***
Ангва быстро бежала по второму этажу в левом крыле дворца, стараясь ступать как можно тише всеми четырьмя лапами. Тише, потому что обыск комнаты генерала Басиля был как минимум не совсем законным, а потому — совершенно секретным заданием. А лапами, потому что из-за сильного запаха анисовой настойки, способного перебить любой нюх, в своей человеческой форме она вообще ничего не могла учуять. На самом деле, Ангва не так уж боялась, что ее могут заметить: с виду она в значительной степени походила на одну из пород королевских гончих и вполне могла сойти за собаку, решившую вдруг погулять по дворцу. Принц держал у себя собак, и она это знала. Но у нее в пасти была еще и связка ключей, так что… осторожность еще никому не приносила вреда[1]. Волчица слегка повела носом, стараясь поймать запах клатчского генерала, однако сделать это с первой попытки ей не удалось. После анисовой настойки все остальные запахи казались какими-то призрачными, размытыми… Проблем было бы меньше, если бы подобные вещи держали от вервольфов подальше, а не спрашивали, есть ли в них яд. Но животный облик спасал. Как и то, что командор Ваймс описал ей примерное расположение нужной комнаты. Свое многослойное одеяние, кстати говоря, ей пришлось оставить у себя в комнате, потому как внушительный куль с комплектом клатчской национальной одежды, в отличие от маленькой связки ключей, укрыть от ненужных глаз было практически невозможно. И теперь сержанту Ангве оставалось лишь надеяться, что никому из прекрасных жен принца не придет в голову мысль закрыть окно… Она предупредила об этом одну из девушек, а значит, все должно было обойтись. Наконец, нужная дверь нашлась. Обоняние сержанта к этому моменту уже почти пришло в норму, и она вновь принюхалась. Да, в коридоре и, в частности, возле комнаты генерала витал легкий запах мела и мяты — так, кажется, пах зубной порошок, которым пользовался Басиль. А еще откуда-то несло противной, приторной кислотой… Ангва оглянулась: перекидываться в присутствии посторонних у вервольфов было не принято. Коридор был пуст — ей пока что везло. Связка ключей вывалилась из разомкнутой пасти, и волчица привстала на задние лапы, принимая другую форму… Кстати говоря, добыть ключи было не так уж и сложно: магия дружелюбного оскала действовала на всех без разбора, в том числе и на слуг Куфуры. Превратившись, Ангва тут же подняла связку. Сейчас надо было действовать быстро, потому как вскрывать чужие комнаты в обнаженном виде было, скажем так, не очень дипломатично[3]. Дверь тихо скрипнула, отворившись, Ангва пробралась внутрь и почувствовала… что в комнате что-то не так. Нет, с точки зрения положения вещей и даже с точки зрения запахов здесь все было в порядке, но именно это и напрягало. Басиль, по мнению командора Ваймса, был отравителем, и рядом с его комнатой Ангва действительно чувствовала тот запах, но… Внутри этого запаха не было. Даже намеком. Пахло чистотой, мятой и мелом, был запах чернил и различных средств для чистки оружия, но яда в этой комнате точно не было. И никогда не бывало. Командор ошибся. Но это еще ничего не значило. Ангва едва ли не выбежала из комнаты и наконец-то почувствовала, что обоняние вернулось к ней полностью. Запах был в коридоре. Но им тянуло из другой комнаты. Она могла бы понять это раньше, если бы не анисовая настойка… В трансформации пока необходимости не было. Ангва закрыла за собой дверь и быстро пошла вперед.***
Время тянулось, как горячая патока, а Договор все никак не могли подписать. Конечно, все основные пункты этого документа были тщательно продуманы обеими сторонами еще пару недель назад, и сейчас оставалось всего лишь устранить небольшие неточности… но, как выяснилось, этих неточностей было катастрофически много. Стукпостук работал на износ. Близился полдень, и в зале становилось все жарче и жарче. Ваймс оттер со лба пот. Как клатчцы вообще выживали в этих своих многослойных одеждах? Чтобы хоть как-то скоротать время, командор развернул некий документ, тайно доставленный секретарем патриция из Псевдополис-Ярда. Им оказался рапорт капрала Задранец. Бегло взглянув на бумагу, Ваймс облегченно выдохнул: Шелли, в отличие от капитана Моркоу, писала аккуратно и практически не допускала ошибок. Он пропустил часть вступления, содержавшего обязательные формальности, и сразу перешел к сути. В рапорте Шелли говорилось, что ей с очень