, как потерялся и блуждал вдоль улицы около двадцати минут. Не хочет видеть их ухмылки, поскольку потеряться в таком маленьком городе, особенно когда ты уже ранее здесь бывал, довольно сложно. Дверь не закрыта, и около минуты Луи стоит и думает, стоит ему постучаться или просто зайти внутрь. Он выбирает последнее, мысленно ругая себя за то, что много думает о глупых мелочах. Как только он заходит в холл, из кухни раздаётся тихий смех и увлеченный разговор. Ему даже не хочется идти туда и вмешиваться, поскольку знает, каково это видеть свою семью после долгого времени разлуки. — Наконец-то! — произносит Джемма, прерывая их разговор, когда замечает Луи в проеме. Энн и Гарри тут же переводят на шатена свой взгляд. — Мы только обсуждали о том, куда ты ушёл. В комнату Луи не заходит, лишь неловко мнется в дверном проеме. — Просто гулял… — отвечает он, облокачиваясь на косяк. — Посмотрел главную улицу и остальные здания. Он переводит взгляд на Гарри, который мягко смотрит на него в ответ. Луи видит, как изменилось лицо парня, если сравнивать с сегодняшним утром: черты его лица заметно расслабились, а недели тяжелой работы словно и не было. Луи чувствует прилив теплоты от того, каким беззаботным становится Гарри, будучи дома. Гарри встаёт со стула и подходит к Луи. — Я обожаю Холмс Чапел, но даже мне сложно найти здесь занятия на целый час. — У меня было очень живописное возвращение домой, — защищается Луи и выпрямляется, чтобы казаться выше, вызывающе смотря на парня. Гарри вскидывает бровь, не скрывая развлечения в глазах. Луи думает, что если Гарри не прекратит так на него смотреть, то шатен покроется краской. Пару секунд они молча смотрят друг на друга, пока Гарри не хмурится и прочищает горло. Затем он разворачивается к Луи спиной и начинает убирать тарелки со стола. Луи буквально чувствует, сердцебиение медленно приходит в норму. — Хочешь сходить прогуляться? — дружелюбно спрашивает Гарри, продолжая стоять к Луи спиной и убирая грязную посуду в раковину. — Или ты уже нагулялся? Насмотрелся живописи, так сказать, — с улыбкой добавляет Гарри, выгибая шею, чтобы оценить реакцию парня. Последний фыркает и, закатив глаза, скрещивает руки на груди. Он видит, как Джемма переводит на Энн многозначительный взгляд. Она сдерживает смех? Вопрос? Замечание? Луи сказать не может, он лишь знает, что те внимательно наблюдают за взаимодействием парней. Должно быть, для них происходящее выглядит странно. Последний раз, когда он был здесь, последний раз, когда они с Гарри так же нормально общались… что ж, это было много лет назад. И теперь Гарри просто появляется на пороге своего родного дома с Луи под боком, словно прошлых лет и не было. Если Энн с Джеммой и находят это жутко странным, то виду не подают. — Нет, я не нагулялся, — возражает Луи с каплей цинизма, как бы говоря «да как ты смеешь такое говорить?». Гарри вытирает руки о кухонное полотенце и поворачивается к шатену, смотря на него с выраженным весельем. — Хорошо.***
— Расскажи мне, что ты на самом деле думаешь о Холмс Чапел, — спрашивает Гарри спустя время. Он надел шапочку, кончики кудрявых волос под которой приятно развиваются на ветру. Руки он спрятал в большие кармашки куртки. На улице весна, но для Чешира это значит проливные дожди и пасмурная погода. Луи мгновение думает, подходя ближе к Гарри и едва подрагивая от холода. — Здесь очень… колоритно, — наконец, отвечает он, смотря прямо перед собой, но чувствуя, как кудрявый закатывает глаза от его комментария. Они оба поняли отсылку к интервью Гарри для Х-фактора. — Я ведь здесь уже бывал, Хаз, — произносит он, ожидая, когда Гарри на него посмотрит. Прозвище срывается с его губ, и Луи надеется, что что ещё не слишком рано для таких вещей. — Да… но, — Гарри смотрит вниз, кончиком обуви пиная мокрую траву под ногами, и пожимает плечами. — С тех пор многое изменилось. Луи кажется, что речь больше не идёт о Холмс Чапеле. Поэтому его ответ содержит в себе много смыслов. — Но своё мнение я так и не поменял, — говорит он, надеясь, что Гарри поймет его и тот факт, что