«Сценарий написан, и я ничего не могу изменить. Хочу разорвать его на кусочки и начать всё сначала. Однажды я приду к тебе…»
Гарри бы так и не узнал, что они с Луи спали в обнимку на диване, если бы не его мама. Луи уезжает, и Энн не может не задать вопрос, пока Гарри завтракает хлопьями («Honey Shreddies» его любимые). — Гарри, дорогой, — начинает она, и по её тону парень сразу понимает, что что-то не так, что речь сейчас пойдёт о чём-то деликатном. — Почему ты не рассказал мне о вас с Луи? Гарри бы подавился хлопьями, если бы не успел их заранее проглотить. — О нас с Луи? — спрашивает он с ложкой у рта. Он сразу думает об их дружбе, что, возможно, Энн не ожидала такой спешки в их отношениях. Но выражение её лица говорит о чём-то другом. — Ты думал, что я буду против? — в её глазах мелькает боль, словно она не может поверить даже в такое предположение. — Ведь ты знаешь, я всегда тебя поддержу и Луи я всегда любила. — Мам, постой, — прерывает её кудрявый, прежде чем она неосознанно смутит его. — Что у нас с Луи? Он кидает ложку в тарелку, елозя на стуле, и ставит локти на стол, принимая напряжённую позу. Гарри надеется, что ошибается и просто не так понял слова матери. Энн же кажется ошеломлённой. — Вы с Луи… — повторяет она менее убедительно, — встречаетесь, — к концу её голос поднимается, словно она задаёт вопрос. Он настолько очевидный? Луи тоже читает его, как открытую книгу? О, Боже. — Что? — переспрашивает Гарри, несмотря на то, что чётко всё расслышал. — Нет, мам, — начинает он неловко, хмуря брови. Он не может скрыть шок в чертах своего лица, но и контролировать свои красные щеки он тоже не может. — Мы не… ты всё не так поняла. — Правда? — быстро спрашивает она с виноватым выражением лица. — Прости, дорогой, — она тяжело вздыхает, будто уже устала за целый день, хотя часы едва показывают десять утра. — Вы очень мило смотрелись сегодня утром на диване, и то, как вы вели себя друг с другом весь вчерашний день… — она сама себя прерывает, печально улыбаясь сыну. Гарри чувствует, как от её слов скручивается живот и как щеки ещё сильнее краснеют от стыда. Он не удивлен любопытству своей матери. Всё-таки он не каждый день приводит домой парня. Но Луи не просто рандомный парень, Луи… что ж. Они ведь раньше жили вместе, чёрт возьми. Гарри понимает, что должен объяснить маме сложившуюся ситуацию, зачем им с Луи изначально пришлось восстанавливать их дружбу — то есть, Гарри фактически нужно рассказать своей маме буквально всё. Но парень не думает, что способен сейчас это сделать. —… на диване? — произносит Гарри спустя мгновение тишины. Мысли в голове проносятся с бешеной скоростью, но он не может вспомнить, что произошло на диване. Он лишь помнит, как боролся со сном, чтобы подольше провести с Луи время. Но потребность во сне завладела его телом. И уже утром он проснулся один, сделав логический вывод — как только он уснул, Луи поднялся наверх в комнату для гостей. — Ты не понял? — мягко спрашивает Энн. Гарри лишь хмуро на неё смотрит, чувствуя небольшую злость. Мило смотрелись на диване. Он понятия не имеет, что это значит, но он не хочет говорить об этом со своей мамой. Они часто разговаривают на разные вещи, но это слишком личное. Это его сердце. И если ночью они с Луи случайно спали в объятиях друг друга, а утром Луи слишком быстро покинул дом, то это значит, что шатен просто не хочет об этом говорить. Не хочет, чтобы Гарри знал об их интимном моменте ночью. Отчего Гарри больно. И это ещё преуменьшение. Но после того ночного звонка Гарри теперь понимает, что нужно уважать друг друга и не поднимать темы, которые нет желания обсуждать. — Между нами ничего не происходит, — наконец, говорит он, не скрывая горечи. — Мы просто друзья. — Хорошо, милый, — мягко произносит Энн, эффектно закрывая эту тему разговора. Тем не менее, даже когда они прекращают об этом говорить и когда на кухню заходит Робин, отчего разговор переходит к простым, лёгким вещам, это не значит, что Гарри забывает.***
Ранняя майская погода вдохновляет Гарри на написание музыки. Небо мрачное, и метеорологи говорят, что это самый холодный май в Великобритании за последние двадцать лет. Но британцы не жалуются, ведь небольшой дождь никому не навредит. Написание альбома идёт всё в том же темпе. Если Гарри не работает в студии, то пишет заметки в своём блокноте, постоянно думая о новых строчках, хоть и не показывает их пока что никому. — И запомни, — начинает кудрявый, показывая пальцем на Джулиана, когда направляется к двери. Они несколько часов писали и записывали демо, и сейчас у них небольшой перерыв. Лиам стоит у окна, разговаривая с кем-то по телефону, Найл ушёл на кухню, дабы перекусить, а Луи… Гарри точно не знает, куда делся шатен. — Звук трубы в «Olivia». — Он делает паузу, дабы придать этому моменту значение. Они работали над песней целую неделю, и она почти идеальная. Почти. Потому что Гарри знает, чего ей не хватает. — Он обязательно должен там быть. Не разочаровывай меня. — Ладно, ладно, — смеётся Джулиан, качая головой. К слову будет сказано, что на инструментальную партию данной песни они смотрят по разному. — Посмотрим. — Нет, — упрямится Гарри, вскидывая брови и снова указывая на Джулиана пальцем. Его выдаёт улыбка, что почти незаметно скрывается в глазах. — Не «посмотрим», а «да, мистер Стайлс», — произносит он холодно, хоть и всё ещё шутит (только не про трубу, он действительно хочет слышать её в этой песне). Гарри делает шаг назад и случайно врезается в кого-то в коридоре. Обернувшись, он натыкается на Луи, чья рука парит над рукой Гарри, а брови слегка приподнимаются. Гарри так сильно не ожидал его увидеть, что довольно жалко извиняется. Луи лишь смеётся и проходит мимо Гарри в комнату. — Снова ведёшь себя как дива, да? — резвится Луи, поворачиваясь к Гарри лицом и поправляя чёлку. Должно быть, на лице Гарри чётко виднеется недопонимание, поскольку Луи тут же ухмыляется. — Мистер Стайлс. — Он не хочет добавлять трубу в «Olivia», — Гарри вскидывает руки вверх, драматично смотря на Джулиана. Луи смотрит сначала на старшего парня, затем снова на Гарри. — Ох, да брось! — восклицает Луи, отчего Джулиан качает головой, делая так каждый раз, когда парни начинают вести себя по-детски. — Будет круто, ты только представь! — он проводит пальцами по воздуху, имитируя звуки трубы и напевая мотив песни. Гарри широко улыбается и даже смеётся, всё равно стараясь не показывать, как сильно на него влияет Луи. — Видишь! — восклицает кудрявый, переводя взгляд на Джулиана. — Вот о чём я тебе говорю! Джулиан лишь многозначительно смотрит на них, почти удивляясь растущей между ними близостью. Кажется, у каждого есть мнение на этот счёт, независимо от того, озвучивается оно или нет. — Нет? — спрашивает Луи, внимательно наблюдая за выражением лица парня. Когда последний ничего не говорит, снова качая головой на этот раз с улыбкой, Луи поворачивается к Гарри, пожимая плечами с виноватым лицом. — Кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, — говорит он громко, и в тот момент, когда Джулиан уходит, чтобы поговорить с Джейми, Луи наклоняется к Гарри и бормочет: — Мы их одолеем, Гарольд. Гарри лишь смотрит на Луи, криво улыбается и запускает пальцы в растрепанные волосы. Он надеется, что взгляд его не сдаст, ведь после поездки к Гарри домой они толком не разговаривали. Хоть Луи и рассказал Найлу с Лиамом, какие веселые у них с Гарри были выходные. Мальчики никак это не прокомментировали. Гарри понимает, что не должен так тщательно анализировать каждое их с Луи действие и разговор. Не должен так серьезно к этому относиться. Между ними по-прежнему всё спокойно и хорошо. Луи продолжает много шутить, дабы избежать неловкости и смущения. Смех всегда помогает отвлечься от явного напряжения. И когда счастлив Луи, Гарри не может не улыбаться в ответ. Даже когда в сердце немного колет. Совсем скоро к Гарри снова приходит вдохновение. И на этот раз всему виной не плохая погода. Строчки в голове начинают крутиться, когда Гарри ловит себя на том, что в сотый раз за день переводит взгляд на Луи. И всё бы ничего, если бы пару раз не пересекались их взгляды — Луи мягко улыбается, неловко поправляя челку, в то время как Гарри моментально краснеет и приказывает себе перестать так странно пялиться. Приезжая домой, он достает блокнот и записывает слова в голове.Надеюсь, ты внимательно меня слушаешь, поскольку я потерял бдительность Сейчас я абсолютно беззащитен
Он хмуро смотрит перед собой, вспоминая голубые глаза Луи, которые долго смотрели на него в ответ. Такое чувство, словно Луи всегда видит в Гарри то, что не видят другие.Лишь для твоих глаз
Гарри легко пишет ручкой по бумаге. Он давно не писал песен о Луи, и сейчас он не понимает, приятно ли ему выставлять свою душу напоказ. Но строчки написаны, и Гарри, кажется, в разы стало от этого легче. К этой песне он вернётся позже.***