хорошей точностью удалось определить состав смеси, которую ей передал Стукпостук, а также установить причину, по которой на воздух взлетели лишь два опорных столба из шестнадцати. Смесь, по словам капрала, действительно содержала древесный уголь, селитру и серу, но это был не сам порошок №1, а всего лишь его аналог. Причем не с самым оптимальным набором свойств. Дело было в том, что алхимик, готовивший эту смесь, использовал не калиевую селитру, которая как раз таки входила в состав порошка №1, а аммиачную. «Аммиачная селитра часто используется при изготовлении взрывчатых веществ, но используется только в сухом виде из-за большой гиг-ро-ско-пичности, — читал про себя Ваймс. — Если порошок этой селитры смочить водой, то она быстро впитается, а сам порошок потеряет свои взрывные характеристики…» Точно. В шатре ведь было полным полно Освежителей, и воды из них, надо думать, в воздух попало не мало… Ваймс проникся к этому клатчскому изобретению еще большей симпатией. «Сама по себе аммиачная селитра запаха не имеет, но, смешиваясь с водой, она частично с ней реагирует, в результате чего выделяется аммиак…» Вот почему Ангва почуяла запах этого газа. Нос вервольфа еще ни разу не ошибался. Дальше говорилось о том, что анк-морпоркская Гильдия Алхимиков не использует аммиачную селитру уже очень давно и прочее, и прочее… Ваймс скатал рапорт в относительно аккуратную трубочку. Им на долю секунды овладел особый вид патриотической гордости: по крайней мере, анк-морпоркские алхимики никогда не допускали оплошностей в плане взрывания, в отличие от клатчца Брихмы. Клатч опять проиграл. А Брихму, кстати говоря, самое время было проведать… Ваймс взглянул на кучку людей, все еще корпящих над Договором, и подал знак капитану Дворцовой Стражи.***
Он рисковал: принц в любой момент мог заметить его отсутствие, и занимаемый клатчцем высокий пост только усугублял текущую ситуацию. Но, с другой стороны, останься он в зале, ему пришлось бы рисковать еще больше. А все потому что в руках командора Ваймса все еще находился Неудачник Брихма, который должен был уже очень скоро очнуться… В подвалах дворца было много камер. Настолько много, что при желании туда можно было переселись целый квартал бедняков; а коридоры между ними были такими запутанными, что потеряться в них было почти так же легко, как Библиотеке анк-морпоркского Университета. Но, благо, всяких неудачников туда не кидали. Неудачников оставляли лежать в скромных камерах караулки, что находилась в правом крыле дворца, а там камер было не много. И если быть точнее, то всего лишь навсего три[4]. И во всех этих камерах были маленькие окошки с решетками, призванные впускать к задержанному строго дозированное количество света. Выбраться наружу через них было невозможно, но вот выглянуть или, наоборот, заглянуть… — вполне. Он уже шел вдоль широкой стены караулки и точно знал, что командор тоже скоро туда придет. И захочет поговорить с Неудачником, конечно же. Но этой возможности он Сэмюэлю Ваймсу не даст. Клатчец добрался до нужного места и быстро осмотрелся вокруг. Пусто. Сделать сталось совсем немного, но и времени было в обрез: он должен был успеть до того, как будет заключен Договор между Клатчем и… да, стоило это все же признать… Анк-Морпорком. Он недовольно причмокнул губами. Анк-Морпорк. Помойка. Не город, а индустриализированная канализация. Он был без пары минут убийцей, но это ничуть не пугало. Пусть сейчас клатчец не выглядел устрашающе, но когда-то — в славные былые времена — он возглавлял часть Великого войска серифа, как сейчас это делал Басиль. Он был моложе, здоровее, а природная хитрость позволяла ему, даже оказавшись в плену, выходить из этого положения победителем. Так, ему в руки однажды попало не совсем обычное оружие одного из пустынных племен… Клатчец достал из-под пурпурного бишта бамбуковую трубку и иглу, на которой все также был яд. Ночью он не успел ей воспользоваться. Но, впрочем, какая разница? Раньше или позже… Смерть ведь всегда находит тех, кто должен уйти.***
