***
Минсок, кажется, впал в ступор минуты на две, пытаясь понять, что произошло, пока голос Чондэ не вернул его в реальность: — Ого, у тебя, как я посмотрю, теперь сосед по квартире? — парень подошёл к Мину и нажал на плюшевый олений нос. — А? — Минсок, кажется, не понял, о ком идёт речь. — Я про оленя, — Чондэ смеётся. — У тебя, походу, хорошие чаевые, хён? — он смотрит на Лухана и довольно жмурится. — - Неплохо, смотрю, ты вчера смену отработал… — У нас ничего нет, — чеканит Минсок, но оленя всё же убирает в подсобку. Чондэ же принимает контрудар, чтобы вывести друга на чистую воду, и идёт к столику, за которым уселась компания. Минсок отчётливо помнит, это третий столик — он принадлежит не ему, но подходит, теперь уж точно вводя в ступор и товарища, и компанию гостей. — Чонде-я, — Минсок улыбается, голоса не повышает, но вид у него такой, и холодом нечеловеческим веет, будто он вовсе чудище какое-то. — Помнишь, на прошлой неделе, я оказал тебе услугу, спрятав тебя от того бугая? Ну так вот, и ты не мельтешись и будь хорошим мальчиком, иди за другой стол. После Чондэ спешно стушевался. — Добрый день, чем могу быть полезен? Чего соизволите?***
— И что это только что было? — тут же налетает с вопросом на Лухана Бэк. Парень лишь пожимает плечами. — Ничего особенного. Всего лишь Олень милому парню. — Когда ты успел номер у него взять-то? — Вчера, когда подрался. Оказывается, мы на одном районе живём. — Ого как, а ты везунчик. — Ещё какой, — ухмыльнувшись, отвечает Хань. Они продолжают что-то обсуждать, когда к нему подходит парень, интересуясь про заказ, так как ребята уже сделали свой. Он уже собирается даже дать свой ответ, как к столику подходит Минсок, перекидываясь парой фраз, прежде чем обратиться к ребятам. Улыбка тут же появляется на губах Лу. — Тебя всё ещё нет в меню, Сладкий? — тут же интересуется Хань, не переставая улыбаться. — Надеюсь, тебе понравился подарок. А на счёт заказа… Сделай мне кофе, на своё усмотрение. Тот, который на твоё мнение подойдет мне. И да, во сколько у тебя заканчивается смена? Я бы хотел с тобой прогуляться, — Лухан даже и не думает обращаться к парню в подобающей форме. «Хён», но ведь для него он Сладкий. Так и подписан в телефоне. Старший позволил себе улыбнуться в ответ. «Подарок? Куда бы мне его деть». Проблема с желание обнимать кого-то во сне, своевольно закинув на него ногу, отпала сама собой. — Хён, Лухан. — поправляет Мин вновь столь приторное прозвище. — Со вчерашнего дня в меню ничего не поменялось, — говорит он на каких-то эмоционально приподнятых тонах. — Сладкий Минсок-хён, — не унимается Лу, всем свои видом показывая, что теперь это прозвище, видать, надолго закрепиться за старшим. — А жаль, что не поменялось, — добавляет блондин, подмигнув уже покрасневшему хёну. — Я поздно заканчиваю, — проскулил жалобным голосом Минсок. — Сегодня до одиннадцати точно. — Я заберу тебя, так что не сбегай никуда, — скорее утверждает, чем спрашивает Лухан, давая понять, что теперь он и дальше будет добиваться этого скромного хёна. — Конечно, ты заберёшь меня, ведь ты притащил мне бездыханное оленье тело и думаешь, что я сам его потащу? — Минсок рассмеялся, заметив некое недоумение на лице Лу. Мин по наработанной привычке достал блокнот. — А ваш друг, как я погляжу, не разговаривает и не ест? Золотой человек! — подтрунивает Чанёля Минсок, ожидая, пока тот хоть что-то закажет. Услышав, что к нему обратились, Чанёль поворачивает голову к официанту, мило улыбаясь. — А мне тоже самое, что и ему, — он указывает пальцем на своего парня, который почему-то хмуриться. — Не пытайся подлизаться, шпала ушастая! — Я ведь сказал, что сегодня ты ночуешь у меня! Очередная перепалка между парочкой, от чего Лухан тяжело вздыхает. — Я ведь тебе говорил, что они как занозы в заднице. Ничего, если я переночую сегодня у тебя? — тихо интересуется Лу, понимая, что, скорее всего, Бэкхён сегодня припрётся к нему, а посреди ночи и сам Чанёль. А слышать стоны по квартире он ой как не хотел. — А? Переночевать? — Минсок как-то поменялся в лице, толком не зная, что ответить. — Давай потом поговорим, ладно? — официант сослался на других посетителей и быстренько убежал сначала за барную стойку, а затем за другой столик. Он бегал и крутился, как белка в колесе. Казалось, элементарная просьба приютить на ночь, но внутри всё буквально перевернулось. На самом деле, даже друзья у него давненько не ночевали, а тем более едва знакомые люди. Но об этом стоило подумать. Лухан лишь коротко кивнул на слова Минсока, продолжая слушать уже очередную перепалку между друзьями. — Да заткнитесь вы уже, а то перееду на байке и одного, и другого, — шипит он, доставая телефон, на которое пришло смс от матери: «Прости милый, сегодня мы не сможем увидеться. Как насчёт следующих выходных?». Настроение моментально падает, а желание отвечать на смс даже не появляется. Всё как обычно. Можно было просто написать: «Прости, но тебе нечего больше здесь появляться». Звучало бы правдоподобнее. Минсок сделал Лухану латте с шоколадной крошкой, почему-то подумав, что он ещё тот сластёна. Бэкхёну и Чанёлю он сделал настоящий горячий шоколад и булочки с корицей — подарок от заведения. Минут через пятнадцать он принёс заказ. — Синабоны — подарок от заведения, — приветливо улыбнулся Мин и расставлять заказ. Лухан настолько сильно погрузился в мысли, что из ступора его вывел голос Бэкхёна, в момент, когда как раз подошёл Минсок, ставя перед ним заказ. — Лухан, я переночую у тебя сегодня! — а Хань уже мысленно стонет. Хотя, кажется, не мысленно. — Спасибо, Сладкий, — коротко отвечает Хань, мимолетно улыбнувшись официанту. Прежде чем Минсок отойдёт от их столика, Хань дёргает его за руку: — Мин, набери меня минут за 30 до