Утро. Прекрасное утро. Но не тогда, когда всю ночь не спал, мучая себя глупыми мыслями и дурацкими мечтами. Омеге удалось уснуть лишь под утро и проспать каких-то пару часов до назойливого будильника. А всё потому что чёртов Чон Чонгук никак не хотел покидать его светлую головушку, представая в мыслях милыми воспоминаниями их совместных встреч: то он мило улыбается, приветливо махая Тэ рукой, то он уже задумчиво хмурится, смешно почёсывая свой затылок, а то заливисто смеётся, заражая своим смехом омегу, а тут он уже пронзительно смотрит прямо в глаза, а после бережно обнимает. И как бы Ким не старался не думать об этом, его мозг постоянно был против, а сердце было с ним заодно. Поэтому сейчас он сонно зевает и нехотя встаёт с кровати, проклиная Гука всеми возможными проклятиями за то, что он слишком Чон Чонгук. Да, логики тут ноль, но Ким никогда ею не блистал, а тем более по отношению к альфе, который всю его логику напрочь отключал.
Дойдя до двери, Тэ прислушивается к шорохам за её пределами (это уже стало своеобразной привычкой с утра, типа как почистить зубы и выпить кофе). Поняв, что квартира пуста, Тэ свободно выходит из комнаты и направляется в душ, прохладный такой, который точно поможет ему проснуться и хоть чуточку взбодрит.
Но что-то не даёт ему покоя, что-то настораживает и это «что-то» вообще ему не нравится. Юнги ещё ни разу не появился, лишь через медбрата, который был приставлен к омеге, передал ему основную теорию пребывания того в больнице. Может это и не странно вовсе, но всё же это не даёт нормально расслабиться и перестать бояться, что вот-вот откроется входная дверь и в неё войдёт Мин, а после всё вновь начнётся по новой. Унижение, втаптывание в грязь лицом, жёсткое избиение до полусмерти, а после он будет, скрипя зубами от боли во всём теле, выполнять каждое его поручение, а на следующий день всё вновь повторится. Тэхён уже успел отвыкнуть от всего этого дерьма, наслаждаясь спокойствием пребывания в больнице и приятным обществом в компании Гука, который так умело помогал ему забыть обо всех проблемах и просто наслаждаться текущим моментом. Не хочется, как же не хочется всего этого вновь! Ким так устал, так заебался, что уже ничего не хочется. А... не! Хочется лишь одного — поскорее съебать отсюда и оказаться в универе, а лучше — рядом с Гуком, а пиком наслаждения будет, если альфа его ещё и обнимет. Вот именно этого хочет Тэ, больше ему ничего не надо.
Постепенно русоволосый перестал бояться собственных мыслей, доверяя своему мозгу, ведь тот уж ужасного такого не подумает. Перестал делать вид, что не слышит отчаянного вопля сердца, начиная прислушиваться к нему. А с душой он наладил тесный контакт, полностью с ней соглашаясь. И все они втроём желают лишь одного — любви и заботы. И только в одном человеке они это признают. Тэхён с ними полностью соглашается, с каждым днём понимая, что с Гуком все его чувства оживают, а бунтующие разум, сердце и душа чувствуют рядом с альфой умиротворение. И никакие Юнги с Хосоком не могут испортить того чарующего спокойствия и уюта, когда омега находится рядом с Чоном.
