***
Гук не врал, он и правда приходит на следующий день после пар, да ещё и кучу фруктов приносит, говоря, что витамины помогают быстрее поправиться. Фрукты оказываются очень вкусными, а на пару с альфой — вообще объедение. Они вновь весь остаток дня проводят вместе, Ким всё больше открывается, а Гук не напирает, давая Тэ время, дабы привыкнуть и набраться смелости. Чон ещё с первого взгляда на младшего понял, что тот многое что пережил, и, наверное, его не раз предавали, раз ему так тяжело довериться альфе. Но Чон и не торопит, ему достаточно и робкого взгляда в свою сторону, и всё чаще становящиеся частыми улыбки в его адрес, и неуверенное «а ты придёшь завтра?». А Чонгук придёт и будет приходить каждый день, вплоть до выписки омеги, принося с собой очередную разновидность сочных фруктов и сладких вкусностей, потому что «они такие вкусные, я ещё ни разу не ел что-то подобное», и как ему не приносить после этого? Ведь всякий раз у Тэ глаза начинают сверкать и такое милое детское счастье на лице, что старший не может сдержать улыбку умиления. С каждым днём Киму становится всё лучше: цвет лица приобретает нормальный живой оттенок, а на щёчках даже появляется румянец; в глазах нет былой боли и отчаяннья, в них появился блеск и любовь к жизни, хотя может и ещё к кому-нибудь, но омега это уверенно отрицает, списывая свою реакцию на то, что Гук первый, кто о нём по-настоящему заботится, поэтому-то он и привязался к нему, и это совсем не та любовь, что между альфой и омегой, а просто сильные дружеские чувства. Да, именно дружеские, они ведь друзья. Вот только разве у друга будет бешено колотиться сердце, когда второй друг его будет нежно обнимать на прощание? Будут ли у друга щёки от смущения краснеть, когда друг будет очаровательно тому улыбаться, смотря прямо в глаза? Тэ упорно думает, что всё это нормально у друзей, что ничего тут такого нет, но вот его сердце совсем тихо, почти не слышно, шепчет обратное, а омега усиленно не желает его услышать, потому что глупо предполагает, что Гук относится к нему, как к просто своему лучшему другу. И раз старший считает его другом, то и Тэ притвориться глухим для своего ожившего сердца и будет считать так же. Гук каждый день навещает омегу и приносит с собой фрукты, сладости и приготовленные самолично обеды. Из альфы повар херовый, но Тэхён лишь широко улыбается и с огромным аппетитом поедает слегка пригорелый и немного недосоленный яичный ролл. Гук возмущается и пытается отобрать у младшего контейнер с обедом, но Ким заразительно смеётся и впихивает палочками для еды кусочек ролла в рот Гуку. Тот сначала сидит ничего не понимая с куском еды во рту, а после хитро лыбится, азартно сверкая глазами. В следующую секунду омега уже извивается от длинных пальчиков, ловко щекочущих его рёбра, его громкий смех разносится по всей палате, а сам он через силу просит Гука остановиться. А Чон покорно прекращает свои издевательства и даже помогает омеге нормально сесть, а после ерошит его волосы и говорит, что тот сейчас выглядит очень мило. Тэ, вновь не понимая себя, смущается и для виду не сильно бьёт альфу по плечу, говоря, чтобы тот перестал нести всякую ерунду. Через несколько дней Тэ уже разрешают прогуливаться по парку на территории больницы и тот с детским восторгом в глазах тащит за собой Гука, уверяя того, что сто лет не был на свежем воздухе и если он хоть ещё на пару минут останется в осточертелой палате, то точно свихнётся. А Чон только и рад, ведь младший словно и правда настоящий ребёнок бегает по тропинкам парка и собирает букетик из опалых листьев деревьев. И этот самый букетик после оказывается вручён в руки Чона со словами «выкидывать жалко, а в больницу с ним не пустят». И пофиг, что Тэ просто решил сделать своего рода подарок Гуку, прикрывая свой настоящий мотив тупой отмазой, и пофиг, что Чон всё прекрасно понял, но умело принял правила игры парня, подыгрывая ему и принимая своего