Группа работает в студии, когда Луи натыкается на статью. Обычно они не читают колонны со сплетнями о звездах, прекрасно зная, что там написана одна ложь. Но сложно игнорировать слухи, которые крутятся вокруг твоего бывшего одногруппника. Заголовок написан жирным чёрным шрифтом: «Зейн подтвердил свою соло-карьеру с DJ и другом Ноти Боем». Уже по названию Гарри понимает всю суть статьи — объявление людям (и мальчикам в частности) о том, что Зейн хочет «просто побыть нормальным двадцати двух летним парнем» было ложью. — Кто-нибудь с ним вообще разговаривал? — спрашивает Найл, пытаясь оставаться собранным и спокойным, в то время как Луи прожигает взглядом телефон. Лиам хмурится, думая, как лучше ответить. — Да, немного, — наконец произносит он. Гарри с Зейном не разговаривал и уверен, что Луи тоже. Но факт того, что Найл поднял эту тему, может говорить о том, что и блондин успел с ним поговорить. — Правда не о работе. — Чёртов трус, — ворчит Луи, гневно выключая телефон и кидая его на диван. Гарри понимает, что Луи не злился бы так сильно, если бы Зейн не решил поработать с Ноти Боем. Они дружили с ним ещё до ухода Зейна из группы, но Зейн всегда отрицал слухи о какой-либо работе с Ноти Боем за спиной. Гарри всегда доверял ему; они все доверяли ему. Он считал, что сторонние проекты никак не могут навредить группе. Так было до тех пор, пока Зейн действительно не покинул группу. Поэтому теперь зная, что Зейн и Ноти Бой пишут вместе песни, Гарри задаётся вопросом, означает ли это, что они работали вместе весь последний год. — Луи, я не думаю, что всё на самом деле так, как мы думаем, — говорит Лиам с таким выражением лица, будто его лично только что оскорбили. — Да, конечно, всё не так. Луи почти распирает от негатива: со сжатыми руками и напряженной челюстью он так и не перестал ходить по комнате, как нашлась эта статья. Гарри тоже нервничает, поэтому пытается придумать слова, которые могли бы успокоить ситуацию. Правда в том, что Луи знает реакцию на все свои слова. — Ты же знаешь, что он не наслаждался группой так, как мы, — наконец, произносит Гарри, тихо и спокойно, надеясь, что его командный тон предотвратит тикающую бомбу замедленного действия. Луи переводит взгляд на Гарри, который стоит, одну руку держа у груди, а пальцами второй теребя губы, и сосредоточенно наблюдает за разговором. — Он уходит в соло, — остро отвечает Луи, почти игнорируя слова кудрявого. Будто специально избегая с ним спора. — Что ж, технически он уже ушёл, поэтому не может… — Найл замолкает, когда Луи кидает на него взгляд. Ситуация была бы забавной, вот только от злости шатена никому не смешно. Он продолжает смотреть на блондина, когда говорит: — Он сказал, что не будет этого делать. — Ему никогда не нравилась музыка, которую мы писали. Ты серьёзно удивлён? — вмешивается Лиам, теперь уже защищая Зейна. Дело не в том, что он счастлив уходу Зейна — между делом, Луи не единственный, кого злит происходящее — просто он снова видит две стороны и продолжает думать рационально. — Он мог бы подождать хотя бы пару месяцев, — немного разочарована говорит Луи, чего Гарри от него совсем не ожидает. — Зачем? Что бы изменилось? Теперь он может делать, что пожелает. Он больше не в группе, — пожимает плечами Лиам, хоть Гарри и видит, что ему не легко. — Ох, Боже, Лиам, спасибо большое, что открыл мне глаза, — произносит Луи с сарказмом. — А я то сижу и думаю: «Чёрт, а Зейн-то сегодня опаздывает на работу!» — он взмахивает руками и гневно опускает, утомлённо качая головой: — Господи Боже. В комнате наступает тишина. Лиам не знает (и хорошо), что на это ответить. Они все знают, какие у Луи с Зейном были отношения, как близки они были. Гарри ни за что и никому не признается вслух, но были моменты, когда он даже ревновал Зейна к Луи. Теперь он видит, что конец их дружбы действительно отразился на Луи. Если бы Гарри с Луи до сих пор бы так дружелюбно не общались, то кудрявый посоветовал бы ему поговорить с Зейном, но он не хочет вмешиваться, поскольку знает, что Луи сейчас нужно, чтобы кто-то ещё немного поддержал его злость. — А разве Зи не собирался прийти на вечеринку на этих выходных? — спустя время шёпотом спрашивает Найл у Гарри. Напряжение в студии не исчезло, но мальчики всё равно занялись другими делами. Работа почти закончена, но обычно они задерживаются в студии ещё на часок-другой, чтобы просто потусить. Гарри поднимает взгляд с ленты своего Инстаграма. — Вроде бы, да, собирался. Найл вскидывает брови и наклоняется ещё ближе, поскольку не хочет, чтобы его услышали. — Надеюсь, они с Луи не наткнутся друг на друга. По-моему, Луи ещё не готов к такой встречи. Гарри переводит взгляд на Луи, который оживлённо болтает с Лиамом про ФИФУ. — Нет, не готов, — соглашается он, сжимая слегка челюсть. — Ты же не позволишь ему вляпаться в неприятности, да? — спрашивает Найл с усмешкой, поглядывая на друга. В животе Гарри что-то падает. Парень ошеломленно смотрит на блондина в ответ, а сердце в груди начинает пробежку. И что это должно значить? Перед глазами мелькают воспоминания недавних событий, которые произошли после поездки в Холмс Чапель; разве Гарри где-то мог проколоться.? Очевидно, что ничего такого не было. Он изо всех сил старался вести себя максимально платонически по отношению к Луи, избегать его взгляда, чтобы не показаться странным. Конечно, он не самый лучший актёр на свете, он и сам это знает. А ещё он знает, что одно дело — это говорить о необходимости держаться от Луи на безопасном расстоянии, но совсем другое — делать это на практике. Гарри понимает, что явно когда-то прокололся перед Найлом — глупо хихикал на шуточки шатена или тут же краснел, стоило Луи подсесть к нему на диван. Но Найл всё ещё ничего не знает. Так ведь? Проходит всего лишь пара секунд, но чувство, будто вечность, прежде чем Найл неловко кашляет и хмуро поглядывает на Гарри. — Не смотри на меня так! — выдыхает он с ухмылкой. — Расслабься. Можно мне порадоваться тому, что два моих лучших друга теперь снова друзья? Гарри нервно смеётся, понимая, что больше не может сконцентрироваться на болтовне Найла. Он ненавидит такое состояние, но ничего не может с этим поделать. Не может рассказать кому-то и так же не может просто прогнать свои чувства. Несколько раз он пытался отключить их. Точнее, несколько лет. Это невозможно. Поэтому Гарри лишь молча кивает и отводит взгляд. Найл не настаивает и поднимается с дивана. — Эй, Луи! — зовёт он шатена, собирая сумку. Желудок напоминает Гарри, что тому бы тоже не помешало съездить домой покушать. — Ммм? — хмыкает Луи, поднимая взгляд с джойстика. — Ты же пойдёшь на день рождения Риты Оры в эту субботу? — Да, думаю, пойду. — Окей, класс. — Эй! А меня ты спросить не хочешь? — возникает Лиам, хмуро посматривая на Найла рядом с Луи. Заметив мелодраматичное выражение лица друга, Луи не сдерживает смеха. — А ты, Лиам, пойдёшь на вечеринку? — принудительно спрашивает Найл, но Гарри знает, что тот тоже шутит. — Скорее всего пойду. Как мило, что ты спросил, — высокомерно отвечает Лиам. Найл усмехается, с задором вскидывая брови. По дороге к выходу он начинает присвистывать «Lovely Rita» группы The Beatles. Гарри улыбается, качая головой, когда в коридоре Найл запевает: «Lovely Rita meter maid». Гарри не замечает, как Луи смотрит на него, поэтому удивляется, стоит шатену заговорить. — Ты тоже пойдёшь, да? — спрашивает Луи, с некой надеждой поглядывая на кудрявого. Тот не может не улыбнуться тому, как Луи смотрит на него, словно он действительно хочет, чтобы Гарри пришёл. Честно признаться, ему никогда не нравились все эти тусовки знаменитостей — именно они привлекают папарацци. Увы, желание провести время с Луи сильнее его паранойи о том, что он может напиться и снова повести себя, как дурак. — Да, — отвечает он.***