Только опять это проклятое «но», что вечно мешает любому счастью. Юнги, если узнает о Чоне — не оставит Тэ в живых, или вообще продаст в рабство, а он может, у него на это есть полное право. А Хосок… Он, кажется, не такой плохой, он не мерзкий, жадный, он не пропитан гнилью, как Мин. И Тэхён даже не понимает, как это поистине солнышко могло найти в бесчеловечном Юне что-то такое, что не отпускает его уже второй год. Они абсолютно разные, но притягиваются словно магнитом. С Хосоком Юнги становится совершенно другим, буквально на глазах превращаясь из бесчувственной твари в любящего и заботящегося о своей омеге парня. Хосок, словно волшебник, превращает Юнги из «тыквы» в «принца» и такие манипуляции может провернуть только рыжик. И сейчас, вспоминая как Хо приветливо ему улыбался, Тэхёна накрывает волна жалости и вины, ведь из-за его неосторожности он покалечил сие солнце, которого обижать вот совсем не хотелось. Может, это на него так Гук подействовал, или ещё что-то, но Тэ осознал, что Хосок — никакая не шлюха, а вполне себе хороший омега, который лишь неудачно попал в сети коварного Мина и кажется, не спешит из них выпутываться. И именно сейчас Ким искренне возжелал, чтобы у этих двоих всё сложилось благополучно, ведь невооружённым взглядом видно химию между ними. Только вот Хо слишком солнечный и хороший, а Юнги — чёрствый тиран, и что из этого получится — пока непонятно.
Закончив свои раздумья на вопросительной ноте, Тэ наспех вытирается полотенцем и натягивает на себя почти приличную одежду, состоящую всё из тех же джинсов и белого свитера, и спешит на кухню. Впопыхах приготовленный терпкий кофе и яблоко быстро отправляются в желудок омеги, а сам он пулей вылетает из квартиры, потому что уже полвосьмого и до пар остаётся всего двадцать минут, и это ещё при том, что добираться до универа не меньше десяти минут.
«Надо прекращать так много думать. Говорят, что много думать — вредно для здоровья, вот теперь это будет моим любимым девизом, ибо от этих мыслей один лишь вред!» — разумное заключение, ничего не скажешь, но Тэ лишь прибавляет скорости, мчась на всех парах к любимому универу.
***
И всё же Тэ опоздал. Тяжело дыша от долго бега, он как можно тише и незаметнее, а-ля «я призрак, вы меня не видите», пробирается в нужную аудиторию и проскальзывает к своей парте в самом дальнем углу. И уже когда он достаёт необходимую тетрадку и ручку из своего рюкзака и приготавливается слушать лекцию по психологии, то замечает, что в аудитории чёт слишком много народу, и половина из них абсолютно не знакома омеге. Кажется, сегодня у них совместная лекция, и, кажется, со старшим курсом, и что
хуже лучше — с группой Гука. Ибо этот альфа, ничуть не стесняясь, широко улыбается КимТэ и машет тому ручкой в стиле «привет, дружок, я так рад видеть тебя, что мне сейчас похрен на то, что на нас все пялятся».
Смущённо улыбнувшись в ответ, Тэ тут же отводит взгляд и делает вид, что психология такая интересная и пропускать хоть одно слово препода он не намерен. В принципе, Гук тоже почти сразу же начинает слушать лектора, но перед этим он ещё долго не может оторвать своего взгляда от этого милого ангелочка. Растрёпанные волосы слегка торчат в разные стороны, воротник кофты небрежно уложен, а один шнурок кеда предательски развязался, полноватые губы блестят от того, что их хозяин часто проводит по ним кончиком языка, а после вообще бесстыдно обхватывает ими конец ручки, задумчиво хмуря тонкие бровки. От последнего у Чона дыхание спирает и что-то жарковато становится от такого вида сосредоточенного парня, поэтому-то он и спешит отвести взгляд, лишь бы не пялиться и не спалиться.
Последние дни Чон то и дело ловит себя на разглядывании омеги, и на слишком долгом задержании взгляда на его красивом личике, а о манящих губах вообще можно и не говорить. Этот омега лишь одним своим видом заставляет застыть на месте, а губы — растянуться в широкой улыбке. С каждым таким разом Гук пытается одёрнуть себя, заставить перевести взгляд куда угодно, но ни черта у него не выходит, а руки сами тянутся к этому омежке, обнимают и прижимают к себе. Друг, Тэхён всего лишь друг. Но кого Гук обманывает, когда уже давно не считает омегу другом, он уже давно переступил эту грань и перерос во что-то большее, во что-то родное и незаменимое, без которого уже будет не так, без которого уже будет сложно и невозможно.
