«Мы взрослеем, малыш, и я тут недавно думал... сводит ли тебя с ума то, как быстро меняются вечера? Всё, о чём ты мечтал, исчезнет, когда ты проснёшься... но не стоит этого бояться. Даже если ночь изменчива, она никогда не изменит нас с тобой.»
Заниматься сексом посреди дня — это лучший вид секса, думает Луи в блаженстве, поскольку в голову больше ничего не приходит. Они занимались им несколько раз — возможно, даже больше, чем несколько — и каждый раз получается домашним, бодрящим и сексуальным одновременно. Ему нравится чувство, которое он испытывает после оргазма, когда они наконец-то возвращаются в реальность к дрожащим ногам и распухшим губам, неся с собой близость, что разрисована у них на коже. Ему нравится вспоминать про их первый раз, как солнце пытается пробиться через закрытые занавески, а впереди их ждёт ещё целый день; что они могут достичь, чего захотят, всё ещё находясь в объятиях друг друга. Больше всего Луи нравится, что полуденный секс обычно происходит в дни, когда им абсолютно ничего не нужно делать. Как, например, сегодня, когда цифровые часы показывают 14:04, а они так и не встали с кровати. Луи глубоко вздыхает от своей мысли — их кровать. Не его кровать, куда Гарри временно пришёл полежать; не кровать Гарри, откуда Луи придётся вылезти через час и уползти в свой номер. Это их общая кровать в их общем номере. Боже, так чертовски круто об этом думать. Судя по мягкому бормотанию, исходящему из пухлых губ, на которые Луи может смотреть часами, Гарри тоже довольствуется тем, что им не нужно никуда идти. Время словно останавливается за пределами номера 307, и им наконец-то не нужно беспокоиться о целом мире. *** Глаза Луи широко открыты, внимание обращено на мальчика в его руках, который буквально растерзан во всех возможных смыслах — грудь поднимается и опускается, и звучит, как симфония. Луи чувствует, как глаза меняют наклон (шифт-объектив — термин в фотографии, который Луи, наконец-то, начал использовать правильно и заставил этим Гарри широко улыбаться от гордости), словно фон размывается и в фокусе оказываются мелкие детали. Мягкие короткие волосы торчат на задней стороне шеи кудрявого, поскольку длинные волосы убраны в пучок. На руке красуются татуировки: корабль, что плывёт домой, роза с шипами, разные каракули, которые обычно рисуются на старом школьном учебнике или на линолеуме во время третьего урока математики. Конечно, Луи знает их наизусть, их истории и значения. Так же, как знает Гарри, как тыльную сторону ладони, словно давно утерянная часть навсегда к нему вернулась. Сопение Гарри заставляет веки Луи затрепетать, и даже если он не планирует спать посреди дня, он не может противиться спокойствию и даёт глазам отдохнуть под низкую гармонию голоса своего парня. Звучит милая мелодия, которую Луи немного узнаёт, а сладкий голос продолжает вводить его в транс. Должно быть, это та самая мелодия, которую напевает Гарри, когда моет посуду, или едет на заднем сиденье такси, или проверяет ленту в Твиттере в зеленой комнате на диване. Луи мысленно добавляет её в коллекцию звуков, которые издаёт Гарри Эдвард Стайлс и которые повезло слышать только Луи, самому счастливому человеку на свете. — Я так устал, — бормочет Луи, губами касаясь голого участка на спине прямо у позвоночника, зная, что вызовет этим дрожь. Именно это и происходит, мычание прекращается, и Луи добавляет: — Если ты продолжишь, то я точно усну. — Уснёшь, да? — спрашивает Гарри низко и чётко и слегка вытягивает шею, чтобы сказать: — Не знал, что я такой скучный… Луи игриво бьёт его по руке, не открывая глаза, но возражая: — Дурак, — выдыхает он, делая замечание, но судя по мягкому смеху у него не получается. — Мне просто спокойно с тобой, — говорит он, не желая дразниться и не имея на это сил, и сосредотачивается на дыхании парня — вдох-выдох, вдох-выдох. Гарри так сильно нравится сказанное замечание, что он поворачивается на другой бок лицом к Луи. Последний открывает глаза и видит довольную улыбку всего в паре сантиметров от себя. — И мне с тобой, — отвечает Гарри, блуждая рукой под одеялом без какой-либо цели или намерения; он просто хочет найти руку парня и поиграться с его пальцами. — Тсс, продолжай петь, — требует Луи, тут же прикрывая глаза. Гарри следует указу после тихого смеха и комментариев про командира. И это так приятно — всё это, как голос Гарри похож на звучание утренней птицы и тот факт, что их руки продолжают держать друг друга. — Малыш, ты идеален, — бормочет Луи сквозь пение Гарри, открывая глаза и натыкаясь на зеленые глаза, которые смотрят прямо на него. Искренность в словах, должно быть, звучит ужасно сентиментально, но ему всё равно. Как и Гарри, который легко улыбается, показывая зубы и радость, которая поглощает Луи и все его банальности. — Малыш, я идеален для тебя, — поёт Гарри в ответ, прижимаясь ближе. Всё это так сладко, и Луи даже не против кариеса, а может быть двух или трёх, если это означает, что он ещё немного сможет насладиться моментом. — Эксклюзивный взгляд на творчество One Direction, — шутит Луи хмуро, опуская голос на пару октав и протягивая слоги, чтобы высмеять все те сплетни, которые он так ненавидит — всю ту кучку дерьма под названием TMZ. — На первое место мира взлетает «Baby, You're Perfect» One Direction, — подыгрывает Гарри с американским акцентом. — Нет, — смеётся Луи, кокетливо наклоняясь вперёд, — просто «Perfect», звучит более солидно, тебе не кажется? — О, безусловно. Ты прав.***
После концерта в Сиэтле Луи, Лиам, Найл и Гарри так устают, что остаются в импровизированной студии звукозаписи, более известной под названием «номер Лиама». Большинство лучших вокальных партий записано именно в номерах отелей, где акустика гуляет от места к месту, добавляя неповторимый, уникальный звук. Тем не менее, они всё равно сегодня не добиваются нужного успеха: сложно останавливать зевки и держать усталые глаза открытыми, но они продолжают вносить коррективы в Drag Me Down, чтобы успеть подготовить её в назначенные сроки. Они оттачивают её до идеальности и к тому моменту, когда мальчики переходят к Never Enough, Луи начинает тошнить. Выпив энергетики, выкурив две сигареты подряд и сбегав в туалет, Луи вместе с остальной частью группы удаётся вернуться к работе. Из-за неформальной обстановки в номере ребята начинают прикалываться, придавая Never Enough быстрое и нелепое звучание. Первым сдаётся Найл, издавая низкий грубый смех, гармонизируя с вокалом, и объявляет о том, как сильно любит риффы в стиле Стиви Уандера в припеве. К нему присоединяется Лиам, выкрикивая высокие ноты, и Джулиан утверждает, что в комбинации с трубой и саксофоном это действительно звучит круто. Из-за неконтролируемого смеха со стороны всех парней им приходится начинать сначала по меньшей мере пять раз, и когда у них наконец получается, вокал исполняется с широкими улыбками на лицах и забавными танцевальными движениями. Джулиан относится к ним терпеливо, лёжа на кровати и наблюдая, как они щёлкают пальцами и радостно стучат ногой. Мальчики так синхронно танцуют, что хореографам точно захочется заснять это в каком-нибудь клипе. Луи признается, что вся песня немного похожа на The Four Seasons, и практически представляет, как их четвёрка выходит на сцену в одинаковых костюмах и причёсках. От этой мысли запись песни становится только смешнее, и к концу дня Луи чувствует, что смеха внутри совсем не остаётся.***
— Хорошо, Луи, сможешь ещё раз спеть для меня эту часть? — по комнате раздаётся громкий настойчивый американский акцент Джулиана. — Добавь немного… живости последней строчке, ладно? В конце той же недели вместо того, чтобы тащиться в один из номеров отеля, группе предоставляется целая студия для записи следующих песен. Сейчас же в кабинке стоит Луи и поёт свои партии в «Walking In The Wind». Луи выглядывает из кабинки и кивает Джулиану через стекло, запевая нужную часть. Мелодия довольно прямолинейна, песня дрейфует и достигает вершины в унисон словам. Чем дольше Луи поёт, тем сильнее у него возрастает любовь к этой песне. Он как раз поёт своё соло, когда дверь в помещение открывается и внутрь забредает Гарри. Луи не должен удивляться приходу своего парня, но стоит им установить зрительный контакт, как шатен тут же начинает заикаться над своими идеально изученными словами. Гарри виновато приподнимает брови и садиться в кресло рядом с Джулианом, который лишь мимолётно смотрит на того, кто так резво отвлёк Луи. Гарри поспешно и ободряюще поднимает большой палец в сторону шатена, ни разу не помогая, а лишь вызывая смешки на протяжении всей следующей строчки. — Извините, — говорит Луи, пока музыка продолжает звучать у него в наушниках. Он стягивает их, чтобы лучше видеть раздражённые лица Джулиана, Джона и Джейми. — Моя вина, — произносит Гарри глубоким голосом, не отводя взгляд от Луи. — Сначала, — заявляет Джулиан уж слишком профессиональным тоном. Если он и удивлён увидеть высокого длинноволосого парня, то ничего не говорит, сосредотачивая внимание исключительно на Луи. Он прислушивается к звуку в наушниках, переключая кнопки, Джон всматривается в ноутбук, что-то настраивая, в то время как Джейми торопливо ждёт. С тех пор, как Найл с Лиамом поймали их в раздевалке, Луи с Гарри не особо стали скрываться