Гарри чувствует себя луковицей. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то наоборот — голым, учитывая, сколько он расстегнул пуговиц на своей цветочной рубашке. Солнце село и наступила кромешная ночь, отчего на улице похолодало. Благо пальто достаточно тёплое. Каждый раз одни и те же вечеринки. Не то, чтобы Гарри они не нравятся — на самом деле, он очень любит знакомиться с новыми людьми и встречать старых друзей. Тем не менее, суть никогда не меняется. Стоит ему подъехать к загородному пентхаусу Риты, глаза ослепляет вспышка от папарацци, что прячутся в кустах. Гарри уже готов к завтрашним таблоидом, где он будет светиться в качестве одного из приглашенных гостей. Он проходит ряд охранников, прежде чем попадает на саму вечеринку. В помещении темно и громко, мигают огни и танцуют люди. Справа от себя он замечает Лили Аллен и Джеймса Кордена, пока Майли Сайрус просит диджея поставить определенную песню. Гарри решает сначала найти хозяйку данного места и именинницу и только после этого начать развлекаться. Он понимает, что скорей всего это бесполезно, ведь в очереди не меньше восьмиста гостей, и всё же попытаться стоит. Не каждый день всё-таки исполняется двадцать пять. Во время поиска его останавливают почти на каждом шагу — то выпившие незнакомцы, которые выкрикивают его имя, то друзья, которые давно его не видели. Наконец он находит Риту в красном платье, попивающую дорогое шампанское со стороны спа-центра. Она вскрикивает, когда видит его, ставит на стол бутылку и разводит руки для объятий. Последний раз они виделись четыре месяца назад, когда девушка приходила к нему на двадцатиоднолетие. Она убеждает его присоединиться к ней, Келли Осборн и Рашиде Джонс в фотобудке, и вот он уже зажат между двумя знаменитостями, которым должным образом не был представлен. Все пьют, веселятся, кричат, строят на камеру рожицы, и Гарри приходится приложить усилия, дабы не отставать. Закончив с фотобудкой (а лучше сказать, после того как Гарри вежливо отлучается, в то время как остальные продолжают фотографироваться), Гарри направляется к холлу в надежде найти укромное местечко. Он достает телефон и видит два непрочитанных сообщения. Первое от Найла, который спрашивает адрес дома, а второе от Гримми (получено полчаса назад), который интересуется, когда он приедет. Но от человека, с которым он хочет поговорить больше всего, приходит лишь тишина. Луи. Он здесь уже двадцать минут, и ничего плохого не случится, если он позвонит. — Гарри! — восклицает Луи спустя три гудка. — Где ты? — Я на вечеринке. А ты где? — На вечеринке! — громко смеётся Луи, заставляя Гарри улыбаться в трубку. — Где именно? — Наверху. — Я сейчас приду, — Гарри пытается перекричать шум, ища глазами лестницу. Вызов он не отключает, а слушает, как Луи описывает, что его окружает. Это бесполезно, поскольку пентхаус огромен и в каждой комнате находится куча людей. Луи продолжает утешать и поддерживать, пока Гарри ведёт поиски нужной комнаты. — У окна! — кричит шатен в трубку, когда Гарри поднимается по лестнице на второй этаж. Он вытягивает шею и замечает машущую руку, сразу понимая, что это Луи. Он улыбается, когда подходит к нему, отражая такую же широкую улыбку. Здесь слишком громко, чтобы поприветствовать друг друга должным образом, поэтому они просто стоят рядом, и Гарри отключает звонок. Взгляд Луи пробегается по экрану его телефона и как раз замечает свой контакт. — Луи Томлинсон? — спрашивает он, вторгаясь в личное пространство Гарри, чтобы тот его услышал. Гарри с недоумением смотрит на него сверху вниз. — Так я записан у тебя в телефоне, — уточняет шатен. Месяц назад, когда Гарри снова добавил его номер в свою записную книжку, отношения между ними были сугубо профессиональными. С тех пор он ни разу не подумал его поменять. — Луи Томлинсон, — громко, но с насмешкой повторяет Луи. — Кем ты тогда хочешь быть? — кричит в ответ Гарри, улыбаясь. — Ох, нет, какой же тогда в этом смысл. Не я должен выбирать. — А как я записан у тебя в телефоне? Луи прикусывает губу, достаёт из кармана телефон и включает его, после чего поднимает на Гарри виноватый взгляд. — Гарри. — Как оригинально, Луи! — смеётся Гарри поверх музыки, задумась, если здесь более-менее тихое место. — Хорошо, тогда мы оба их поменяем. — Что, прямо сейчас? — громко спрашивает Гарри. — Здесь? — Да, здесь и сейчас! А где еще? — Просто здесь немного громковато, — отвечает Гарри, удивляясь драматизму парня. — Это же вечеринка, Гарри! Чего ты ожидал? — Ничего, просто говорю. Они стоят в углу комнаты, размышляя над вызовом, который только что бросили друг другу. Гарри подозрительно кидает взгляд на телефон Луи, но тот быстро дёргает рукой в сторону, ухмыляясь. — Ты пользуешься смайликами? — спрашивает Гарри, хмуря брови и печатая прозвище, которое с одной стороны подходит, но с другой стороны всё ещё смущает. — Да, конечно, — говорит Луи, не отводя глаз с экрана, — тебе тоже следует. Гарри на это тяжело вздыхает. Галерея со смайликами его пугает. Он никогда не знает, какой нужно использовать в той или иной ситуации. Он листает смайлики лиц, которые выглядят забавно, но ни один всё равно не подходит Луи. Луи поднимает взгляд с телефона, говоря этим, что закончил. Гарри же ещё не готов, поэтому хмурит брови, отчего на лбу появляются складки. Со стороны он, должно быть, выглядит очень смешно, поскольку серьезно воспринимает этот вызов, но Луи не перестаёт улыбаться. Улыбка не насмешливая, хоть Гарри и не может понять, какие чувства она за собой несёт. — Давай, покажи мне, — настаивает Луи, нетерпеливо всматриваясь Гарри в телефон. Кудрявый отворачивает экран и строго смотрит на шатена, и всё равно не может скрыть улыбку, поскольку даже поддельно не умеет злиться на парня. Боже, я так влюблён. В конечном итоге, он решает, что ему нравится его выбор и что он готов показать его Луи. Он прикусывает нижнюю губу и отдаёт Луи телефон. Там написано «Лу» и смайлик — фиолетовый закат над горами. На лице Луи проскакивает намёк на понимание и легкая улыбка. — Почему именно этот смайлик? — спрашивает Луи (точнее кричит). У него такое выразительное лицо, что ни одни слова не смогут передать его эмоции. Гарри приходится говорить Луи прямо в ушко, чтобы тот его услышал. — Потому что мы всегда с тобой общаемся на заре! Он не говорит, что это напоминает ему песню A.M. и тот особенный момент после её написания. Он не говорит о времени, когда Луи мог позвонить ему в три часа ночи, просто чтобы поздороваться. И тем более он не вспоминает про Холмс Чапел, когда они могли разговаривать до самого утра. Здесь слишком громко, чтобы об этом говорить, да и у Гарри нет смелости. Луи усмехается и в знак одобрения кивает головой. — Окей, окей. Справедливо. Он больше ничего не говорит, лишь протягивает телефон, чтобы Гарри увидел своё контактное имя. Там написано «Гарольд» с кусочком тортика рядом. — А торт тут причём, — смеётся парень. — Однажды я был прекрасным пекарем! — передразнивает его Луи низким тембром. Гарри прыскает со смеху, стыдливо прикрывая лицо руками и качая головой. Луи лишь смотрит на него и гордо улыбается. — К тому же, это ты подсадил меня на эту дурацкую передачу. — Лучший пекарь Британии? — спрашивает Гарри, всё ещё не в силах сдержать улыбку. Третий раз Луи называет это шоу «дурацкой передачей». Луи кивает, прикрывая глаза, дабы подчеркнуть всю серьезность ситуации. — Я посмотрел почти все старые сезоны. Несколько дней не вставал с дивана! — Я создал монстра, — произносит Гарри мрачным голосом, на что Луи закатывает глаза. — Хочешь выпить? — предлагает шатен спустя время, кивая головой в сторону бара. От витающей вокруг него уверенности колени Гарри подкашиваются. Интересно, Луи знает, какой эффект производит на Гарри, или он понятия ни о чём не имеет. В любом случае, это не важно, ведь в конечном итоге Гарри всегда будет делать то, что захочет Луи, стоит тому ещё раз вот так посмотреть. — Да, почему нет. Гарри не планировал сегодня напиваться. Он прекрасно осведомлён о своём поведении, когда находится под градусом, и точно не хочет рисковать. Но когда Луи так на него смотрит, Гарри становится очень сложно ему отказать. Сделав глоток уже второго стакана шнапса, Гарри чувствует, как от алкоголя мутнеет разум, а в теле ощущается лёгкость. Он чувствует себя действительно опьянено, сидя рядом с Луи за баром и не зная, в алкоголе дело или нет. Всё вокруг будто шатается — люди танцуют и кричат, фотограф ослепляет вспышкой, свет мигает по сторонам разноцветным сиянием. Столько моментов, чтобы отвлечь внимание, но Гарри всё равно смотрит только на Луи. Щёки розовеют, а руки слегка немеют. Ладонь невольно дотрагивается до лица, отчего тело с ошеломлённым интересном приближается чуть к Луи. Шатен ведь даже не говорит ничего захватывающего — на самом деле, чем больше он пьёт, тем чаще начинает нести какую-то чушь. Но Гарри смеётся, поэтому Луи не прекращает, размахивая руками и описывая ситуацию, которую Гарри не вспомнит к концу ночи. Несмотря на то что Луи держит свою выпивку намного увереннее, чем Гарри, очевидно, что он тоже уже довольно пьян. И когда они решают покинуть бар, чтобы пойти исследовать пентхаус, Гарри осознаёт, насколько далеко он уже зашёл; ноги едва стоят, трясутся, будто в лодке, опоры никакой нет. И пока они вдвоём пытаются пробраться через толпу, Гарри замечает в стороне Найла, который хихикает на чем-то, что сказала ему Элли Голдинг — голова отклонена назад, пальцы зажимают стаканчик пива. Гарри хочет подойти к ним и поговорить, но Луи уже ушёл вперёд, и если они сейчас потеряются, то уже вряд ли тот его найдёт. Они спускаются вниз, Гарри осторожно и медленно ступает по лестнице, в то время как Луи успевает проскочить целых четыре ступеньки. Интересно, как он при этом не сломал себе лодыжку. — Постой! — кричит Гарри немного несвязно, спотыкаясь. — Воу, — шумно выдыхает парень, вытягивая руки в стороны, пытаясь сохранить баланс. Луи оборачивается в метре от него, когда слышит громкий выдох. — Ты видел? — шокировано говорит Гарри прежде, чем глупо захихикать. — Я почти упал! Луи усмехается в ответ, проталкивая людей, чтобы достать до Гарри. — Идём, Шалтай-Болтай, — в его тоне Гарри улавливает нотки мягкости, но всё вокруг крутится, поэтому с уверенностью он об этом говорить не может. — Нет, стой… — восклицает парень, на секунду звуча очень-очень пьяно, — мне нужно в туалет. — От серьёзного тона Луи пытается сдержать смех. — Подожди здесь, — говорит он, решительно кивая и смотря на Луи. — Хорошо. — Обещаешь? Луи хихикает. — Обещаю.Флешбэк: Июнь 2012