Нужная комната нашлась быстро, и Ангва уже подбирала ключ. Кислый запах яда буквально просачивался сквозь стены и дверь неизвестных покоев… Когда ей все же удалось попасть внутрь, девушка немного опешила: слишком уж абсурдным и ярким был интерьер. Пухлые зеленые кресла стояли рядом с плетеной кушеткой, кровать изобиловала подушками всевозможных форм, а шторы с напольным ковром создавали такое обилие фактур и цветов, что сознание любого нормального человека (или вервольфа) сразу же отправлялось в нокаут под воздействием сильнейшего культурного шока. А еще в углу стоял строгий, заваленный склянками и бумагами письменный стол. И не нужно было быть волком, чтобы сказать, что яд хранился именно здесь. Ангва бросила взгляд на тяжелую пепельницу, гордо венчавшую ближнюю кучу бумаг, и еще раз принюхалась. Яд был в этой комнате какое-то время. Она чувствовала, почти что видела его мельчайшие частицы, смешавшиеся с воздухом в безопасных, но заметных для чуткого носа пропорциях. А еще в этой комнате жил человек, который собирался этим ядом воспользоваться… Она не стала задерживаться. Надо было сообщить командору, что Басиль к покушениям не причастен, и найти настоящего отравителя, пока тот не успел никому навредить. И кажется, Ангва знала, кто именно это был. Она уже бежала в свое крыло, позвякивая ключами в зубах, когда ее вдруг настигло одно запоздалое ощущение… лишний, но, как ни странно, знакомый запах, прозрачным силуэтом витавший в комнате отравителя. Какая-то неприметная форма или фигура… да, точно, фигура. В комнате совсем незначительное время пробыл еще один человек. Она по улице добралась до нужного места и с достойной зависти грацией заскочила на крышу невысокой беседки, стоявшей всего в нескольких футах от стен дворца. Оттуда — на балкончик чьих-то покоев на втором этаже. И потом остановилась. Окно на балконе ее этажа все-таки было закрыто… Вот черт.***
Клатчец быстро шел по направлению к залу, где прямо сейчас заключался ненавистный ему Договор. Неудачи оставили его вместе со смертью их основного источника, и сейчас он действовал почти что на автомате. Осталось всего два поворота до нужной двери. Он остановился возле окна и достал из-за пазухи баночку с ядом. Открыть. Отвинченная крышка бесшумно легла рядом с банкой. Немного воды. Он провел рукой по горячему лбу, и на каменный подоконник упало несколько капель пота. Сойдет. Растворить. Песчинки яда в этот раз растворялись отвратительно плохо, но прозрачные капли все же окрасились в серый цвет. Клатчец достал новую иглу и аккуратно окунул ее в каплю раствора. Странно, но сейчас он не чувствовал кислого запаха яда… должно быть, за вчерашнюю ночь он слишком сильно им надышался. Он спрятал бамбуковую трубку под бишт — с подготовкой было покончено. Удостоверившись в том, что его никто не заметил, клатчец поправил свое многослойное одеяние и уверенно направился в зал…***
Ангва бежала, на ходу перемахивая через кусты и маленькие скамейки. Вся ее энергия сейчас уходила в ноги — а точнее, в лапы — и в единственную, но очень четкую мысль: остановить. Она уже не думала, где и как будет перевоплощаться… да и будет ли? Командор Ваймс не знал, кто был отравителем, он не был готов… А значит, и ему, и лорду Витинари угрожала очень большая опасность. Пробегая мимо караулки, она услышала, как кто-то кричит. И почувствовала приторный запах яда. Ваймс тоже бежал и чувствовал, как внутри него вскипает смесь тревоги и гнева. Бежал, потому что в караулке свершилось убийство и сейчас ничто не могло помешать свершиться еще одному. Бежал, потому что должен был настигнуть убийцу. Он не видел, как это случилось — его взгляду предстал лишь сам результат. Жалкое, неестественно выгнутое от последних конвульсий тело бедняги Брихмы. И торчащая из его тонкой шеи игла. Ваймс знал, что не скоро сможет выкинуть это из памяти, потому что в какой-то момент представил на месте Брихмы совсем другого мужчину… Он был стражником, был старым и верным Терьером, и он бежал. Бежал, потому что просто не мог иначе.***
В этот момент мировое сообщество, которое по каким-то причинам всегда смотрело на лидеров стран, должно быть, затаило дыхание. В Договоре наконец-то было все согласовано, в его углу уже стояла официальная подпись с печатью, и настало время поставить вторую — завершающую. Лорд Витинари склонился над документом, в последний раз оглядывая аккуратные строчки и слегка поворачивая в перебинтованных пальцах перо. Это был тот самый, Исторический Момент, и люди за спиной патриция замерли, в полной мере ощущая величие этой минуты. Никто не смел шевелиться, а некоторые боялись даже вдохнуть… и только один человек в этом зале молча шагнул назад и, мельком взглянув на других гостей, просунул