после этого (даже Найл часто дразнится о том, что они совсем перестали стараться). Насколько известно Джулиану, они просто коллеги; но Луи кажется, что тот уже начал что-то подозревать. То, как Гарри забредает в студию к Луи в три часа ночи и выглядит так, будто очень рад здесь быть, действительно вызывает подозрения, и это не считая ещё сто разных ситуаций в списке. Луи хорошо знает Джулиана и понимает, что тот в любом случае будет фокусироваться на работе, а не сплетничать по сторонам, как девчонка в коридоре школы. Пока руководство ничего не подозревает, Луи может дышать спокойно; они доверяют Джулиану, и Джону, и многим другим в команде и знают, что они не доставят им никаких неприятностей. В первый раз он поёт свою часть гладко и без ошибок. Но когда Джон что-то шепчет Джулиану на ухо, Луи решает сознательно изменить текст и вместо «гуляя по ветру» поёт «салат на ветру». Следует довольно неоднозначная реакция — Джулиан раздражённо качает головой, Джон ухмыляется, а Гарри еле сдерживает смех. Именно этого добивался Луи, уж слишком желая показать себя перед Гарри. — С начала, — единственное, что повторяет Джулиан, нетерпеливо жестикулируя пальцем. Луи радостно повинуется, прислушиваясь к мелодии в наушниках и снова запевая «салат на ветру». С озорным выражением на лице он доказывает разозлённому Джулиану, что это настоящий текст песни — в конце концов, именно его старый твит послужил вдохновением «Walking In The Wind» всего пару недель назад. — Ладно, ладно. Теперь серьёзно, обещаю, — уверяет Луи, подмигивая Гарри, который показывает свои ямочки в ответ. Луи продолжает на него смотреть, в то время как кудрявый наклоняется ближе к стеклу и что-то произносит одними губами. Прищурившись, Луи в полном замешательстве всматривается в его губы. Взгляд Гарри виновато падает на Джулиана, который не отрывает глаза от тетрадки, и снова поворачивается к Луи, губы произносят слова медленно и чётко. Молча, Луи отрицательно качает головой, так и не понимая, что кудрявый хочет ему сказать. Гарри фыркает, наклоняется ещё ближе, и в этот раз Луи осознаёт — «пукая» — издавая громкий смешок. — Что смешного? — отмечает Джулиан, отрываясь от заметок и обращая внимание на Луи, затем на Гарри, сидящего рядом и притворяющегося, что ничего не происходит. — Эм, ничего, — отвечает Луи с приподнятыми бровями и невинно приоткрывает рот. Лицо Джулиана не смягчается, и Луи продолжает: — Мне просто очень нравится с вами записываться. — Ну, конечно, — фыркает Джейми. — Как враждебно, Джейми, — от негодования голос Луи поднимается на одну октаву. Джейми лишь закатывает глаза и ничего не говорит. — Луи, на часах три часа ночи, — заявляет Джон, сердито поглядывая. — Ты прав, — отвечает Луи, — так что, с начала? — Сарказм в голосе очевиден, ведь с тех пор, как Гарри зашёл в помещение, Джулиан несколько раз попросил его начать сначала. Включается припев, и Луи поёт с той самой живостью, о которой изначально просил Джулиан. — Ты найдёшь меня, — начинает он петь, поднимая голос в конце, — да, ты найдёшь меня там, где мы никогда не были, — звуки гитары и удары барабанов эхом раздаются в наушниках. Он чувствует взгляд Гарри на себе, как он преданно и предвкушёно смотрит на него. — По причинам, которые нам не понять! — А после с ухмылкой на губах: — ПУКАЯ на ветру! Гарри сгибается по ту сторону окна, откидываясь на спинку кресла с прищуренными глазами и ямочками на щеках. Джулиана же совсем не впечатляет шутка средней школы. Сначала он хмурится, затем поворачивается к Гарри, который резко строит серьёзное лицо и притворяется, что чем-то занимается. — Ради Бога! — кричит Джулиан, вскидывая руки и падая на панель питания. — Ненавижу тебя, — бормочет он в сложенные руки, пока все вокруг начинают хихикать, — просто ненавижу. Честно признаться, это выглядит очень по-детски, и именно поэтому звучит смех двенадцатилетнего подростка. Успокоившись, Луи снимает наушники и вытягивает шею, чтобы увидеть реакцию остальных, снова хихикая. — Пожалуйста, сосредоточься, — объявляет Джулиан в микрофон, чтобы Луи смог его услышать. — Если честно, то эти строчки мне нравятся больше, — небрежно замечает Луи, перенося одну ногу на другую и упираясь рукой в бок. — Спрошу мальчиков, что они об этом думают. Может, стоит изменить? Джулиан никак не реагирует на шутку и лишь устало качает головой. Уже поздно, и он проводит руками по лицу, поворачиваясь, чтобы посмотреть на сидящего рядом Гарри. — И ты! — выкрикивает он, указывая на улыбающегося брюнета: — Не поощряй его! — Я ничего не делаю! — защищается Гарри, поднимая руки в ложном поражении: — Я тут невинная третья сторона. — Я же вижу, как ты подсказываешь ему слова через стекло, — возражает Джулиан, указывая на Луи. — Тебе даже не должно здесь быть! Ты уже записал свою часть. И я без стеснения смогу вышвырнуть твою задницу отсюда, Стайлс. — Ты не можешь этого сделать. Как же вы запишите остальную часть альбома без меня? — Что-то подсказывает мне, что у нас всё получится, по-крайней мере без проблем. — Ладно, я понял! Я же всё-таки профессионал! — мелодраматично отвечает Гарри, закатывая глаза и глупо улыбаясь.***
Луи находит Гарри в тихом созерцании и почти решает оставить его одного, точно не зная, хочет парень побыть в одиночестве или его настигло творческое вдохновение. Вскоре Луи понимает, что дело ни в первом, ни во втором. Услышав звук входной двери, Гарри поворачивается лицом, глубоко размышляя. — Я пытаюсь выбрать между этими двумя, — наконец произносит он, нарушая тишину. Луи не совсем понимает, о чём идёт речь, пока Гарри не переводит взгляд к стеллажу с ботинками. Шатен фыркает от смеха, но стоит ему увидеть серьёзное выражение лица кудрявого, тут же поджимает губы. — Какие именно? — спрашивает Луи, смотря на ряд дорогой обуви. Есть несколько потёртых — те, которые Гарри очень любит и не хочет выкидывать, и даже пара старых конверсов, которые в своё время носил Луи, как ему кажется. Он не удивляется тому, что видит их в раздевалке «Гарри» (они ведь практически делят её на двоих), поскольку из-за вечных поездок из города в город их гардероб смешивается и становится общим. Чёрт, Луи уверен, что недавно видел футболку Найла в своём шкафу. Гарри не отвечает, лишь указывает на золотую пару от Диор и на металлически-синие рядом. — Золотые — твои любимые, — смутно произносит Луи, поскольку Гарри в любом случае будет выглядеть хорошо, несмотря на то, что выберет. Луи они тоже очень нравятся. Он вспоминает моменты, как они сверкали, когда Гарри поспешно их снимал, целуя Луи в губы и всё ещё ощущая адреналин после концерта в крови. Ботинки золотые — как и Гарри — поэтому, конечно, Луи их любит. — Хмм. В том, как Гарри смотрит на ботинки, есть что-то очаровательное, словно коллекционер искусства первого сорта выбирает между двумя картинами Ван Гога. Луи не может сдержать лёгкую улыбку на губах. — Ну и что они говорят? — начинает Луи, посматривая на Гарри, и как только он это делает, хмурость бровей сразу смягчается. — Типа, — показывает он рукой, прежде чем берёт металлическую пару обуви, пытаясь игнорировать ухмылку на губах кудрявого, — вот эти определённо точно говорят: «Как делишки, напарник?». Гарри смеётся, делая улыбку Луи ещё шире. — Похоже на родео, не так ли? Ты что, пытаешься интегрировать кантри в One Direction? — Луи видит, как с каждым его словом ухмылка Гарри становится больше. — Или… — стучит он ботинками друг об друга, — таким способом ты хочешь намекнуть, что хочешь сыграть со мной в ролевую игру по «Горбатой горе»? — Если бы я только знал, как тебя бросить, — отвечает он с невозмутимым выражением лица, заставляя Луи хихикать, — но нет. Я не хочу играть с тобой в ролевую игру про ковбоев. — Честно признаться, я немного разочарован, — надувается Луи, расслабляя плечи и мелодично пыхтя. — И что я должен делать с купленной шляпой Stetson? Гарри смеётся, проводя рукой по кудрявым волосам, и вспоминает тот день на диване Луи, как на заднем плане крутилась драма 2005 года. Они не в первый раз заснули в объятиях друг друга — даже не первый раз за год — но он точно был самым трогательным. Луи всегда нравилась «Горбатая гора», не смотря на трагичную историю любви. Теперь, когда этот фильм необъяснимо связан с Гарри, он не может не чувствовать бабочек в животе при его упоминании. — Значит, золотые, — произносит Гарри вместо ответа. Они не успевают больше ничего сказать — лишь с обожанием смотрят друг на друга — прежде чем дверь открывается, и Луи словно испытывает дежавю. Правда вместо неторопливых шагов и веселых приветствий в комнату залетает волна напряжения. — Вы это видели? — сурово объявляет Лиам с хмурыми бровями, входя с такой решительностью, что у Гарри с Луи тут же пропадают улыбки. Луи бросает мимолетный взгляд на Гарри, который следует за Лиамом и видимо хочет остановить от того, что тот намеревается сказать. — Это самая нелепая чушь, которую мне приходилось говорить прессе. — Что именно? — спрашивает Гарри собранным голосом. Луи пользуется случаем и ставит его сапожки обратно в ряд обуви позади. Выпрямляясь, он волнительно потирает ладони вместе и неловко стоит в стороне. — Вы посмотрите, просто взгляните на это! — Лиам протягивает им телефон с непростительным выражением лица. Гарри берёт