Melt My Heart to Stone (рабочее)

      У семьи Блэков было множество домов по всей Англии, но только в одном из них — самом просторном и роскошном — они проводили приемы. Поместье находилось в Уэст-Йоркшире, и большинство приглашенных на вечер добирались туда с помощью порталов.       Кайен недовольно вздохнула: Мишель заставила ее надеть самое красивое платье, какое только нашла в гардеробе дочери, и теперь девушка с трудом могла дышать из-за тугого корсета, сдавливавшего грудь и преграждавшего доступ кислорода. Розье чувствовала себя крайне неуютно, ибо она давно не носила подобных нарядов, а в туфлях на высоком каблуке ощущала себя неуклюжей и похожей на косолапого медведя. Единственным, что хоть сколько-нибудь спасало волшебницу, была строгая черная мантия, скрывавшая наготу плеч и излишне открытую, как считала Кайен, зону декольте.       Пройдя через портал, Розье оказались перед двустворчатыми воротами, выкрашенными в благородный темно-коричневый цвет. Увидев особняк, Кайен не смогла сдержать удивленный вздох: дом был просто огромным и поражал своей изящностью и роскошью. Девушка уже бывала здесь на этом же приеме там, в прошлой жизни, однако красота и величественность поместья не могли не восхитить ее.       Массивная дверь, увенчанная аркообразным окном, была открыта, и семья Розье, пройдя через нее, оказалась в чудном мире громкой музыки и нестихающих разговоров. Кайен не заметила, как с нее сняли мантию, и почувствовала себя крайне неловко, оставшись в одном только платье. Она оглядывала гостей, с ужасом понимая, что все это уже происходило с ней и теперь повторялось снова. Волшебнице казалось, что судьба издевается над ней, заставляя испытывать схожее с дежавю чувство.       Ее взгляд упал на хозяйку вечера — величественную Вальбургу Блэк, — стоявшую рядом со своим мужем и вежливо приветствующую Абраксаса Малфоя. Миссис Блэк была высокой статной женщиной с темными волосами, уложенными в строгую прическу, и резкими, острыми чертами лица. Она едва заметно вежливо улыбалась, но глаза ее оставались холодными и бесстрастными, и создавалось ощущение, что женщина ничего не чувствовала и совершенно ничто не могло потревожить ее равнодушие.       — Идем, — Мишель потянула дочь к хозяевам вечера, и Кайен испытала давно забытое чувство — почти животный страх, связанный с вынужденностью находиться рядом с миссис Блэк. Розье вдруг живо вспомнила, как однажды, летом после второго курса Хогвартса, родители оставили ее в доме Блэков на несколько дней, и она видела, как Вальбурга жестоко избила своего сына Сириуса за то, что тот во время обеда во всеуслышание (а ведь там были гости!) заявил, что дружит с магглорожденными и считает их равными себе. После того случая Кайен старалась не попадаться лишний раз жестокой женщине на глаза, а с Сириусом у них завязалось подобие дружбы.       — Этьен, Мишель, добрый вечер, — легко поклонившись, поприветствовал Розье Орион Блэк — статный мужчина с волосами цвета вороньего крыла, едва тронутыми сединой, придававшей ему мужественности и даже некоторой стати.       — Добрый вечер, — сухо ответил Этьен. Кайен кротко улыбнулась, встретившись с внимательным взглядом Вальбурги, и поспешила отвести глаза.       — Кайен, детка, как ты повзрослела! Мы виделись полгода назад, а ты так изменилась, что тебя и не узнать, — с вежливым восхищением пропела миссис Блэк своим завораживающим грудным голосом.       — Благодарю, миссис Блэк, — робко ответила девушка. Она вдруг снова ощутила себя ребенком, простой пятнадцатилетней девчонкой, до жути напуганной стоявшей перед ней волшебницей. Кайен неожиданно поняла, что сейчас, стоя в этом зале, она боялась Вальбургу куда больше, чем тех же Пожирателей на поле битвы.       «Где же Сириус?»       Словно в ответ на свои мысли Кайен услышала шаги и подняла голову. Ей навстречу шел Сириус Блэк. У девушки перехватило дыхание: вот он, настоящий Сириус, беззаботный, бесконечно обаятельный, веселый, не озлобленный на весь мир, не испытывающий постоянный страх за своих друзей… Он широко улыбнулся, вежливо поприветствовал гостей и извинился за опоздание своего брата, а затем подмигнул Кайен, на что девушка ответила улыбкой.       