Перемирие

      В личных покоях Сэма Ваймса ждал небольшой сюрприз. Вместо дорожной поклажи на кровати лежали его командорский жезл и… аккуратная стопка чего-то разноцветного. Служанок не было. Ваймс осторожно подошел ближе.       Жезл был отложен. А при дальнейшем осмотре всего остального выяснилось, что стопка состояла из кусков ткани с вырезами и без. Может быть, это была не самая корректная формулировка, но назвать это одеждой у Ваймса категорически не поворачивался язык. Да. Куски ткани. Причем цветов, не то чтобы поражающих воображение, а скорее убивающих его наповал.       Кажется, в Анк-Морпорке такое не носили даже члены Гильдии Шутовских Дел и Баламутства.       Ваймс взял в руки очередное цветастое нечто. Сложно было сказать, на что это было похоже больше: на подъюбник столичной модницы со множеством драпировок или же на мешок Санта-Хрякуса; но вот наличие частей, отдаленно напоминавших штанины, наводило на определенные и весьма шокирующие мысли…       В дополнение к этому шла бесформенная ночная рубашка — про себя Ваймс классифицировал ее именно так — и множество разноцветных платков. О роли, которую они могли бы выполнять в мужском гардеробе, командор анк-морпоркской стражи мог только догадываться.       Ваймс быстро разворошил оставшееся в куче белье. Тряпки, нелепые клоунские тряпки…       Над ним определенно кто-то смеялся.       Он стоял возле кровати со всем этим разноцветным тряпьем в руках и чувствовал, как в его груди начинает клокотать смесь негодования и обиды.       Дверь покоев, в которых в данный момент должен был находиться патриций Анк-Морпорка, распахнулась резко и безапелляционно. На пороге стоял красный от гнева командор Ночной Стражи сэр Сэмюэль Ваймс. В халате.       — Так это и есть дворцовые правила?! — проорал он, забыв при этом, вероятно, от возмущения включить в фразу пресловутое «сэр». А потом замолк.       Лорд Витинари стоял недалеко от своей кровати и вытирал одним из полотенец влажные волосы. Второе полотенце держалось, притом не очень уверено, на узких бедрах патриция. В мигом охладившуюся голову Ваймса пришла запоздалая мысль, что надо было все-таки постучать.       — А, сэр Сэмюэль… — Витинари продолжал вытирать волосы как ни в чем не бывало. — Какие-то проблемы?       — Да, сэр, — уже значительно тише произнес Ваймс.       — И в чем же они заключаются?       Лорда Витинари данная ситуация, кажется, ничуть не смущала.       — Вот в этом, сэр.       Ваймс подошел к кровати патриция и вывалил на нее то, что держал в руках. А именно: кучу цветного тряпья. Витинари приподнял бровь.       — Что это, Ваймс?       — Вообще-то, сэр, я хотел задать этот вопрос вам.       Патриций закончил вытираться, кинул полотенце, которым вытирал волосы[1], на кровать и подошел к подозрительной куче поближе.       — Похоже на… — он взял в руки то, что Ваймс про себя окрестил ночнушкой, — какую-то одежду, командор… — Витинари вытянул из кучи еще одну вещь. — И если мне не изменяет память, — задумчиво продолжил он, — что-то подобное носят актеры, работающие во дворце.       Ваймс выжидающе посмотрел на патриция. Приходилось делать это глаза в глаза, так как на все остальные части лорда Витинари командор старался, по возможности, не заглядываться. Брови патриция медленно поползли вверх.       — Это принесли вам?       Ваймс молча кивнул. Они смотрели друг на друга еще какое-то время, а потом синхронно повернулись к стопке вещей, лежащей на противоположном конце кровати.       В «комплекте» патриция, кажется, было что-то прозрачное…       Командор едва ли успел моргнуть, а лорд Витинари уже стоял рядом со своей стопкой и с интересом разглядывал то, что лежало на самом верху. Это была странного вида полоска ткани с бахромой, вероятно предназначенная для того, чтобы обвязывать ее вокруг… вокруг чего? Варианты, пришедшие Ваймсу на ум, заставили его уши слегка покраснеть.       Хорошо, что патрицию было сейчас не до персоны командора.       А вот следующую вещь, выуженную лордом Витинари из стопки, Ваймс предпочел бы вообще никогда не видеть. Это было то самое, прозрачное…       — Что это, сэр?       Витинари пару секунд ошарашенно[4] смотрел на прозрачное нечто, а потом неожиданно рассмеялся, повергнув Ваймса в еще более сильный шок.       — Сэр?       — Знаете про эффект дежавю, командор?       — Э-э… нет, сэр.       Ваймс предпочел не врать.       — Это когда… а впрочем, неважно, — улыбка исчезла с лица Витинари также быстро, как и появилась. — Отвечая на ваш вопрос, сэр Сэмюэль… это гаремные штаны.       Командор поперхнулся.       — Какие… штаны, сэр?       — Гаремные, Ваймс. Те, которые носят…       — Я понял, сэр.       Картинка, вызванная распаленной фантазией Ваймса, вспыхнула и погасла в его голове, оставив на воображаемой сетчатке красноватые силуэты. Один из них имел очертания фигуры патриция, одетого в… О боги.        Ваймс бессильно осел на кровать.       — Все в порядке, командор? — вежливо поинтересовался лорд Витинари, аккуратно сворачивая штаны и укладывая их обратно в стопку.       Ваймс не ответил. Прямо сейчас в его сознании великий А’Туин летел ко всем чертям вместе со всеми пятью Слонами, а на Диске, как на огромнейшей барной стойке, зажигательно отплясывало два десятка патрициев…       На его плечо неожиданно опустилась рука Витинари. Ваймс вздрогнул. Патриций смотрел на него с едва различимым оттенком сочувствия.       — Если это была чья-то шутка, Ваймс, — спокойно произнес он, — то она безусловно удалась. Но не стоит забывать и об обычном человеческом факторе.       Рука исчезла, и боковым зрением командор увидел, как лорд Витинари растворяется в ванной комнате. Вернулся патриций уже в халате.       — Что вы собираетесь делать, сэр? — спросил Ваймс, флегматично наблюдая за тем, как его светлость собирает разбросанную по кровати одежду.       — Вернуть эти вещи тем, кому они принадлежат, разумеется, — ответил патриций. — Не надевать же нам их в самом деле… Или вы хотели примерить?       Ваймс решил не вдаваться в подробности того, что именно он хотел.       К счастью, одежду поменяли достаточно быстро. Ваймс даже не успел привести свой внутренний мир в порядок, достаточный для того, чтобы встать с кровати патриция. А потому слугам принца Куфуры пришлось нести оба комплекта сразу в комнату Витинари.       В этот раз патриций лично проверил каждую вещь.       Когда дверь за последней служанкой наконец-то закрылась, Ваймс все-таки нашел в себе силы ознакомиться с новым комплектом. Первым, что оказалось в руках у командора, стала длинная белая туника, похожая на ту, что носил генерал Басиль. Или даже, скорее, платье…       — Это называется «кандура», сэр Сэмюэль. Основной элемент мужского одеяния в клатче, — патриций умудрился ответить сразу на два не озвученных Ваймсом вопроса.       — Я так понимаю, сэр, в ближайшие два дня удовольствие ходить в обычной рубашке и брюках нам ни капли не светит?       — Да, Ваймс. И я, кажется, тебя об этом предупреждал.       Командор Ночной Стражи слегка напрягся, стараясь вспомнить, какой именно момент времени это успело произойти.       — Мы тогда еще говорили о правилах, принятых во дворце, — помог лорд Витинари.       — А, — все-таки вспомнил Ваймс.       Он еще раз придирчиво оглядел «платье», потом взглянул на патриция, уже успевшего частично одеться, и нехотя сбросил с плеч мягкий халат.       — Я чувствую себя полным идиотом, сэр, — прокомментировал Ваймс, когда на нем, в дополнение к «фаниле», специальной нательной рубашке, и «кандуре» оказался еще и особый пояс — толстый шнурок с пушистыми кисточками на концах. Его название командор решил не запоминать.       — Мне казалось, это довольно привычное для тебя состояние, — спокойно возразил лорд Витинари. Ваймс хотел было что-то ответить, но его планы были сорваны неожиданным стуком в дверь.       За ней оказался слуга с двумя довольно тяжелыми свертками в руках — красным и черным. Он вручил ношу Ваймсу, тихо пробормотал что-то на клатчском и, учтиво поклонившись, выбежал из комнаты прочь.       — Что он сказал? — ни к кому особо не обращаясь, спросил командор.       — Это подарок от принца Куфуры, — ответил Витинари. — Новость о случайной подмене уже дошла до его величества.       — Случайной подмене, сэр?       — Именно, командор.       Ваймс какое-то время смотрел на патриция, а потом усмехнулся. Ну да, точно. Человеческий фактор. Как он мог забыть…       Витинари взял у командора черный сверток и ловко взмахнул рукой. В полете ткань распрямилась, превратившись в роскошную накидку угольно-черного цвета с черными же, но при этом все равно заметными на общем фоне узорами.       — О, — восхищенно произнес Ваймс. Патриций тоже был явно доволен.       Накидка командора была красно-бордовой — того самого оттенка, который непременно ассоциируется с благородными воинами. Ее края украшал золотой орнамент в виде изящно переплетенных ветвей неизвестного дерева. После недолгих колебаний Ваймс надел ее на себя.       — Это называется «бишт», — комментарий патриция последовал незамедлительно. — Здесь, в Клатче, подобные вещи дозволено носить лишь тем, кто заслужил себе особое уважение. Кстати, командор, вам очень идет.       — Спасибо, сэр, — немного Ваймс подвигал плечами, стараясь привыкнуть к тяжести, которая, кстати, была довольно приятной, — вам тоже.       Витинари ответил ему легким кивком и повернулся к окну. А Сэм Ваймс ненадолго задумался. Кажется, он хотел спросить у патриция что-то еще…       — Сэр Сэмюэль, как вы смотрите на то, чтобы совершить небольшую прогулку?       Ваймс нехотя вынырнул из собственных мыслей.       — Сэр?       — Я имею в виду, командор, что неплохо было бы проведать других членов анк-морпоркской делегации. Сержанта Ангву и Стукпостука, кажется, разместили в правом крыле, а сержант Детрит должен был как раз заступить на дежурство в теневой части прилежащей ко дворцу территории…       — Положительно смотрю, сэр.       — Я так и подумал, Ваймс.

***

      Светловолосый юноша терпеливо отсиживался в подвале одного из зданий, довольно близко подходивших к стенам дворца. Ему сказали ждать ночи и только под покровом темноты пробираться вовнутрь. Как какому-то вору. А он был не вор.       Он был убийцей, самым настоящим наемником. Даже учился в анк-морпоркской Гильдии Наемных убийц. И не важно, что продержался он там не больше двух лет, завалив почти все экзамены, за исключением ядов. Это была не его вина. Просто преподаватели относились к молодому студенту слишком придирчиво из-за его клатчского происхождения. По крайней мере, он так считал. Да и тем более кое-чему он все равно успел научиться.       Везде по чуть-чуть. Что-то он знал из алхимии. Что-то из натурфилософии и анатомии. Что-то из искусства правильно пользоваться ножом. Ну, а яды и вовсе были его настоящей страстью…       Он хотел не много — всего лишь доказать людям, что он чего-то да стоит. Что он не какой-то там болван-недоучка, а человек, тщательно отбирающий сведения, которые нужно запомнить. Он хотел, чтобы его уважали и чтобы помнили. Хотел, чтобы его имя попало на страницы какой-нибудь книги, вроде той, что лежала в библиотеке Гильдии Наемных убийц — с портретами королей и именами тех, чья рука нанесла роковой удар.       А еще он хотел изменить мир… к лучшему, разумеется. И в лучшем мире, в его понимании, между Клатчем и Анк-Морпорком не должно было быть никаких дружеских отношений. Только господство одного над другим.       Клатч не любил проигрывать, но он и не должен был. Разве могли эти зажравшиеся анк-морпоркские снобы, угнетающие иностранных студентов, сравниться с его сильным и благородным народом? Нет. А они сравнились. И даже протянули свои жирные руки для дружеского рукопожатия… И все из-за какого-то там лорда Витинари — хитрого, мерзкого человека, обманувшего Клатч и выставившего лидеров сильнейшей из стран полными идиотами. Он видел его, о да. Худой, высокий… черный.       В Клатче цветам всегда уделялось особое внимание: считалось, что от того, какого цвета тот или иной человек носит одежду, зависит и его характер, и его жизнь. Белый цвет считался символом благородства. А красный, к примеру, означал справедливость. А вот черный цвет, в отличие от всех остальных, никакого особого значения не имел. Он был чем-то совершенно обычным, и в понимании клатчцев он существовал для лишь того, чтобы сделать более яркими остальные цвета. И если бы палитру различных оттенков можно было бы представить в виде некоторого устройства, то черный цвет был бы в нем всего лишь навсего маслом.       Лорд Витинари не был похож на других правителей, но зато всегда мог найти с ними общий язык. Как, например, с принцем Куфурой. И светловолосому юноше это не нравилось.       