И если Чонгук смело признался в этом себе и даже поныл по этому поводу Наму, который, кстати, поржал со своего друга, но после серьёзно посоветовал действовать, то Тэ признаваться в своих чувствах альфа пока боится, ещё не время, да и… Да, Гук просто трусит. Тэхён так близко, но после признания сможет отдалиться, или вообще исчезнуть. И пусть с первой их встречи Ким немало так изменился, стал более открытым, перестал зажиматься и чего-то бояться, опасаться, стал более разговорчив, а на его лице всё чаще и чаще стала появляться искренняя улыбка. Но всё равно омега пытается держать между ними некую дистанцию. Оно и правильно: ведь Гук сам предложил дружбу, а друзья ведь не хотят поцеловаться и не хотят не отпускать друг друга из крепких объятий, да и вообще отпускать, как например, этого желает Гук. Желания его поистине милые и невинные, но они могут лишь спугнуть и так с трудом доверившегося ему Тэ и усугубить ситуацию.
Поэтому Гук умело прячет свои рвущиеся наружу чувства и старается вести себя как обычно. Но что-то идёт не так, когда учитель сперва объявляет о совместных проектах и называет их в одну пару, а после видит уж слишком довольного и радостного Ким Тэ, который чуть ли не светится от счастья.
«Приплыли…» — проносится в голове у Гука, когда сердце начинает биться с удвоенной скоростью, а Тэ уж слишком быстро оказывается запредельно близко и в следующую секунду резко подаётся вперёд и обнимает.
Всё вокруг будто замерло, остановилось и вовсе перестало существовать, оставляя лишь тепло чужого тела и такое робкое и тихое «я так рад, что нас поставили в одну пару» куда-то в шею альфе. Но последнее слово звучит совсем не так, как должно, оно звучит в другом значении, не в том, в каком должно было.
Пара — так запретно-желанно и так неосуществимо. И вот тогда у обоих что-то с характерным звуком рушится и осыпается где-то внутри, потому что Гук обнимает в ответ и шепчет «я тоже», а у Тэхёна пропадает всякое желание отстраняться, а на его место приходит желание никогда не отпускать, и ведь у Гука всё аналогично.
Их, из их маленького мира, возвращают на место восторженные возгласы одногруппников, заставляя Тэ резко отпрянуть от погрустневшего Чона. Альфа разочарованно вздыхает и, подхватив под руку смущённого и покрасневшего Тэ, выводит их из аудитории, направляясь по коридору в сторону лестничного проёма. Ким плетётся позади, поэтому не сразу замечает, как они оказываются на крыше учебного заведения.
Чонгук мягко улыбается на вопросительный взгляд, и говорит, что это его любимое место, потому что здесь тихо и можно побыть наедине, не боясь, что тебе кто-то помешает. Тэхён согласно кивает и подходит ближе к краю, подымая голову к небу и прикрывает глаза от ярких лучей солнца. Альфа тогда думает, что перед ним стоит сам ангел, такой невинный, нежный, такой красивый и нереальный. Все мысли вмиг покидают голову, но лишь одна, самая громкая, остаётся светить большими красными буквами — «я влюбился». И тут нет никаких «кажется», потому что Гук уже знает наверняка, потому что ему незачем это проверять или как-то доказывать. Он это чувствует сердцем и душой, его нереально тянет к этому омеге, и он не сопротивляется, он уже знает наверняка, что если Тэхён вдруг уйдёт, покинет его, то Чон уже не сможет без него, ему будет больно, будут болеть те самые душа и сердце, будут звать обратно, будут желать постоянного присутствия рядом этого русоволосого омежки.
Тэ боится открыть глаза и взглянуть на рядом стоящего альфу, потому что чувствует его проницательный взгляд кожей, а сердце ощущает его близкое нахождения, начиная биться быстрее, говоря само за себя и лишь потверждая вердикт души — «кажется, я влюбился». Но вот как раз у Тэхёна присутствует это чёртово «кажется», потому что это чувство ему никогда не было знакомо, он его не знает, оттого и побаивается и если кто-то поможет ему перебороть этот страх, то Тэхён скажет наверняка: «я влюбился».