он не имеет в виду красоту пейзажа. — Здесь очень мило, Гарри, правда. Гарри лишь улыбается. Погуляв по пустыне («Это просто лужайка, Луи», посмеялся Гарри, когда услышал, как Луи назвал это место), ребята оказываются в особенно уединенном месте, окруженное деревьями. Гарри садится на шаткую скамью у воды, а Луи узнает старый мост над рекой и наблюдает за птицей, которая выглядывает рыбу в воде. Здесь настолько спокойно, что Луи думает, если бы трава не была такой мокрой, то он бы с радостью прилег подремать. — Я, когда приезжаю домой, всегда сюда прихожу, — мягко произносит Гарри, направляя взгляд вдаль. — Тут очень хорошо думается. — И о чём же ты думаешь? — спрашивает Луи, смотря на Гарри с ухмылкой. — Ха-ха. Очень смешно, — монотонно отвечает Гарри, толкая Луи локтем. Им не обязательно сидеть так близко, на скамейке полно места, но между ними считанные сантиметры, отчего их руки иногда соприкасаются. Луи старается не думать о том, что дело просто в обмене теплом, поскольку на улице холодно. Наступает спокойная тишина, во время которой мальчики мягко улыбаются сами себе. — Так много всего, — начинает Гарри, вытаскивая руку из кармана, чтобы легко провести ей по воздуху перед собой, — постоянно происходит вокруг нас. В такие моменты хочется просто сесть и… замереть. — Он делает паузу, теряя, кажется, слегка рассудок. Затем с серьезным выражением лица смотрит на Луи. — Ты меня понимаешь? Луи смотрит на Гарри в ответ и кивает, на губах играет улыбка, когда зеленые глаза встречают голубые. Не то чтобы в этот момент Луи познает великую мысль. И не то чтобы он не знал об этом, сколько себя помнит. Но что-то в том, как он последовал за Гарри в Холмс Чапел, как они восстанавливают каждую секунду того потерянного времени и отношений между ними — это что-то залезать Луи прямо под кожу. Он сидит с Гарри — не с Гарри Стайлсом, а просто Гарри. С тем Гарри, который до слёз смеялся бы над шутками Луи; с тем Гарри, который всегда находит добрые слова, даже в самых конфликтных ситуациях; с тем Гарри, который готов был сделать что угодно, лишь бы развеселить грустного Луи. И это всё ещё тот Гарри. Лишь стал чуть выше (ладно, намного выше), набил много татуировок, обрел чувство стиля и каким-то способом стал ещё красивее. Но это всё тот же Гарри, в которого Луи когда-то влюбился. Которого никогда не переставал любить. Ох, да. Луи всегда об этом знал. Но вот только сейчас он по-настоящему это понял. И нет никакой паники. Лишь кровь стынет в жилах, а под кожей притаился ужас. Ужас того, что он никогда не скажет парню о своих чувствах. Он откидывает эти мысли в дальний ящик, мотая назад и вперед ногами. Не время сейчас думать о последствиях своих чувств. Нужно просто наслаждаться общением со своим старым лучшим другом. — Попрошу маму, чтобы ты оставил их у себя, — произносит Гарри, понятия не имея, что происходит у Луи в голове. Он кивает головой в сторону ног шатена, глупо улыбаясь. Луи хотел надеть простые зеленые сапоги Джеммы, но размер ноги оказался слишком маленьким. Поэтому ему пришлось надеть розовые сапоги Энн с леопардовым принтом. — Они тебе идут, — добавляет Гарри, посмеиваясь, как ребёнок, отчего Луи даже с точностью не может сказать, правильно ли он его услышал. Луи надувает губы и в этот раз специально ударяет по ноге кудрявого. — Ах ты говнюк. — Я же серьезно! — вызывающе отвечает Гарри, хоть тон в его голосе и выражение лица говорят об обратном. Он легко ударяет ногой по сапогам шатена. Какое-то время они играются так, глупо улыбаясь, как подростки. Те, кем они были раньше, когда были вместе. Честно признаться, для Луи происходящее кажется сюрреалистичным. Иметь такое привычное физическое взаимодействие с Гарри. Луи так долго учил себя подавлять свои инстинкты, останавливаться каждый раз, когда появлялось дикое желание вытянуть руку и провести пальцами по кудрям Гарри или нежно приобнять за талию. Теперь же, когда нет камер и того, кто мог бы остановить их, Луи не нужно сдерживаться. И это действительно очень, очень приятно.Флэшбэк: Август 2011