окончания смены, хорошо? Я буду неподалёку, но всё же, чтобы ты не мёрз, ожидая меня. — Постараюсь не забыть. Если забуду, ты ведь всё равно придёшь? — обеспокоено интересуется старший. — Приеду, — усмехаясь, отзывается Лу, пробуя то, что принес ему официант. Мин надеется, что угодил вкусовым предпочтениям ребят. А Бэкхён и Чанёль, на его усмотрение, хорошо смотрятся вместе и, несмотря на всё, каждый раз после ссор они сходятся, а значит, это точно любовь. И они, наверное, даже счастливы. И Минсоку такого действительно не хватает. Но Лухан не тот человек, как ему кажется, который смог бы в полной мере его оберегать, он явно не станет долго ждать, а Минсоку нужно именно это. Ему нужно доверять кому-то на сто десять процентов, ведь себе он не может. И стоит ему рассказать правду, как Лу точно передумает. Но почему-то от таких мыслей становится грустно. Посетителей сегодня несказанно много, и когда Минсоку выпадает возможность перекусить в свой перерыв — он благодарен кондитерам. — Мне казалось, молодые люди с уж очень запоздалым переходным возрастом не в твоём вкусе, — Чондэ язвительно усмехается, когда заходит на кухню, чтобы отыскать Минсока. — Он славный.***
Он снова пропускает мимо ушей всё, что говорят его друзья, продолжая украдкой наблюдать за мельтешащим по залу Минсоком. — Кажется, кто-то залип. — Кажется, это не твоего ума дело. — Да ладно тебе, Хань, мы уже несколько лет дружим, чего ты как ёж? — Вы достали меня, — шипит он. Трель мобильного заставляет его отвлечься от разговора, доставая его, беря трубку и слыша голос ещё одного своего друга, у которого, по всей видимости, что-то произошло. — Твою ж мать. Жди меня, я сейчас буду, — рычит Лу, вскакивая из-за стола, на ходу отвечая Чанёлю, что это Нини. Больше вопросов не нужно, ибо и так понятно, что тот влип в очередную жопу. Хань благополучно доставляет своего проблемного друга домой, пригрозив тому, что в следующий раз он просто прикуёт его наручниками к кровати. — Ну, и нахуя ты туда полез? — Хань, прости… — Я сейчас разъебу тебе ещё больше твоё хавало. Сколько я просил тебя не лезть в такие места? Туго доходит? — уже был глубокий вечер, и ребята сидели в комнате Кая, которого Лухан не скупясь поливал матом, ибо только забрал его с больницы после того, как ему нанесли на рассечённую бровь несколько швов. — Прости, опять провозился со мной весь день… Уже даже темно и… И тут до Лу доходит смысл сказанного. Он хватается за телефон, отмечая, что уже ебаных 11 вечера, а он обещал забрать Минсока. — Сука, — ещё несколько не очень лестных фраз в сторону друга, и он снова бежит, набирая Мина. — Прости меня, я буду в течении 15 минут, если можешь, не выходи с кафе, на улице холодно, — произносит Лу, садясь на байк. Как он и говорил, он добрался даже быстрее 15 минут, вбегая в кафе, на котором уже красовалась вывеска закрыто, но видать персонал ещё не разошёлся. — Я опоздал, — склонив голову произносит парень, смотря на старшего. — Я был в больнице, и не рассчитал время… Прости***
Минсок сидит у окна за столиком, уже в куртке, заворожённый падающими снежинками. Ему всегда нравился снег. Что-то было в этом медленном танце хлопьев привлекательным и волшебным. Оленёнок уже сидел рядом с ним и ждал своего «папаню». — Минсок, кого-то ждёшь? — Чунмён подходит к работнику и аккуратно наклоняется. Он не припомнит, чтобы за Минсоком-морозом-красным хоть кто-то заходил. — Да, знакомого. Не волнуйся, если долго не будет — я закрою со своего ключа, — управляющий кротко кивает и вновь уходит собираться. Когда в кафе входит запыхавшийся Лухан, Минсок готов был прожечь его взглядом, но стоило услышать сказанное младшим, как раздражённость сменилась беспокойством. — Что-то стряслось? — Минсок даже подскочил с места. — Ты в порядке? Хань лишь тихо вздыхает, смотря на парня. — Ничего особенного. Просто у моего друга есть шикарная способность, попадать во всякую жопу. Только если я из этой жопы выхожу победителем, то Кай зачастую — не очень. Пришлось завезти этого идиота в больницу, чтобы его обследовали, и чтобы я успокоил свою душеньку, и не переживал за него. Прости, что пришлось ждать меня, я и правда не хотел опаздывать, — произносит Лухан, подхватывая свой же подарок и беря Минсока за руку, даже не оборачиваясь на него, потянув в сторону выхода. — Слушай, хён, можно я останусь у тебя сегодня? Приставать не буду, просто я не хочу домой. Я, конечно, не против, что они у меня ночуют, но всю ночь слушать, как они трахаются — мне не охота. К Каю не пойду, а то точно рожу ему подправлю. А вот к родителям… — на последней фразе его челюсть крепко сжимается, как и рука, которой он держал Минсока. Руки Ким не одёрнул. — Ну… У меня только один диван. Но… — «не выгонять же тебя с голой задницей на улицу» не договорил Минсок. — Что мешает твоим друзьям жить у себя дома? — заметив лишь лёгкую озадаченность на лице младшего, Мин успокаивающе улыбнулся. — Думаю, будет хорошо, если твоя квартира поможет им помириться, — смеётся старший. — А почему они поругались? — спросил тот, уже выходя на улицу. — Что мешает им дома жить… Ну, например, у Бэка не всё гуд дома, да и младший брат есть. А Ёль… А он как овечка слепо следует за Бэком, хотя и далеко не глуп. В итоге и мирятся у меня. Надо бы беруши купить, а то зимой сильно долго не погуляешь, — пожав плечами, отвечает Лу, всё ещё крепко держа руку Минсока в своей. — А поругались они опять не пойми из-за чего. Бэкки прямо как самая настоящая ПМСная дива, а Ёль всё терпит. Напросятся же, и тогда вломлю обоим, — фыркнув добавляет Лу. На улице их уже ждал лухановский железный конь. Стоило Минсоку услышать, как рычит это нечто, он тихонько вздрогнул. «Никогда не ездил на таких, это безопасно?». Он и не думал о