Они ещё долго стоят вот так: один с закрытыми глазами, ощущая другого на интуитивном уровне, а второй — никак не может оторвать взгляд от первого, запоминая каждую черту юного омеги. А когда взгляд падает на ноги, то невольно подцепляет развязанный шнурок кед, а с губ срывается смешок, тело само подаётся вперёд, а руки избавляют от этой проблемы, ловко завязывая непослушный шнурок. Гук встаёт на ноги и поправляет неаккуратно уложенный воротник белой кофты, при этом прохладные пальцы случайно касаются нежной кожи шеи омеги, заставляя того испуганно вздрогнуть и распахнуть глаза, перед которыми так удачно оказываются глаза Гука.
«Сердце, почему же ты так реагируешь именно на него?…» — вопрос, ответом на который послужило только эхом раздавшееся «бабах-бабах», где-то с левой стороны груди. Тэхён громко сглатывает и наконец-то отводит взгляд, невнятно бормоча о том, что скоро начнётся пара и ему нельзя на неё опаздывать, а после спешит к выходу, слыша позади: «сегодня после пар идём в кафе, ведь нам нужно сделать совместный проект». Тэхён выкрикивает «хорошо» и сбегает как последний трус, оставляя Гука одного с влюблённым сердцем и улыбкой до ушей.
***
Как и договаривались, парни встречаются после пар у выхода из универа и направляются в кафе, где по словам старшего «просто бомбезные шоколадные кексы», которые Тэ должен обязательно попробовать. Доходят они довольно быстро, а после усаживаются за дальний столик в углу. Кафе оказывается очень уютным, народу здесь немного, а значит — им никто не будет мешать
наслаждаться временем друг с другом делать проект. К ним буквально сразу же подходит молоденький омежка-официант, спрашивая о их заказе, при этом приторно улыбаясь Гуку, стараясь флиртовать с ним. А Чон-падла-этакая-Чонгук приветливо ему улыбается и заказывает те самые шоколадные кексы с порцией их фирменного какао.
— Вам как обычно, очень сладкое какао? – лепечет официант и буквально пожирает взглядом Гука.
А Тэхёну блевать охота, а ещё выцарапать этой швабре её намалёванные глазищи, ибо «фу противно» и «чё эта швабра так пялится на Гука?». И пусть Тэ ещё не понял, но он однозначно ревнует, хоть и старается это скрыть от виновника этих эмоций. Но вот сложенные на груди руки, надутые губки и отвёрнутая в сторону от альфы голова — сдают его с потрохами, заставляя Гука отпустить смешок и улыбнуться уж очень милому виду омеги. Чонгук быстро кидает сухое «да, как обычно» хмыкнувшему работнику, при этом не сводя взгляда с надувшегося КимТэ.
— Эй, ты что делаешь? – удивлённо спрашивает Тэ, когда брюнет встаёт со своего места и присаживается уж очень близко рядом с ним, да так, что их бёдра соприкасаются, что невольно смущает омегу и заставляет отвести взгляд, потому что Гук уж больно пристально смотрит, при этом мило улыбается.
— Так будет удобнее работать, – пожимает тот плечами и достаёт из своего рюкзака ноутбук, включая его.
— А ты часто здесь бываешь, что официанты уже знают какой какао ты любишь? – решается спросить Тэхён, так, между прочим и чтобы не молчать, пока ноут загружается.
— Довольно часто, почти каждый день. Так как готовить я особо не умею, то приходится есть в кафе, а это мне сразу понравилось, тем более оно недалеко от моего дома, а большой плюс ему придают кексики.