Фестиваль Лидс всё меняет. На следующий день, когда они приезжают после этого мероприятия, Луи чувствует изменения. Словно всё то, что они с Гарри медленно строили на протяжении года, всплыло наружу. И всё это из-за беззаботной атмосферы на фестивале. Дорога домой была долгой, поэтому мальчики просто кидают сумки у дверей и, еле передвигая ноги, заходят в комнату Луи. Луи включает лампу в углу и присоединяется к Гарри на двухместной кровати. Луи не нужно ничего спрашивать, он и так знает, что они будут спать на этой кровати вместе. Они часто спят вместе, потому что Гарри быстро засыпает, когда они играют в Фифа или просто смотрят телевизор, тихонько забираясь под одеяло и укладываясь под боком Луи. И Луи никогда не был против, лишь молча улыбался, когда открывалась дверь, и на пороге стоял Гарри в одних боксерах. Сейчас же стало всё только хуже, их дружба за выходные перешла на новый уровень. Они постоянно держались за руки, выпивший Гарри спрятал лицо в изгибе шеи парня, вызывая у того рой мурашек по спине. И это были не простые пьяные выходки. Луи особенно чувствовал это, когда алкоголь выветривался и они вдвоём лежали в палатке. Сердце Луи в тот момент ходило галопом от их близости, он так ярко чувствовал дыхание Гарри на своей щеке, что даже сейчас, когда они лежат на кровати и смеются, он это ощущает. — Как называлась та песня? Которая нам так понравилась? — спрашивает Луи в тусклой комнате, лежа на спине рядом с Гарри и смотря в потолок. — Sweet Disposition, — быстро отвечает Гарри, поворачиваясь к Луи лицом и мягко улыбаясь. — Да, точно! Sweet Disposition, — Луи принимает сидячее положение и берёт в руку телефон. Его настигает прилив энергии, как только голову посещает новая идея — найти песню в гугле и включить её. Он ставит громкость на максимум и поворачивается к Гарри. В сердце растекается тепло, когда он вспоминает, как они с Гарри безумно танцевали на траве. Теперь это любимая песня Луи. — Мгновение! Любовь! Мечта и смех! — с энтузиазмом и дурачеством подпевает Луи. Он продолжает петь с широкой улыбкой, и Гарри к нему, наконец, присоединяется.A kiss, a cry, Поцелуй, слёзы Our rights, our wrongs, Наши взлёты и падения A moment, a love, a dream, a laugh Мгновение, любовь, мечта, смех.
— Оставайся здесь, — поётся в телефоне, чему Луи громко подпевает, — и я приду, — его руки драматично сжимаются в кулаки, специально заставляя Гарри засмеяться (и это работает). — Пока кровь в наших венах ещё молода! — поёт Гарри, несмотря на то, что теперь они уже не поют, а просто весело выкрикивают слова. Мальчики наклоняются друг к другу, слегка прыгая на матрасе и не заботясь о мире за стенами этой комнаты. Из-за смеха и криков Луи едва слышит саму песню, но его это не волнует, потому что он так, чёрт возьми, счастлив. — Она так молода, она течёт… — И не остановится, пока мы не сдадимся! — Луи перекрикивает и Гарри, и музыку, не зная о том, что неправильно спел строчку песни. Гарри смеётся и откидывается на подушку, сжимая руки на груди. — Нет! — восклицает он, зажмуривая глаза и покачиваясь в стороны. Когда он наконец привлекает внимание Луи, который прекращает петь и хмуро смотрит на своего друга, Гарри объясняет: — Там поётся не «не остановимся, пока не сдадимся», — он делает паузу, чтобы перевести дыхание, — а «не остановимся, пока не закончится, не остановимся, чтобы сдаться». — Ерунда! — возражает Луи, тут же защищаясь и повышая голос на одну октаву. Он ближе подсаживается к Гарри и подносит телефон к их лицам. — Это правда! — произносит Гарри, с закрытыми глазами и широкой улыбкой качая головой. — Просто прислушайся в следующий раз! И Луи прислушивается, будучи очень нетерпеливым. Когда снова играет припев, Луи поражённо падает рядом с Гарри на подушки. — Ладно, полагаю, ты прав, — признаётся он, надувая губы и мелодраматично скрещивая руки на груди. Теперь музыка играет тише, поскольку Луи бросил телефон куда-то в одеяло. — Но… — Гарри берёт себя в руки, хоть широкая улыбка и продолжает играть на его губах. Он ложится на бок и внимательно смотрит на шатена. — Но