таком… Хань аккуратно отпускает руку парня и берёт шлем, надевая его на старшего. Забирает игрушку, чтобы та не мешала тому. — Держись крепче, Сладкий, — подмигнув произносит Хань, садясь на байк и указывая Минсоку на место позади себя. Он ведёт не очень аккуратно, фактически гонит как бешеный, чувствуя полный адреналин, чувствуя, как сжимаются руки крепким кольцом вокруг его талии. — Не бойся, Сладкий, это же круто, — громко кричит блондин, виляя между машинами, пока не доезжает до дома и не тормозит около подъезда, снимая трясущегося парня с мотоцикла, прижав того к себе. — Сильно испугался? Минсок никогда на таком не ездил. И Минсок никогда в жизни не сядет на него больше. Один не сядет точно. Лухану может показаться, что Минсок это от прилива нежности решил пообниматься, но нет. Он буквально чувствовал, как его зад то и дело подпрыгивал, а ноги норовили улететь под ближайшие автомобили. Они точно чуть не впилились в тот красный грузовик! — Ты хоть иногда думаешь, когда что водишь?! Аккуратнее нельзя?! — Минсок оттолкнул младшего от себя. Он напуган? Он в бешенстве! Мин не из робкого десятка, никогда не был, но даже у него сейчас трясутся колени. — И не смей говорить со мной, как с ребёнком. Хань немного ухмыляется на все брошенные слова Минсока, но в итоге просто подходит, разворачивает того спиной и обнимает, прижимая к себе, не давая тому вырваться. — Я и не думал обращаться с тобой как с ребёнком, успокойся. И уж тем более не собирался угробить нас двоих. Сладкий-хён, я вожу эту «лошадку» с 16 лет, и и она единственная, кто даёт мне успокоение. Я не такой хороший, как, может, тот парень, с которым ты работаешь, или ещё кто-то, но и не такой плохой, как ты можешь подумать. Я не хотел тебя так пугать. Прости, — произносит Лу, и лишь после этого отпускает парня, отходя назад на шаг. Сердце в пятки ушло. Минсок на секунду забыл как дышать, но лишь мгновение спустя понял, что он не осознает по какой причине впадает в немой ступор рядом с этим человеком. Влечение? А может это страх? Казалось, что и то, и другое. Он хочет верить в то, что Лу говорит правду. Хочет верить в то, что он действительно видит, а не то, чего не видят окружающие, но… Не может. Он не может взять и доверится кому-то. Минсок не поворачивается, но пронзительно холодным голосом проговаривает: — Не делай так больше, Лухан. Пожалуйста, — и он говорил далеко не о детских покатушках на мотоцикле. Внезапные контакты с людьми пугали куда больше. — Идём, — голос Мина вновь обычный, он направляется в сторону своего подъезда. На самом деле, он знал, что Лухан точно проводит его. Не знал, что останется переночевать, конечно, но… На всякий случай приготовил дома кимпаб и собу на двоих. Хань лишь тихо хмыкает на просьбу старшего, прошептав: «Как получится». Когда Мин направляется в сторону дома, Лу тормозит и зовёт его. — Я сейчас приду, хорошо? Он исчезает совсем ненадолго. Заходит домой, слыша как трахаются Чан и Бэк, крича им: «Не дай бог ваша конча останется на моей постели», — и захватывает некоторые вещи, засунув их в рюкзак. А после идёт в магазин, где покупает немного сладостей для Минсока. На кассе он снова стоит и тупит. Этот парень ему нравится, но упорно отталкивает. Хотя Лу и не винит его. Его внешний вид заставляет желать только лучшего. Байкер недоделанный, невоспитанный и дерзкий. Вот что он слышит со стороны. На глаза попадаются милые розовые носочки с котятами, которые тут же отправляются в пакет с покупками, а также ещё одна какая-то пушистая мягкая херь. Туда же отправляет ещё один комплект посуды и ещё несколько съедобных, на мнение Лу, хреней, куда лучше, чем рамён. Он доходит быстро, стучит в двери и заходит, разуваясь, ставя на стол пакет, доставая оттуда снова пиво. — Всё остальное в пакете — тебе. Прости за неудобства и то, что сегодня придётся спать со мной, хотя, по тебе и видно, что ты далеко не в восторге. — Ты, наверное, голодный, да? — Минсок что-то радостно достряпывает на кухне, уже приготовив и одноразовые пиалки, но замечает в пакете ещё один комплект. «Я могу оставить их себе?». — Зачем ты купил всё это барахло? — Минсок выкладывает из пакета рисовые пирожки с фруктами, которые, конечно, любит, но не стоило. — Это барахло — всё тебе. Ты ведь вчера говорил, что у тебя нет посуды. Вот я и купил, — пожав плечами, отвечает Лухан, следя за парнем. Хоть он и делает вид, что ему это всё не нужно, что-то подсказывало Ханю, что он очень даже не против. — Спать будешь на полу на футоне. Я специально его постелил. — Как скажешь. Хоть на коврике в прихожей. Мне не привыкать, — тихо отвечает Лу, вспоминая, как пришлось спать на открытом балконе, ибо отчим закрыл его там. Лу не хотел расстраивать сильно мать, а потому и не стал бить окно. Вместо этого он разбил отчиму нос, когда на утро мать впустила замерзшего сына в дом, не понимая, что произошло. Мин накладывает по пиалам ароматную собу с овощами и нарезает на одну из тарелок кимпаб. Он обнаруживает в пакете носочки и меховые наушники. — Вот нафига это? Тебе делать нечего? Старший подходит к Лу и нахально отбирает у него банку пива и отпивает оттуда, а затем возвращает. — Иди кушать, я старался. — Они милые. А мне показалось, ты любишь всякую милую фигню. Прости, в этом плане я полный ноль. В плане романтики и прочего. У меня не было постоянно пары. А мать с отчимом не слишком подходят для подражания. Разве что отец, который… — Хань снова замолкает, молча беря обратно банку, а после направляется на кухню, где вкусно пахло. — Ещё раз прости за неудобства, — произносит блондин. Настроение моментально падает, стоит вспомнить о родителях, о том, что пары то у него никогда не было, ибо всех интересует его карточка и байк. А образ дрянного мальчика