iPhone в руки и держит его так, чтобы им с Луи обоим было удобно читать. Луи чувствует, как задыхается, когда мозг регистрирует текст на экране. Точнее статью из журнала Attitude с эксклюзивной историей от Лиама. Он рассказывает о том, как пару месяцев назад был концерт и как весело прошли его съёмки. Довольно приятно слышать, как Лиам обсуждает права геев и недавний закон о принятии равенства брака. Он снова и снова рассказывал об этом Луи и Гарри, зная, как им будет приятно, что за них кто-то сможет высказаться. Но чем дальше Луи читает, тем сильнее понимает, почему Лиам на самом деле так злится. — Я встал под пулю ради вас! Снова! — вмешивается Лиам прежде, чем мальчики дочитывают до конца. Гарри поднимает палец вверх, и этот жест срабатывает, по крайней мере, на время. Статья является вопиющей попыткой проконтролировать ущерб, который нанесла спекуляция фанатов, и Луи начинает чувствовать тошноту. По серьёзному лицу Гарри понятно, что тот тоже не очень этому рад. Всё в этой статье звучит ужасно — начиная тем, как разговор затрагивает их отношения, и заканчивая легкомысленным высказыванием про фан-базу ЛГБТ. Луи хочет стукнуть Лиама за его слова, за неудачную манипуляцию и цитирование, которое звучит поистине кошмарно. — Люди подумают, что я не поддерживаю наших фанатов, — продолжает Лиам, понимая, что парни дочитали статью. — Не мы диктовали тебе, что говорить, Лиам. Это полностью твои слова, — холодно отвечает Гарри, голос его звучит тихо и властно. Понятное дело, что сейчас на него влияет содержание статьи, которое буквально затмевает правильное суждение о друге. — Конечно, не вы! Я и половины из этого не говорил! — защищается Лиам, пока Найл тревожно грызёт ногти. — Но вы ведь ничего не обсудили, да, Гарри? Просто ходите такие… — он так сильно начинает злиться, что не может найти подходящих слов, и говорит самое гадкое, что приходит на ум, — всем напоказ, — он выглядит так, будто тут же жалеет о сказанном, но всё равно добавляет: — А мы с Найлом должны ходить за вами по пятам и подбирать всё!? Луи напрягается и прежде, чем Лиаму выпадает шанс объясниться, перебивает его: — Эй! Не думаю, что это справедливо, Лиам. Вряд ли для нас это чертовски легко, тебе так не кажется? Найл словно хочет вмешаться, выдвинуться в качестве миротворца, но снова решает прикрыть свой рот. Луи знает, что Лиам прав — борец из него никакой, но вот дипломат хороший. Сегодня же Луи никак не хочет с ним соглашаться, особенно когда он так легко говорит о трудностях пребывания в шкафу. — Луи, я не это имел в виду. Вы же знаете, я с вами. — Тогда о чём ты говоришь, чёрт возьми? — настаивает Луи. — Поскольку для меня лично сейчас твои слова кажутся враждебными! — Ты же знаешь меня! Знаешь, что я в это никогда не поверю, — он указывает на телефон, говоря о статье и её содержании. Он заикается, говорит нечленораздельно и выглядит так взволновано, что даже не может правильно выразить свою мысль. — Что подумают наши фанаты? — добавляет он с болью в глазах. — Почему бы… вам просто с этим не разобраться? — Ладно, парни, думаю, нам нужно на минутку успокоиться, — наконец-то вливается Найл, поднимая руки и входя в центр круга. — Он не говорил об этом серьёзно. Мы просто переживаем, что вы можете пострадать. Луи прикусывает слова, которые хочет сказать, проглатывая сухой ком оскорблений. — Конечно, мы не собираемся вести себя слепо, Лиам, — говорит Гарри, разбавляя напряженную атмосферу. — Мы серьезно думали о будущем. И не только нашем, а о будущем всей группы. Лиам выглядит удручённо, он медленно моргает и бормочет: — Прости, Томмо. Мне жаль, если ты подумал, будто я считаю, что вам легко с этим справляться. Лиам всегда поддерживал их как по отдельности, так и как пару. Луи и сосчитать не может дней, когда Лиам прикрывал их отношения. У его терпения и понимания нет границ, и факт того, что вместо щеночка сейчас перед ними стоит настоящий разозленный гризли, говорит о том, что парень достиг своего предела. И Луи успокаивается, поскольку понимает, насколько оправдано его разочарование, ведь статья действительно выставляет его в ужасном свете. Он даже представь не может, что думают и говорят фанаты сейчас про Лиама, и всё потому, что он просто хотел их защитить. — Ладно, Пейно, не переживай об этом, — бормочет Луи в ответ мягким голосом. — Гарри прав. Мы хотели поговорить со всеми от лица группы. — Мы слушаем, — говорит Найл, скрещивая руки. Гарри смотрит на Луи и молча произносит ему, что им пора поделиться своими обсуждениями, которые обычно происходили под одеялом между поцелуями. И Луи это понимает, поскольку их личное будущее тесно связано с будущим группы, и они не настолько эгоистичны, чтобы не учитывать мнение Найла и Лиама. — Всё довольно… сложно, — начинает Гарри, хватаясь за шею в порыве дискомфорта, — но если в общем, то… мы хотим сделать каминг-аут. — Само собой, — отвечает Найл, а Лиам рядом уверенно кивает. Жест такой незаметный, но грудь Луи разбухает от любви, которую он пытается сдержать. — Но это будет сложно сделать с нашей нынешней командой. Судя по лицам мальчиков, они знали, что это время придёт. Конфликт между группой и менеджерами постоянно оставлял после себя чёрные пятна для всей группы вне зависимости, касалось ли это отношений Гарри с Луи или нет. — И что вы думаете? — спрашивает Найл. — Ну… — голос Луи нервно поднимается на октаву в конце. Он переплетает пальцы, волнуясь и размышляя. Джефф, вероятно, смог бы лучше всё объяснить, как и Гарри, который видится с Азоффами с тех пор, как они с Луи начали встречаться, дабы обсудить моменты по поводу каминг-аута. Луи до сих пор пытается вникнуть: контракты и обязательства, с которыми они должны ознакомиться, чтобы избежать юридическую битву. Он понимает, что Саймон уничтожит всех четверых, если они вдруг сделают неправильный шаг. — Честно признаться, это довольно хлопотно, — признаётся Луи, вызывая прохладный смех со стороны кудрявого. — Ещё как, — мрачно признаётся Гарри, тяжело вздыхая. Одно дело уйти от Модеста, но совсем другое — это уйти от Саймона и объявить о секретных отношениях. Луи представляет выражение лица мужчины, зная, что ему это не понравится. Но это то, что есть, и парень не сможет выдержать ещё один год секретов и пряток. — Помните, как они отреагировали когда мы попросили выходной в наши дни рождения? — спрашивает Луи. — Клянусь Богом, если бы взгляд только мог убивать, — раздаётся хриплый, почти ледяной смех Найла. — Именно, — кивает Луи, поджимая губы. Тот факт, что им приходится работать в дни рождения или пропускать семейные праздники, действительно огорчает; даже то, что они постоянно чувствуют усталость и не могу взять перерыв. Луи старается не думать о более глубоких вещах: как он плакал перед сном в первый год тура, когда ему не разрешали быть собой, или когда он приходил домой после встречи с Саймоном, чувствуя боль в животе и обещая любимому человеку, что всё будет хорошо. Самое ужасное было в том, что Луи действительно заставляли чувствовать себя виноватым. — Менеджмент всегда достаточно… — Гарри делает паузу, цинично улыбаясь с пустыми глазами, — чётко давал понять нам с Луи, что будет, если мы начнём встречаться, — он прочищает ком в горле, и Луи почти тянется, чтобы взять его за руку, обнадеживающе сжимая и чувствуя ускоренное сердцебиение в ладони, будто своё собственное. — Поэтому нам приходится держать всё в тайне. Если они узнают, что мы пара, то даже не представляю, что они сделают. — Само собой. Друг, мы это понимаем, — кивает Лиам в знак преданности своему обещанию. Он выглядит грустно, будто хочет отмотать время назад и защитить их, а может и вмешаться. Именно такой он человек, думает Луи; тот, кто до самого конца остается преданным. — Поверить не могу, — произносит Найл, прекращая грызть ногти. — Конечно, я знал, что они плохие, но… — замолкает он, с отвращением качая головой. — Да, что ж, — фыркает Луи, — за последние дни они к тебе не относились по-королевски: что насчёт твоего колена? — Ничего, я полагаю, — Лиам поворачивается к Найлу с обеспокоенным выражением на лице. — Пришла пора нам самим собрать хорошую команду, — уверенно заявляет Найл, — людей, которые действительно на нашей стороне. — В отличие от тех, кто на стороне самого дьявола, — бормочет Луи, скрещивая руки на груди. — Прозвучало немного грубо; Саймон не такой уж и плохой, — хмурится Гарри; голос звучит убедительно, но ухмылка всё равно его выдаёт. — Ха-ха, — протягивает Луи, развлекаясь и не скрывая этого. — Как Зейн это сделал? — спрашивает Найл, немного нервничая от того, что ему пришлось поднять эту тему впервые за несколько месяцев. Впервые с тех пор, как Луи на них сорвался. — Что сделал? — хмурится Лиам. — Ну, он ведь ушёл, не так ли? Расторгнул контракт и всё такое. Возможно, он слишком хорошо всё просчитал. — Дело в том, что я в этом не уверен, — говорит Лиам слегка задумчивым тоном, — он просто… ушёл, — если и есть в его голосе нотки грусти, то он их умело скрывает. И если бы у Луи было время это проанализировать, то он бы отметил, как дернулся уголок его губ и как прищурились глаза, на замену которым пришёл тёплый взгляд. Луи всасывает щёки в себя, обдумывая слова. Есть много причин, по которым он никогда не простит Зейна за его уход, но самое