твоя версия мне нравится больше, — как-то застенчиво делает он комплимент. Как только он заканчивает предложение, атмосфера в комнате тут же меняется, словно веселье куда-то пропадает. Два мальчика лежат невероятно близко, и раздаётся лишь тихая музыка на заднем фоне. Луи понимает, что если сейчас он решится на это, если совершит этот скачок веры, который мучает его на протяжении последних нескольких месяцев, то пути назад уже не будет. Как бы сильно он не пытался избавиться от электричества, которое возникает при каждом их соприкосновении, для него уже давно всё стало явным. Дыхание застревает где-то в горле, и от одной лишь мысли Луи чувствует головокружение. — Если… — начинает он, чувствуя сухость во рту. Скажи, просто скажи это. Взгляд Гарри внимателен и сосредоточен, губы чуть приоткрыты. Луи на секунду опускает на них глаза. — Если ты не будешь двигаться, то я тебя поцелую. И Гарри не двигается. На самом деле он даже замирает — лишь его взгляд бегает с одного глаза парня на другой, а зубы от нервов прикусывают нижнюю губу. Луи кажется, что он мог бы смотреть в эти глаза до конца своей жизни и быть этим доволен. Дело не в красоте — в этом светло-зеленом оттенке с коричневыми пятнышками — а том, что Луи чувствует, смотря в них. Он чувствует бабочки в животе, как весь его прежний мир переворачивается вверх дном и заставляет Луи сомневаться в том, всё ли он знает о себе и о любви как таковой. Смотря в глаза напротив, вслед за тем, что уже было упомянуто, Луи видит лишь уверенности и безоговорочную любовь, которая смотрит на него в ответ. Луи знает, что вот наступил его шанс, знает, что Гарри молча говорит ему о том, как тоже этого хочет.A kiss, a cry, Поцелуй, слёзы Our rights, our wrongs, Наши взлёты и падения A moment, a love, a dream, a laugh Мгновение, любовь, мечта, смех.
После этого Луи больше ни о чем не думает и просто наклоняется, сокращая между ними расстояние. Он чувствует мягкое прикосновение к своим губам, чувствует что-то трепетное и новое. Поцелуй тёплый, он одновременно заполняет кровь в венах спокойствием и адреналином. Словно Луи мог бы пробежать несколько тысяч миль, или несколько часов просто лежать с Гарри на этой кровати. Точнее, несколько лет, а то и вечность. Они целуются медленно и нежно. Рука Луи мягко ложится на щеку Гарри, когда шатен с лёгким рвением наклоняется ещё ближе. Луи не может вспомнить, чтобы когда-либо чувствовал подобное. Хоть с кем-то. Это то чувство, к которому хочется тянуться и которое останется на твоих губах ещё пару последующих дней. Когда поцелуй прекращается — Луи лбом прислоняется ко лбу Гарри — слова кажутся излишними. Луи думает лишь о том, почему, чёрт возьми, он не сделал этого раньше? Для Луи происходящее кажется сном, и, судя по ошеломленному, но необъяснимо счастливому лицу Гарри, тот чувствует то же.***
У реки Дейн становится прохладно — даже по меркам Гарри — и мальчики решают направиться домой. Дорога наполняется тихими разговорами и стуком зубов Луи, на что Гарри лишь вертит головой, чтобы не засмеяться. Сойдя с главной дороги, они видят перед собой лишь высокие изгороди и свет из окон разных домов. На улице тихо и пусто, отчего мальчики незаметно подходят друг к другу ближе, при каждом взмахе рук соприкасаясь локтями. Луи не хочет признавать, что страх быть замеченным всё ещё его терзает. — Если бы ты был джентльменом, то давно дал бы мне свою куртку, — ухмыляется Луи, думая, что после таких слов Гарри замнётся. Но кудрявый снова усмехается, обхватывает рукой его плечи и поглаживает ладонью вверх и вниз по руке Луи, пытаясь хоть немного его согреть. От такого контакта Луи напрягается, хоть и пытается выглядеть беззаботно. Видимо, что-то он всё-таки упускает, поскольку улыбка Гарри колеблется и он тут же отстраняется, запуская руку в карман куртки. Луи сразу хочется всё исправить, извиниться или хоть что-нибудь сказать, но он закрывает рот и опускает взгляд на ноги. Дело не в том, что у них ранее не было таких объятий. На самом деле весь сегодняшний день был наполнен дружескими подталкиваниями и миловидными интимными моментами. Но у Луи уже от происходящего начинает кружиться голова. Он не знает, как будет себя вести, если Гарри снова к нему прикоснется, сможет ли он не выставить себя дураком. Но в то же время он не хочет, чтобы Гарри останавливался, он хочет зайти так далеко, как это возможно. И он понятия не имеет, что случится с их новообретенной дружбой, поэтому Луи нужно прямо сейчас прекратить думать о Гарри в таком ключе. Прекращай. Не будь идиотом. Не смей всё испортить.***