только добавляет интерес. — Ладно, всё равно спасибо. Кушай, не переживай, — Минсок улыбается и двигает тарелку с кимпабом, а затем, увидев понурую гримасу младшего, Мин берет ролл с тарелки и протягивает в своих палочках Лухану. — На, попробуй. Хань удивлённо смотрит на парня, но всё же покорно открывает рот, чтобы Минсок положив в его рот ролл. — Шпащибо — произносит он, и хрен пойми, это ли он вообще сказал. Наверное, семья для Лу не лучшая тема. Минсоку, конечно, интересно, что произошло, но он не хочет портить настроение никому в такой хороший вечер. — Есть предложение — посмотреть что-нибудь на сон грядущий? У меня завтра нет ни смены, ни вуза. Что скажешь? — Минсок довольно улыбается. У всех есть скелеты в шкафу. Не всем обязательно говорить об этом. — И я не против посмотреть что-то. Тем более, что и у меня завтра ничего нет. А ещё, зайдя в дом, я услышал… АЩЩЩ… Грёбаные Бэк и Чанёль. Такое ощущение, что они приватизировали мою квартиру для своих трахов. Ужасно раздражает. Ещё и мать со своим: «Прости, милый, сегодня не получится». Сука, когда у неё вообще получается-то. Такое ощущение, что откупаться от меня баблом — самая лучшая идея, — не выдержав почему-то произносит Хань. — Тебе стоит поговорить с мамой, — выдаёт Минсок тут же. — Прости, я последний человек, которого стоит спрашивать об отношениях в семье. Я тут помочь ничем не смогу. Он жадно уплетает еду, ведь он не ел весь чёртов день, и хоть считал, что готовит не очень, так как делает не из любви, а по надобности. — Она меня не послушает. У неё новая любовь после смерти отца. Она считает, что это я — вселенская проблема, которая не хочет идти на контакт. Но даже мозгами своими не подумала, почему так. Ладно, плевать. И нет, ты не последний человек. Можешь спрашивать всё, что интересует. На удивление, ты единственный, который меня отшивает, не пойми чего, и не вешается на меня из-за того, что я а-ля «брутальный парень на байке с круглой сумой на карте». Так что можешь полностью выражать свои мысли. — Лухан, кошки или собаки? — у Минсока появилась идея, как вытравить нерадивых Чанбэков из дома. Он молча слушает вопрос Минсока, а после вопросительно подымает брови вверх. — Кошки, наверное. Но почему ты спрашиваешь? Предлагаешь мне животинку завести? Да она ж с тем, как я дома бываю, с голода помрёт у меня. Я же только ночевать, по сути, туда прихожу… большую часть времени я… Меня нет. — Ну, вот и корми, когда приходишь. Днём и вечером. Ей будет хватать. А ребятам будет не очень уютно. Ну согласись, когда на тебя пялится кошка, ну… Не очень. Или я могу давать Мао напрокат! Но если у моей кошки будет травма, я тебя засужу, — на лице старшего сияет очаровательная круглая улыбка, после чего он встаёт и ставит посуду в мойку, сразу же моет. — Ты просто не знаешь Бэка и Чана. У них хватало наглости трахаться даже когда я стоял на пороге комнаты и когда снимал на камеру. Единственный, кто смутился — был Чан. Бэк же спросил: «Хань, я ведь шикарно вышел?». Тьфу блять, — передразнивая голос лучшего друга, произносит Лу, начиная кривиться. — Я тебе с твоей семьей не помогу. У меня… Только бабушка… — голос Минсока стал значительно тише. — И уехал я сам. Господин Чхве предлагал остаться, сказал, что я напоминаю его сына, когда тот был в моём возрасте, — старший грустно усмехается и ставит чашки на стол. — Моей семье… у меня её, по сути, нет. Друзья мне полностью её заменяют, в некотором роде. Так что не парься насчёт этого. Но… Могу ли я поинтересоваться, а где твои родители? Можешь не отвечать, это просто мой интерес, — тут же добавляет Лухан, видя, как расстроился Мин. — И с какой стати мне вешаться тебе на шею? Да и причины у меня на такое поведение, поверь, есть. Был бы я тебе так же интересен, если бы пошёл с тобой сразу? — как бы невзначай спрашивает старший, надеясь, что это останется незамеченным. Просто Мину важно быть особенным для кого-то, как тот человек был для него. — Нет, думаю, тогда бы я даже не посмотрел на тебя. Хотя, нет, посмотрел бы. Ты мне изначально понравился. Но если бы вёл себя как остальные шалавы, которые у меня были… хотя, кто знает. Ты уже не такой как все. Даже если бы ты попросил что-то, я бы всё равно это дал. Если бы ты мне заменил семью. Им же ничего не нужно было, кроме бабла и секса. Я тоже не железный, несмотря на мой внешний вид и характер. И ещё один вопрос тогда, какие причины на такое поведение? Я тебе настолько отвратен? — Нет, Лухан, Боже, нет конечно! — Минсок замельтешил по кухне. — Будь ты мне противен, — Минсок подошёл к Лу со спины и положил руки ему на плечи, — то есть шанс, что за наглость получил бы по щам ещё вчера утром, — Минсок улыбается, успокаивая парня. — Это долгая история, Хань. Родители… — Мин ставит на стол чайник и рисовые пирожки, пытаясь найти слова и заодно отвлечь себя. — Их нет. И не было. Вообще. Я, наверное, как все приличные люди, появился не от нежелательной беременности, а нашёлся в капусте, — от чего-то стало грустно. — Отца действительно не было. Ну, как минимум, бабуля его никогда не видела. А вот её дочь, то есть, моя мать была, но… Видимо, само моё существование раздражало её настолько, что она пыталась утопить меня, когда мне было месяца три от роду. А потом испарилась из виду. Появлялась по словам бабули, требуя деньги, но… — у Мина голос как-то сел. Его мать только и думала о том, что он ей не нужен. Почему она в таком случае не сделала аборт остаётся загадкой. А маленький Минсок заработал себе астму, после травматической пневмонии. Хань закрывает глаза, когда чувствует тёплые руки на своих плечах. Давно никто так просто не становился за ним и элементарно просто не клал руки на плечи. Зачастую, все швали старались разодрать своими когтями ему