Гарри никогда раньше так не нервничал перед встречей. Последний раз они с Луи ходили на приватную конференцию с Саймоном и Модестом! в начале прошлого года. Тогда между ними ничего не происходило. Им не нужно было врать и придумывать отговорки, когда речь заходила про «Ларри Стайлинсон». Не о чем было врать. Сейчас же? Что ж, сейчас есть о чём. Луи целует Гарри нежно и целомудренно, впервые за долгое время, и получается немного несуразно, и, конечно, это не успокаивает. На миллисекунду Гарри смотрит на Луи и думает, что тот молча что-то хочет ему сказать, а потом сжимает его руку и говорит, что всё будет хорошо. Что им нечего скрывать. Хоть Гарри и знает, что это неправда. Конечно, для всех они просто друзья. Они смеются и дразнят друг друга так же, как делают это все в группе. Не успел Гарри опомниться, как незаметно пролетели пять месяцев между их с Луи первым поцелуем и знакомством с Элеонор — впервые Гарри поприветствовал её, чувствуя, как внутри сжимаются органы. Как отвратительно случайно она появилась сразу же после того, как менеджмент наедине побеседовал с Луи. В тот день серьёзное лицо шатена почти ничего не значило, он лишь пренебрежительно сказал «не волнуйся» и полностью закрылся от кудрявого, от усталости не желая вдаваться в подробности. Значит, это просто плохой день, тогда подумал Гарри, надевая улыбку на лицо и проживая этот день так же, как и все предыдущие. А потом, всё, что Гарри успели сообщить, это что у Луи появилась девушка. И это даже не имело значение — до сих пор не имеет — но когда любовь имела хоть какой-то смысл? Вместо этого Гарри улыбается и терпит любое упоминание Элеонор, продолжая этот фарс, несмотря на противоречивое чувство любви, потери и непреодолимого замешательства, которое с каждым днём только усугубляется. Потому что это не пиар-трюк. То, что менеджмент познакомил Луи с Элеанор, не означает, что их отношения подделка. Гарри видит. Они держаться за руки, даже когда камера не снимает; Луи говорит о ней с искрой в глазах, и они в целом выглядят счастливо. Луи выглядит счастливо. Но почему он всё ещё пользуется каждым моментом, чтобы прикоснуться к Гарри, когда их никто не видит? Почему, когда они наедине, то буквально не могут оторвать друг от друга рук? Иногда Гарри задаётся вопросом, сможет ли он когда-нибудь сказать Луи о своих чувствах. И иногда Луи смотрит на него так, будто тоже что-то хочет сказать, в чём-то признаться. Но этот момент всегда проходит, и они продолжают баловаться и дразнить друг друга. Для всех они всего лишь друзья. Но что происходит за закрытыми дверями — это уже другая история. И сейчас, стоят на ресепшене, Гарри уверен, что менеджмент об этом знает. Его настигает ужас, как только они садятся напротив Саймона Коуэлла и других представителей команды. Абсолютный ужас. Как и в прошлый раз, у них есть доказательства. Только на этот раз это непростое фанатское видео. Это явный вещественный факт. — Что вы тут делаете? — спокойно спрашивает женщина, перекидывая взгляд с экрана на мальчиков. Она выглядит сурово, вокруг неё витает некая аура. Гарри не сразу её узнаёт, хоть на табличке и написано «Линда». Видимо, сегодня она будет за всех говорить. Три других человека в кабинете ничего не делают, лишь наблюдают, заставляя Гарри чувствовать себя неловко. Один человек быстро и профессионально печатает всё, что здесь произносится. Видео записано плохого качества и всё трясётся, но у Гарри всё равно завязывается узел нервов каждый раз, когда оно проигрывается. Он сухо сглатывает, бросая скрытый взгляд на Луи. Шатен всегда хорошо умел развеивать слухи. Правда в этот раз это больше, чем просто слух. — Мы были пьяны… — отвечает Луи. Гарри замечает нотки переживания в его голосе, зная наверняка, что их сердца сейчас быстро бьются в унисон. Стук. — В этом ничего такого нет, — добавляет он легкомысленно, даже не пытаясь изображать неведение. Он говорит это так, словно медежмент совершенно напрасно обвиняет их в чём-либо. И в это почти можно поверить, даже для Гарри. — Мистер Томлинсон, — начинает Линда таким голосом, что оттенки его привкуса неприятно отдаются у Гарри на языке. — Не думаю, что кто-то из вас понимает всю сложность ситуации. Вы были в чужой стране. Мало того, что вы плохо вели себя на публике — вся группа получит выговор за пьяный шум, что вы там двое устроили — так вы ещё и позволили… — она снова рукой указывает на темную размытую картинку, где Гарри обнимает Луи в баре, — чтобы вас засняли. — Мы не целовались, — говорит Гарри возмущённо, хоть и тихо. — Нет, говоришь? — встревает Саймон с намёком на злорадство. Даже зная его три года, Гарри всё ещё чувствует к нему страх. — Нет, — говорит парень более решительно, — мы не целовались. Легко держать уверенность, когда он знает, что прав и говорит правду. Конечно, видео выглядит довольно компрометирующим. Оно плохого качества, и каждый может дорисовать любую картинку, которую им предложат. Но они здесь не целовались. Гарри об этом позаботился. Луи был достаточно пьян, чтобы не заметить кучку фанатов за стенами бара, но Гарри всё понимал. И возможно, если бы он ещё немного выпил до этого, то поцелуй бы действительно произошёл. Вместо него получилось лишь объятие, хоть и очевидно интимное. И этого достаточно, чтобы построить разоблачение. — В любом случае, это не важно. Фанаты сами сделали выводы по тому, что они там увидели, — говорит женщина, прерывая взгляд Гарри, направленный на Саймона. Он переводит глаза обратно на неё, медленно дыша. — Сейчас, — бормочет она, роясь в своих бумагах, — мы отследили источник, попросили убрать видео, но к слову сказать — ущерб уже нанесён. — Да, но это всего лишь фанаты, разве нет? — произносит Луи, волнительно вертясь на стуле рядом с Гарри. — Никому ведь больше нет дела, так ведь? — Это всё-таки вопрос, будто ему нужно подтверждение. В груди у Гарри колит, их пристыдили за то, чего они даже не делали. — Не понимаю, в чём была бы проблема, даже если бы мы… поцеловались… — говорит Гарри после короткой паузы, смотря в пол. Он чувствует, как взгляд Саймона прожигает его лоб. Но когда он сам поднимает взгляд, губы мужчины продолжают плотно сжиматься. — Мистер Стайлс, нужно ли мне напоминать вам, что ваша фанбаза в основном состоит из молодых девушек? — информирует его Линда, будто поясняет ребенку самые элементарные вещи. — Из молодых девушек, которые… как нам известно, абсолютно без ума от вас. — И? — Гарри почти смеётся. Как же он устал о того, что его пытаются заставить заботиться о незнакомцах, которые буквально одурманены им. Будто он кусок мяса. Он ведь всего лишь ребёнок, почему они не дают ему вести себя так? — И то, как вы выставляете ваши отношения… это может ударить по популярности группы. Вы уже привлекли ненужное внимание. Луи холодно выдыхает и скрещивает руки на груди. — Я думаю, что любая публичность хороша. — Нам нужно о чём-нибудь беспокоиться? — Саймон встревает в разговор, смотря на Луи прищуренным взглядом. У Гарри щемит в сердце от данного вопроса, он осторожно смотрит на Луи. Все глаза устремлены на него. — Понятия не имею, о чём ты, — произносит Луи в такой же непринуждённой манере, в которой разговаривал пару минут назад. Саймон облегчённо выдыхает, откидываясь на спинку кресла и радуясь тому, как он идеально всё контролирует. — Природа ваших отношений изменилась с тех пор, как мы последний раз с тобой это обсуждали? — монотонно и чётко говорит мужчина. У Гарри перехватывает дыхание, и он благодарит Бога, что никто так не держит на нём своё внимание, как это происходит на Луи. Сквозь волну гнева он сохраняет невозмутимость лица. И всё это время Луи неподвижно сидит с ним рядом. Гарри хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Хотелось бы, чтобы этот ответ был прост. — Нет… нет. Что? У меня девушка