Луи не будет оставаться на ночь. По крайней мере, именно так он себе говорит. Но после того, как у него не получается отказать Энн в предложении поужинать вместе с ними и как он оказывается в гостиной с Джеммой и Гарри, смотря телевизор, ехать домой становится уже поздно и бессмысленно. И Луи признаётся — только себе, никому другому — что остаться на ночь с этой семьёй ему даже в радость. Увидеть утром сонного Гарри, услышать его такой же хриплый голос, как тогда в клубе по телефону… что ж, ради такого Луи готов на всё. Перед тем, как пойти спать, Энн говорит Луи, что приготовила для него отдельную кровать, и это не зная, что Луи передумал и решил остаться. Он лишь кивает и говорит спасибо. Интересно, знает ли она, что он чувствует каждый раз, когда смотрит на Гарри. Должно быть, у него всё написано на лице. Как бы он не старался скрыть свои чувства, всё тщетно. Словно они вернулись в прошлое, давая интервью и выступая на сцене. Гарри безнадежно сводит Луи с ума. И приезд в этот дом всё только усугубил. — Я пойду спать, — говорит Джемма, лежа на диване, положив при этом ноги на колени Гарри, но тот, кажется, не переживает о вмешательстве в своё личное пространство. В семье Стайлсов такое поведение оказывается вполне обыденным. К примеру, Джемма любит кидаться в Гарри сыром каждый раз, когда тот начинает нудеть об исторических событиях, которые происходят в фильме. Девушка встаёт с дивана и потягивается. — Что ж, вы двое, — говорит она, зевая, — не хулиганьте, ладно? — Да, мам, — отвечает Гарри как можно мрачнее. — Ты это видишь, Томлинсон? — говорит она, повышая голос на одну октаву, а Луи поражается её схожести с Энн. — Как он ко мне относится? — Настоящее безобразие, — произносит Луи, вызывая у Гарри хмурый взгляд, который заставляет Луи сухо ухмыльнуться. — Джем, ты, кажется, собиралась спать? — слегка улыбается Гарри, вызывающе смотря на сестру. — Да, да… я ухожу, — она вскидывает брови вверх, — спокойной ночи, братец, — говорит она, подходя к дивану со спины и обнимая Гарри за плечи. — Спокойной, сестра, — отвечает Гарри, издавая звук удушья, словно объятия получаются слишком крепкими. Он усмехается своей собственной шутке и прижимает руки девушки ближе к своей груди. Ямочки на его щеках вызывают у Луи в животе рой бабочек. — И тебе доброй ночи, Луи, — говорит Джемма, когда уже направляется к лестнице. — Классно снова тебя здесь видеть. — Да, и тебе доброй ночи, Джемм, — отвечает Луи немного ошеломленно. Искренность в её словах сбивает его с толку. Они заставляют его осознать, как же приятно быть с семьёй Гарри спустя столько лет. Девушка уходит, и наступает короткое молчание, во время которого Луи кусает губу и пытается сконцентрироваться на фильме. В конечном итоге он терпит неудачу и переводит взгляд на Гарри. Тот ничего не говорит, лишь ладошкой стучит по пустому месту на диване рядом с собой и умоляюще смотрит на Луи в ответ. Шатен усмехается и закатывает глаза, тяжело вздыхая, словно пересесть на диван с кресла для Луи огромная проблема. — Знаешь, что мне это напоминает? — говорит Гарри, как только Луи усаживается рядышком. На диване сидеть удобней, чем в кресле, и, конечно, это не связано с близостью Гарри, совсем нет. — Что? — спрашивает Луи, переводя внимание с телевизора на Гарри. Ни один фильм не интересен Луи так, как рассказы кудрявого. — То время, когда у нас были ночёвки. Помнишь? — Конечно, помню, — говорит Луи. Как Гарри мог вообще подумать, что Луи об этом когда-нибудь забудет. — Боже, словно вечность прошла, — добавляет он с нотками ностальгии