Они с родителями отошли, дав возможность все прибывающим гостям поздороваться с хозяевами вечера. Кайен никак не могла отвести глаз от Сириуса, корчившего забавные рожицы за спиной матери и подчеркнуто-вежливо, насмешливо общавшегося с гостями. Гриффиндорец ненавидел подобные мероприятия, считал их сборищем чистокровных снобов, озабоченных лишь деньгами, властью и своим положением в обществе, и Кайен в целом была с ним согласна. Именно поэтому они и подружились…

***

      — Ты видела? — недовольно спросил мальчишка, выйдя из комнаты и заметив у двери в нее девочку, по щекам которой текли слезы. Кайен плакала бесшумно, испуганная, что ее увидит и без того злая Вальбурга, и шокированная тем, что только что увидела. Розье кивнула и подняла полные страха глаза на Сириуса. Блэк неожиданно улыбнулся и, протянув раскрытую ладонь, сказал: — Идем.       Розье вложила ладошку в протянутую руку и вслед за гриффиндорцем поднялась на чердак. Сириус аккуратно закрыл дверь, удостоверившись, что к ним никто не войдет, и, широко улыбнувшись, развел руками, словно говоря: «Вот, смотри, здесь я обитаю».       Кайен осматривала широкую комнату, в конце которой располагалось высокое окно: в ней было множество различных магических вещей, явно принадлежавших Сириусу: маленькая летающая метла, множество колдографий, различные сладости, разбросанные на старом деревянном столе, игрушечный маховик времени, волшебная палочка, наверняка принадлежавшая самому Сириусу, и множество других предметов.       — Что это? — тихо спросила Розье, обернувшись к Блэку. Мальчик неопределенно повел плечами, а затем все же ответил:       — Здесь я прячусь. От нее.       Кайен понимающе кивнула.       — Мне не больно, — неожиданно сказал Сириус, заставив девочку недоверчиво уставиться на него. Розье решила, что он говорит так, чтобы ее успокоить, но не подала виду и кивнула. — Хочешь шоколадную лягушку?       — Давай, — Кайен улыбнулась и приняла из рук гриффиндорца угощение. — А твоя мама знает про этот чердак?       — Конечно, — посмеявшись, ответил мальчик. — Только считает это все глупостью. Грозится выбросить это все, естественно, но я так легко ей не сдамся, пусть Рега воспитывает. А где твои родители? — решив сменить тему, спросил Блэк.       — Они во Франции, отцу по работе туда надо, а меня с собой не взяли, потому что мне там «будет скучно».       — Ну, да, лучше оставить тебя моей матушке, — с почти горькой усмешкой отозвался мальчишка.       — Больше не с кем, — пожав плечами, сказала Кайен. — Бабушка умерла два года назад, а дядя с семьей уехал на лето куда-то… в Испанию, кажется…       — Ясно, — Сириус кивнул и вдруг неприязненно скривился, съев драже «Берти Боттс» со вкусом ушной серы. Розье рассмеялась, увидев выражение лица Блэка, и в отместку за насмешку мальчик бросил в нее одной из подушек, лежавших на полу. Волшебница вскрикнула и, весело улыбнувшись, подняла другую и бросила в Сириуса.       Битва подушками, сопровождавшаяся веселым детским смехом и редкими недовольными вскриками, продолжалась довольно долго, пока внезапно не раздался хлопок и на чердаке не появился домовой эльф Блэков — Кикимер, — возвестивший друзей о том, что их уже ждут за ужином.       — Признаться, Розье, не думал, что с тобой может быть так весело, — насмешливо произнес Сириус, когда они спускались в столовую.       — Что, не ожидал, что не все когтевранцы такие, как ты думаешь, да, Блэк? — в тон ему ответила Кайен и широко улыбнулась. Гриффиндорец шутливо склонил голову и изобразил, как снимает воображаемую шляпу, на что девочка ответила легким реверансом.       Они вошли в столовую дома на площади Гриммо с четким осознанием того, что они многого друг о друге не знают и что это не помешает им стать друзьями… или хотя бы попытаться.