рода букет, который вскоре будет красоватся в красивой хрустальной вазе у него на тумбочке возле кровати. Неделя пролетает мучительно быстро, и на следующий день Тэхёна уже должны выписать, так как головные боли после сотрясения окончательно прошли, а состояние его организма стабилизировалось. Но это то, что он говорит Гуку, а на самом деле ещё у него затянулась микротрещина в ребре, сошли гематомы и синяки. После того, как Чон спросил о том, почему омега попал в больницу, больше они эту тему не затрагивали, поэтому Гук всего лишь знает, что у Тэ было лёгкое сотрясение и истощение организма, а остальное пусть останется так и несказанным. Ким ужасно боится, что если альфа узнает о том, что он всего лишь жалкий раб, проданный своими собственными родителями за долги, то Гук сбежит от него, с отвращением отвернётся, бросит, покинет, как и все. Поэтому альфа ни за что на свете не должен узнать о второй стороне жизни омеги. Пускай будет неприятно врать и увиливать от вопросов о его личной жизни, но Тэ сделает всё возможное, лишь бы это не стало известно Гуку. За эту неделю он сильно привязался к старшему, он осмелился открыться ему, довериться и дать ему шанс стать друзьями. И вроде всё стало получаться, поэтому Ким не хочет, чтобы такое желанное счастье вот так вот быстро закончилось. Пускай он ещё хоть немножко, совсем чуть-чуть, побудет в сказке. В день выписки Гук приходит с самого утра и с милой улыбкой вызывается отвезти Тэ домой, ведь «хоть тебя уже и выписали, но бродить по улицам я тебе не позволю, тем более я на машине, а до твоего дома пешком далеко». А что Тэ ещё остаётся делать? С Чоном спорить нет никакого желания, да и отказываться от его помощи — аналогично. Чон сегодня прямо весь необычайно светится, может день у него хороший, а может причина тому выписка омеги или то, что тот идёт совсем близко, да так, что если протянуть руку чуть в сторону, то можно будет взять младшего за руку? У альфы сердце замирает, когда он осторожно касается пальцами пальцев омеги, а после берёт его за руку, слабо сжимая. У Тэхёна — аналогичная ситуация, только ещё и дыхание спирает и какое-то странное чувство в животе, его вроде порхающими бабочками называют. У Чонгука дебильная улыбка на лице, когда младший неуверенно сжимает его ладонь, а у второго сердце сейчас из груди выпрыгнет, потому что первый переплетает с ним пальцы и ведёт его по коридору больницы на выход, прямиком к чёрной иномарке. Альфа галантно открывает перед младшим дверь авто и помогает тому сесть на переднее сидение, пристёгивая его ремнём безопасности, а после садится за водительское сиденье и выруливает на дорогу, направляясь к дому омеги. Всю дорогу парни непринуждённо беседуют, перепрыгивая с различных тем и обсуждают всё на свете. Гук ненароком обмолвился о выходе нового очень увлекательного фильма о космосе и фантастике и говорит, что Тэ обязательно должен его увидеть, потому что ему определённо понравится. А Ким случайно ляпает, что ни разу не был в кинотеатре, на что Гук сначала удивительно вскидывает брови, в недоумении взглянув на младшего, а потом расплывается в улыбке и обещает обязательно сводить омегу в кино, потому что это недоразумение нужно срочно исправить. Тэ фыркает, но не спорит, да и как тут можно спорить когда тебя твой друг приглашает в кино? Сердце недовольно фыркает и закатывает глаза, а Тэ на него шикает и приказывает молчать, потому что Гук — друг, он сам об этом постоянно говорит — «я ведь твой лучший друг, Тэхён-а». За разговорами они не замечают, как подъезжают к дому Кима, отчего у обоих какая-то грусть наступает. Но Тэхён запихивает это чувство куда подальше, пытается искренне улыбнуться и выходит из машины. — Ты должен сегодня хорошенько отдохнуть, чтобы завтра мы с тобой встретились в универе, а после я свожу тебя на твоё первое кино, – ярко улыбается Гук, следом выходя из машины, и обогнув её, подходит к омеге. — И раз ты ведёшь