спину, а поэтому Лу просто не позволял себя никому обнимать, трахая тех в позе раком или связывая руки. Никаких поцелуев, никаких объятий. Всего лишь пустой секс, особенно когда он понимал, что им нужны деньги. Лухан молча слушает что говорит парень, а после просто разворачивается и, несмотря на запрет Мина, тянет его к себе на руки, прижимая, предварительно развернув спиной, и снова держит руки, чтобы тот не ударил его. — Посиди так просто две минуты, хорошо? — тихо просит Лу, обнимая парня, утыкаясь тому носом в шею. Почему-то с ним не хотелось всего этого пафоса, громких слов и так далее, что всегда Лу делал. Просто было спокойно. — Прости, что затронул эту тему. Это тебя расстроило. — Всё… в порядке, — Минсоку совсем неловко. Ладони Лухана сжимают его запястья, но почему-то тепло. Трепетно, странно, непривычно. Но больше не так холодно. Минсок даже заметил, что отодвигается не хочет, а возможно и не может. А может и то, и другое. Минсок сидит на коленях Ханя и пошевелиться не может. Сердце стучит бешено так, что становится не по себе. Рядом с ним молодой человек, а не бешеный, озлобленный медведь. Но страшно. — Хань, отпусти, пожалуйста… — щебечет Минсок, освобождает руки и кладет свои поверх ладоней Ханя. Его собственные руки — мертвенно холодные, а у Лу тёплые, как какао. Хань хмурится, а после берёт снова ладони Минсока в свои, крепко сжимая. — Совсем замёрз, — он тянется рукой назад, на спинку стула, стягивая с неё свою куртку и кутая в неё парня. — Совсем как лягушонок. Дай я тебя немного погрею. С тобой уютно. Я ничего тебе не сделаю, Минсок-хён, хотя ты и правда Сладкий, и вкусно пахнешь. Посиди ещё чуть-чуть, — шепчет Хань, закрывая свои глаза, ненадолго, но погружаясь в детские воспоминания, когда мама его ещё обнимала, а отец часто кружил на руках. Он нехотя убирает руки, не желая стеснять парня. — Почему ты так не любишь, когда тебя обнимают? — Слишком много вопросов, Хань. На самом деле, я люблю обнимашки, просто… Мне так неловко… — Минсок неловко засмеялся и потянул Ханя за руку. — Идём. Ты любишь фильмы про зомби? Что насчёт «Поезда в Пусан»? — Минсок сажает плюшевого оленёнка на разложенный диван, за которым лежал тонкий разложенный матрас. Хань молча двигает за Мином в комнату. — Без разницы что смотреть, Сладкий. Я просто уже и не помню, когда последний раз смотрел что-то, что не выбрал Бэк. А всё, что он выбирал. Ащщ, — добавляет он. — А знаешь что? Ложись по ту сторону оленя, пока смотрим, ладно? Хотя… крошка Лу маленький, ему такое нельзя, — Минсок смеётся и открывает шкаф в поисках лонгслива. Лу-Лу удивленно подымает глаза, смотря на парня. Окей, под стенку, так под стенку. Он выходит с комнаты, чтобы переодеться в уборной. Быстро сменяет джинсы на спортивки, которые захватил с дома, и уже на ходу в комнату стягивает с себя кофту, оставаясь в одной майке-алкоголичке. Стоило Лу ненадолго удалиться в уборную, как Минсок скинул рубашку. Дома было жарко, но те самые маленькие скелеты не давали. Он спрятался за дверцей и скинул джинсы, махнув их на пижамные штаны, но стоило взять в руки кофту, только потом сообразил, что Лу вернулся обратно. Вернувшись в комнату, Хань застает крайне интересную картину. Минсок и без верхней одежды. Выглядит впечатляюще. Можно было даже сказать, что парень пустил на того слюни. Но Хань лишь молча прочищает горло и проходит к дивану, залезая на тот, ибо уже по одним объятиям понял, что парень жутко стесняется всего, что делает блондин. — Шикарно выглядишь, Минсок-хен, и это куда интереснее, чем фильм, который сейчас начнётся, но если ты не поторопишься, я начну без тебя, — слегка усмехнувшись добавляет Лу, переворачиваясь на бок, подпирая голову подушкой. — Лу смотрит с нами! — Минсок кидает оленёнка прямо на Лухана и машет рукой, мол, «устрой его как-нибудь». А затем Мин выключает люстру с пульта, который кидает на тумбу и ложится к оленьему стаду. — Хань, тебе видно? А кроме Лу-Лу? Убедись, что и ему видно! Правда, он действительно слишком мал для фильмов про зомби. Минсок потянулся и поглубже укутался в тонкое одеяло, а то, что потолще как раз отдал гостю. На самом деле, он этот фильм уже видел, но почему бы не посмотреть хороший фильм дважды? Он не боялся ужастиков и редко плакал от фильмов, так что можно было не беспокоиться. В какой-то момент он лёг на оленя под боком, обнимая его, прекрасно чувствуя руку Лу по ту сторону плюшевого зверёнка. Хань снова усмехается. Этот хён ему кажется до безобразия милым и наивным. Хань бы хотел сделать его своим. Почему-то он более, чем был уверен, что этот парень принял бы его любым. Они молча смотрят фильм, пока Лу не чувствует сонливость. Несмотря на ранее сказанные слова, Хань просто кладёт руку на талию парня, даже олень ему не мешает, и, в итоге, он просто засыпает. Но почему-то даже во сне ему хочется быть поближе к Мину, от чего он двигает, утыкаясь в него, крепко обнимая, желая почувствовать ещё большего тепла, которого ему так давно не хватало. — Сладкий, — тихо и во сне бормочет Хань, продолжая смешно шевелить губами. Скоро сдался и Минсок. Лухан так сладко спал, что будить или вылазить из его объятий совершенно не хотелось. Мин, казалось, прикрыл глаза ненадолго, но вскоре вырубился. Он проснулся намного раньше Лухана и обнаружил, что всё это время, он сам того не ведая, держал младшего за руку во время сна. Старший легонько проводит волосами Ханя и уходит. Минсок аккуратно сползает с кровати и отправляется в ванную. Затем, стараясь разводить меньше шума, Минсок покормил кошку и решил приготовить завтрак. «Лёгкий омлет не помешает?». И, оставив готовую еду на плите, Мин уселся с книжечкой японской классики на балконе, взяв с собой только плед. Хань просыпается, нехотя