***

      Вечер был в самом разгаре: представители различных чистокровных семей собрались в прекрасном доме Блэков и вели непринужденную беседу. Говорили обо всем: от политики до новых веяний в моде. Кайен стояла рядом с матерью, натянуто улыбалась говорившей что-то Друэлле Блэк и откровенно скучала, с трудом сдерживая желание поминутно зевать.       — Извините, — рядом с ними неожиданно возник Сириус, одетый в строгий черный костюм, на фоне которого выделялся ярко-красный, цвета гриффиндорского флага галстук, наверняка призванный бесить Вальбургу, — могу я украсть Кайен на танец? — Мишель кивнула, лукаво улыбнувшись, и вернулась к разговору с Друэллой.       Волшебники вышли в середину зала, туда, где уже танцевали некоторые пары. Сириус положил руку на талию Кайен и легким и уверенным движением притянул девушку к себе. Розье вдруг подумала, что, не знай она Блэка так хорошо, наверняка бы влюбилась в него. Гриффиндорец увлек когтевранку в медленный танец. Волшебница не могла оторвать взгляда от лица юноши, старалась найти в нем хоть что-то, что дало бы ей понять, что она спит, или бредит, или умерла, или что угодно еще, но нет: перед собой она видела лишь старого (точнее — до ужаса молодого) доброго Сириуса с озорными, блестящими неугасимой энергией глазами и обаятельной насмешливой улыбкой, способной растопить сердца десятков учениц Хогвартса.       Они медленно кружились в такт музыке, пока Блэк вдруг не спросил:       — Что такого ты нашла на моем лице, Кая?       — Прости, просто… кажется, сто лет тебя не видела.       — Что, Розье, соскучилась по лучшему парню в твоей жизни? — Сириус поиграл бровями и тихо рассмеялся. Кайен растянула губы в подобие улыбки, но ничего не ответила, что, казалось, несколько обеспокоило гриффиндорца: — Да что с тобой? Ты как сама не своя. Что-то случилось?       — Нет-нет, все нормально, — девушка постаралась как можно более естественно улыбнуться и непринужденно спросила: — Как лето проходит?       — Как всегда: ссорюсь с матушкой, действую ей на нервы, слушаю, какой я отвратительный сын и как я позорю благородное семейство Блэков… все как обычно. А твое?       — Нормально, — коротко ответила Розье, а потом добавила: — Кроме дома, нигде и не бываю.       — Мы с ребятами на выходных собираемся встретиться в Косом Переулке, чтобы купить все к школе, не хочешь с нами?       — Хочу, — наверное, слишком быстро ответила Кайен, чем вызвала лающий смех Сириуса.       Закончив танцевать, они отошли из центра залы, дав парам возможность свободно кружиться. Блэк рассказывал про каникулы, надежды на веселье в новом учебном году, делился некоторыми идеями для розыгрышей и, конечно, рассуждал о СОВ. Внезапно парень прервался, и, посмотрев поверх головы Кайен, усмехнулся, и сказал:       — Смотри-ка, моя сестрица с муженьком тоже здесь.       Розье обернулась и сразу поняла, о ком говорил Сириус: сверкая обаятельной улыбкой, в дорогом черном костюме и с совершенно ненужной, но придающей строгости тростью в руках, напротив Вальбурги Блэк стоял Люциус Малфой, бережно державший за руку свою жену Нарциссу (свадьба прошла, насколько помнила Кайен, в прошлом месяце). В прошлом мисс Блэк, а сейчас миссис Малфой, Нарцисса выглядела восхитительно: светлые волосы были завиты и изящными локонами спадали ей на спину и плечи, легкое платье небесно-голубого цвета подчеркивало цвет глаз и облегало красивую фигуру. Волшебница едва заметно улыбалась, заинтересованно поглядывая на Вальбургу из-под полуопущенных ресниц и вписывалась в аристократическое общество так гармонично, что несколько секунд Кайен завидовала ей… пока вновь не услышала голос Сириуса, раздавшийся над самым ухом и заставивший Розье вздрогнуть:       — Она ведь ненавидит этого змееныша, а вынуждена делать вид, что пылает к нему «страстною любовью». Разве не отвратительно?       — Откуда ты знаешь, что она не любит его?       — Цисси всегда говорила, что лучше поцеловать жабу, чем Малфоя, не думаю, что за этот месяц она изменила свое мнение, — Кайен повернула голову и увидела застывшее в глазах Сириуса отвращение. Губы Блэка скривились в усмешке, выражавшей горечь за сестру, которую он любил, хоть и не признавался в этом даже самому себе.       — Знаешь, Сириус, мне жарко… не хочешь прогуляться? — гриффиндорец, услышав слова подруги, оторвал полный неприязни взгляд от четы Малфоев и, ни слова ни говоря, двинулся к выходу в сад. Вздохнув, Кайен последовала за ним, аккуратно придерживая длинные юбки платья, чтобы не упасть.       Розье вышла в огромный сад, усеянный тропинками, выложенными светлым камнем. Кайен, следуя за Сириусом, шла по одной из тропинок, с удовольствием вдыхая чудесный аромат сотен тысяч цветов, украшавших сад, и любуясь самыми разнообразными деревьями и растениями. Блэк шел молча, быстро, недовольно пинал попадавшиеся ему под ноги камни и, казалось, изредка проклинал весь мир. Когтевранка также шла, не издавая ни звука, понимая состояние друга и думая о своем.       Насколько Кая, как ее звал только Сириус, помнила, в прошлый раз этот прием окончился довольно быстро, потому что ее мать поссорилась с Вальбургой и они просто ушли: не была танца с гриффиндорцем, не было прогулки по саду, не было ослепительной улыбки Люциуса Малфоя и наигранной заинтересованности его жены, не было произошедшего разговора с Блэком… Неужели за пару часов нахождения в этом новом времени Кайен умудрилась что-то изменить? Девушка мысленно воспроизвела все произошедшие за сегодня события и поняла, что не сделала ничего необычного, ничего, что могло бы повлиять на ход истории, но что-то все-таки случилось…       Розье настолько глубоко ушла в себя, что не заметила, когда Сириус остановился, и врезалась в его спину. Помянув панталоны Мерлина, Кайен быстро извинилась и отошла на несколько шагов. Подняв голову, она посмотрела на Блэка, который, едва заметно улыбаясь, наблюдал за ней.       Волшебница вдруг подумала, что он всегда был таким: человеком настроения. Сириус целиком и полностью зависел от своих эмоций, которые сменяли друг друга с поразительной скоростью: в одну секунду он мог грустить, а уже в следующую — веселиться и радоваться жизни. Только во время войны все неожиданно изменилось: на красивом лице все реже появлялась улыбка, а в глазах появился какой-то странный, почти безумный огонек, невероятно сильно пугавший Кайен.       — Эй, красавица, о чем мечтаешь? — проведя рукой у нее перед глазами, спросил Блэк. Розье пожала плечами и, усмехнувшись, ответила:       — Уж точно не о тебе.       — А зря. Многие в Хогвартсе мечтали бы оказаться на твоем месте: ты, я, пустой сад, и никто не сможет нам помешать.       — Не смог бы, — мягко поправила девушка. — Мечтать не вредно, Блэк.       — Скучная ты, Кая, — притворно вздохнув, сказал парень и рассмеялся.       — Зато твоего веселья на нас двоих с лихвой хватит, — широко улыбнувшись, ответила девушка.       Они молча шли по саду какое-то время, каждый думая о своем. Кайен рассматривала цветы, восхищалась их красотой и думала о том, как странно устроен волшебный мир: еще вчера она в одиночестве пила огневиски в своей квартире, оплакивая погибшего от руки Волан-де-Морта Джеймса, а сегодня ей вновь пятнадцать и она идет под руку с Сириусом Блэком, таким юным, веселым и беззаботным, что сердце сводит от горечи…