в голосе. — Мы были такими молодыми. — И как мы думали… — начинает Гарри, меняя своё положение и поворачиваясь к Луи всем телом, — что являемся бунтарями, — нежно произносит он, на секунду теряясь в мыслях, после чего смотря Луи прямо в глаза с ухмылкой. — Просто потому, что не ложились спать в одиннадцать часов. Луи смеётся, чувствуя странную смесь смущения и самодовольствия. — Мы действительно так думали. Самые крутые во всём мире. — Как мама приходила и кричала на нас, что мы до сих пор не выключили телевизор, — говорит Гарри, улыбаясь воспоминаниям. — Мы совсем её не слушались. Луи стыдливо качает головой, но нежная улыбка всё равно играет на его лице. Он действительно стыдится, когда вспоминает своё поведение в девятнадцать лет, но от мыслей о молодом Гарри его сердце наполняется гордостью и нежностью. — А что насчёт того, когда мы начали жить вместе? Разве не мы сломали то стекло, когда играли в вышибалы прямо в доме? — Да, мы! — громко смеётся Гарри. У глаз появляются морщинки, и он ладошкой стучит себя по колену. Луи почти забыл этот смех. Когда кудрявый глупо смеётся, широко открыв рот. Луи вспоминает, когда впервые заставил Гарри так смеяться ещё на Х-факторе. На секунду Луи действительно видит перед собой того Гарри, молодого и кудрявого, и затем снова двадцатиоднолетнего — мудрого и красивого. — Хозяин нас возненавидел, — тепло отзывается Гарри. — Когда мы съехали оттуда… клянусь, для него это был праздник. — Стресс, который мы ему доставили, скорей всего, отнял у него несколько долгих лет его жизни. Бедный парень… Гарри откидывается на спинку дивана, его смех сменяется тихими вздохами, а после и вовсе угасает в тишину. И хоть они больше не говорят, хоть веселый момент и проходит, тени улыбок всё ещё присутствуют на их лицах. — Боже… как родители вообще позволили нам изначально съехаться, — бормочет Луи, гуляя по стеллажам своих воспоминаний, когда они с Гарри были моложе. — Мы ведь даже не знали друг друга! — восклицает Луи. — Сколько мы были знакомы… пять месяцев или типа того? — Да, типа того. Но ты мне сразу понравился, — говорит Гарри, отчего Луи чувствует себя немного странно. Мысль о шестнадцатилетнем Гарри, который лежит и думает о Луи, вызывает у него тошноту. Что он думает обо мне теперь? Луи хотелось бы быть достаточно смелым, чтобы задать этот вопрос. — Помню, когда мы встретились, я подумал: «Он… такой громкий», — обыденно говорит Гарри с улыбкой на губах, на что Луи лишь фыркает, вызывая у Гарри ещё большую улыбку. — «Очень громкий. Будь с ним осторожен». — О, класс, спасибо, — саркастично отзывается Луи. — Ещё я подумал, что ты смешной. Думал, что ты слишком крутой, чтобы я с тобой тусовался. — А оказалось, что я полный лузер, — говорит Луи, на что Гарри закатывает глаза. Луи пошутил, только чтобы сердце не билось так быстро от того, как Гарри о нём говорит. — Про тебя я подумал, что ты… такой же, — смутно произносит Луи. Гарри лишь хмурится. — Как мило, Луи, спасибо. — Нет, конечно, — смеётся парень, — я подумал… конечно, я подумал, что ты замечательный. Такой скромный кудрявый мальчик с убийственным голосом. На самом деле, я был уверен, что ты выиграешь. Гарри начинает светится от таких слов и благодарно улыбается, отчего Луи приходится отвести взгляд, чтобы не сорваться. Боже, может быть, вообще не нужно было приезжать в Холмс Чапел? — Ты мог себе представить… — резко говорит Гарри без радости в голосе. Он запускает пальцы в свои волосы и хмурит брови. — Ещё тогда… ты мог представить, что мы окажемся здесь? — Где, на этом диване? Конечно, нет. Гарри посылает ему убийственный взгляд, но всё равно не может подавить улыбку. — Идиот, — легко произносит он. — Ты же знаешь, что я имел в виду. Луи знает. Знает, что Гарри имел в виду Х-фактор и успех группы. Знает, что парень говорил о тех вещах, благодаря которым они сейчас пишут пятый альбом и через месяц поедут в тур. Он это знает, но так же чувствует, что плохие вещи Гарри тоже имеет в виду. Тот факт, что Зейна с ними больше нет. И сколько прошло времени, прежде чем они с Луи вновь