Ему не нравилось то, что принц прислушивался к словам анк-морпоркского патриция. Ему не нравилось то, что из врага тот внезапно стал другом и почетнейшим гостем в Аль-Хали. Ему не нравилось то, что принц Куфура так легко поддался на уговоры Витинари и так легко поверил в его слова о стабильности и о мире. Если подумать, светловолосому юноше не нравилось очень много всего…       А потом его нашел человек, который мыслил точно также, как он. И у которого, к тому же, были деньги и достаточное влияние во дворце. Настолько достаточное, что этому человеку удалось выяснить все подробности относительно будущей церемонии: про устройство шатра, про прислугу, про расположение гостей… А ему выпала честь подготовить план и самолично привести его в исполнение. Доказать миру, что последнее слово принадлежит не чужеземному правителю, а гордому и непокорному народу Клатча.       Он приготовил порошок, начинил им шашки и в ночь перед церемонией заминировал все столбы. Он переоделся официантом и смог незаметно поджечь их. Правда, для того, чтобы подпалить фитиль под центральным столбом, ему пришлось опрокинуть поднос с напитками на какую-то даму и выслушать после этого целую тираду о том, что она сегодня же сообщит об этом происшествии кому-то там из знакомых и что именно благодаря всему этому его карьера официанта закончится очень быстро… Но все же ему удалось.       А потом что-то пошло не так.       Взорвалось всего два столба из шестнадцати. Причем дальние. И один из них успел подхватить тролль. Гости выбрались, отделавшись слабыми ожогами и легким испугом. Охрана принца очень быстро увезла своего господина, а рядом с Витинари постоянно крутился какой-то высокопоставленный анк-морпоркский стражник. Завершить начатое не удалось.       А теперь ему сказали, что у него остался последний шанс. И велели сделать какой-нибудь сильный и быстродействующий яд — на всякий случай. Он сделал. И через несколько часов передаст его, кому требуется. А потом будет терпеливо ждать ночи…       И в этот раз он уж точно не промахнется.

***

      Ангву и Стукпостука они нашли достаточно быстро: стоило всего лишь чуть более получаса побродить по лабиринтам дворца. Они действительно оказались в правом крыле, но только двумя этажами выше. Стукпостука разместили недалеко от актеров, а Ангву — рядом с двенадцатью женами принца.       — Представляете, сэр, — делилась впечатлениями Ангва, — Фируз и Жаньши говорят, что они и еще пять девушек раньше были женами принца Кадрама, но после его бегства перешли к Куфуре! Как наследство!       — И они что-то имели против? — ненавязчиво поинтересовался патриций.       — В том-то и дело, что нет!       — Видите ли, сержант, для Клатча это обычная практика…       Ваймс недовольно нахмурился.       — Это рабство, а не практика. Женщин покупают и продают за верблюдов, дарят и завещают, как часть наследства…       — Я бы назвал это особенностями менталитета, командор.       Ваймс бросил на лорда Витинари тяжелый взгляд, который не возымел ровно никакого эффекта, так как незамедлительно разбился о ледяную синеву глаз патриция. Командор решил перевести разговор на другую интересующую его тему.       — Сержант Ангва, мы можем поговорить?       Ангва кивнула, и Ваймс, еще раз смерив патриция взглядом, отвел ее в сторону.       — Есть мысли по поводу того, как незаметно отправить улики в Анк-Морпорк?       — Нет, сэр, — девушка расстроенно качнула головой. — Я думала о кораблях, но тогда нам в любом случае придется либо отправить кого-то с посылкой, либо сообщить капитану о конечной точке доставки…       — Это нам не подходит, — возразил Ваймс. — Здешние стражники не так уж глупы. По крайней мере, некоторые их них. Они могут догадаться.       «И обязательно догадаются, — добавил он про себя. — Ты видел их капитана, Ваймс, и не говори, что он похож на человека, заработавшего свой пост нечестным трудом.»       — Мне тоже так показалось, сэр.       Они были в тупике. Черт. Краем глаза Ваймс заметил, как патриций что-то сказал Стукпостуку, и секретарь очень быстро помчался в свои покои.       — Что вы ему сказали, сэр? — спросил Ваймс, подойдя к лорду Витинари поближе.       — То, что мне надо отправить в Анк-Морпорк кое-какие бумаги и что ему, скорее всего, придется лететь туда вместе с ними.       — Лететь?       — На ковре. Корабельные путешествия занимают слишком много времени, а это дело не требует отлагательств, — терпеливо пояснил патриций.       Сэр Сэмюэль Ваймс и сержант Ангва быстро переглянулись. Ангва едва заметно кивнула. Удача была определенно на их стороне.