правую руку под многочисленные складки одежды. Спина патриция Витинари была закрыта плотнейшей тканью, но некоторые другие части его тела были открыты… а значит, в высшей степени беззащитны для отравленного металла иглы. Клатчец уже практически видел, как она врезается в изящную шею, почти безболезненно прокалывая кожный покров… и как патриций удивленно касается места прокола тонкими пальцами… и как со звонким стуком падает на пол трость, а затем и ее владелец, дрожащий от невыносимой, выжигающей боли… Муавия нащупал под одеждой бамбуковую трубку и замер, в то время как лорд Витинари занес над бумагой перо. Сейчас. Рука клатчца дернулась… И в этот момент с грохотом распахнулась дверь. Сэм Ваймс уже ни о чем не думал, да и времени на это у него, в общем-то, не было: он увидел, как за спиной Витинари метнулась рука советника, и бросился вперед в финальном рывке. Все происходило слишком быстро и вместе с тем ужасающе медленно… Рука Муавии медленно подносила трубку к губам… Командор анк-морпоркской Стражи медленно бежал вперед… И, словно в замедленном действии, брови патриция плавно поползли вверх, когда Ваймс, сделав два невозможных прыжка, почти нежно обнял его за неприкрытую шею. Муавия резко выдохнул. Игла рассекла воздух и безжалостно устремилась вперед… Они с лордом Витинари упали неудобно. На бок. Больно ударяясь локтями об пол. Но сейчас для Ваймса это уже не имело никакого значения. Падая на пол, он увидел, как из раскрытых дверей вылетела волчица; а еще почувствовал, как тыльную сторону его ладони пронзает холодный металл… Говорят, перед встречей со Смертью вся жизнь пролетает перед глазами стремительной лентой событий — словно стопка иконограмм. Но то ли Сэм Ваймс случайно проморгал нужный момент, то ли стопка летела ребром… в общем, он так ничего и не увидел. За время падения он успел разве что грустно порадоваться. Догнал. Молодец. Хороший мальчик. Но все-таки Ваймс понимал, что весь этот героизм был не зря. Он ведь спас не только патриция — весь Анк-Морпорк был у него в долгу. Страшно подумать, что учинили бы люди вроде Рональда Ржава или, скажем, лорда Силачии, если бы стальная хватка Витинари сегодня разжалась бы навсегда… Где-то на заднем плане раздалось леденящее кровь рычание, а затем — душераздирающий вопль. Но сейчас это тоже не имело никакого значения. Командор чуть приподнял голову и повернул раненную ладонь тыльной стороной к себе. «Ты столько раз был на волосок от Смерти, — отчужденно подумал командор. — И ведь не просто был, а качался на этом волоске, как на качелях… На тебя охотились наемники из Гильдии убийц, всевозможные чокнутые маньяки и воры. Тебя чуть не испепелил огромный дракон и едва ли не застрелило ружие. Тебя могли прирезать в каком-нибудь «Барабане», в конце концов! А ты все равно оставался живее всех живых, Ваймс, живее живых… Но должна же была эта хрупкая связь когда-то порваться». Взрывы, ядовитые иглы… на что только не идут люди ради собственных алчных целей. Командор презрительно фыркнул, опустился обратно на жесткий пол и прикрыл глаза, чувствуя как на него безжалостным прессом наваливается беспросветная тьма… — Командор? Ваймс резко пришел в себя. Голос зовущего легко вселял ужас в большую часть анк-морпоркцев, но принадлежал он не Смерти, а всего лишь тому, кто мог и зачастую становился причиной перехода в загробный мир. Стражника осторожно потрясли за плечо. — Сэр Сэмюэль, вы меня слышите? Нельзя было точно сказать, сколько времени прошло с момента, как разум командора вдруг помутился, но, судя по тому, что они с патрицием все еще лежали на прохладном полу — не очень много. Во рту чувствовался знакомый солоновато-кровавый привкус. Ваймс осторожно открыл глаза. — Кажется, вы ненадолго потеряли сознание, ваша светлость, — произнес Витинари, опираясь на локоть и внимательно изучая командора. — Быстро пришлось бежать? Пожалуй, тут стоило что-то ответить, но сейчас Ваймс мог только смотреть на патриция, широко распахнув глаза. Он, конечно, привык к тому, что боги — должно быть из вредности — периодически сталкивают его с этим человеком в самых ожиданных и неожиданных ситуациях… но данный случай был совсем уж из ряда вон выходящим. Почему? Хотя бы потому что сам командор был все еще жив и смотрел на патриция не от лица стороннего метафизического наблюдателя. Ваймс вновь поднес раненную руку к глазам. Странно, но