есть. — Хорошо, — отвечает Саймон со сдержанным удовлетворением. Он ещё секунду смотрит на Луи и Гарри, словно пытается обнаружить хоть намёк на неискренность, но в конечном итоге выглядит убеждённо. — Давайте позаботимся о том, чтобы так оно и оставалось. Потому что тогда у нас появятся проблемы. Гарри не может перестать задавать вопрос «почему?». Снова и снова. Почему здесь получится проблема? Он знает, что должен заткнуться. Знает, что любое его слово может обвинить его в дальнейшем. Но он не может сдерживаться. Не может понять, почему люди, которые и так хорошо обеспечены, непреклонны перед тем, чтобы он просто был счастлив. Потому что с Луи он счастлив. — Я не понимаю, — хмуро говорит Гарри с ноткой гнева. — Не понимаю, в чём тут может быть проблема? Линда обменивается многозначительным взглядом с Саймоном, после чего наклоняется и прижимает локти к столу. Её не больше тридцати, но на Гарри она смотрит так, будто ему пять, а не восемнадцать. Словно она его снисходительная мать. — Отношения в группе абсолютно неприемлемы. Когда вы заключили контракт с Модест! Менеджментом, вы согласились следовать правилам, которые запрещают подобные действия, — она говорит это как заученный сценарий, словно она наизусть помнит точные юридические обязанности на случай, если Гарри начнёт возражать. Потому что даже с контрактными требованиями Гарри знает настоящую причину, почему Саймон считает это «проблемой». Ему становится тошно. Линда понимает, что серьёзность её слов ответила на поставленный вопрос, поэтому снова откидывается на кресло и возвращается к своим бумагам. Гарри молча сидит на стуле, чувствуя, как Луи неловко двигается рядом с ним. Никто из них не думал об этом. В тот день, когда они подписывали контракт, никто не думал, что такое может случится. Пункт об отношениях на публике был обычным юридическим жаргоном, который стоял на пути их мечты к карьере. В тот момент они с лёгкостью поставили свои подписи, отсекая свою свободу, о которой никогда бы так и не узнали. — Гарри, — начинает Саймон, переходя к новой теме, — я думаю, нам нужно назначить тебе свидание с милой девушкой. Желательно с кем-то таким же публичным, как и ты, — он поворачивает к женщине и теперь больше разговаривает с ней, — Думаю, будет лучше сделать это прямо перед релизом второго альбома, как раз поможет публичности, — бормочет он, на что Линда кивает, быстро доставая из кипы определенную бумагу. Больше Гарри ничего не слышит. В ушах стоит гул, ему хочется кричать и устроить сцену, чтобы все поняли, что он чувствует на самом деле. Но он напуган. Чертовски сильно напуган. — Что если я откажусь? — вот, что он в конечном итоге говорит, не надеясь на ответ, потому что и так знает, что ему ответят. Луи мягко сжимает его колено под столом — так, чтобы никто не видел. — Ты не откажешься, — пожимает плечами Линда, говоря очевидное. — Будет чертовски стыдно говорить всем, что твоя карьера закончилась спустя год существования, правда? Весь этот потраченный впустую потенциал. Ужасный, ужасный стыд. Саймон молча сидит рядом с ней, позволяя ядовитому взгляду выражаться в расчетливых устах Линды. Гарри знает, что всё сказанное Линдой отражается во взглядах мужчины. Ему даже говорить не приходится, чтобы донести свой план. Они знали, что будет не просто. Знали, что Гарри это возненавидит. Именно поэтому Саймон сейчас здесь — служит тактикой запугивания, которая прекрасно работает. — Вы ему угрожаете? — покровительственно высказывает Луи. Гарри чувствует, как хватка на его ноге становится крепче. Он смотрит на шатена и думает, будто сейчас заплачет. Во что они себя втянули? — Это не угроза, мистер Томлинсон. Это обещание. Вы молоды. Вы здесь новенькие. Вы ничего не знаете об индустрии развлечения и о таких фанбазах. Мы годами экспериментировали над этим. И я могу вам гарантировать, что это лучший для вас путь. И на этом у Гарри разбивается сердце, поскольку он не хочет в это верить. А ещё он знает, что они правы. Поэтому ни он, ни Луи после этого ничего не говорит. Воздух поражения просачивается в кабинет через открытое окно. Рука Луи с его ноги исчезает, парень снова скрещивает руки вместе и неловко елозит на стуле. Саймон и Линда в ожидании на них смотрят. — Хорошо… — говорит Гарри, чувствуя, как ломается голос от напряжённой ситуации. — Что я должен делать?***
Гарри не удивляется, когда возвращается из уборной, а Луи и след простыл. Вечеринка большая, Луи довольно пьян. К тому же, Гарри тоже достаточно выпил, отчего теперь даже и не знает, в этом ли месте он оставил Луи. Каждая вторая комната в этом доме похожа на предыдущую. Он проходит через комнату, замечая Ника, который ужасно громко и неприятно пытается петь караоке, но Луи он так и не находит. Наверное, ему следует сдаться. Напиться с Луи было интересной идеей, но теперь, когда Гарри остался один, он так не думает. Выпить значит забыть про рамки и выдержку. А выдержка — это единственное, что сейчас сдерживает кудрявого сделать что-то нелепое. Он выпил много алкоголя, но даже со своим пьяным разумом он не может допустить и совершить ошибку. Потому что они усердно работали над тем, чтобы возобновить общение, которое всё ещё очень хрупкое и новое. По крайней мере, Гарри так считает: они могут смотреть друг другу в глаза лишь пару секунд, после их щёки тут же розовеют от смущения. С другой же стороны кажется, словно этого потраченного времени и не было; словно они снова дети, полные жизни и смеха. Словно всю ту боль и расстояние можно зачеркнуть и переписать. С Луи Гарри чувствует тягу в сердце и думает лишь о том, как сильно он его любит. Градус алкоголя повышается, и Гарри словно борется с собой, дабы всё не разрушить. Именно поэтому энтузиазм по поискам Луи ослабевает. Может быть, это к лучшему. Так я точно не выставлю себя идиотом. Его внутренняя борьба прерывается светловолосым силуэтом, что настигает его на полпути к выходу. Он вздрагивает, когда высокая девушка берёт его за руку. — Гарри! — восклицает она, останавливаясь перед Гарри, чтобы тот смог её разглядеть. — Кара? — хмуро произносит он, хоть и не может сдержать улыбку при виде подруги. Он притягивает её в объятия, крепко сжимая прежде чем отпустить. Он давно не видел Кару Делавинь. Последние новости её жизни Гарри узнавал от Кендалл. — Я не знал, что ты придёшь! — Кара лишь резко кивает, её волосы растрепаны и чуть спадают на лицо. Гарри на это ухмыляется, ведь обычно они видят друг друга с профессиональной стороны, на разных светских встречах и мероприятиях. — В чём дело? — спрашивает Гарри, разглядывая её озадаченное выражение лица. Девушка поджимает губы и стонет, проводя взглядом по толпе людей и снова смотря на Гарри. Тот лишь терпеливо ждёт. — Мне нужно ей признаться! — кричит Кара поверх музыки. Её густые брови сосредоточенно нахмурены, а губы чуть надуты. — Я должна всё рассказать Кенни! — Кому? — глупо переспрашивает Гарри. — Кендалл! — снова кричит девушка, заставляя Гарри шокировано замереть. — Мне нужно сказать ей о своих чувствах. — Да? Хорошо! — он пытается отразить её энтузиазм, но на самом деле он понятия не имеет, о чём говорит Кара. Любому человеку, даже пьяному, будут понятны слова девушки, но Гарри слишком сильно зациклен на том, чтобы найти Луи. Его мозг едва ли может соображать. Видимо, дело в чувствах Кендалл по отношению к Каре. Подруга почти не поднимала эту тему, но Гарри и так догадывался, насколько сильно та без ума от своей лучшей подруги. Возможно, сейчас идеальный момент сказать Каре: «Кендалл же влюблена в тебя, дура». Но он слишком пьян для этого разговора и всё ещё пытается отыскать Луи в толпе. Кара бессвязно продолжает что-то говорить и как раз переходит к кульминации своего рассказа, когда Гарри наконец-то натыкается на них взглядом. Луи и Зейн. Вместе. Наедине. При виде своего бывшего одногруппника Гарри чувствует в груди намек на острую боль, скрытую алкоголем. Он не видел Зейна с тех пор, как тот решил уйти. И вот теперь, брюнет стоит здесь с бокалом вина и той же привычной элегантностью, которую Гарри так хорошо помнит. Долго он на Зейне свой взгляд не держит и почти сразу переводит его на Луи. Шатен стоит напряженно, даже с расстояния Гарри замечает его сарказм. Он не может не отметить, как привлекательно выглядит парень со скрещенными на груди руками и защитно поджатыми губами. Гарри знает этот взгляд, знает, что ничего хорошо он не сулит. Он поворачивается к Каре, которая стала выглядеть ещё более взволнованно. — Кара, прости, мне… мне очень нужно… поговорим позже, ладно? — он мягко сжимает её плечо, надеясь не показаться в глазах подруги полным придурком. Она так много выпила, что вряд ли на утро вспомнит об этом разговоре. Гарри быстро проходит сквозь толпу, не отрывая взгляда от пары. Сначала его