— Даа, с готовкой у тебя не самые лучшие отношения. И ты так часто говоришь про эти кексы, что мне уже не терпится их попробовать. Неужто они и впрямь такие вкусные? – прищуривается омега, пододвинувшись ближе к сосредоточенному альфе, уже что-то вбивающему в поисковик интернета.
— Ты не представляешь насколько, – улыбается Гук, и слишком неожиданно и резко поворачивает голову, чуть ли не соприкоснувшись носом с носиком Тэ.
Они так и замирают в этом романтичном положении, смотря прямо в глаза друг другу. Но есть же такие противные люди, которым бы всё испортить. Возвратившийся омега-официант уж больно громко ставит на стол две тарелочки с выпечкой и две чашки с горячим какако, при этом недовольно фыркает и противно произносит: «Ваш заказ, господин». Гук коротко кидает «спасибо», даже не удосужившись взглянуть на омегу, всё так же смотря на Тэ, который сначала смущается, а после нахально смотрит на официанта, придвигаясь ближе, и мило улыбается Чону, как бы показывая своим видом, что «даже не пытайся привлечь его внимание, швабра, хер у тебя выйдет, ибо он мой». И пусть мозг ещё не успел этого понять, но вот сердце уже давно всё поняло и решило править ситуацией.
Когда тёмноволосый омега соизволивает наконец уйти и оставить их одних, до Кима начинает доходить, что они находятся уж слишком близко друг другу, а горячее дыхание альфы приятно щекочет его щеку. Тэ вмиг смущается из-за сложившейся ситуации и пытается отодвинуться, но вот рука альфы, что так удачно опустилась на его плечи, не даёт и шанса этой жалкой попытке. Тэхён хочет что-то спросить или хотя бы возразить, но оказавшаяся возле его губ ложечка с кусочком кексика заставляет его замолчать, а растянутые в улыбке губы — неосознанно приоткрыть рот и съесть с ложечки сладость. Это впервые, когда Гук кормит омегу, а последний не язвит при этом и послушно принимает из его рук еду. И это так… Приятно и малость даже романтично, что Тэхён жмурит глаза от удовольствия и вновь раскрывает рот, прося покормить его ещё. Чонгук смеётся и отламывает ещё кусочек от кекса, поднося ложечку к чужим губам, но не доносит до конца, а дразнит и съедает сладость сам.
— Ммм, как вкусно-то.
— Йа! Так не честно! – не получив желаемого, возмущается Тэхён, а после окунает пальчик в шоколадный крем и мажет им щеку Чона, заливисто смеясь.
— Ах ты! А ну держись! – восклицает Чонгук, и в следующую секунду уже на щеке омеги красуется кусочек крема, а на лице старшего сияет довольная улыбка.
Они несколько секунд смотрят друг на друга, а после взрываются громким смехом, пугая редких посетителей заведения. У обоих щёки измазаны в креме, и детская радость в глазах сияет, а ещё что-то тёплое и до жути приятное растекается в груди. Гук уже знает, что это за чувство, а Тэ лишь начинает догадываться о нём.
Успокоившись и отдышавшись, парни стирают крем с щёк (Гук, конечно же, помогает в этом Тэ, ибо «да левее, нет чуть выше. Айщ! Дай помогу», при этом заставляет омегу покраснеть от того, что его палец слишком близко проходится рядом с верхней губой) и принимаются уже спокойно доедать свой обед, обсуждая идею своего проекта. А когда всё съедено, а какао выпито, парни принимаются за саму работу.
Заканчивают они довольно поздно, когда на улице уже стемнело и зажглись уличные фонари. А всё потому что «Гук-а, а я человек ложка-нос. Правда смешно?» и «Тэхён-а, у меня плечики затекли, сделай мне массажик» и ни один, ни второй не против таких моментов, им хорошо и весело вместе, а значит проект может и подождать, тем более его сдавать аж через неделю, успеют ещё. И вообще, кому нужен этот идиотский проект, когда задорное: «Гук-и, а давай наперегонки, проигравший покупает мороженое», а в ответ — не менее весёлое: «Ну держись! Ах, и да я люблю шоколадное мороженое». А в итоге всё равно приходится покупать мороженое Чону, потому что, ну как можно не поддаться этому милому ребёнку, который с такой радостью кричит чуть ли не на всю улицу о своей победе и буквально прыгает на месте.