***

      Дела сержанта Детрита были запредельно плохи. Дело шло к обеду, а значит, солнце жарило так, будто хотело за пару часов спалить все живое дотла. Он был в тени, и это помогало ему хотя бы немного отличаться по интеллектуальному развитию от булыжника. Шлем скрипел, вяло помешивая густой раскаленный воздух. А мысли в голове Детрита будто бы превратились из комка в абстрактный кисель и время от времени лениво побулькивали.       Его. ета… как его там… опять записали в стражу… Командор Ваймс сказал, что… ета… так надо. Но сейчас было… жарко… Детрит был… ета… плохой стражник… Вот если б… ета… мороз был, тогда да…       Тролль сполз по стене, ободрав при этом часть фигурной мозаики. Мысли закипели и испарились, оставив в его голове неприятную пустоту…

***

      Прошел обед, во время которого лорду Витинари пришлось старательно растолковывать командору правила клатчского этикета, и дружеская встреча с принцем Куфурой. А в перерыве между ними Ангва умудрилась договориться с секретарем патриция о «доставке».       Стукпостук изначально был против, но природные женские чары сержанта Ангвы, подкрепленные исключительно нежным оскалом, свое дело сделали. Посылка с собранным порошком все же получила возможность тайно отправиться в Псевдополис-Ярд.       Потом прошло еще какое-то время, и как-то совсем незаметно подкрался вечер. Стукпостук улетел с одним из гонцов Куфуры, Ангва отправилась узнавать новые подробности о жизни двенадцати жен, а Ваймс, за неимением лучшего, продолжил исследовать территорию дворца вместе с патрицием.       Вот только каждый исследовал эту территорю по-своему.       Лорда Витинари интересовали крыши, старинные постройки и некоторые памятники, которые по праву могли бы считаться историческими… А Ваймса волновали исключительно стены и возможности через них перебраться.       «Вот тут, вверху стены, есть небольшой надлом, — перечислял про себя командор, — а значит, в этом месте во дворец будет попасть гораздо легче, чем в остальных. А вон там, недалеко от мраморной беседки, растет очень раскидистое дерево, да еще и к стене привалили какой-то камень…»       Ваймс остановился. Камень был сержантом Детритом.       Патриций проводил командора, внезапно перешедшего на бег, взглядом и немного ускорил шаг.       Детрит не шевелился. Он производил впечатление голема, у которого из черепа вытащили слова. В какой-то степени так оно и было, вот только големам слова можно легко засунуть обратно, а вот что ему здесь и сейчас делать с Детритом, Сэмюэль Ваймс не знал.       — Думаю, нужно его охладить, командор, — сказал патриций, добравшись наконец до того места, где сидели Ваймс и Детрит.       — И у вас есть варианты того, как это можно сделать? — буркнул Ваймс. — Если нет, то лучше не говорите вообще ничего. Сэр.       — Вообще-то, одно конкретное предложение у меня имеется, — ничуть не смутившись, ответил лорд Витинари. — И если ты хоть раз не будешь меня перебивать и спокойно дослушаешь до конца, то мы, возможно, сможем ему помочь.       Командор умолк. Патриций показал рукой куда-то за дворец.       — Видишь там вдалеке? Солнце отражается от земли, как от зеркальной поверхности.       Ваймс пригляделся. Все в действительности было так, как сказал патриций.       — Я думаю, это пруд — его величество говорил, что на территории дворца он есть. Конечно, вода тоже нагревается от солнца, но она в любом случае будет гораздо холоднее воздуха. За несколько заходов…       Ваймс вскочил, оглянувшись в поисках того, в чем можно было бы транспортировать воду. Витинари молча указал ему на небольшой тазик, очень кстати валявшийся у стены. И Сэм Ваймс побежал.       