замечает Зейн, поскольку Луи стоит к нему спиной. — Гарри, — приятно-удивленным тоном произносит брюнет. В данной ситуации неловкая попытка приветствия звучит неуместно. Луи так и не поворачивается, чтобы взглянуть, куда смотрит Зейн. Это плохо. Очень плохо. — Зейн, — лишь в ответ говорит Гарри, останавливаясь неподалеку и поглядывая на Луи. Напряжение можно порезать ножом. — Я тебя везде искал, — тихо говорит Гарри, наклонившись к Луи. Почему-то он не хочет, чтобы это слышал Зейн. — Что ж, ты меня нашёл, — цинично отвечает Луи, приоткрывая губы и поднимая брови. Он сжимает зубы, не смотря на Гарри, а направляя свой взгляд полностью на Зейна. Воздух вокруг нагревается и готов пулять искрами. Спустя секунду, перекатываясь с одной ноги на другу, Луи всё-таки переводит внимание на Гарри и молча произносит: «Извини». У Гарри тут же замедляется сердцебиение. Ситуация в целом мгновенно отрезвляет кудрявого, и размытие углы его взгляда сразу находят фокус. Как же это всё нелепо выглядит. — Как дела, Гарри? — спрашивает Зейн спустя неловкую тишину. Кажется, будто сначала у Зейна всё было под контролем, но сейчас, когда повстречался ещё один старый друг, он будто вышел из игры. — Давно не виделись. Луи холодно фыркает, снова переминаясь с ноги и засовывая руки в карманы. Он всё ещё пьян, как кажется Гарри, и потерял какое-либо желание мирно провести этот разговор. Гарри представить не может, что произошло бы, если бы он их не перехватил, до чего бы довели их напряженные взгляды. — Да, давно, — соглашается Гарри, кивая. У него уходит много сил, чтобы не показать, что он чувствует на самом деле. Он скучает по Зейну и не может этого отрицать, но не Гарри ушёл из группы. И поэтому не видел смысла сейчас тянуться к нему. Между ними нет ненависти, лишь молчаливое понимание того, что их отношения изменились и больше не будет того, что было в группе. — Я в порядке, спасибо, — продолжает он, отводя взгляд от Луи, чтобы наконец-то посмотреть на Зейна. Он сильно изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Лицо стало круглее, а голова побрита, и Гарри находит это ужасно забавный — не прическу, а символизм. Они всегда жаловались на том, что менеджмент не даёт им права даже сделать такую причёску, какую им хотелось. И теперь Зейн стоит здесь, уверенный в своём имидже, потеряв хоть какую-либо нить с прошлым годом. Гарри чувствует странное волнение в животе. Как будто он почти смирился с оставшейся обиде, которая копилась с тех пор, как ушёл Зейн. Иногда действительно очень легко с ней справляться. Хотя, возможно, ему должно становиться грустнее и ностальгия должна заставлять его сожалеть. Но он не сожалеет и не грустит, поскольку искренне желает для Зейна всего только самого лучшего. Зейн кивает, поджимая губы и перемещая взгляд с Гарри на Луи и обратно. Ему никогда не давались конфликты, будучи довольно стеснительным человеком, хотя многие скидывают эту черту на хладнокровность. Ничего не изменилось — он так же молча стоит, не предлагая слов вежливости. И конечно, взгляд Луи не помогает. Когда Гарри смотрит на него, то вспоминает, зачем изначально вот вторгся в этот разговор. Ему нужно увести Луи отсюда куда подальше. — Поздравляю, эмм… с договором на новый альбом, — добродушно говорит Гарри. И если его слова должны звучать неискренне и притворно, они не звучат. Луи рядом напрягается, и это единственное, о чём сожалеет Гарри. — Спасибо, — отвечает Зейн с приятной и одобрительной улыбкой. Теперь он выглядит расслабленнее, делая глоток вина. Его реакция говорит о том, что он не ожидал от Гарри таких поздравлений. — Да, чертовски круто, просто шикарно, — произносит Луи с ядовитым сарказмом. Лицо Зейна каменеет, а у Гарри что-то падает в животе. — Давай, Лу, — бормочет Гарри и кладёт руку ему на плечо, чтобы привлечь внимание сквозь громкую музыку. Луи на него не смотрит, но смотрит Зейн. Он осторожно наблюдает за их взаимодействием, и тут Гарри понимает, что, возможно, со стороны оно выглядит как-то иначе. Поскольку прошло несколько лет, когда Гарри было настолько же физически комфортно рядом с Луи, как сейчас. Насколько Зейну известно, они даже не общались. — Идём, — сказав это, Гарри перемещает руку с его плеча ближе к локтю и ниже. Это абсолютно бездумно, Гарри понимает, но он пьян, и влюблён, и просто пытается найти выход из этой безвыходной ситуации. Прикосновение не ускользает от внимания Луи — и как бы оно это могло ускользнуть? Его взгляд сломлен, он смотрит на руку Гарри, которая свисает, нежно обхватывая его запястье. Луи глупо смотрит вниз. Проходит три секунды, прежде чем он высовывает руку из карманы, позволяя Гарри полностью за неё ухватиться. — Это было, эмм… — Гарри ищет слова, которые полностью потерял из-за близкого физического контакта с Луи. Они все втроём чувствую слона в комнате, но посмотреть ему в глаза невозможно. — Рад был снова тебя увидеть, Зейн, — он тянет Луи за руку, уводя от этого места. Он не слышит, что Зейн, возможно, говорит им вслед, он лишь хочет увести Луи от этой толпы. Он не отпускает руку, особенно когда они идут по лестнице, и не отпускает её, когда оказываются в саду на крыше. Тут мило с приглушенными лампочками и внешними обогревателями. И вообще, если быть честным, тут очень красиво. Похоже на тайный сад; мох и виноградные лозы растут вдоль кирпичей и водного сооружения в конце стены. Гарри делает пометку о саде на крыше, когда соберётся покупать следующее место для проживания. На крыше находятся ещё одни гости, но никто из них не обращается внимание на Гарри с Луи. Осталось совсем немного времени, прежде чем держать Луи за руку для Гарри станет неловко и нелепо и они перейдут границу, поэтому как только он проводит его через зелень к балконным перилам, он отпускает его руку из своей. Всё это время Луи был до ужаса тих, хоть Гарри и относит это к сдерживаемой ярости по отношению к Зейну, пытаясь не думать, что это имеет хоть какое-то отношение к тому, что они держались за руки. И продолжая анализировать, тишина — это хорошая реакция или не очень. — Что это было? — спокойно спрашивает Гарри, прижимая локти к перилам и вглядываясь в лондонский горизонт. — Что было что? — Ты знаешь что, — Гарри почти заказывает глаза, стараясь держаться спокойно и серьёзно смотря на Луи, — я про Зейна. Луи волнительно поджимает губы и тоже опирается на перила. — Ничего. — Лу, перестань. — Всё нормально, — врёт шатен, мягко качая головой, — мы просто… поговорили. Вот и всё. — Серьёзно? — Гарри знает, что постебывать неуверенность парня — это как ходить по тонкому лезвию, но он не может просто так отпустить эту ситуацию; не тогда, когда он понимает, как сильно она разбивает ему сердце. Луи тяжело вздыхает, наконец-то, встречаясь взглядом. — Я не могу забыть то, что он натворил, Эйч. — Я знаю. — Я понимаю, что держусь за корни, но я не могу об этом забыть, — легко признаётся Луи, и Гарри видит, что он просто не хочет, чтобы его слова взяли над ним верх. Алкоголь достаточно их расслабил. Гарри знает, что обычно Луи не так быстро и просто открывается. — Он нас бросил! Он, блять, бросил нас и я… — он даже не может закончить предложение, лишь злостно стонет, просовывая кеды между перил. — Как же это тупо, — в конечном итоге бормочет он. — Эй, — начинает Гарри, не зная, как вообще собирается закончится его мысль. Он останавливает себя, чтобы снова не потянуться и не прикоснуться к Луи, зная, как сильно тот напрягся в прошлый раз. — Я знаю, что это действительно выглядит глупо, — он говорит это медленно и уверенно, не открывая взгляд от Луи. — Но… иногда нужно посмотреть на одну и ту же ситуацию под другим углом. Например… тебе не кажется… что он хорошо выглядит? — Он что? — оскорбляется шатен. — Он выглядит хорошо… не знаю… свежо. Счастливо. Луи обдумывает его слова с каким-то кислым выражением на лице. Он смотрит на город, ветер мягко обдувает его волосы. Гарри выжидающе поглядывает на него, не в силах думать о чём-то другом; лишь о том, какой он красивый. Волосы растрепаны, а кожа почти сияет под волшебством огней. И это первый раз, когда Гарри позволяет своим мыслям идти туда, куда они хотят; позволяет представить, какого это — поцеловать Луи. Но только на секунду, а после он снова смотрит на город, сердце бешено бьётся в груди. Соберись, Стайлс. Гарри выдыхает в тишину, слушая эхо басов, которые раздаются в доме. — Я понимаю, он был твоим лучшим другом, — начинает кудрявый и прежде, чем он успевает продолжить, Луи поворачивается и смотрит на него. Озадаченный и почти оскорбленный взгляд заставляет Гарри замолчать. — Ты мой лучший друг, — поправляет его Луи с такой искренностью, что Гарри думает отвернуться. — Я? — заикаясь, отвечает он, но Луи не смеётся. — Да. — Даже несмотря на то… — Гарри прерывается, думая