никакой боли — кроме той, которую люди обычно испытывают, если им чем-то острым проткнуть ладонь — он не испытывал… Каким-то совсем неуловимым движением метнулась рука Витинари, и стальная игла вдруг оказалась в ладони патриция. Ваймс даже не успел подумать о том, что это может быть больно. — Могли бы предупредить, ваша милость, — буркнул он, вытирая каплю крови, выступившую на месте прокола, о свое уже далеко не белое одеяние. — Драматизм абсолютно вам не идет, — заметил лорд Витинари, внимательно изучая иглу. — Я думаю, она не отравлена, Ваймс, так что можете сделать лицо и попроще. О, а вот и наши «охранники»… Ваймс часто задавался вопросом, зачем вообще нужна охрана, которая вступает в действие, когда все уже успело произойти без нее. Наверное, Дворцовая Стража была своего рода дорогой безделушкой, которые так любят всякие серифы и короли… но стоило, пожалуй, спросить об этом патриция.***
— Она действительно не отравлена… — произнесла Ангва, задумчиво прокручивая иглу. Вопрос с одеждой кое-как удалось решить: командор на время пожертвовал ей собственную накидку[5]. — Это странно… — продолжила девушка, — Муавия насквозь пропах этим ядом. Его комната, одежда… — она покосилась на бамбуковую трубку, также изъятую у советника, — и оружие — все пахнет смесью, которую сделал Брихма. Кроме этой иглы, сэр. Ваймс озадаченно смотрел на сержанта. — Хочешь сказать, он просто забыл ее отравить? Звучало действительно глупо. — Я не знаю, сэр. Пожалуй, лучше было бы расспросить обо всем Муавию, но, судя по ошалелому взгляду советника и ужасу, застывшему на его пухловатом лице, заговорить он должен был очень не скоро… Впрочем, можно было порадоваться: как-никак все обошлось. Покушение так и не стало убийством, а гости со стражниками быстро оправились от первичного шока и заполнили звенящую тишину тихими, но крайне возбужденными перешептываниями. Лорд Витинари все-таки подписал Договор. Ваймс еще раз взглянул на Ангву. Девушка втянула запах иглы и неуверенно пожала плечами. От этого изящного воплощения Смерти тянуло пόтом, кровью, немного страхом… сладостями и еще, кажется, пеплом от хороших сигар. Пахло всем. Но только не ядом. — Какие-тσ прσблемы, σффенди? Не только выпускники Гильдии Наемных убийц умели внезапно возникать за чужими спинами. — Кроме того, что за время, пока делегация Анк-Морпорка находилась на территории дворца, было совершено одно убийство и едва не совершилось второе, абсолютно никаких проблем, генерал, — сердито ответил Ваймс. Пусть генерал Басиль, по словам Ангвы, и не был причастен к покушениям на патриция, более приятным собеседником от этого он не стал. По крайней мере, для командора Ночной Стражи. — Я βижу, σффенди, βас бσльше βσлнует именнσ тσ, пσчему не сσβершилσсь βтσрσе убийстβσ. — Ну что вы, как раз это мы уже выяснили, — елейным голосом возразил Ваймс. Генерал кривовато усмехнулся. — Θ, праβда? Ваймс открыл рот с твердым намерением послать генерала куда подальше, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте. — Не тσрσпитесь сσ слσβами, σффенди… я думаю, мы мσгли бы друг другу пσмσчь. С этими словами Басиль вынул из-за пазухи нечто, завернутое в небольшой невзрачный платок, и, уверившись в том, что слушатели заинтригованы, откинул края тряпицы. Внутри оказалась стеклянная баночка с весьма подозрительным порошком внутри. — Этσ βыпалσ из σдежд Глаβнσгσ сσβетника βσ βремя, кхм… — генерал покосился на Ангву, — задержания, прσизβеденнσгσ βашим сержантσм. Он еще немного подержал баночку на ладони, будто бы взвешивая, затем посмотрел на сержанта анк-морпоркской Стражи, коротко улыбнулся и передал ей свой ценный трофей. Девушка взяла баночку в руки и осторожно сняла с нее крышку. После запаха, стоявшего в покоях Муавии, у нее неприятно побаливала голова, так что стоило быть аккуратнее. Первый вдох Ангва сделала всего лишь наполовину, и по ее лицу командор понял, что что-то было не так. Она нахмурилась и… прильнула носом к горлышку банки. — Пепел, — выдохнула Ангва и в подтверждение этому звонко чихнула. Повисла недолгая пауза. — Что? — аккуратно спросил Ваймс, в полной уверенности, что ему все же послышалось. — Обычный сигарный пепел, — повторила сержант. — Кто-то растер его в порошок и положил в банку. Здесь много запахов, но это точно принадлежало Муавии, и… — она поднесла к носу оружие клатчца, — кажется, он даже попытался смазать