болезненная причина, которая продолжает гноиться на заживающей ране, это ревность. Как у Зейна получилось сбежать посреди тура и ни разу не оглянуться? Как он смог уничтожить свои обещания в контракте, сжечь, как обычный лист бумаги, когда Гарри с Луи даже не могут свободно любить друг друга? Годами Луи был сломлен руководством, делал, что ему велели, только чтобы в глазах Саймона не пропадала искра и чтобы он ни в коем случае не показывал свою плохую сторону. Он ставил под угрозу своё собственное счастье, лишь бы держаться подальше от линии огня. А Зейн просто смог уйти без лишних вопросов, без последствий, и от этого Луи почти тошнит. — Конечно, нам не нужна такая же роскошь, — кратко отвечает Гарри, возвращая Луи из своих мыслей, — но у нас есть парочка вариантов. Около часа они все вместе кидаются идеями по комнате, которая сейчас похожа на мастерскую писателя, вот только значение их слов действительно имеет вес и влияние на будущее. Устроившись на диване, Луи кладёт голову Гарри на плечо; Лиам, держа руки в карманах, удобно сидит на стуле, в то время как ноги Найла играются с ненадежно стоящей на краю столика кружкой. — Просто такое ощущение, что… — предлагает Найл спустя мгновение тишины, — нам нужно немного притормозить. Луи поднимает голову, всё так же прижимаясь к Гарри, после чего вопросительно смотрит на Найла и спрашивает: — Типа как… перерыв? Найл невольно кивает, скидывая ноги со стола. — Звучит напряжённо из твоих уст, но да. — Я и сам об этом думал, — оживляется Лиам, подглядывая на парней. — Вот уже пять лет мы работаем почти круглосуточно, и, если мы хотим уйти от Модеста, то что останавливает нас взять небольшой перерыв? Начнётся суматоха, когда вы двое раскроетесь. Держу пари, что уйти от всего этого будет лучшим решением. Луи соврёт, если скажет, что такие мысли никогда не забредали ему в голову. Иногда бывают дни, когда ему хочется развернуться спиной к центру внимания и просто быть с Гарри: без папарацци, без криков фанатов, без обязательств. — Ну, у нас ведь типа альбом, — пожимает плечами Найл, откидываясь на диван, — мы как раз закончим его к концу года. Мы могли бы выпустить его и ненадолго уйти… Гарри захватывает эту мысль и добавляет: — Дадим фанатам его переосмыслить, — он поворачивается к Луи, который выжидательно на него смотрит, — Это и не прозвучит, как какой-то страшный перерыв. Просто будет релиз альбома без тура. Сами вернёмся через годик или другой, когда поймём, что готовы. — Мне нравится, — подмечает Луи задумчиво, — словно новая глава. — Таким образом, у нас будет время для ребрендинга, — произносит Гарри, с чем все остальные соглашаются, — конечно, главное здесь — это сам перерыв, чтобы мы смогли расслабиться и всё-такое… но так же благодаря ему мы сможем найти способ полностью избавиться от имиджа Модеста. Когда Гарри так красноречиво говорит, Луи думает, что прямо сейчас может на него запрыгнуть. Но, конечно, он не станет этого делать. Найл нервно фыркает, проводя ладонью вниз по длине штанов, после чего перекидывает взгляд между тремя одногруппниками и заявляет: — Получается, мы правда это сделаем? Уйдём от Модеста? — В этом и состоит весь план, — отвечает Лиам. — И как мы его назовём? Хиатусом? Чтобы люди не раздували шум? — спрашивает Найл обеспокоенно. — Перерывом, — несомненно произносит Луи. — Все решат, что мы расходимся. — Прессе понравится! — с саркастичной бодростью отвечает Луи. — Люди любят говорить о нас, и обычно они ошибаются. Главное, что мы знаем — это всего лишь перерыв. И фанаты будут об этом знать, — мудро подмечает Гарри. — Заслуженный отдых, — говорит Лиам, кивая. Каждое решение должно приниматься точно и деликатно, и сделать это очень сложно, думает Луи. Они работают с Модестом с самого начала карьеры, поэтому уйти от них будет эмоционально не просто. Он это понимает, когда они садятся и обговаривают все детали. Сейчас же ему хочется забраться к Гарри в кровать и смотреть телевизор. Возможно, написать своей маме сообщение с любовью, спросить у Лотти, как проходят её дела с Томми, и поговорить с Фиби о школе. Заняться тем, что расслабляет, что делает его счастливым. — Именно, — заключает Найл. — Чёрт возьми, это будет интересно, — он нервно смеётся, вызывая цепную реакцию усталых смешков от остальных парней.***
В пятницу Луи посещает гениальная идея, отчего на губах вырисовывается кривая улыбка. Ему ничего не приходится говорить, Гарри и так всё понимает, будто над головой загорается лампочка. Тур по Северной Америке закончился пару дней назад, и мальчики как раз думают, как могут его отпраздновать. Кажется, Луи только что придумал. — Я знаю этот взгляд, — говорит Гарри, сузив глаза, — о чём ты думаешь?***
— И ты думаешь, что здесь мы будем в безопасности? — спрашивает Луи в третий раз, нервно потирая ладони по бёдрам. Рука Гарри останавливает его жест, мягко сжимая их пальцы. — Более чем, — обещает Гарри. — Я часто сюда прихожу, здесь уважительно относятся к личной жизни посетителей. Вряд ли что-то выйдет наружу, — он задерживает на Луи свой взгляд, продолжая держать за руку, после чего выглядывает из окна на проезжающие машины. Чудо, что они так быстро едут, ведь Манхэттен просыпается, когда заходит солнце, и именно поэтому у большинства местных жителей нет машины. — Я однажды привёл сюда Кендалл, было весело. Папарацци пришли только потому, что их вызвал её менеджер. Луи снисходительно фыркает, отчего Гарри поворачивается к нему с застенчивой улыбкой. — Что смешного? — спрашивает он, в то время как черты лица оживляются. — Ты так неумело обращаешься со всей этой своей натуральностью, — качает Луи головой. — Идёшь тусить с горячей девчонкой — класс, настоящий Казанова. И куда ты её поведёшь? Конечно, в гей-бар. Вообще, тебе не нужно прилагать много усилий, чтобы люди считали тебя бабником. Я как-то прочитал статью, что ты крутишь интрижку с женой Джеффа только потому, что вас видели вместе за ланчем. Гарри начинает хихикать и спустя время отвечает: — Согласно The Sun, у меня были отношения с многими жёнами. — Да, не сомневаюсь, — игриво усмехается Луи своему парню. Он неожиданно сталкивается с неприятной мыслью о Гарри и его настоящей интрижке, похотливой, и никак не может от неё избавиться, поэтому, проглотив сухой ком любопытства, решает спросить. — Ты… кого-нибудь здесь встречал? — То есть? Конечно, я постоянно встречаю здесь хороших людей, поэтому мне так сильно нравится Нью-Йорк и так сильно нравится этот клуб. Здесь все очень дружелюбные. — Нет… я имею в виду, — застенчиво смеётся Луи. Они много раз обсуждали свои отношения, но никогда не говорили о чём-то конкретно. И Луи совсем не может прикусить своё любопытство, когда оно горит у него на кончике языка. — Ты когда-нибудь с кем-нибудь встречался? — Ох, — выражение лица кудрявого становится серьёзным, на лбу появляются морщины. — Нет, не совсем. — Ничего страшного, если всё-таки да. — Ну, типа, у меня были… — Гарри неловко елозит, пальцы сжимают нижнюю губу, прежде чем ладонь падает на колено, — встречи, так сказать, думаю, ты понимаешь. Луи безучастно кивает, стараясь держать себя в руках. Мысль о близости Гарри с кем-то — пусть и справедливая и реалистичная — заставляет кровь в жилах стыть. Не то, чтобы он никогда этого не предполагал, и не то, чтобы он наивно полагал, будто является единственным человеком, кто прикасался к нему в таком плане. И всё равно он инстинктивно чувствует узел ревности в животе, как бы не убеждал себя, что это глупо и нелогично. — Прозвучит немного… странно, но… — Гарри опускает взгляд на руки, покручивая бирюзовое кольцо; Луи всегда считал это подсознательной привычкой, но сейчас это было похоже на нервную дрожь. — Тогда мне сложно было сфокусироваться на отношениях. Луи вздыхает и теперь чувствует лишь одно: понимание. Как бы клишированно это не звучало, но перспектива нового романтического знакомства никогда не приходила ему в голову после потери кудрявого. Печально знать, что Гарри чувствовал тоже самое, что за долгое время взаимной тоски и боли они давно могли всё… исправить. — Я знаю, о чём ты говоришь, — тихо произносит шатен. Гарри прикусывает щеку и выглядит уязвимо, прежде чем спрашивает: — Я не думаю… что ты когда-то… — У меня дело обстояло точно так же, — отвечает Луи скупо, в то время как от данной мысли волосы встают дыбом. — Было не так уж… много времени этим заняться. Мне, как ты знаешь… вся эта ситуация с Элеанор… не давала покоя… — он останавливается и думает, чувствует ли она себя сейчас такой же свободной, как Луи. Может быть, ему стоит с ней связаться, показать счастливого, веселого Луи Томлинсона. Он знает, что она будет рада это увидеть. Конечно, были и другие. Но он всё равно серьезно высказывается в своих словах, ведь никто не имел для него такого же значения, как Гарри. У мальчиков, что поглядывали на него с другого конца клуба, обычно были скучные карие глаза, однообразные татуировки и короткие прямые волосы. И никакие пьяные одобрения со стороны Стэна, храбрость алкоголя и громкая музыка не могли убедить Луи в том, что он может найти счастье в чужих губах. Ведь эти губы не принадлежали Гарри. Так какой был смысл? Таким образом, случайная пьяная встреча в тусклом освещении клуба или бара никогда не приводила ни к чему