потягиваясь, обнаруживая себя на кровати, но без Минсока. Он лениво встаёт и идёт в душевую, по пути замечая сидевшего на балконе хёна. В ванной он проводит немного времени. Быстро ополоснувшись, он берёт висевшее полотенце, быстро проводя ним по волосам, а после, обматывая вокруг пояса, направляясь на тот самый балкон. Он как можно тише открывает двери, а после наклоняется к старшему, обнимая того со спины и целуя в щеку, капая на него мокрыми волосами. — Замерзнешь ведь, Сладкий, — улыбаясь, произносит Хань. — А ты зимой не замёрзнешь в полотенце? Плед шерстяной, — Минсок встаёт, ещё раз тянет ноздрями морозный воздух и прячется под плед вместе с Луханом. — Глупый Оленёнок. — А я закалённый. По ночам часто на байке катаюсь, так что всё нормально, — пожав плечами и тряхнув мокрыми волосами, произносит парень. — Ты… наверное, голодный, да? — Минсок берёт Ханя за руку и тащит его внутрь. — Ещё заболеть тебе не хватало. — Не заболею, не переживай, — смеясь отвечает Хань, выходя в квартиру вслед за парнем, который его туда тащит, радуясь такой, хоть и мимолетной, заботе. — Как спалось? Надеюсь, что ты выспался. Ты выглядел очень измотанным, — Минсок хватает на руки кошку, которая недовольно косится на гостя, и чешет ту за ушком. Ему самому в кой-это веки спалось хорошо, без кошмаров и сна кусками по 30 минут. — Отлично спал. Надеюсь, тебе ночью не доставил хлопот, — тут же отзывается Лу, смотря на миниатюрного парня с киской в руках. И на самом-то деле. Ему куда более уютнее в этой квартире, чем у себя. Там пусто и одиноко, а здесь радостный и сладкий хён, который не только милый, но ещё и выглядит отпадно. Полотенце на его бёдрах неприятно жмёт в месте паха, от чего Хань пытается поправить его, но оно в наглую падает на пол, оставляя парня полностью нагим. Лу то пофиг, а вот Минсок, кажется, не очень рад такому зрелищу. — А, прости, — будничным тоном произносит Лухан, подхватывая полотенце и скрываясь на мгновение в ванной, уже выходя в джинсах, но всё ещё без майки. Минсок встал в ступор настолько, что выронил кошку. Его лицо переменилось, стало пунцовыми, точно спелая вишня, а затем он медленно, не проронив ни слова двинулся к кровати. Секунда. Две. Три. Абонент недоступен. Минсок принимает самое странное решение и швыряет в Ханя самую мелкую подушку с дивана. — Это тебе не нудистский пляж! — а затем ещё одна контрольная — в голову. Старший смеётся и плюхается на диван. «Надо бы застелить его». — Эйййй, — тянет Лу, когда ему в голову прилетает подушка. Это не больно, это забавно. Но всё же. Он рад, что Минсок улыбается, ведь, кажется, он уже влюбился в эту улыбку. Он делает два шага вперёд и, толкнув Мина, падает на него сверху, нависая над ним, смотря в его глаза, но больше ничего не делая. — Ты ещё скажи, что тебе не понравился вид, — несколько обиженно произносит Хань, слегка склонив голову набок. — Так лучше, — Минсок как-то очень спокойно смотрит, будто вот-вот скажет что-то безумно важное, но в конечном итоге теряет мысль, отвлекаясь на писк электрочайника, известившего его о готовности. — Лучше когда у меня зад прикрыт? — смеясь, интересуется Лу. Минсок смеётся и выдает тихое «я имел ввиду вблизи лучше», а затем как-то странно становится. Он плохо отдаёт себе отчёт о том, как именно оценивает младшего. И становится странно. — Можешь даже потрогать, я против не буду, — улыбаясь отвечает блондин. — Ханни, — как в его голове родилось это тупое прозвище Минсок сам не осознал, но он может просто взять и отомстить Лу за приторного «Сладкого», — иди кушай, еда стынет, — с этими словами старший спешно выползает из чужого плена. На новое прозвище он просто удивлённо подымает брови. — Ханни? Пока он мило удивляется, Мин умудряется вылезти из-под него и направиться на кухню. Ему не остаётся ничего иного кроме как последовать за ним. — Что это ещё за «Ханни» — интересуется парень, так и не удосужившись надеть футболку. — Кушай, — он выкладывает яичный рулетик Ханю на тарелку. — Ханни? Ну, как honey, я думаю. Считай, что это моя месть, Оленёныш, — Мин врубает клёвую кофеварку, выкупленную у хозяина за баснословную скидку из-за дефекта, заливает сливки и ждёт. Химичит над чашкой с ситечком, а затем ставит перед Лу кофе с улыбчивой мордашкой, а себе такой же, но без мордашки. Он с благодарностью принимает завтрак, не забывает поблагодарить перед этим Мина и пожелать тому приятного аппетита. Ест он быстро, из-за дебильной привычки куда-то опаздывать. А после берёт кофе, делая пару глотков того. — Не против, если я на балконе покурю? — парень встаёт, так и не удосужившись одеться, выходя на балкон, открывая окно и закуривая. Кофе с сигаретой — самое то. Он делает это не спеша, растягивая удовольствие, обдумывая то, что, наверное, остался бы с Минсоком навсегда. — Капля никотина убивает лошадь, а парнокопытных, похоже нет, — Минсок одобрительно машет Лухану рукой, а сам, оставаясь в помещении, просто наблюдал. Ему всегда казалось, что курящие люди — красивые. Было в них что-то такое, притягательное. Минсок не отводил своего пристального взгляда от такого красивого лица. Он внимательно наблюдал, как острые брови сходятся к переносице, застывая в выражении сосредоточенности, а с тонких губ срывается облако густого табачного дыма. Глубоко внутри Мину казалось, что младший выглядит чертовски сексуально при этом. Слишком эстетично. Не спеша докурив, Лу тушит сигарету, сминая её в руке, чтобы выбросить в мусорное ведро. Он заходит в дом, направляясь сначала к мусорному контейнеру, куда и выкидывается бычок, наскоро моет руки, а после подходит к Минсоку, немного хмурясь, а далее молча обнимает того со спины, прижимаясь голым телом. — Погрей меня немного, хён, — шепчет он прямо тому на ухо, крепко