меня в кино, то и попкорн ты покупаешь, – Ким совершенно не намерен тянуть со старшего ещё и попкорн, он просто сказал это в шутку, вот только… — Хорошо, я ещё и колой тебя угощу. Это ведь твоё первое кино, значит всё должно быть на лучшем уровне. А теперь беги отдыхать. Увидимся завтра, Тэхён-а, – ласковый баритон и нежные объятия заставляют сердце омеги уже в который раз пропустить удар. Нет, это не первый раз, когда Гук его так обнимает, это у них вроде такой традиции — на прощание обниматься, только вот… Только вот с каждым таким объятием становится всё труднее прощаться и появляется непреодолимое желание простоять так вечность. И если Тэ долбит себе, что у них всего лишь дружеские отношения и он для Гука всего лишь друг, то вот второй так уже давно не думает, а точнее не думает так с самого их первого столкновения в парке. А предложения дружить — это как причина видеться чаще и находиться рядом, ведь если бы Гук предложил бы больше, чем просто дружба, то он уверен — Тэ бы ни за что не согласился. Омега закрылся в себе, никого не подпуская, поэтому к нему нужно найти свой подход и помочь вновь открыться, но это нужно делать с особой осторожностью и медленно, дабы не спугнуть его, ведь тогда уже ничего нельзя будет сделать, потому что Тэ уже навсегда закроется в себе. — До завтра, – быстро тараторит Ким и сбегает в свой подъезд, лишь бы Гук не заметил его покрасневшие щёчки и не услышал бешеный стук его сердца. Кажется приплыли. Что же это за друзья, если сердце так яро отзывается на простые объятия, а душа требует не отпускать? Сердце, кажись, осмелело и теперь всё громче и громче говорит Тэхёну о своих чувствах. Но Тэхён хоть и слышит его, но слушать не собирается, ведь раз Гук считает его другом, значит Тэ им и будет. Но, кажется, Ким глупый и слепой, раз совершенно ничего не замечает.Друзья и глупость
31 июля 2018 г. в 10:00
Цепкие пальцы ловко цепляют хрупкое плечо, насильно разворачивая парня. Альфа смотрит пронзительно и выжидающе, заглядывает в чужие глаза и видит в них океан отчаяния, боли и обиды. Но он замечает ещё что-то, что-то похожее на благодарность и великое облегчение. И альфа даже не понимает, что он сейчас сделал, что он помог, что он вытащил своим обыденным действием омегу из чёрного болота боли.
Тэ бы сейчас расплакался от досады, от отчаяния, ведь Гук вновь остановил его, вновь не дал уйти, вновь заставил посмотреть в свои глаза. А Тэхён поддался, посмотрел и вновь утонул в них. И он даже не против этого, потому что уже не боится, потому что уже сдался и согласился тонуть в пучине тёмно-карих глаз. Он и не против, если эти тёмно-карие глаза будут принадлежать Чону.
— Мой парень? Но я ни с кем не встречаюсь, – озадаченно бормочет Гук, не отпуская руку с чужого плеча, а после вновь поднимает на омегу взгляд. Понимание постепенно приходит в его брюнетистую головушку, а мозг умело складывает все пазлы, и вот тогда Чон не выдерживает, срываясь на громкий смех. – Ч-чимин ахаха и мой па… ахаха… парень? – сквозь смех пытается выговорить Чон, отпуская руку с чужого плеча и заходится в новом приступе смеха, потому что…
— Просто вы с ним так мило разговаривали и он так смотрел на тебя. И со стороны это выглядело как общение пары, – бурчит Тэ, смущаясь от собственных же слов и опускает голову, теребя край больничной рубашки.
— Да чтобы я и встречался с этим заносчивым прилипалой? Да я тогда лучше был бы до конца дней своих один, – смеётся Чон, но увидев погрустневшего и ссутулившегося Тэ, тут же становится серьёзнее и уже спокойно добававляет. – Чимин — младший брат моего лучшего друга, который рукожоп с рождения, поэтому сейчас лежит с переломом ноги в травматологии. Намджун попросил меня покормить эту ходячую проблему и присмотреть за ним некоторое время. Хоть он и старше меня на несколько лет, но Чимин пошёл весь в брата — та ещё ходячая проблема. Да и они мне словно старшие братья, мы ещё с детства дружим.