обрели друг друга. Луи никогда бы не подумал, что всё в конечном итоге окажется таким. — От таких мыслей можно с ума сойти… — начинает Луи чуть хриплым голосом. — Я правда понятия не имел, будучи там, на Х-факторе… что мы окажемся здесь. — Я тоже. — Думаешь, и голова начинает кружиться, — говорит Луи, нервно смеясь. — Кем мы бы стали, если бы нас не объединили в группу? — Скорей всего, я бы всё ещё работал в пекарне, — говорит Гарри с серьёзным лицом, и у Луи уходит секунда, прежде чем он понимает его иронию. — Боже упаси, — выдаёт Луи. — Эй, — оскорблённо произносит Гарри, — я был прекрасным пекарем. — Я лишь хочу сказать… не оставляй свою основную работу. Гарри наклоняет голову, отчего волосы падают на лицо: парень явно пытается скрыть свою усмешку. Когда он снова смотрит на Луи, убирая пальчиками чёлку от глаз, Луи не может отвести взгляда, полностью теряясь в том, как кудрявый смотрит на него в ответ. — Мы бы никогда не встретились, — тихо говорит Гарри спустя мгновение. Его глаза сверкают, а зубы прикусывают нижнюю губу. От такого вида у Луи болит сердце. Шатен не может представить свою жизнь без Гарри Стайлса. — Здорово, что они объединили нас в группу, — говорит Луи с оттенком юмора, но слова его всё равно серьёзны. И хоть Луи и пытался сказать это как можно веселее, нотки сентиментальности заполняют комнату. И Луи этому не противится, он не прочь быть уязвимым рядом с Гарри. Иначе невозможно, особенно когда Гарри так на него смотрит. — Да, — нежно отвечает кудрявый с лёгкой улыбкой на лице. — Здорово.***
На следующее утро Луи просыпается, и первое, о чём он думает, как же крепко он спал. Второе — это о, чёрт. Он быстро понимает, где находится. И стоит ему пошевелиться и прищуриться в тёмной гостиной, как он явно осознаёт, что лежит на диване не один. Поскольку причина, по которой он так хорошо спал, — это факт того, что спал он с Гарри. Чёрт. Блять. Как это, чёрт возьми, произошло? Луи знает, как. Он вспоминает, как близко они сидели вчера на диване, смотрели телевизор и обращали внимание только друг на друга. Для Луи было почти опьянительно просто так сидеть с Гарри на одном диване и разговаривать. Наступила ночь, они изо всех сил боролись со сном, и в один момент мысли затуманились. Луи помнит, как не хотел оставлять Гарри одного, не хотел идти наверх и в одиночку спать в пустой комнате. Звучит очень эгоистично. Но он вряд ли мог предсказать текущую ситуацию, что будет лежать между спинкой дивана и Гарри. Не просто лежать, а спать, в конечном итоге оказавшись в компрометирующем положении — голова Луи лежит на плече Гарри — почти на груди! — а рука Гарри лениво обнимает Луи за талию. Проклятый диван. Почему он такой маленький? Луи замирает, удивляясь, почему Гарри ещё не проснулся от его движений. Он чувствует под собой, как равномерно поднимается и опускается грудь парня. Всё так же крепко спит, думается Луи. Хоть что-то в этой жизни не меняется. Луи почти решает ещё немного поспать, чтобы насладиться этим блаженным интимным моментом, а не паниковать о том, как, чёрт возьми, он отсюда выберется. Если бы его так сильно не пугала сложившаяся ситуация, он бы смог признать, как комфортно ему находится в руках Гарри. Потому что, Боже, это всё, о чём он мечтал. Что раньше у него было. Иисусе. Выбирайся отсюда. Сейчас же. Это он и делает, на что уходит несколько кропотливых минут: Луи задерживает дыхание и вылезает из объятий парня, замирая каждый раз, когда тот сонно выдыхает, но не просыпается. Он не просыпается, даже когда Луи поднимается с дивана и скрипит половицами. Луи облегченно выдыхает, не в силах подавить улыбку обожания при виде умиротворенного Гарри. Куда он вообще себя втянул. Луи тихо потягивается, чувствуя боль в мышцах от узкого дивана. И затем он что-то слышит — свист вскипевшего чайника в соседней комнате. Кто-то тоже уже проснулся. Словно происходящее не могло стать ещё более неловким. Просто превосходно. Он заходит на кухню и замечает Энн, что стоит у раковины и готовит завтрак. Она тут же поворачивается. — Ох! — выдыхает