этим иглу. — Смазать… пеплσм? — от удивления лицо Басила перекосилось сильнее обычного. Командор нахмурился. — Ты уверена? Ангва еще раз понюхала порошок и иглу и твердо кивнула. — Нσ этσ же бессмысленнσ, σффенди! Зачем убийце смазыβать σружие тем, чтσ никσгда не убьет егσ жертβу? Ваймс ненадолго задумался. — Мне кажется, убийца считал, что эта смесь более чем смертельна. Проблему нужно было решать немедленно, и после недолгого совещания генерал Басиль быстрым шагом направился к стражникам, а Ваймс позволил себе раскурить внеочередную сигару. — Позволю себе заметить, сэр Сэмюэль, что, хотя пепел и не может убить человека, то, что является исходным продуктом для его получения, ежегодно убивает около двух тысяч анк-морпоркцев, — раздался вкрадчивый голос у командора за спиной. — Довольно ничтожная цифра по сравнению с тем, сколько анк-морпоркцев ежегодно оказываются легально и нелегально зарезанными в Тенях. — Но, однако, довольно внушительная, если сравнивать ее с одной единственной жизнью, сэр Сэмюэль. Ваймс повернулся. — И давно вы здесь, ваша милость? — Думаю, вы можете спросить об этом сержанта, — лорд Витинари слегка наклонил голову в сторону Ангвы, а затем вновь перевел взгляд на командора Ночной Стражи. — Тогда вы, должно быть, слышали, что кто-то подменил порошки в банках. — Чем очень нас выручил, — кивнул Витинари. — Да, сэр, но мы ничего не знаем о его намерениях, — возразил Ваймс. — Это может быть как некий тайный доброжелатель, так и очередной наемник, который просто не хотел уступать жертву другому убийце. — Но вы в любом случае найдете его, не так ли? — Да, сэр. Патриций снисходительно улыбнулся. — Не сомневаюсь, сэр Сэмюэль, не сомневаюсь… — он оглядел командора еще раз. — Вы готовы? Ваймс непонимающе посмотрел на мужчину. — Э-э… готов к чему, сэр? — К торжественной церемонии, разумеется, — напомнил ему патриций. — А. Все надежды Ваймса на то, что церемонию все же отменят и ему не придется жариться в четырех слоях парадной одежды, тут же пошли ко дну. — Это был риторический вопрос, Ваймс. Сходите переоденьтесь. «И хоть бы раз спасибо сказал, — подумал командор, идя по коридорам дворца. — Носишься за ним по всему Диску, как пес, спасаешь от всяческих идиотов, а что взамен?» А взамен тебе выдают строго дозированную порцию благодарности в виде бессмысленных титулов и наград. Сэму Ваймсу они были не нужны. Это домашние собачонки готовы с потрохами продаться за новый ошейник, а старому дворовому псу иногда просто хочется, чтобы его от чистого сердца потрепали за ухом. Ангва тоже ушла переодеваться. Точнее, она просто ушла. В начале она хотела остаться, ведь одежду должны были принести прямо в зал. Можно было бы расспросить пару стражников, проверить гостей… помочь делу. Но потом она вдруг поняла, что в этот раз следствие точно зайдет в тупик. Озарение пришло к ней, когда они говорили с генералом Басилем. Кто-то подменил порошки. Кто-то, у кого хватило ума и умений не оставить при этом следов. Ну или почти не оставить. Нос вервольфа не лгал, и Ангва точно запомнила тот запах в покоях советника — тонкий, почти незаметный… знакомый. Сам запах практически выветрился, когда она пробралась в нужную комнату — от него осталось лишь неуловимое ощущение формы и цвета. Но для сержанта и этого было достаточно. И все то время, пока они говорили с генералом Басилем, форма становилась все плотнее, а цвет — все насыщеннее. Ощущение постепенно превращалось во вполне осязаемую фигуру… А потом за спиной командора появился патриций. Именно появился, а не пришел, потому как момент его приближения даже ей не удалось уловить. Но, заметив его, сержант по привычке повела носом… и нос не солгал. Лорд Витинари заметил это ее движение, и уголок его губ на долю секунды приподнялся в улыбке. Интересно, где найдут настоящий яд?***