— Так он твой друг? – даже не понимая сам, спрашивает Тэ, всё ещё не осмеливаясь поднять взгляд на Чонгука.
Стыдно за своё поведение. Но такое облегчение сразу накрыло от слов альфы. Тэ даже не понимает, почему он так радуется, что Гук ни с кем не встречается, но он уже устал вечно загоняться. Достало. Достало вечно сбегать и скрываться, прятать свои настоящие эмоции и чувства, прятать настоящего себя. Пускай, будь что будет. Смелость, робкая, но такая сейчас необходимая — постепенно её становится больше. Тэ осмелиться открыться, осмелится показать себя настоящего, но только одному человеку. Чон Чонгук — словно волшебник, своими чарами меняет хрупкий мир Тэхёна, он лишь своей искренней улыбкой вызывает неопределённое доверие у омеги. А Ким решает довериться. И если Гук окажется таким же, как и все остальные, то Тэхён больше не сможет жить, он умрёт в ту же секунду, когда он его предаст. Но вот что-то подсказывает младшему, что этого никогда не случится и Тэ цепляется за это «что-то» и доверяется.
— Он мой Сатана, чёрт в обличии ангелочка. Я бы и рад сбежать от него, да только потом Джун мне голову свернёт за своего «любимого Минни». А так хочется отделаться от его назойливости и отдохнуть за эту неделю Ада. Я таак устааааал, – словно пятилетний хнычет Гук, и даже ножкой притоптывает.
А Тэхён не выдерживает и взрывается смехом, чем вызывает недоумение у старшего, а после и улыбку. Вид такого Чона до жути умиляет и смешит. И если Гук-взрослый вызывает уважение и ощущение защищённости, то Гук-ребёнок — чувство уюта и домашнего тепла. С первым чувствуешь себя маленьким и хрупким, кого уберегут от любой опасности, а со вторым — чувствуешь себя настоящим и счастливым.
— Хочешь спрятаться в моей палате, там чаёк есть вкусненький, – заманчиво предлагает Тэ и расплывается в улыбке, увидев засветившиеся глаза альфы.
— Конечно, хочу! Веди меня быстрее в свой замок, я готов выпить весь твой чай, – выдаёт Гук и спешит за Тэ, который, тихо хихикая, ведёт альфу в свою палату.
Чай и правда оказывается вкусным, а ещё быстро кончается, собственно как и грозился Гук. А ещё Тэ до невыносимости милый и такой домашний в этой не по размеру мешковатой пижаме, со слегка взъерошенными волосами, с большой чашкой в руках и милой улыбкой на губах. Они сидят на кровати Тэхёна друг напротив друга и не на секунду не замолкают, говорят обо всём и ни о чём одновременно, иногда даже обсуждают весьма абсурдные темы, но им это нравится, они заливисто смеются и допивают вторую кружку чая. Гук наконец-то спрашивает Тэ о том, как тот попал в больницу, на что последний тихо мямлит: «Закружилась голова, упал, ударился, а соседи вызвали скорую. У меня лёгкое сотрясение и истощение. Врачи настояли на недельном лечении». После чего Гук понимающе кивает и умело переводит тему, начиная рассказывать о том как Моня, он же Намджун, решил научиться кататься на скейте, в результате чего так удачно искупался в фонтане.
Тэхёну необычно хорошо и спокойно, он может говорить то, что ему хочется, разговаривать о том, о чём хочет, и его не осуждают за это, не бьют, не унижают и не говорят заткнуться. В душе ощущение лёгкости, на сердце потепление, а в голове каша из разновидности мыслей. Ким пытается, он правда старается понять себя, свои ощущения и чувства, также пытается понять и Гука, а в особенности — почему тот так добр с ним, почему так мило и искренне улыбается, почему неоднократно помог и почему он до сих пор не ушёл, не оставил его одного и не испарился, как все остальные. Но Тэхён решил для себя, что хватит с него недоверия к этому парню. Раз тот до сих пор здесь, сидит напротив, очаровательно улыбаясь и рассказывает очередную смешную историю о рукожопе Джуне, то значит у него есть на это свои причины, свои мысли и помыслы.