о днях и месяцах, которые они провели порознь; о тех временах, когда они даже не могли посмотреть друг на друга; о временах, когда Гарри плакал, размышляя над тем, что потерял, и считая, что Луи в те моменты чувствовал себя — до дрожи — хорошо. — Даже после того… — Гарри. Ты мой лучший друг, — повторяет Луи с непреклонной уверенностью. От взгляда у Гарри пересыхает горло, но он не может противиться тому физическому влиянию, которое Луи оказывает на него. — И ты мой, — отвечает Гарри, чувствуя легкое головокружение, — мой лучший друг, — добавляет он быстро, поскольку просто слова «ты мой» заставляют его сердцебиение участиться. Он с тревогой проводит по волосам, пытаясь успокоить нервы. А Луи знает? Знает, что для Гарри он значит немножко другое? В это мгновение слова легко могли бы соскользнуть с его губ, алкоголь достаточно туманит разум. Но он не позволяет. Вместо этого делает вдох, хватается за перила и отклоняется, легко покачиваясь. Тишина становится осязаемой, и Гарри решает сменить тему, прежде чем он сделает что-то глупое. Поистине глупое. — Это же вечеринка, да? — говорит он с улыбкой, — Нам следует танцевать и, знаешь… выпивать. Луи мягко смеётся, поправляя чёлку. Приятный звук тут же расслабляет кудрявого. — Ты хочешь выпивать? — спрашивает он с сомнением. — Что значит «ты»? — Гарри хмурит брови, но не перестаёт улыбаться, поскольку выражение лица у Луи стало светлее. — Потому что ты абсолютно не умеешь это делать! — смеётся шатен. — Тебя каждый раз тошнит. — Извините, сэр, я возмущён над вашим обвинением. Хочу уведомить, что у меня натренированный рвотный рефлекс. Луи громко фыркает и буквально отходит от Гарри на шаг. Он прикрывает рот, будто сильно шокирован, но Гарри не совсем улавливает суть. Поэтому кудрявый просто хмурится, наблюдая за тем, какую реакцию вызвал у парня. А потом до него доходит, отчего рот приоткрывается: — Эй! — он сердито смотрит на Луи, пока тот смеётся, как двенадцатилетний парнишка, и недовольно упирается руками в бока (хотя на самом деле внутри почти кричит от радости). — Какой ты пошлый! Луи качает головой, прищуривается и снова смеётся. Это становится заразно, и прежде чем Гарри успевает сообразить, он тоже начинает смеяться.***
Следующие два часа проносятся как в тумане. Гарри морщится, когда делает первый шот, Луи всё это время стоит рядом. Он не обижается, когда шатен над ним смеётся — Гарри вытаскивает язык и драматично кашляет, пока Луи с легкостью выливает в себя алкоголь. Гарри и Луи по разному танцуют, когда выпивают. Пока кудрявый занимает нелепо много пространства и из-за отсутствия равновесия сталкивается с каждым человеком в толпе, размахивая руками, Луи своего рода сдерживает энергию, оставляя руки при себе и кивая под бит. Каким-то образом, это работает, думает Гарри. Кудрявый не любит напиваться с Луи, поскольку тогда ему приходится быть сдержанным. Желание прикоснуться, положить голову ему на плечо, обернуть руку вокруг талии сводит с ума. Ему лишь хочется ухватить Луи за шиворот и притянуть к себе. Он хочет, чтобы их тела прижались друг к другу в этом людном помещении и танцевали в унисон. Это лишь пьяная мысль, которая заставляет его улыбнуться, прежде чем он снова погрузится в токсичную эйфорию. Когда песня доходит до припева, Гарри выкрикивает что есть мочи и тут же смеётся, так и не достав до высокой ноты. Он пьяно ковыляет к Луи и неосознанно кладёт на него руки, тут же хихикая, как бы извиняясь. Он не сразу понимает, что позволил Луи прильнуть себя за талию. Они просто стоят там, посреди людной комнаты, пока все вокруг продолжают танцевать — рука Луи у Гарри на талии, пока они молча смотрят друг на друга. Света почти нет и взгляд кудрявого затуманен, но Луи всё равно неотрывно продолжает на него глядеть. Такое ощущение, будто он незаметно притягивает Гарри ближе к себе, либо же дело в людях вокруг, которые случайно толкаются. И все же Гарри чувствует, как ускорилось его сердцебиение и как покраснели щеки. Он думает лишь: «Мне нужно убираться отсюда». Потому что с таким взглядом от Луи Гарри может думать только о непозволительных вещах. Он пьян, но момент, когда он понимает, как сильно они зашли и каким дураком он себя выставляет, почти отрезвляет его. О чём мог подумать Луи? О, Боже. — Мне нужно идти! — резко кричит Гарри сквозь музыку, ломая напряженную атмосферу. Странная энергия между ними не исчезает, как надеялся Гарри, а наоборот будто усугубляется. Он отступает на шаг, отчего рука Луи неловко падает вниз. — Уже поздно. — О, да, да, — соглашается Луи немного удивленно, но проглатывает какие-либо эмоции, отразившиеся у него на лице. Он следует за Гарри, когда тот пробирается через танцпол. Кудрявый разворачивается, и Луи пристально смотрит на него, почти обеспокоенно. И проскальзывает намёк на ещё что-то — что-то похожее на… разочарование? Нет. Если всё это односторонне, то почему получается всё так мучительно взаимно? Почему когда Гарри моментально закрывается, в Луи тоже присутствует эта странная нить напряженности? Гарри чувствует, когда водка ударяет по голове. Это ничего не значит, ничего, всего лишь пьяное прикосновение. Он просто придержал тебя за талию, когда ты чуть не упал, придурок. Почему ты так остро реагируешь? — Гарри, всё хорошо? — спрашивает Луи с мягким выражением лица. Гарри задерживает взгляд секундой дольше и понимает, что у него есть два варианта. Он может оттолкнуть парня за то, чего даже ещё не сделал; во второй раз потерять своего лучшего друга, разбив при этом своё собственное сердце — либо он будет игнорировать глупое пьяное нытьё и просто позволит чему-то случиться. Просто, чёрт возьми, позволит этому случиться. Он выбирает последнее. — Да, — отвечает он с огорчением, — да, всё в порядке, — повторяет он с непринужденной уверенностью, которая смягчает нахмуренные черты лица шатена. — Извини если что, — добавляет Гарри с улыбкой. — Я провожу тебя до машины, ладно? — бодро произносит Луи. — И сам тоже, наверное, поеду домой. По пути на улицу Гарри не забывает найти Риту и ещё раз поблагодарить её за приглашение. Несмотря на протесты Луи: «Она же именинница, Гарри! Конечно, она об этом завтра даже не вспомнит», Гарри доказывает ему обратное. — Спасибо, что пригласила нас, — милостиво говорит кудрявый, отводя Риту подальше от караоке. — Нам всё очень понравилось, и ещё раз с днём рождения тебя. Он надеется, что Луи не слышал эту часть с местоимениям мы и нас — это получилось случайно, не более того. — Всегда такой джентльмен, — Луи качает головой, когда Гарри возвращается к нему. Кто-то видимо заплатил папарацци, поскольку когда они выходят из лондонского пентхауса, нет никаких вспышек и возгласов. Конечно, они выходят через более уединенный вход, нежели парадная дверь, и всё же. Камеры редко упускают возможность сфотографировать пьяных знаменитостей. На этот раз Рита действительно постаралась, чтобы этого избежать. Гарри снова думает о том, чтобы не забыть её поблагодарить после. — Блять, — ругается Луи, заметно расстраиваясь, когда осматривается по сторонам. Когда Гарри кидает на него обеспокоенным взгляд, шатен тяжело вздыхает. — Мой водитель уехал. — Ничего страшного. Ты можешь поехать со мной, — быстро предлагает Гарри, прежде чем голова начинает думать. — Правда? — Мой водитель не будет против съездить в объезд, — уверяет его Гарри, удивляясь своему собранному виду. — Хорошо, спасибо. Первые пять минут они проводят в тишине, сидя вместе на заднем сиденье машины в комфортном расстоянии друг от друга. Гарри наблюдает за смазанными домами, чувствуя, как медленно испаряется алкоголь из головы. Только когда Джаред начинает возиться с радио проигрывателем, тишина исчезает. — Остановите, пожалуйста, на этой станции? — вежливо произносит Луи, наклоняясь к Гарри, чтобы установиться зрительный контакт с водителем через переднее зеркало. Джаред молча кивает, а взгляд падает обратно на дорогу. Луи довольно выпрямляется, покачивая головой под бит Can't Feel My Face. — Только не эта песня, — с недоверчивым смешком говорит Гарри, пока звуки баса наполняют салон. Луи резко поворачивает голову и оскорбительно смотрит на парня. — Что, прости? — Только не эта песня! — повторяет Гарри, смеясь. — Она всем уже надоела! — Ты, должно быть, шутишь! — Нет! — Гарри не может не хихикать над тем, какое у Луи серьезное выражение лица. В это время зловещий глубокий голос The Weeknd переходит в припев, что для Гарри является самой худшей частью. — Да это же хит, Гарри! — резко произносит Луи, но чересчур драматичная аура говорит о том, что он это не серьёзно. — О чём ты вообще говоришь? — О словах! — защищается Гарри, подставляя ладонь, намекая послушать.Я не чувствую своего лица, когда нахожусь с тобой, Но мне это нравится, мне это нравится.