серьёзному. Но Луи о них не жалеет, ведь это то, что есть. — К тому же, — пожимает он плечами, отворачиваясь от взгляда Гарри и немного смущаясь от своих последующих слов, — я в действительности продолжал… верить в нас. Тёплая обволакивающая ладонь Гарри ложится Луи на бедро, отчего взгляд шатена снова направляется к мягкой улыбке с ямочками. — Я тоже. — Ты только взгляни на нас, безнадежных романтиков, — дразнится Луи, сжимая руку парня на своём бедре. — Но у нас всё получилось, в конечном итоге. Луи решается выглянуть из окна и замечает, как на ветру развивается радужный флаг, что висит прямо над главным входом ночного клуба Therapy. Здание построено из скромного кирпича и стоит между магазинчиками и квартирами. Луи бывал в более заметных барах, где неоновая надпись на улице гласила «GAY», а кирпичи были раскрашены в яркие цвета радуги. Правда, он ни разу не ходил в такие места с Гарри. В животе играются нотки радости, Луи в этом уверен, но он так же не может избежать волнение ужаса. — Такое чувство, будто меня сейчас стошнит, — признаётся он, не отводя взгляд от окна. Гарри тихо смеётся, проводя большим пальцем по руке Луи. — Ты ведь сам предложил, — отмечает он. — И что? Это вне значит, что я сейчас не наложу в штаны. — Пожалуйста, не надо, — спокойно говорит Гарри, заставляя Луи смеяться, — мы ведь собираемся повеселиться. — Ты прав. Я знаю, что ты прав, — шатен почти скулит от своей глупости. — Полагаю, нет смысла сидеть тут и ныть, да? — добавляет он, когда машина паркуется у входа в клуб. — Именно, — улыбается Гарри. Первое, что замечает Луи, когда они заходят внутрь, это сколько здесь уже много народу. И как только они проникают в толпу, никто их не заметит и тем более не узнаёт. К тому же, они вполне быстро узнают, что есть ещё люди из списка A: Гарри поднимает брови в знак приветствия, когда они с Луи садятся у бара и заказывают напитки. Громкая музыка кантри и попа раздаётся из колонок, и всё пространство помещения заполнено потными, пьяными телами. Луи интересно, поставит ли диджей какую-нибудь песню 1D, надеясь, что ему не придётся сталкиваться сегодня с таким смущением. — Ну что, вперёд, — самодовольно заявляет Луи, намекая на выпивку. — Лу, это не соревнование, — закатывает глаза Гарри, прислоняясь к верхней части бара с такой элегантностью, что сердце Луи начинает трепетать. — Ты все равно в нём не выиграешь, — бормочет он в свой стакан, потягивая выпивку с преувеличенной невинностью. Он полон решимости распустить сегодня волосы и праздновать с как можно большим удовольствием. Он несколько месяцев не был в клубе и поэтому собирается по максимуму использовать небольшой перерыв в туре. Поэтому он за минуту осушает стакан пива и заказывает две текилы, не давая кудрявому шанс на протест. Однако тот всё равно стонет, когда улыбающийся бармен протягивает им две стопки. Луи хихикает, стукаясь о неохотно поднятую стопку парня. — Если меня стошнит, ты будешь в этом виноват, — предупреждает его Гарри, нерешительно поднося шот к губам. — Тебя всегда тошнит, Боже, даже от бокала шампанского, — отвечает Луи, опрокидывая в себя стопку текилы и чувствуя, как алкоголь обжигает стенки горла. — Всё или ничего, как говорится. Гарри обдумывает слова Луи, скептическое выражение лица превращается в одобрительное, и, пожав плечами, парень закидывает шот текилы. С напитками в руках пара поднимается по лестнице, где, по словам Гарри, умопомрачительный вид из окна, но их путь прерывается выступлением драг-квин, о котором они даже не подозревали. — Что это за место? Нарния или типа того? — подмечает Луи, наблюдая, как исполнитель подпевает Whatta Man дуэта Salt ‘N Pepa. Он оглядывается на них, слепо следуя за Гарри через комнату к выходу на террасу. Они так громко поют, что Луи не понимает, как раньше ничего не слышал. — Толстые стены, — объясняет Гарри. Луи недоверчиво смеётся, наблюдая за резкими движениями трансвеститов и безумно смелому макияжу. Сам он никогда так не вырядится, поскольку не думает, что такие вещи близки его натуре, но он восхищается их страстью и уже видит, как будет наслаждаться целым шоу, когда они с Гарри приедут в Нью-Йорк. — Кармен Гетит, — произносит Гарри, когда исполнители благодарят всех за такую живую поддержку. На его губах вырисовывается легкая улыбка, когда он облокачивается на перила. — Мне оно нравится, очень умно. — Какое бы у тебя было драг-имя? — спрашивает Луи, чувствуя прохладный ветерок, что кусает его покрасневшие от алкоголя щёки. — У меня? — он изгибает бровь и выпрямляется в раздумьях. — Не думаю, что буду умелым драг-квином, — хмурится он, всматриваясь в горизонт. — Ты шутишь, — разум Луи тут же представляет драг-Гарри, который скачет по сцене под песню Walk Like A Man Фрэнки Валли. — Не шучу. — Ну же, Эйч, — притворно раздражается Луи, отчего кудрявый хихикает в свой стакан. — Ты ведь его уже придумал, не отрицай этого. — Ладно, дай мне подумать, — решает Гарри, смутно ухмыляясь. Даже в тусклом освещении клуба кажется, будто кудрявый буквально светится. — Не спеши. Тебе нужно сделать серьезное решение. Спустя недолгую тишину парень смотрит на шатена с кривой, хитрой улыбкой, и Луи вспоминает времена, когда младший приходил к нему с коварным планом. Гарри выпрямляется в полный рост, выглядя самодовольно, пока Луи скептически на него посматривает. — Дикси Нормос, — заявляет кудрявый. — Ой, да ну тебя, — недоверчиво ругается Луи. — Классное имя. — Так и есть, — говорит он с ухмылкой. — Когда ты успел опьянеть? — спрашивает парень, пытаясь отвлечься от жара, вызванного дерзостью кудрявого. — Такой вот у меня талант. — Что ж, я бы хотел узнать твои секреты, ведь сам я едва ли пьяненький, — он поднимает свой бокал мохито, где в основном чувствует клубнику и мяту, а не алкоголь. Конечно, он преувеличивает, ведь чувствует алкоголь в крови от текилы и пару стаканов пива Stella Artois. Гарри подносит бутылку Smirnoff Ice ближе к Луи, сохраняя нейтральное лицо. Шатен хмурится и наконец-то берет её свободной рукой, когда кудрявый нетерпеливо тыкает ему в грудь. — Если ты допьешь её за десять секунд, я тебя поцелую, — кратко кивает Гарри в сторону выпивки. — Десять секунд? — Луи смотрит на бутылку: она наполовину пуста, и шатен уверен, что кудрявый сделал всего лишь два или три глотка. Для человека со слабым желудком это будет настоящим испытанием. Но не для Луи. — Десять секунд, — кивает Гарри. — Милый, едва ли это можно считать вызовом, — говорит Луи снисходительным тоном, заставляя кудрявого смеяться. — Тогда вперёд, — вскидывает тот бровь. Луи протягивает ему свой бокал, наблюдая, как парень, словно рыбка, раскрывает рот, языком ищет соломинку и делает глоток фруктового напитка. Кажется, он одобряет выбор коктейля, выдыхая удовлетворённое «ах». — Готов? — спрашивает его Луи с улыбкой, на что кудрявый активно кивает. Как оказалось, Луи изначально недооценил задание. Он забыл предусмотреть шипение в горле, учитывая, сколько газированных напитков успел выпить за сегодняшний вечер. Вместо того, чтобы допить бутылку с триумфальным злорадством, сцена выглядит примерно так: Луи почти давится содержимым, кашляя и сплевывая с языка и носа и пытаясь прикрыть это все рукой. Гарри сдерживает смех около трёх секунд, замечая, как капли Smirnoff Ice текут у шатена по подбородку. Должно быть, это самое неприятное зрелище, которое видел Луи: то, как Гарри указывает на его мокрую футболку и безудержно смеётся. Тем не менее, Луи продолжает стоять с поднятыми руками и выпивкой, понимая, что сдерживать смех действительно сложно. — Всё подстроено! Ты всё подстроил! — Луи не знает, слышит ли его Гарри сквозь громкую музыку, разговоры людей и собственный смех. — Ты встряхнул её! Ты сделал это, не так ли? Проходит целая минута (Луи считает в уме), прежде чем смех парня немного стихает. Но смешки не проходят, поэтому каждый раз, когда они встречаются взглядом, Гарри невольно хихикает. — И я на самом деле хотел получить твой поцелуй, — подмечает Луи с грустным выражением лица, прежде чем ставит бутылку на пол рядом с перилами. — Какая жалость, — отвечает Гарри. — А теперь, — начинает Луи, уверенно протирая мокрые ладони о футболку, — если ты не возражаешь, мне нужно привести себя в порядок. — Уборная там, — указывает Гарри в нужное направление, продолжая держать руку у рта, чтобы скрыть ухмылку. Несколько минут Луи пытается вытереть мокрые пятна бумажным полотенцем и подносит ткань к сушилке для рук, и тут он понимает, как сильно Smirnoff Ice ударил ему в голову. Ухватившись мертвой хваткой за обе стороны раковины, Луи смотрит на себя в зеркало. Он много раз так делал — в разных клубах, в домах или на рабочих вечеринках — сбегал в туалет, дабы ещё раз удостовериться, что чувствует себя абсолютно трезво. Сейчас же, оказавшись в тишине своих мыслей и с красными щеками, он смотрит на себя и понимает, что немного пьян. Точнее, больше, чем просто немного. Когда дверь позади открывается, Луи слегка вздрагивает. Он наклоняет голову, как только мозг регистрирует, что в помещение зашёл незнакомец — человек, который может понять, что участник одного из самого популярного бойбэнда стоит пьяный в уборной гей-клуба. Луи не отрывает взгляд от раковины, чувствуя, как парень подходит к пустой раковине рядом и, выдавив