Все повторялось. Торжественная атмосфера. Богатые гости, разодетые кто во что горазд. Множество красивых и абсолютно ненужных слов. Жара. И почему этим клатчцам так нравилось проводить всевозможные церемонии за пределами белокаменного дворца? Внутри было душно, но в редком углу — ближе к подземельям серифа — все же можно было почувствовать легкое дуновение ветерка. А вот снаружи дела обстояли весьма плачевно. Для Ваймса было огромной загадкой, как патриций, одетый во все необходимые элементы парадной одежды да еще и в черную накидку в придачу, до сих не превратился в хорошенько прожаренный стейк. Но лорду Витинари, на первый взгляд, было очень даже комфортно. Он выглядел так, будто бы находился, к примеру, в Крысином зале, а не запекался в лучах безжалостного клатчского солнца, и выдавала его лишь тонкая струйка пота, бегущая от седеющего виска вниз по тонкой и длинной шее. А вот Ваймса выдавало решительно все: и тяжелое прерывистое дыхание, и одежда, намертво прилипшая к потному телу, и блестящее от влаги лицо с застывшим на нем выражением безысходности. Нет, в какой-то степени он даже был рад, что все так быстро закончилось. Что ему не нужно бегать по всему Аль-Хали за преступником и допрашивать ничего не понимающих горожан. И что не нужно больше опасаться за жизнь патриция или, может быть, за свою… В какой-то степени. А по большей же части Ваймс чувствовал себя просто ужасно. Сдалось ему — командору Ночной Стражи — стоять сейчас здесь, перед дворцом серифа, в черт знает скольких слоях парадной одежды, слушать хвалебные речи и даже не иметь возможности дотянуться до своей вспотевшей герцогской задницы. Вдали от родных анк-морпоркских улиц Ваймс чувствовал себя абсолютно не к месту — как тарелка с подгоревшим беконом, затесавшаяся в ряды изящных десертных блюд; а свой командорский жезл –единственную вещь, все еще создававшую иллюзию связи с городом, он должен был вскоре отдать Басилю. И, да. Задница все же чесалась. Возможно, причиной этому послужила тонкая и немного шершавая ткань, из которой была сделана нательная рубашка командора. А может быть, все дело было в странном окончании истории с ядом: сам порошок, конечно, нашелся, но как… Человек, подложивший Муавии баночку с пеплом, похоже, был мастером делать финты ушами. Яд нашла Дворцовая Стража. В комнате самого же советника. Он был полностью растворен в анисовой настойке, стоявшей на прикроватном столике. Никаких записок, улик и прочего, разумеется, не было и в помине… Возможно, в покоях Муавии присутствовал запах таинственного доброжелателя, но сержант Ангва так и не смогла определить его личность, сославшись на сильный запах настойки и яда. Или только сказала, что не смогла. Когда они бродили по комнате, примчавшись по первому зову Дворцовой Стражи, командор отметил, что девушка была какой-то… задумчивой. Слишком задумчивой. И это было немного странно. Но Ваймс вскоре выкинул из головы все подобные мысли: он привык доверять своим людям и не видел причин, по которым они могли бы его обманывать. Он поднял глаза на патриция. Тот стоял, слегка опираясь на трость, но умудрялся не терять при этом ни грамма своей величественности. Ваймс про себя отметил, что слухи о его нечеловеческом происхождении вполне могли бы быть правдой. Перед ними сейчас выступал кто-то из советников принца, и, кажется, говорил что-то о мире и великих делах… Ваймс не вслушивался. Официальные речи, собранные из сотен тысяч избитых фраз, интересовали его значительно меньше, чем личность таинственного незнакомца, подменившего склянки. И гораздо меньше его собственной задницы, которая все так же чесалась. Нет, с этим надо было что-то решительно сделать и желательно до того, как начнется церемония обмена регалиями. Но не на людях же. Да и из-за чертовой многослойной одежды он бы все равно не смог дотянуться рукой… Но можно ведь было и не рукой. В голове Ваймса мелькнула ехидная и, вместе с тем, отчасти позорная мысль. У него в руке все еще был командорский жезл. Жезл, который ему вот-вот придется отдать… и не кому-нибудь, а генералу Басилю. За текущее мероприятие Басиль успел пошутить как минимум дважды, и, по мнению Ваймса, не очень удачно, а также отпустил пару замечаний на клатчском, которые патриций явно не стал бы переводить. Ваймс отошел на пару шагов назад. Кстати говоря, он так и не узнал, кто приказал принести ему шутовскую одежду… Лорд Витинари уже несколько долгих минут ощущал на спине пристальный взгляд командора. Нельзя сказать, что он был безумно этому рад, но во всяком случае не противился. Так он хотя бы знал, что сэр Сэмюэль Ваймс все еще находится где-то среди гостей, а не шатается по улицам Аль-Хали в поисках неприятностей. Но в какой-то момент ощущение взгляда исчезло. Ваймс незаметно укрылся за одной из дальних колонн. Со стороны торжества все еще доносились хвалебные речи, и это давало командору большие надежды. Его светлость, герцог Анкский искренне верил, что