Примерно через пять забегов туда-обратно сердце командора приготовилось писать заявление на отказ. Но, к счастью, Детрита уже удалось привести в чувства. Он даже поумнел настолько, что сам смог дойти до пруда, а дальше все пошло как по маслу…       — Спасибо, сэр, — прогремел из пруда Детрит и полностью погрузился в прохладную воду.       Пропеллер его охлаждающего шлема теперь работал, как маленькое водяное колесо. Сняв бишт — или как там эту накидку называл Витинари — Ваймс тоже умылся водой из пруда и уселся прямо на сочную зелень травы, не заботясь о чистоте своей белой туники…       Патриций присел рядом, на камень. Какое-то время они просто любовались красивым пейзажем.       — Сэр, — вспомнил наконец Ваймс, — так вы говорите на клатчском?       — Немного, сэр Сэмюэль, — уклончиво ответил патриций, — совсем немного…       Солнце уже начало утопать в горизонте, когда они решили пойти обратно к дворцу. Сначала они шли молча, но чуть позже, когда Ваймс вдруг обеспокоился некоторыми позеленевшими частями своего одеяния, патриций все же решился нарушить идиллию.       — Знаете, командор, говорят, у любого уважающего себя клатчца в гардеробе имеется около пятидесяти таких платьев и переодеваются они примерно 3-4 раза в день.       — Не думал, что вы верите слухам, милорд, — ответил Ваймс, пытаясь оттереть нижнюю часть бедра.       — Не верил, сэр Сэмюэль, пока принц Куфура не появился передо мной в пятом по счету наряде.       Ваймс закашлялся.       — О, оффенди!!! — громогласно воскликнул кто-то позади них. Они обернулись.       Внешность незнакомца была, скажем так… несколько экстравагантной. Поверх бежевой туники, под которой устрашающе колыхалось довольно грузное тело, этот клатчец носил изумрудно-пурпурную накидку, в дополнение расшитую серебром, и такого же цвета странный головной убор, напоминавший смесь тюрбана и банданы.       И еще усы. Да, Ваймс встречался с Анк-Морпоркскими модниками, уделявшим уходу за усами особое внимание, что и так оставило в его душе неизгладимое впечатление. Но этот чужеземец представлял собой нечто совершенно невероятное. Его усы отличались такой густотой и пышностью, что в них при желании можно было бы согревать руки холодными Анк-Морпоркскими зимами.       — Время ужина, оффенди, принц уже давно ищет вас! — незнакомец разговаривал исключительно восклицательными предложениями. — О, прошу простить мою невежливость! Меня зовут Муавия, Главный советник его величества!       Голос Муавии был довольно приятным, но обладал просто бесподобной ударной силой. Патриций слегка наклонил голову в знак приветствия, Ваймс отдал честь. И поскольку советник не поспешил после этого откланяться, а лишь продолжил расспрашивать их обо всем на свете, командору Ваймсу и лорду Витинари пришлось смириться с той мыслью, что до нужного крыла они будут добираться под громогласные речи.       Покушения, беседы, прогулки… — за этот день успело произойти так много всевозможных событий, что, когда Сэму Ваймсу все же посчастливилось добраться до мягкой кровати, он плюхнулся в подушки, не раздеваясь, и тут же заснул беспробудным сном.       А вот лорд Витинари, напротив, долго не мог уснуть. И поэтому, одевшись в штаны, которые, к счастью, ему оставили[5], и рубашку, выданную уже слугами принца, а также накинув на плечи бишт, патриций отправился тихо и незаметно бродить по дворцу.       В этот же миг через стену дворца, как кошка, перебрался убийца. Он бесшумно залез на дерево, так удобно стоящее рядом с оградой, и спрыгнул вниз, с тихим шорохом скатившись по какому-то камню. Его никто не заметил.       Довольно сверкнув зубами в ночной темноте, парень шагнул вперед и тут же услышал у себя за спиной весьма странный скрежет. Он обернулся, и ночь вдруг стала для него намного темнее, чем прежде.