— Кому нравится оцепенение? — серьёзно спрашивает Гарри, смеясь над тем, как Луи смотрит на него. — Слова не обязательно должны восприниматься буквально, — восклицает парень. — Это романтично! — Скорее нелепо! — Нелепо? — повторяет Луи сквозь музыку. — Нелепо? Я скажу тебе, кто здесь нелепый… ты! Вот кто! Гарри по-настоящему не может сдержать смех, хлопая себя по колену и прикрывая лицо ладошками. Луи лишь смотрит на него, а поддельная обида исчезает в улыбке. Он изо всех сил старается держать маску, но тоже начинает ухмыляться. — В самое сердце, — бормочет Гарри с красным от смеха лицом. Ему приходится сдержать смешок, что норовит вырваться из груди. — Заткнись, — говорит Луи скорее застенчивым, нежели агрессивным тоном. Он снова наклоняется сквозь ремень безопасности, чтобы обратиться к водителю. — Мистер Водитель, сделайте, пожалуйста, погромче. — Джаред… не смей, — предупреждает его Гарри, отстегивая свой ремень безопасности и хватаясь за кресло мужчины впереди. Он лишь видит, как Джаред со смешком качает головой. — Прибавь! — кричит Луи, ухмыляясь раздражительному выражению лица кудрявого, когда получает своё, потому что Джаред вздыхает, будто он родитель, который устал от изнурительного дня со своими детьми, и прибавляет громкость. Луи почти подпрыгивает от своей победы, двигая головой в такт. Тем временем Гарри просто стонет от поражения, падая обратно в кресло и не понимая, что теперь сидит в паре сантиметров от Луи. Когда он наблюдает за шатеном, то не может не улыбаться его энтузиазму. Парень поёт все слова, разрезая перед собой воздух в карате-танцевальных движениях. Какой же он придурок, думает Гарри. Боже, я люблю его. После этого Гарри сдаётся и даёт себе возможность двигаться в такт музыке с опущенной головой, сжатыми руками и закрытыми глазами в поддельной концентрации. Когда он смотрит на Луи, тот поднимает брови и, указав на парня, поёт: «Я не чувствую своего лица, когда нахожусь с тобой, но мне это нравится, мне это нравится», отчего Гарри ухмыляется и, пряча покрасневшие щёки, поправляет волосы. Машина поворачивает за угол, от чего Гарри — всё так же непристегнутый — мягко врезается в Луи. — Ты что-нибудь слышал о личном пространстве, Стайлс? — ворчливо произносит Луи, но когда их глаза встречаются, фасад разрушается, и шатен ярко улыбается в ответ. — Вообще-то, нет, — говорит Гарри с искренне невозмутимым тоном. — У людей есть личное пространство? А я всегда жил, будто его не существует! — добавляет он, прижимаясь к Луи сильнее. Луи лишь смеётся, качая головой и отворачиваясь от Гарри к окну. — Извините, что отвлекаю, — начинает Джаред с переднего сиденья. Он умеет становиться незаметным, или Гарри просто забыл о его существовании, слишком сильно поглотившись присутствием Луи. — Но мы прибыли к месту назначения. Гарри издаёт заметный «оу», даже не пытаясь скрыть тот факт, как сильно он обеспокоен уходом Луи. Когда машина припарковывается к лондонскому дому парня, Гарри наклоняется, чтобы вглядеться сквозь затонированное окно. Они и так сильно рядом, сейчас стали ещё ближе. — Сад немного подрос с моего последнего сюда визита, — тихо произносит кудрявый, рассматривая задание. Ему хотелось, чтобы этот комментарий звучал забавно, легко. Но получается совсем иначе. И это не скрывается от Луи, он тоже чувствует деликатную трагедию в словах. Они столько всего пропустили в жизнях друг друга. События так мрачно сгустились над их головами, что даже совместной работы и мирового тура было недостаточно — они продолжали находиться вдалеке друг от друга так, будто жили на разных континентах. И Гарри кажется, будто он готов провести всю оставшуюся жизнь, только чтобы восстановить все эти потерянные знания о Луи. Последний решает ничего на это не говорить, но и возложить всё на плечи кудрявого не может. Поэтому он кладёт руку ему на колено и мягко сжимает. И в этот момент взгляд Гарри отрывается от окна и падает на Луи. Он не знает, почему сердце в груди так быстро застучало, что даже легкие стали за ним не успевать. Он лишь знает, что как только из взгляды встретились, что-то изменилось. Секунды идут, а Луи всё так же не убирает руку. В это время мысли Гарри бегут миллион километров в секунду. Он достаточно трезвый, чтобы понимать, что это не просто случайное прикосновение, что возможно Луи понимает, что делает и насколько это важно; что возможно – правда возможно – рука на талии на той вечеринке тоже оказалась там не случайно. Что если это то, о чём он мечтал? Чувствует ли Луи тоже самое? Как же он может этого не чувствовать, думает Гарри. Ведь судя по тому, как Луи смотрит на него, большими и заинтересованными глазами, легкая серьезность и мягкость присутствует в выражении его лица — это не то, о чём они могли бы просто посмеяться. А могли ли когда-нибудь? Это не пьяный мираж, непринятие желания за действительность. Всё по-настоящему. И, Боже, для Гарри это слишком, чтобы справляться с этим в одиночестве. С рукой Луи на своём колене, с лицами, что находятся так близко, и тишиной, что из-за нервов оглушает громче музыки, Гарри думает, что если он сейчас этого не сделает, то, возможно, шанса больше не предоставится. Глаза Луи медленно и чувственно опускаются на губы, и Гарри больше ни о чём не думает. Ему больше не приходится взвешивать все свои за и против. Вместо этого он наклоняется вперёд и с закрытыми глазами встречает губы напротив. И любой страх неверного прочтения взгляда шатена, любое мнение о том, что чувства не взаимны – всё это рушится в бездну. Потому что Луи целует его в ответ. Первые секунды чувствуются устрашающе, будто всё в этом мире закрутилось только вокруг этого момента. Их губы встречаются в напряженном рвении, и Гарри чувствует, как рука Луи крепче сжимает его колено. Гарри не может понять, как такой пылкий поцелуй в то же время получается мягким и нежным, из-за этого у него кружится голова, руки дрожат и слепо ищут контакт с Луи. Наконец, они его находят на шее парня и притягивают ближе. Когда Гарри углубляет поцелуй, Луи тут же дёргает его за край рубашки, так же притягивая к себе. Их губы страстно танцуют, отрываясь лишь на секунду, чтобы Луи сделал вдох. Если бы Гарри стоял, то точно бы ослабел в коленях. Каждый сантиметр тела горит от адреналина; будто парень не может поверить, что это реально. Губы Луи знакомы, и в тоже время это что-то новое. С последнего раза прошло много времени, многое изменилось — и всё равно ощущение, будто всё так привычно. Тем не менее, спустя всё это время они всё так же сливаются воедино всеми правильными способами. И это так классно, так чертовски классно. Чувство, будто они только начинаются, когда поцелуй как раз заканчивается. Луи отстраняется первым, прежде чем Гарри на это решается. Он не моргая смотрит, рот приоткрыт, а волосы растрёпанны — пытается осознать, что они только что натворили. Трудно прочитать его выражение лица, но теперь, когда Гарри возвращается в реальность, он понимает, что оба выглядят шокировано. Гарри молча сглатывает и неловко отодвигается, поправляя рукой растрепанные локоны. Потеряв дар речи, ни один из них не решается озвучить свои мысли. Гарри видит на лице Луи намеки на явную панику и растерянность и то, как он смотрит на него в ответ, заставляет Гарри чувствовать себя, будто он под микроскопом – полностью обнажён и совершенно беззащитен. — Эмм, — голос шатена дрожит, отчего он прочищает горло. Его рука хватается за ручку дверцы, прежде чем он продолжает: — Спасибо, ах, что подбросил. — Без проблем, — мрачно отвечает Гарри, думая лишь о том, как сильно покраснел Луи после его прикосновений. — Ещё... увидимся. Я полагаю, — неловко говорит Луи, отводя взгляд от Гарри и вставая на бордюр. — Спокойной ночи, Луи. — Спокойной. Дверь приглушенно захлопывается, и Гарри остаётся один. Он глубоко вздыхает и откидывается на спинку сиденья. У него нет сил даже наблюдать через окно, как Луи идёт к своему дому. Ему кажется, будто он никогда больше не посмотрит на него — не когда у парня на лице полнейший ужас, который отпечатался на сетчатке глаз кудрявого. Пока разум приходит в норму, губы всё ещё дрожат от поцелуй и Гарри почти касается их, дабы напомнить, что он действительно ничего из этого не придумал. Пытаться пережить свои чувства и относиться к Луи только платонически было легко до тех пор, пока Гарри не вспомнил, насколько приятно ему целоваться с ним. Его щеки краснеют лишь от мысли о том, какие они были ненасытные, как они цеплялись друг за друга. И он задумывается, как такие правильные и естественные действия могут привести к таким катастрофическим последствиям. Нет сомнений, что последствия будут. Именно об этом говорит история.