мыло на руки, включает холодную воду. Луи лишь желает, чтобы в комнате было поменьше света и он смог спрятаться в мрачном освещении, как сделал это на танцполе. Ситуация накаляется лишь на несколько секунд, поскольку незнакомец вытирает руки и направляется к двери. Луи слишком быстро поднимает глаза к зеркалу, встречаясь там с чужим взглядом. Грудь сжимается на миллисекунду, а на лице появляется приветливая улыбка. Парень совсем молод — намного моложе, чем Луи — и возможно ему даже понадобилось фейковое удостоверение, чтобы проникнуть в клуб. Это обычный молодой человек с яркой внешностью. Гей. Прямо как Луи. Дверь распахивается, и Луи остаётся один. Сердцебиение ускоряется, пульс не хочет замедляться. Он не понимает, что именно чувствует: то ли облегчение, ведь его так и не узнали, то ли стыд за свои предположения о том, что окажется сегодня у кого-нибудь на радаре. Ведь, если быть честным, здесь находят укрытие не только популярные звёзды. Он глубоко выдыхает и снова смотрит на себя в зеркале. Отражение, пусть и с растрепанными волосами и слегка заросшей бородой, всё равно источает хорошее настроение. Ведь никого здесь, на самом деле, не волнует, кто он такой. Никого не волнует, что он пролил водку себе на футболку, или что ему пора побриться, или что через несколько секунд он вернётся к Гарри и поцелует его в битком набитом баре. В этот раз Луи находится там, где должен быть — в месте, где празднуют различие и ни о чём не парятся. Так что да, он собирается вернуться, танцевать, шутить пошлые шутки и целовать своего парня, как и любой другой человек в этом месте. — Давай, пойдём танцевать, — кричит Луи, потирая ладони вместе и двигаясь в такт SexyBack. Он кивает головой в сторону Гарри, погружаясь в мелодию и не замечая, как сильно напился его парень. — Постой секунду, ты что, допил мой мохито?! — восклицает он возмущенно, не замечая бокала в руках кудрявого. — Видимо, ты отключишься до того, как начнётся настоящая вечеринка… В ответ Гарри надувает губы, скрещивает руки и вздыхает: — Вообще-то, я запланировал подкат, придурок! — Подкат? — спрашивает Луи недоверчиво. — Ну, — говорит Гарри робко, — я собирался тебя подцепить. — Что? — пьяно усмехается шатен. — Ты уже меня подцепил! Невинное замечание вызывает обаятельную улыбку на губах Гарри, но тот быстро убирает её, сжимает челюсть и прочищает горло, упираясь рукой об угол стены и блокируя этим Луи путь на танцпол в коридоре около уборной. — Не хочу быть настойчивым, — говорит Гарри глубоким голосом, небрежно облокачиваясь об стену, — но мы раньше не встречались? У тебя знакомое лицо. Луи чувствует себя глупо от того, что так долго пытался понять намерения парня, поэтому заметно выдыхает. Гарри не колеблется и продолжает выжидательно смотреть на Луи. — Не думаю, что мы знакомы, — произносит шатен высоким голосом, нахмурив брови. Он меняет язык тела, наклоняется ближе к Гарри и добавляет: — Я бы определенно запомнил твоё лицо. — Какая жалость… — Ты так думаешь? — спрашивает Луи, изогнув бровь с самодовольным выражением лица. — Думаю, — отвечает Гарри, облизывая нижнюю губу именно так, как любит это Луи. Он дразнится, чертёнок. Прежде чем старший успевает ему ответить, Гарри ошеломительно наклоняется вперёд. — Ты очень похож на парня, которого я бы хотел узнать, — говорит он низко и кокетливо. Его губы едва касаются ушка парня, но голоса достаточно, чтобы по спине побежали мурашки, а голова закружилась. — Что ж, — отвечает Луи, растягивая звуки подрагивающим голосом. — Мы могли бы это исправить… — Ммм? — Гарри выпрямляется до своего полного роста, а Луи понимает, что скучает по интимности его шёпота. — Ты бы мог меня узнать. Решимость кудрявого медленно исчезает: то ли потому, что Луи так игриво и молодо ему улыбается, то ли потому, что Гарри слишком пьян, не в силах концентрироваться на их маленькой игре. То ли потому, что он уже его узнал, во всех возможных смыслах, начиная от того, как он завязывает шнурки, и заканчивая чаем без сахара. Никто не знает Луи лучше Гарри, и довольно забавно стоять в клубе и флиртовать о чём-то совершенно противоположном. Независимо от причины, Гарри больше не может продолжать эту игру, и он смотрит на Луи с таким восторгом, что взгляд опьяняет шатена с такой же силой, как это сделал алкоголь. — Я могу пригласить тебя на танец? — наконец-то спрашивает кудрявый, стыдливо повышая голос к концу вопроса. Луи наклоняет голову, прислушиваясь к песне. SexyBack переходит в другую мелодию, и, узнав её, парень не сдерживает смешка. — Под эту? — спрашивает он недоверчиво, в то время как голос Тейлор Свифт раздаётся из колонок. — Серьёзно? — Он видит, как Гарри тоже начинает прислушиваться, и как только он понимает, что это Shake It Off, медленно закрывает глаза и смущенно наклоняет голову. — Я больше никогда сюда не приду, — решает он устало, откидывая волосы от лица и мрачно смотря вниз на Луи, который громко хихикает. — Обязательно пожалуюсь менеджеру, — добавляет он невесело и секунду спустя начинает смеяться вместе с Луи. — Я тебя умоляю, — бормочет шатен, качая головой. — Просто потанцуй со мной, Лу, — произносит Гарри, мягко дёргая Луи за руку. — Мне больше ничего и не нужно, — выдыхает тот в ответ, переплетая их пальцы с таким волнением, будто они делают это впервые. Он прекрасно это помнит — времена, когда они были детьми на Х-факторе и делали то, что казалось естественным и правильным. Держать Гарри за руку всегда было чем-то естественным и правильным. И только теперь он показывает всему миру то, что чувствует уже очень давно. — Ты это слышишь? — кричит Гарри, выгибая шею, чтобы Луи его услышал сквозь музыку. В клубе стало намного больше народу, и Луи продолжает натыкаться на Гарри каждый раз, когда кто-то сзади начинает переусердствовать в своих танцевальных движениях. — Саксофон? Трубы? — кричит кудрявый, поднимая руки вверх и удовлетворенно кивая в такт инструментальному звучанию. — Вот, что я называю хорошей музыкой. Гениально! Луи фыркает: — Брось, Хаз! Этого никогда не произойдёт! — кричит он в ответ, мягко качая головой и поглядывая на особенно веселую девушку, которая восторженно прыгает и выкрикивает слова. Он должен признать, что песня действительно запоминающаяся. — Дай мне помечтать! — смеётся Гарри, широко улыбаясь и наполняя грудь Луи любовью. Выражение его лица меняется почти за секунду, появляются глубокие морщинки. — But I keep cruisin… Луи качает головой, точно зная, к чему это ведёт. Выпивший Гарри может быть в восторге от таких вещей, даже когда они связаны с Тейлор Свифт. — СМИ будет прям купаться в материале, — стонет Луи, хоть и не может сдержать улыбку. — Не делай вид, будто не знаешь слов, — дразнится Гарри и нежно тянет его за рубашку ближе к себе. Луи поддаётся, ухмыляясь своему нелепому парню. — It’s like I got this music… Луи неохотно фыркает и молчит, прежде чем резко выкрикивает слова: — Sayin’ it’s gonna be alright! Прежде, чем в голову приходит какое-либо трезвое оправдание, он подпевает вместе с восторженным Гарри и понимает, что любит каждую секунду происходящего. Кто бы мог подумать. — Какой это год? — кричит шатен, когда мелодия снова меняется. — Destiny’s Child вечны! — возражает Гарри, закрывая глаза и двигая руками в такт, в то время как Survivor трогает его до самой глубины души. И всё же именно следующая песня приносит явную радость всей толпе. Как только раздаётся синтетический инструментал, глаза кудрявого загораются, а рот открывается от удивления, и это самая восхитительная вещь, которую Луи когда-либо видел. — Это же… — нетерпеливо начинает Гарри, размахивая руками. — Уитни! — кричит Луи в ответ, яростно кивая головой. — Это наша песня! Это наша песня! — кричит Гарри, словно Луи до сих пор не в курсе. Воспоминания обволакивают пьяный разум — iHeartRadio по субботним утрам, беспорядок на кухонном столе, кудрявый мальчик берёт его за руку и смеётся, он всегда смеётся. Они много лет назад танцевали под эту песню, и, конечно, для Луи и Гарри она превратилась в нечто большее. В те времена классика 80-х являлась не только обычной подростковой забавой, и Луи догадывается, что эта часть так и не изменилась. — Я помню! Песня знаменательна для них не потому, что они под неё поцеловались или признались друг другу в непоколебимых чувствах. Просто они были детьми, которые влюбились друг в друга, даже не осознавая этого в тот момент. Это просто песня, которая неразрывно связана с Гарри, как и всё остальное в его жизни. Голос Уитни Хьюстон ошеломляет. Луи вспоминает глупую улыбку Гарри, когда они нашли старую пластинку Уитни в секон-хенде в Сиэтле. Как кудрявый поднёс улыбчивую девушку на фоне голубого неба вместо своего лица и как Луи тут же купил ему этот альбом. У них ещё даже не было проигрывателя, и когда Гарри получил его в подарок на Рождество, Луи уже съехал. Тем не менее, в тот вечер ему пришло сообщение от кудрявого о том, как хорошо звучит винил в сравнении с видео на YouTube, которые они слушали ранее. Луи несколько лет не слышал I Wanna Dance With Somebody, но как только доходит до припева, он понимает, что идеально знает все слова и строчки.Oh, I wanna dance with somebody I wanna feel the heat with somebody Yeah, I wanna dance with somebody With somebody who loves me!