Прохладное мороженое приятно охлаждает разгорячённые после «марафона» тела, даря блаженство и сладкое послевкусие на языке. Тэхён с довольной лыбой на всё лицо поедает своё мороженое, политое сиропом со вкусом латте (удивительно, как вообще такое придумали?) и совсем не замечает влюблённого взгляда идущего рядом альфы. Один уже по уши влюблён, второй — только начинает это понимать, и самое главное — принимать.
В такой уютной атмосфере парни доходят до дома Кима, и за это время омега уже успел съесть своё мороженое и пару раз испачкать им альфу, когда пытался им его же и накормить. Они долго стоят молча, никак не решаясь что-либо сказать, или уйти. Первым всё-таки решается Гук, он ведь альфа, по природе должен быть решительнее.
— Тэхён-а, спасибо тебе за прекрасный вечер. Мне впервые было так хорошо и весело с кем-то.
— Мне тоже. Это было замечательно, – кивает омега и слегка улыбается, а после всё-таки решается спросить то, что его мучает целую дорогу: – Мы ведь завтра тоже пойдём в кафе? Нам ведь проект нужно доделать и…
— Конечно, пойдём и завтра, и послезавтра, каждый день, – резко перебивает Гук, заметив запинку младшего и его слегка смущённый взгляд, понимая к чему тот клонит. – И дело тут не в проекте, если ты об этом переживаешь, мне нравится проводить с тобой время, нравится говорить с тобой обо всём на свете, видеть твою настоящую улыбку и слышать твой смех. Поэтому мы будем ходить с тобой в кафе, а ещё я ведь обещал сводить тебя в кино. Я хочу ещё показать тебе множество классных мест, где я люблю бывать. Так что готовься терпеть мою персону 24/7, – широко улыбнувшись на засверкавшие в восторге и в предвкушении глаза омеги, Чон нежно треплет того по светлым волосам, слегка задержав на них ладонь.
— Какое заманчивое предложение, однако. Но ведь и тебе придётся терпеть меня не меньше. Готов?
— Тебя я готов терпеть сколько угодно, хоть целую вечность. Но сейчас тебе уже пора домой, уже слишком поздно. Увидимся завтра в универе. Сладких снов тебе, Тэхён-а, – обворожительно улыбнувшись, Гук по их традиции обнимает на прощание омегу, задерживая объятия дольше положенного.
И дождавшись когда Тэ смущённо скажет «сладких» и скроется в подъезде, Чонгук неторопливо пойдёт домой с глупой улыбкой на всё лицо и приятным ощущением в области довольного сердца.
У Тэхёна-то сердце норовит уже в который раз сломать рёбра к херам и выпрыгнуть наружу, чтобы лично сказать тугодуму-хозяину, что тот влюбился, олух такой. А Тэ уже и сам осознаёт, что чувства у него к Гуку давно не слабые, и уж тем более не дружеские. Тут что-то большее, что в разы приятнее. Вот только есть одно большое «но»: Тэхён — раб, а Юнги никогда не позволит ему быть счастливым, и уж тем более — любимым. Юнги и есть то непреодолимое «но», из-за которого ничего у них с Гуком быть не может. Вот только Шуга уже как больше недели не объявлялся даже дома, значит, пока можно позволить себе чуточку расслабиться, но никак не забыть о нём, ведь если тот хоть что-то узнает о них с Чонгуком, Тэхёна, как и его родителей в ту же секунду сотрут с лица земли, так как одним из условий, которое стоит на втором месте после всецелой покорности, является запрет омеге встречаться с кем-либо. И сейчас Тэхён рискует своей жизнью, давая волю сердцу и покоряясь уже ему, которое желает, требует дать волю этому зарождающемуся в нём чувству.