— Гук? – неожиданно прерывает рассказ старшего омега, нервно сжимая пальцами ручку чашки, чай в которой давно остыл и почти не тронут.
— Ась?
— Почему ты сейчас здесь? – неуверенно начинает Ким, потупив взгляд в тёмную жидкость в своей чашке.
— Потому что ты сам меня пригласил в свою палату? – обыденно интересуется Чон, совсем не понимая, к чему младший задал этот вопрос.
— Я не об этом, – качает тот головой, а после удручённо вздыхает: – Почему ты тогда заступился за меня? Почему в универе не дал упасть, а после перевязал мою руку? Почему сейчас сидишь со мной, а не проводишь время со своими друзьями?
— Так много вопросов, но ответ на них все один: ты понравился мне, потом привлёк своим необычным мышлением, после зацепил неуверенной, но искренней улыбкой. Мне захотелось подольше пообщаться с тобой, узнать как можно больше, а сейчас я понимаю, что ты очень необычный и такой классный. Мне безумно нравится общаться с тобой, мне интересно, ведь ты знаешь куда больше меня. Я понял, что не хочу прекращать наше общение. Поэтому, Тэхён-а, давай дружить? – последнее предложение Чон произносит совсем по-детски, с невинным взглядом и широкой улыбкой, протягивает руку Тэ.
А омега в замешательстве, ведь такого же не может быть, да? Но Чон сейчас искренен, а его глаза — тому подтверждение, ведь глаза никогда не врут. А ведь Тэхён хочет, хочет и дальше проводить с Гуком время, подолгу разговаривать с ним и просто чувствовать спокойствие рядом с парнем. Поэтому он уверенно подымает взгляд и смотрит в глаза напротив, а его ладошка так же уверенно ложится в ладонь альфы, слегка сжимая ту, а с губ срывается искреннее «давай».
Гук лишь улыбается шире и вскоре продолжает свои забавные истории, доводя омегу до очередных приступов смеха. А через пару часов, когда на улице уже порядком стемнело, а время перевалило за десять часов вечера, Чонгук собирается домой, благодаря Тэ за «самый вкуснейший чай на свете и за прекрасный день, перетёкший в вечер». На прощание Гук в порыве переполняющих эмоций приобнимает омегу за плечи, но тут же опомнился, заметив расширенные в шоке глаза напротив и неловко улыбнувшись, прощается с омегой, покидает палату, обещая навестить его завтра после пар.
У Тэхёна голова кругом и ноги подкашиваются, а сердце норовит пробить рёбра, если не перестанет так бешено стучать. Пару секунд, всего лишь каких-то пару секунд, Тэ чувствовал себя самым счастливым в объятиях Гука. Ему было тепло, уютно, хорошо и до бабочек в животе приятно. И сейчас ему до глубины души досадно, что такое нужное счастье продлилось всего пару секунд. Но израненному сердцу хватило и их, чтобы лёд полностью сошёл, оставляя после себя мокрые дорожки, напоминающие собой его былое присутствие, а некоторые неглубокие раны успели затянуться, оставив маленькие шрамики. Понадобится несчитанное количество времени и сил, чтобы вернуть его в прежнее состояние, но если Гук и дальше будет находиться рядом, дарить свою спасительную, настоящую улыбку и вот так невзначай приобнимать, то процесс реабилитации ускорится в разы.
По-идиотски счастливая улыбка на тонких губах, еле видный живой блеск в глазах и тепло в груди — кажется Ким начинает оживать.
Омега ещё долго ворочается на кровати, вспоминая все моменты последних дней, пропуская те, что наполнены болью, а после сладко зевает и проваливается в царство сновидений, пока в голове в сотый раз прокручивается момент с полуобъятиями.