успеет вернуться к началу самой церемонии и никто не заметит, что он вообще уходил. Ну хорошо. Убедившись в том, что проблема, ради которой он, собственно, покинул мероприятие, никуда не исчезла, командор решил не откладывать решение в долгий ящик. Рукой дотянуться было действительно сложно, ведь четыре слоя парадной одежды как-никак затрудняли любые попытки прогнуться. Гибкость тоже была, скорее, слабым качеством Ваймса, нежели сильным, так что выбора у него особо и не было. Он печально взглянул на практически стертую надпись «рыгалия». Эта штуковина, хоть и редко, но все же помогала ему в былое время. А сегодня она сослужит свою последнюю службу… — Простите, что отвлекаю, командор. Ваймс вздрогнул и молниеносно вернул руки в привычное для них положение. Позади него, небрежно привалившись к колонне, стоял патриций. Командор сглотнул. — Сэр? Пожалуй, это был первый раз, когда лорду Витинари пришлось пожалеть о том, что он увидел больше, чем нужно. И первый раз, когда для увиденного у него первоначально не нашлось слов. Заглянув за колонну, патриций сперва моргнул… потом еще раз моргнул… и только после этого решился что-либо сказать командору анк-морпоркской Стражи… — Боги, Ваймс… Его светлость, герцог Анкский, командор Ночной Стражи сэр Сэмюэль Ваймс с позором почувствовал, как кровь приливает к его ушам. Благо, со стороны это было почти не заметно, так как лицо мужчины и без того было покрасневшим от жара. Понимая, что эта картина еще долго будет преследовать его в страшных снах, лорд Витинари подумал, что в ближайшем будущем он обязательно пересмотрит список командорских регалий. Что можно было бы предложить взамен? Церемониальный топор? Или, может быть… меч? Да что угодно, лишь этим предметом нельзя было почесаться. Со стороны торжества послышалась заключительная речь одного из послов. Лорд Витинари, очнувшись от собственных мыслей, развернулся и жестом приказал Ваймсу идти за ним. Командор даже и не подумал ослушаться.***
— И вот, в этот прекрасный день, состоится обмен… Ваймс стоял напротив генерала Басиля и твердо сжимал командорский жезл в руке. –…регалиями тех, кто, невзирая на тьму и свет… Басиль вынул из-под кандуры небольшой сверток. –…непогоду и зной… Он откинул края совершенно невзрачной тряпицы, и в лучах солнца полыхнула звенящая сталь. –…охраняют покой родных городов, а так же их славных жителей… Генерал наклонился к командору так, что тот смог разглядеть каждую складочку на его смуглом и бородатом лице. Это было что-то вроде приглашения к конфиденциальной беседе. Ваймс прислушался. — Знаете, σффенди, несмσтря на тσ, чтσ β мσей стране закσнσβ гσраздσ бσльше, чем β βашей, β плане σтнσшений мы намнσгσ сβσбσднее βас. — Вы имеете в виду количество жен, генерал? — И не тσлькσ жен, σффенди, — довольно улыбнулся Басиль. Ваймс напрягся. — Не понимаю, о чем вы. –…и давайте же скрепим… Генерал взглядом указал на патриция. — Мы βсе пσнимаем, σффенди… βы мσгли бы не пσкидать нас… –…Договор о мире между Анк-Морпорком и Великой Клатчской Империей… — Мы, в смысле… Что?! –…в заключительном, но отнюдь не последнем жесте… Басиль отошел назад и, блеснув зубами, протянул командору церемониальный кинжал. С трудом перебарывая желание разбить генералу нос, Ваймс опустил взгляд на свою регалию. О, ну да. Конечно. Он елейно улыбнулся, и без каких-либо угрызений совести вручил клатчцу потрепанный командорский жезл. –…и выразив свое уважение, положим начало крепкой и славной дружбе. Ваймс слегка поклонился, держа кинжал у груди, в то время как генерал на долю секунды прикоснулся к жезлу губами. Где-то на заднем плане патриций Анк-Морпорка украдкой выплюнул анисовую настойку обратно в бокал.***
— Пожалуй, командор, мне все же стоит повысить вам жалование, — сказал лорд Витинари, когда официальная часть торжества подошла к концу. Ваймс повернулся. — Сэр? — За ваш безусловный вклад в отношения между Анк-Морпорком и Клатчем, я имею в виду. — О, не стоит, сэр. Витинари протянул ему стакан, до краев наполненный соком. — Стоит, сэр Сэмюэль. Плюс десять долларов в месяц, я думаю, вполне вас устроят. Ваймс принял напиток, еще раз взглянув на перебинтованную руку патриция. — В таком случае, сэр, я бы хотел, чтобы эти деньги переводились на счет фонда для вдов и сирот. Они мягко соприкоснулись бокалами. — Как пожелаешь, Ваймс, — согласился лорд Витинари, — как пожелаешь.