обнимая, пропустив свои немного промерзшие руки старшему под кофту, удобно устроив подбородок у того на плече, легко чмокая его в щеку. — Ты такой тёплый, как булочка. И такой же сладкий, — закрыв глаза, произносит парень, немного сильнее стискивая объятия. — Лухан, прости… я… я не могу, — Минсок не грубо одергивал чужие руки, надеясь, что младший сам его выпустит. Ему не хочется огорчать Лухана, но и себе перечить Минсок не мог. Это всё ещё очень сложно и болезненно. Прошло много времени, но он не может взять и перестроиться по щелчку пальца, а с другой стороны прошло полтора года с того момента. Целых полтора года, за которые панцирь Ким Минсока стал его крепостью и темницей, но некий безумно наглый мальчишка, который норовил сломать и его, и хитин, кажется, тихонько треснул, обнажая нежное беззащитное тело. — Давай сходим куда-нибудь сегодня, раз уж у нас выходной, а твой дом оккупирован, ладно? — Успокойся, хён, я не собираюсь с тобой ничего делать, и слепому видно, что с тобой что-то произошло, и поэтому я не настаиваю. А просто обнимаю тебя. На большее не претендую. Просто ты такой тёплый, — тихо отвечает Хань, отстраняясь от старшего, отходя назад, а после, направляясь в комнату, чтобы взять кофту и натянуть на себя. — Давай так, ты меня окончательно в френдзону не запихиваешь, а даёшь маленький шанс на то, чтобы было что-то больше между нами, хорошо? Просто привыкни ко мне. И да, я не против прогуляться, — пожав плечами, отвечает Хань. У Минсока глаза круглые, как два блюдца. Он никак не может прийти в себя. «Слепому видно», однако, Ханю невдомёк, что он в действительности, единственный человек, который ничего не требует. До Чондэ доходило недолго, он быстро сдался. Но всему остальному человечеству было глубоко плевать. От особенно настойчивых иногда приходилось чуть ли не отбиваться. И, на самом деле, Мин и не подумал бы тогда, что Лухан такой чуткий. И, возможно, это то, что делает его необыкновенным. — И, ты много говоришь о друзьях и много проводишь с ними времени, может… — парень очаровательно смотрит на младшего, пытаясь договориться с ним. — Познакомить тебя с друзьями? Познакомлю, но делить не стану! Особенно с Нини! — пригрозив парню пальцем, отвечает Хань. Он уже мысленно окрестил Минсока своим и никак иначе. Хань ждёт, пока Мин соберётся, а после начинает негромко так смеяться. Минсок тихо собирает небольшой рюкзак. — Я весь твой, — улыбаясь произносит Ким. Он уходит в ванную, надевает бордовый однотонный свитшот, узкие черные джинсы и те самые носочки. — Я в них выгляжу несерьёзно. — чеканит старший, показывая на носки. — Ты выглядишь в них очаровательно! — улыбнувшись произносит Лу, подходя и целуя парня в щеку. Для него вообще не свойственно такое поведение, но почему-то именно с этим парнем ему хочется вести себя именно так. — Сладкий, могу я спросить? Почему ты так сторонишься… ммм… отношений что ли? Я, наверное, лезу не в своё дело, но… — Я не хочу портить нашу прекрасную историю взаимоотношений с такого. Так что… — Минсок надевает тимберленды и смешно при этом кряхтит, но позже выдаёт серьезно: — Считай, потому что предыдущие сложились так себе, — Мин мрачнеет на секунду, но вскоре берёт собранного Ханя за руку и тащит из квартиры. — Ты говоришь, у тебя не было долгих отношений. Выходит, ты раньше не влюблялся? Счастливый… Минсоку было невдомёк, какого это не чувствовать ничего к человеку, с которым ты спишь, но он пытался устаканить это у себя в голове. — У меня были одноразовые отношения. Как таковых и нет. Да и я не всегда ездил на байке, и всё это, — он указывает на свой внешний вид. И правда, он никогда не влюблялся и не хотел ничего особенного. Возможно из-за того, что не было особенного человека. — По сути, кроме секса нас никогда ничего не связывало. Я ведь говорил, что не знаю, какого это быть романтиком или ходить на свидание, так что, по сути, в этом я полный лох, — пожав плечами отвечает Хань. Он так и не отпускает руку парня. Она такая мягкая, и тёплая, и… — И поэтому, кстати тоже, я решил обходить людей стороной, — Минсок руки не отпускает и вытаскивает молодого человека из своей квартиры. — Я не хочу быть чьим-то очередным трофеем на стене, — Минсок абсолютно уверен в том, что говорит, и всё так же уверен, что Лу понимает, что он с ним не за этим. — Ты тогда спросил, можно ли меня «заказать»? Так вот в этом и проблема. «Почему же ты, Ким Минсок, всё ещё держишь этого человека за руку?» И Мин не находит ответа. Он надеется, что ему не кажется. Он надеется, что Лу действительно стоит того. Ведь впервые за долгое время старший подпустил кого-то настолько близко. — Я решил «заказать» тебя, ибо не придумал никакого более лучшего подката. Начнем с этого. Далее, не все мои такие знакомства заканчиваются сексом. Вот, например, тот же Кай — моя вселенская проблема. Мы познакомились в баре, и всё плавно перекочевало к сексу, пока он не умудрился снести у меня полку в квартире. Я, конечно, тогда посмеялся, но. Боже, он реально рукожопый. До секса, как говорится, не дошло. Он тогда сбежал, а уже через несколько дней мне звонил с «Лу, не мог бы ты мне помочь?». Короче, теперь я вытаскиваю его из разных родов задниц, которые он находит с отменной чуйкой. Они продолжают брести по городу, а Лу просто засовывает свою руку вместе с рукой Минсока к себе в карман, согревая её. Он хочет что-то спросить, но слышит своё имя, озираясь и видя… — Мам? — Милый, это и правда ты? — женщина неуверенно подходит, а Хань рефлекторно выпускает руку Мина. — Да, почему ты здесь и почему… — взгляд Ханя опускается на живот женщины, из-за чего его зрачки расширяются, а удивление быстро сменяется злостью. — Ты беременна? Так вот в чём причина вечных «милый, на следующих выходных?» Он не хотел, чтобы я знал? В этом всё дело? — Милый, нет, это не так, мы собирались тебе сказать и… — Когда? Когда «это» родиться? Какой у тебя месяц? 