Большую часть времени он улыбается, а не поёт, наблюдая за Гарри, чьи танцевальные движения и глупые, и милые одновременно. Вокруг не так много свободного пространства, но, похоже, никто не возражает случайных толчков. Луи уверен, что за ними наблюдает несколько пар глаз, но факту он ни с кем взглядом не встречается. Он смотрит на двух девушек, подпрыгивающих в общем восторге. И когда он возвращает своё внимание к Гарри, приходит пора увидеть поп-звезду Гарри Стайлса, и Луи удивляется, как такой милый, веселый, выпивший паренёк может превратиться в крутого и сексуального исполнителя. Он спонтанно думает о лодыжках парня, где написано «никогда не буду больше танцевать», оскорбляясь идеей о том, что мир лишается увидеть его заразительные танцы. Шатен любил смотреть, как он танцует в первые дни их дружбы, так вяло и без ритма, и любит смотреть на него сейчас — в нём всё ещё присутствует ностальгический след мальчика, который вырос в высокую и потрясающе красивую версию себя. Мне нужен мужчина, который решится раздаётся вокруг них, Гарри подпевает и указывает на Луи, не желая нарушать зрительный контакт; на любовь, что, горячо пылая, никогда не закончится, и Луи является рабом кулаку, что страстно бьёт по воздуху, и дерзкой усмешке. Он сдерживается до тех пор, пока Гарри не хватается за свою промежность и не рычит: «Я хочу ощутить чей-то жар», и тут Луи понимает, что не может больше стоять так далеко от парня. Песня ещё не заканчивается, но Луи хватает Гарри за талию и притягивает к себе. Гарри охотно позволяет ему сделать это, обхватывая руками его шею и от уха до уха улыбаясь. — Я люблю тебя, — Луи пытается и прошептать, и прокричать эти слова Гарри на ухо. — Я тебя не слышу! — кричит кудрявый в ответ. — Я сказал, что люблю тебя! Лицо Гарри озаряется пониманием, и он крепче сжимает шатена в своих руках, а улыбка сияет ярче, чем все огни в клубе. — Я тоже тебя люблю! — Нет, правда! — непреклонно кричит Луи, с серьёзностью смотря в зелёные глаза, на кудрявые волосы и всё, что представляет собой весь его мир. — Я так сильно, чёрт возьми, тебя люблю. Он ожидает, что Гарри посмеётся, закатит глаза и скажет что-то вроде: «Конечно, ты меня любишь, я это знаю». Однако он удивляет Луи, улыбка становится серьёзной, а глаза начинают блестеть. — Я тоже тебя чертовски сильно люблю, — произносит кудрявый. У них было много первых поцелуев. Самый первый поцелуй, который размыл границы между дружбой и чем-то большим. Луи помнит, как взял в руки чёрный маркер и обвёл эту дату в своём старом календаре, который подарила ему бабушка на день рождения. До этого календарь стоял у него в комнате и лишь собирал пыль, но после случившегося он внезапно стал самой важной вещью в его коробочке с надписью «24 августа 2011». Потом несколько месяцев спустя случился первый пьяный поцелуй с переплетёнными руками и смехом от шампанского. С важным обратным отсчетом до полуночи Луи с Гарри поцеловались прямо перед наступлением нового года. Так же был первый французский поцелуй и первый поцелуй за кулисами и в раздевалке. Первый поцелуй со слезами на глазах, счастливый поцелуй и позже, намного позже, поцелуй, причиняющий боль. Первый последний поцелуй оставил дыру в сердце на многие годы вперёд. И был ещё первый поцелуй после слов «я люблю тебя», когда происходящее казалось чем-то новым и волшебным, и с этим единственным чувством Луи мог покорить весь мир. У них было много первых поцелуев. И вот один из них. Сердце колотится, адреналин несётся по всему телу. Возможно, алкоголь добрался до крови, а возможно, первый раз снова ощущается пугающе и захватывающе. Вокруг ведь столько много людей — незнакомцев — но Луи пьян и очень сильно хочет Гарри, и разве они не заслуживают обычной истории любви? Та, что не содержит в себе секретов, пряток и стыда? С небольшим рывком по затылку кудрявого Луи приближает их лица, а Гарри делает остальное, в пьяном энтузиазме сталкивает их губы. Поцелуй посреди клуба под полной луной кажется самым небрежным поцелуем, который у них когда-либо был, но Луи это нравится. На самом деле, на утро он будет дразнить парня за то, как тот ужасно целуется под алкоголем. И всё равно он готов целоваться так всю ночь, веселясь тем, что они делают это у всех на виду. Руки цепляются друг за друга в качестве поддержки, а губы прижимаются в сцене, которую можно описать как «страстное объятие», если бы Луи решил написать роман. Возможно, именно это он и сделает, напишет об этом моменте, ведь уверен, что он послужит идеальным источником вдохновения для музыки. Он позволяет рукам спуститься ниже к бокам кудрявого и крепко их сжимает. Вкус у Гарри мокрый и горький от текилы, и ещё в нём есть что-то уникальное. Каким-то образом, этот поцелуй становится самым лучшим поцелуем, который может произойти между двумя людьми, и Луи уверен, что мохито с ним определенно согласится. Он не знает, кто из них двоих меняет темп, но от медленного и чувственного он переходит к горячему и голодному. Язык парня проникает ему в рот, а руки спускаются на ягодицы. Им так хорошо, что поразительно долгое время они, словно подростки на школьной дискотеке, не отстраняются друг от друга за порцией воздуха. Хотя Луи начинает переосмысливать эту аналогию, ведь в шестнадцать лет он никогда ни с кем так страстно не целовался. Он почти уверен, что подросток Луи понятия не имел, что такое французский поцелуй, не говоря уже о том, что он целуется посреди многолюдного клуба с самым подтянутым парнем в помещении и высоким содержанием алкоголя в крови, заставляя этого самого подтянутого парня стонать от удовольствия. Отстраниться невозможно, но песня переходит на глубокий бас и чувственный поп, и Луи нужно что-то с этим сделать. Гарри выглядит испорченно, не убирая рук с талии шатена. То, как он смотрит на парня, выглядит так, будто он хочет поглотить его целиком. Луи бы этого хотел. Развернувшись на пятках, Луи прижимается спиной к груди Гарри, берёт его руки, что застыли в воздухе, и кладёт их обратно себе на талию. Он поворачивает голову, замечая, как Гарри сглатывает и выглядит ошеломлённо. Отлично. Луи не знает, что играет за песня, но он чувствует, как сильно впиваются пальцы кудрявого ему в кожу, когда он прижимается попой к его промежности. Луи прекрасно знает, что делает, устраивая шоу для кудрявого и понимая, что будет справедливо, если после поцелуя он попытается ему отомстить. Его рука поднимается вверх к шее младшего, надавливая на неё, чтобы дыхание парня спустилось ниже и тепло к его уху, а кожа почувствовала нежные поцелуи. Они такие деликатные и отвлекающие, что Луи слегка откидывает голову назад, опуская её на плечо Гарри, пока нижняя часть туловища продолжает двигаться синхронно с Гарри и ритмом. С каждым движением бёдер он чувствует, как реагирует промежность кудрявого, и когда он ягодицами давит назад чуть дольше и медленнее, дыхание Гарри становится максимально затруднённым на шее Луи. — Ты такой сексуальный, — руки кудрявого забираются ему под рубашку, горячо и немного мокро сжимая кожу. — Такой чертовски сексуальный. — Луи самодовольно смеётся, склоняя голову назад и продолжая танцевать в него. Гарри ведёт себя безжалостно, грубо сжимая его бока. — Ты здесь самый горячий. Ни в одном клубе нет парня, который был бы сексуальнее тебя. — Твои слова забрели мне прямо в штаны, что ж, спасибо, — отвечает Луи, отвлекаясь на руки, которые гуляют по его животу опасно низко. — Хорошо, — он спускается ниже, заставляя Луи задохнуться. — Не здесь, — предупреждает его шатен, не предпринимая абсолютно никаких действий. — Г-Гарри, — скулит он, — мы же в клубе. — На этот раз он не имеет ввиду тот факт, что они «известные закрытые участники бойбэнда», скорее более приземлённое «мы буквально собираемся потрахаться на танцполе у всех на виду». — Ладно, — наконец говорит Гарри, — тогда давай уйдём отсюда. Луи не нужно повторять несколько раз. — Ты такой же пьяный, как и я, — непреклонно бормочет Гарри, в то время как вспотевшее лицо выражает самодовольство. Блеск пота на лбу появился от чрезмерных танцевальных движений, и выглядит это кошмарно привлекательно. Мысль об этом заставляет Луи представить Лотти в своей голове, которая спрашивает: «Как, чёрт возьми, пот может тебя привлекать?» и слова Физзи: «Он влюблён, Лотс, оставь его в покое». — Просто у тебя лучше получается притворяться, — добавляет кудрявый. Луи не отвечает, наблюдая, как Гарри возится с ключом-картой от номера отеля, и смеётся так громко, что будет неудивительно, если в коридор выйдет злой сосед. Благо, никто не вмешивается в их маленький рай и в холле нет никого, кроме них двоих. Уронив карту на пол, кудрявый фыркает и принимает попытки её поднять. Он делает это несколько раз, прежде чем ему удаётся ухватиться за карточку и подняться на ноги. — Лу… Лу, смотри. Смотри, я не могу стоять ровно, — говорит он настолько решительно, насколько это возможно, одним глазом моргая медленнее, чем другим, и полностью утратив чувство равновесия. — Ты понял? Не могу стоять ровно, — повторяет он, чтобы добавить: — Ведь я гей! — и театрально взмахнуть руками. — Однажды я выйду за тебя замуж, — отвечает Луи бессознательно, оставляя сказанное висеть в воздухе между ними. Гарри не смеётся, даже пьяно