она. — Прости, милый, ты меня напугал, — смеётся женщина, возвращая внимание горячей воде. — Хочешь чашечку чая? — спрашивает она, посматривая на Луи через плечо. — Я не собиралась тебя будить, но раз ты сам встал. — Да, хочу… спасибо, Энн. — Хорошо спал? На диване сильно не развалишься, — усмехается она, хоть её комментарий заставляет Луи напрячься. К счастью, она отворачивается, иначе бы точно увидела панику на его лице. Она звучит довольно расслабленно, но Луи знает, что ей очень любопытно узнать, как это понимать. Нужно давать отпор. — Да, я думал, что смогу досмотреть фильм, но устал я, оказывается, сильнее, чем думал, — ему приходится соврать, и всё же он сразу понимает, что его слова звучат совершенно неубедительно. Энн поворачивается к нему лицом и только хочет что-то сказать, как её взгляд перемещается с лица Луи за его спину. — Гарри, дорогой, ты проснулся. Луи оборачивается, молча ругая себя за напряжение в своём теле. Гарри стоит в дверном проёме и медленно потирает глаза. Волосы его растрепаны, а одежда мятая ото сна на диване. Но он всё равно выглядит свежим и несомненно очаровательным. — Услышал какой-то шум, — лениво бормочет он, скрывая нотки юмора. Энн фыркает и возвращается к приготовлению завтрака. Гарри ухмыляется, опускает руку и смотрит на Луи. — Доброе утро, Лу. — Доброе, Гарольд, — четко произносит Луи, стараясь вести себя обыденно и спокойно. Это не работает. — У тебя на голове гнездо, — смеётся Гарри, указывая на растрепанные в разные стороны волосы шатена. — Ты сам-то в зеркало смотрелся? — легко защищается Луи, не теряя атмосферу веселья. Гарри лишь смеётся и подходит к маме. — Эмм, — неловко начинает Луи, прерывая их разговор. Он всё ещё стоит в углу кухни, переминаясь с ноги на ногу. — Знаешь, Энн, не переживай насчёт чая, — Гарри хмурится, и Энн следом за ним. — Мне, эмм… думаю, мне стоит ехать домой, да? — Он чувствует, как учащается его сердцебиение от таких интенсивных взглядов со стороны Гарри и Энн. — Не думал, что останусь на ночь, и мне ещё многое нужно сделать перед завтрашней работой, поэтому… — Ох, как жаль, — с грустью произносит Энн. — Что ж, приезжай к нам как можно скорее. Всегда приятно тебя здесь видеть. — Да, конечно, приеду. Спасибо за, эмм, радушный приём. — Я тебя провожу, — произносит Гарри, продолжая слегка хмуриться. Как только они выходят из дома, Гарри закрывает за собой входную дверь и облокачивается на неё. Он ничего не говорит, лишь стоит и смотрит, когда Луи поворачивается к нему лицом, задерживаясь на последний ступеньках. — Я правда очень рад, что ты поехал со мной сюда на выходные, — говорит Гарри глубоко и медленно. — Да… да, я тоже. Было весело. Луи думает, что вот он момент, пора уходить отсюда, как можно скорее. Потому что, если он сейчас убежит, ему не придется сталкиваться лицом к лицу со своими чувствами. С той болью, что они принесут. Но чувства его всё равно настигают, потому что Гарри разводит руки в стороны и спускается к Луи. Прежде чем шатен успевает понять их близость, Гарри притягивает его в свои объятия. На секунду Луи напрягается, прежде чем расслабляется от прикосновений. Он чувствует себя дома. — Я очень счастлив, что мы теперь снова друзья, — произносит Гарри ему в шею. Друзья. Это слово не должно так сильно ранить Луи, но оно ранит. — Я скучал по тебе. Сердце шатена сжимается, и парень прикрывает глаза, сильнее окунаясь в объятия. — И я по тебе скучал, Гарри. Очень сильно. Ещё минуту они обнимаются, прежде чем, наконец, отстраняются, прочищая горло и поправляя волосы. Гарри стоит в дверях, смотря, как Луи садится в машину, и машет рукой, прежде чем шатен уезжает вдаль. Стоит машине завернуть за угол, как Луи заглушает мотор и просто сидит за рулем в мутной дымке. Холмс Чапел должен был их сблизить и восстановить, а не заставить Луи ещё сильнее влюбиться в Гарри. В голове проплывают слова кудрявого — мы снова друзья. Друзья. Друзья. Друзья. И Луи понимает, сколько бы раз он не прокрутил в голове это слово, факт того, что он всегда будет желать с Гарри большего, никогда не изменится.