7? 8? Судя по животу, именно так. За ебаных 3 месяца ты даже не спросила как у меня дела, а теперь говоришь… — Любимая, что здесь? О, Лухан, — оказавшийся рядом мужчина тут же переводит на блондина взгляд, а Лу ещё больше заводиться. — Ну привет! — Чего ты так завёлся? Она же твоя мать. Ну подумаешь, не сказали тебе, узнал бы ты чуть-чуть… — Да пошёл ты! Хань резко хватает Минсока за руку, потянув совершенно в другую сторону, не в ту, которую собирались. Он быстро ускоряет свой шаг, слыша жалобные отклики сзади. Но плевать. Он больше ничего не хочет знать. Останавливается он лишь тогда, когда Минсок его окликает, тормозя и обхватывая руками сзади, пока Лу молча стоит, опустив голову вниз. — Хань, хватит, прошу… — хнычет, почти умоляет, Минсок. Он крепко сжимает Лу в объятиях, а потом разворачивает к себе, чтобы Лу точно услышал. — Солнце, всё хорошо, — говорит он младшему и позволяет уткнуться в плечо. Он нежно перебирает пальцами блондинистые волосы Лухана и слышит, как бешено бьётся чужое сердце. Младший совсем походил на ребёнка, возможно, им и являлся, где-то там, глубоко, где не видно никому, кроме Мина. Он видел не красивого юношу, а маленького мальчика, о котором забыли все. Хань же не может успокоить своё гребаное сердцебиение, он злится, ему хочется всё разрушить, а ещё ему хочется «отчиму» разбить его тупую морду. Он никогда не заменит отца, да и не пытался. Хань тупо утыкается Мину в плечо, пытается выровнять дыхание, плохо получается. Он обнимает его, стискивая в объятиях, а потом так же резко отстраняется, улыбается ему, как будто ничего не произошло. — Ты ведь хотел погулять, сладкий. Как насчёт кино? Или кафе? Телефон начинает разрываться от звонков, от чего Лу его просто выключает. Он берёт парня за руку и снова тому улыбается, хотя в глазах, кроме пустоты, ничего нет. — Или, может, ты в парк хочешь? Тебе выбирать. — Я хочу, чтобы ты был в порядке, — выдаёт Минсок, пытаясь хоть что-то разглядеть в тёмных глазах, кроме холода и отчаяния. Лухану бы поговорить с матерью, а не убегать, как взбалмошный подросток. Мин не понимает потому, что сделал бы иначе. Потому, что жаждал бы счастья близкому человеку. Его не выгоняли — он сам ушёл. Но Лухан не он. Лухан другой. У него внутри огненный шар вместо сердца, а в жилах течёт самая настоящая магма. И боль, и гнев — всё от этого, всё изнутри. Минсок очень хотел бы помочь. Очень хотел бы взять немного на себя, но не может. — И… Я думаю, тебе нужно к друзьям… — Минсок понадеялся, что хоть любимая компания молодого человека ему поможет. — Я никуда не денусь, не волнуйся. — Я в порядке, — улыбаясь произносит Хань, а после останавливается, разворачиваясь к парню, смотря в его глаза. — Послушай, Мин. Я не сбегал с дома и не прекращал общения с матерью. Квартиру мне купил отчим, бабло тоже даёт он, даже байк. Это было всё для того, чтобы я не мешался под ногами. Раньше каждые выходные мама приходила ко мне и проводила хоть немного времени со мной. Я даже не злился. Отец умер, ей нужна была поддержка. Меня же поддержал Бэк. Он знает обо мне всё. Мало того, я спал с ним. И именно потом, когда появился Чан, он стал переживать, хотя и повода не было. Я рад, что он нашёл такого же веселого идиота, как сам. Я не такой эгоист, чтобы рушить всё. Хоть Чан тоже мой друг — Бэк всё же ближе. Но, для матери… Я не видел её 3 месяца, довольствуясь коротким «увидимся на следующих выходных!». Но это несправедливо. Приди она ко мне и скажи что ждёт ребёнка — я бы всё понял, не настолько туп! Но, блядь, не говорить мне нихуя и потом встретить с пузом, когда скоро рожать. Да ебаный в рот, я ведь тоже её ребёнок, хоть и такой хуёвый! Мне нахуй уже не сдалась её блядская забота, после смерти отца мы переехали сюда, и я смирился с тем, что на меня плевать. Но сука сказать-то можно было?! — он и сам не понял как сорвался на крик, а его глаза настолько потемнели, что даже не было видно зрачков. Он медленно выдыхает, а после наклоняется и целует Мина в щеку. — Прости меня, я не хотел на тебя это выливать… и, нет, моим друзьям сейчас не до меня. И так постоянно опекают. Так что, если ты не против, я хотел бы провести этот день с тобой, — совсем тихо добавляет Лу, отворачивая голову в сторону. — К-конечно… — Минсок опешил и не смог проронить ни слова. Потому что не ожидал. Лухан пытается казаться людям сильным, а на деле мятежный дух не даёт покоя. Он не в порядке. И не будет. Потому что мечется и зовёт о помощи где-то внутри. И почему-то Мину кажется, что зовёт Лухан именно его. Он знает этого взбалмошного и дерзкого парня жалких несколько дней, но уже отчётливо может сказать, что ближайшее время никуда от него не денется. Потому что у Минсока внутри настоящий лёд. Он тот самый маленький мальчик из сказки, чьё живое сердце пронзил ледяной осколок, покрыв кристальной коркой израненную душу. Он думал, что умер тогда, когда действительно был готов расстаться с жизнью. Он сам погиб, оставив только живую оболочку и поселившийся внутри страх. Но именно сейчас ему кажется, что это не так, потому что ему больно там, где должно быть сердце. Потому, что он чувствует. — В кино? — они держаться за руки и обнимаются, как дети в начальной школе — абсурдно, глупо, но до чёртиков приятно. Ким даже не понимает, почему всё идёт именно так. Но он бы не хотел что-то менять. Ему нравится то, что Лухан заботливо притягивает его к себе в толпе, чтобы его миниатюрный «хён-метр-с-кепкой» не потерялся. Ему нравится чувствовать чужие тёплые ладони, хотя самому не холодно. Ему нравится, когда говорят, что он тёплый. Тёплый — значит живой.