не хихикает. Вообще-то, он молчит, и Луи начинает винить себя, пока большие руки не обнимают его и тёплые губы не начинают безумно целовать. И тут плохие мысли уходят в темноту, когда Луи обвивает ноги вокруг его талии и головокружительно улыбается в поцелуй. Он серьёзен в своих словах — по поводу замужества — чувствует это каждой фиброй своего опьянённого тела. И судя по тому, как Гарри его целует, страстно, но очень нежно, кудрявому об этом известно. Они медленно заходят в номер, Гарри толкает дверь плечом, не отрываясь от губ Луи. Они не успевают дойти до спальни, как Луи стягивает с парня рубашку и бросает её на пол. Запустив пальцы в кудрявые волосы, он сжимает их и вызывает этим глубокий поцелуй в ответ. — Поверить не могу, что мы это сделали, — тихо подмечает он между поцелуями. — Поверить не могу, что нам это сошло с рук, — добавляет Гарри, крепко сжимая парня за ягодицы. — Знаю. — Меня это возбуждает, — бормочет кудрявый с невероятно кокетливой улыбкой, которую Луи видит лишь секунду, поскольку снова нападает на него с горячим поцелуем. Он упускает момент, когда они стоят полуголые, плотно прижимаясь друг к другу грудью и постанывая, пока Гарри прижимает его к стене гостиной. Луи хочет быть максимально близко к парню, вонзая пальцы в кожу на его шее, оставляя синяки, которые останутся там до завтра. Он чувствует лишь Гарри, такого сильного и страстного, теряясь в ощущениях, пока горячий рот оставляет засос у него на ключицах. Голова откидывается к стенке, но Луи быстро теряет терпение, хватается за его лицо и снова соединяет их губы. Поцелуй неуклюжий, грязный и не обладает никакой техникой, бёдра толкаются с желанием и природным инстинктом, и это всё, что желает Луи в данную минуту. Он опускает руки к джинсам парня, и ему довольно успешно удаётся расстегнуть ширинку, но из-за своих ног он не может стянуть с него штаны. Вместо этого он сжимает промежность парня свободной рукой, что приводит к особенно сильному толчку об стену и стону, который посылает волну тепла по телу Луи. Но этого недостаточно; рука Луи продолжает сминать его промежность, чувствуя, как она твердеет, пока Гарри толкается вперёд. Они оба так этого хотят, будучи заведёнными ещё в клубе, алкоголем и телами друг друга. Потянув на себя, Луи недооценивает свою пьяную силу, отчего появляются забавные последствия. Первую секунду он прижат к стене, а вторую уже лежит на полу. Гарри не отпускает его, поэтому с криком падает на спину. — Ау, — наконец нарушает тишину Луи. — Извини! Извини! — произносит Гарри. — Я так пьян. Но я смогу, у меня всё получится! — Он безуспешно карабкается под Луи, пытаясь романтично спасти сложившуюся ситуацию. Когда Луи не двигается в порыве смеха, лежа мёртвым грузом на Гарри, кудрявый раздражённо сдаётся, сдувая локоны со своего лица. — Я знаю, что ты сможешь, — говорит Луи как можно более ободряюще, тихо посмеиваясь Гарри в грудь. Кудрявый уже бесконечное количество раз доказал ему, что он действительно с лёгкостью может его поднять — начиная от утренней тренировки, где он поднимает его от жима лёжа, и заканчивая перебрасыванием через плечо, чтобы отнести в комнату в знак наказания за то, что тот долго дразнился. Тем не менее, Луи не может сдержать смех, ведь их жаркий чувственный момент превратился в настоящий крах эпических масштабов. — Дай мне секунду, — устало дышит кудрявый, поглаживая шатена по волосам, — и я снова приду в форму, — он звучит так утомительно, что Луи лишь мягко целует его в татуировку бабочки. Он продолжает это делать, прижимаясь губами к татуировкам: сначала к паре птиц, затем к 17BLACK и к ключицам, где написано 1967. Наконец, услышав затрудненное дыхание парня под собой, Луи находит его рот и томно парит прямо над его губами. — Позволь мне позаботиться о тебе… — бормочет Луи, прерывая поцелуй, чтобы спуститься вниз по линии челюсти. Он чувствует, как Гарри замирает, а пульс в горле буквально учащается. — Правда? — его голос звучит тихо, хотя ещё пару минут назад он громко кричал в коридоре. Луи смотрит на него из-под ресниц, их взгляды встречаются в тёмной комнате, и он понимает, что они так и не дошли до спальни. По виду кудрявого, расширенным зрачкам и приоткрытым губам понятно, что он готов был дать Луи всё, что тот пожелает, позаботиться о нём внимательно и любяще, несмотря на то, что он очевидно измотан. — Конечно, — уверяет его Луи, — позволь мне… — он лишь хочет нежно и мягко целовать Гарри, со всеми эмоциями, которые он испытывает от одного лишь взгляда. Он помнит, как нервничал в машине и как Гарри держал его за руку и говорил, что всё будет хорошо, и как он волновался перед поцелуем на танцполе. Возможно, сейчас не самое время об этом думать, но Луи всё равно настаивает. — Ты такой напряжённый, я лишь хочу… — он не может закончить предложение из-за подрагивающего дыхания парня, когда его рука опускается ниже. Кажется, что он никогда не привыкнет к тому, как двигается Гарри или издаёт привлекательные звуки, когда Луи прикасается к нему. — О, Боже, — Гарри закрывает глаза, стоит Луи стянуть с него джины, а после и трусы. — Ладно, хорошо, — слова звучат хрипло, тихо и красиво. Они поднимаются с пола, чтобы дойти до кровати, где их ждёт смазка, презервативы и мягкая поверхность, и Луи нетерпеливо тянет Гарри за руку. Их оазис разрушается на долю секунды, прежде чем они снова полностью поглощаются друг другом. Гарри расслабляется, поддаваясь Луи навстречу. Сначала они целуются мягко, но стоит Гарри заелозить и застонать, поцелуй становится длинным и горячим. Долгое время Луи может провести за поцелуями с Гарри, поэтому, оторвавшись от губ, он спускается вниз к внутренней стороне бедра, оставляя засосы на самой мягкой коже и вызывая этим самый громкий ответ от парня. Было бы ужасно несправедливо, если бы Луи заставил Гарри ждать еще несколько секунд, ведь тот бессвязно умоляет его уже последние пару минут. Да и Луи сам слишком пьян, чтобы сдерживаться. Он чувствует тепло вокруг пальцев, когда растягивает парня, и это кружит ему голову, ведь он знает, что совсем скоро окажется внутри него и будет толкаться глубоко и жёстко, именно так, как это любит Гарри. И как только его член проникает внутрь, мечтать больше не нужно. На губах появляется ухмылка каждый раз, когда Гарри доходит до грани, целуя и сжимая ягодицы шатена, снова и снова поддаваясь чувству и погружаясь в удовольствие. Луи теряется вместе с ним, двигаясь неуклюже, инстинктивно толкаясь и постанывая в рот парню, когда проникает глубже. Они занимаются сексом грубо и громко. Гарри сложно сдерживаться, и он прерывисто выдыхает, тая под любимыми прикосновениями. Даже Луи, который обычно молчаливо сосредотачивается на движениях (так сильно, что Гарри приходится сгладить его морщины на лбу пальцем и поцеловать, просто чтобы вызвать у него улыбку на лице), сейчас пьяно ругается и громко стонет его имя. Как Луи и предполагал, долго они не держатся. Гарри кончает с дрожью в теле, и Луи следует за ним спустя парочку ободряющих слов и ласковых прикосновений. На следующее утро Луи просыпается после полноценного отдыха. Он шарит одной рукой в поисках телефона, другой рукой обнимает Гарри за обнажённую талию. Первое, о чём он думает, когда проверяет телефон, это то, что у него мало заряда, всего лишь пятнадцать процентов. Второе — они проспали до полудня. Третье, самое тревожное, не сразу укладывается у него в голове. Привыкнув к яркости экрана и увидев кучу пропущенных звонков и сообщений, он понимает, что слово «тревожное» сюда явно не подходит. Поскольку всё намного хуже. Где-то на задворках своего спящего разума он убеждает себя, что это не такая уж катастрофа. Что из-за туманного утреннего зрелища и жгучей головной боли он просто драматизирует, веря, что никаких плохих последствий у них не будет. Ведь пока у него есть Гарри, они через всё смогут пройти. Он может просто выключить телефон, откинуться на кровать, и весь остальной мир, как по щелчку, исчезнет. Трагедия лишь заключается в том, что он полностью ошибается. *** Комментарий от меня: ну что, какие есть предположения, что там за трагедия? постараюсь не затягивать с остальными главами, хоть впереди нас ждёт ещё много страниц. дайте знать, что вы думаете. и спасибо, что читаете и ждёте. Комментарий от автора: • Луи и Гарри вместе написали "Perfect", и я придумала милую сцену: https://onedirection.fandom.com/wiki/Perfect • Благодаря твиту Луи "Salad In The Wind" я придумала игру слов в студии во время записи "Walking In The Wind": https://twitter.com/louis_tomlinson/status/28789356336521216 • В Attitude действительно вышла статья с Лиамом, где он нападает на ЛГБТ+ фанатов, особенно на Ларриес. Я не думаю, что Лиам действительно это всё сказал, ведь мы знаем, что доверять напечатанной прессе про 1D довольно сложно, но вы сами можете сделать выводы: https://www.eonline.com/au/news/694810/liam-payne-covers-gay-magazine-attitude-talks-drinking-partying-and-one-direction-s-future • Это смешно, но Гарри действительно привёл Кендалл в гей-бар Therapy, и, как нам сообщили, это и правда его любимый бар: https://www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-2521018/Harry-Styles-takes-new-girlfriend-Kendall-Jenner-gay-bar-Therapy-New-York-date.html