*flashback*
— Малыш, как же я соскучился по тебе, – раздаётся ласковый голос с самого порога, а после показывается его обладатель, с широкой улыбкой и большим пышным букетом белых пионов. — Юнги-я! Наконец-то ты пришёл, но ты опоздал на целую неделю, а я, между прочим, ждал тебя, – обиженно произносят тому в ответ, дуя губки и складывая руки на груди. — Ну, малыш, ну не злись, ты ведь знаешь, как у меня много работы. Но теперь я больше никогда не оставлю тебя так надолго, – нежно произносит Юнги, подходя к больничной койке и присаживается на её край, кладя букет на тумбочку и берёт руки омеги в свои, трепетно целуя их тыльную сторону. — Обещаешь? — Клянусь. Простишь? — Уже простил, ты ведь знаешь, что я не могу долго злиться на тебя, – говорит Хосок и ярко улыбается, потому что Мин подаётся вперёд и сгребает его в объятиях, поглаживая ладонями по спине. — Как же ты дорог мне, моё солнце. — И ты мне, Юнги-я. Такие моменты бесценны, потому что Юнги редко бывает в мило-хорошем настроении. Обычно альфа вечно чем-то раздражён и зол и тогда он срывается, на Тэхёна-то понятно, но он даже срывается на Хо, без причины обижая омегу не слишком лестными словами. Поначалу Хосоку было до глубины души обидно, ведь в чём он провинился-то? Но после… А после он понял, что Юнги делает это не со зла, просто не может сдержать свой пыл. В такие моменты Хосок всегда находится рядом, крепко обнимает и поглаживает по высветленным волосам. И это действует. Юнги смягчается, обнимает в ответ и шепчет виноватое «прости». Хо прощает, ведь нет смысла злиться, когда альфа говорит это со всей искренностью и виной. Хосок слабак, раз до сих пор не сбежал, не разорвал эти странные отношения, делящиеся на виноватое «прости» после обидных слов и на грубый секс после. Но Хосок не слабак, слабак бы не выдержал бы всё это, а давно бы сломался, скончался и убежал. Хосок сильный, а ещё глупо влюблённый в этого жестокого альфу. Любой другой не стал бы мириться с тем, что у твоего парня дома живёт его омега-раб, а Хо смирился, хоть и не сразу, хоть и пытался как-то уговорить Юна отпустить бедного парнишку, но после***
С того дня прошла ещё одна неделя и только вчера омегу выписали и тот наконец-то смог поехать домой. Юнги, конечно же, помог ему доехать до дома, но как только довёз его до подъезда — тут же уехал, сказав, что у него срочное дело на работе, и пообещал заехать завтра, то бишь сегодня. Омега ждал старшего с самого утра, наивно предполагая, что этот день они проведут вместе, он даже приготовил вкуснейший обед, который уже давно остыл и потерял свой вкус, потому что на часах уже шесть вечера, а Юнги так и не приехал, даже на звонки и смс не отвечает. А Хосок всё ждёт, надеется, хоть и понимает, что это бессмысленно, но поделать с собой ничего не может. Уже окончательно отчаявшись, Хо накидывает на себя тёплую вязаную кофту кремового цвета и выходит из квартиры, решив прогуляться по вечерним улочкам Сеула, чтобы хоть как-то скрасить свой неудачный день. На улице хорошо, не тепло, конечно, но и «холодно» это не назовёшь. Лёгкий ветерок слегка продувает сквозь лёгкую кофту, но омегу это не останавливает, он медленно продолжает шагать по узкой улочке, наблюдая, как небо постепенно окрашивается в красные и оранжевые тона, как солнце прячется за горизонтом и как город постепенно окутывает темнота. На улице зажигаются фонари, освещая своим тусклым жёлтым светом дорогу редким прохожим, которые, как и Хо, решили прогуляться, или тем, кто спешит с работы домой, дабы побыстрее оказаться в её тепле или в объятиях своих любимых. У Хосока есть первое, но никак не второе. Они с Юнги никогда просто так не сидели и не обнимались, не смотрели вместе фильм, расположившись на удобном диване в гостиной, никогда не готовили вместе на кухне и никогда просто так не сидели и не разговаривали ни о чём. Ничего этого не было, как и обычных романтичных свиданий. Юнги редко что-то ему дарил, лишь на большие праздники букет цветов и какую-то дорогую безделушку, водил в дорогущие рестораны, а после грубо трахал у себя дома. И так каждый праздник. Хо не нужно ничего из этого, ему лишь нужен любимый человек рядом, который будет его любить, дарить нежность и ласку. Но с Юнги у него этого никогда не будет. Хосок смирился с этим и больше не пытается изменить альфу, ничего не выйдет. Свернув направо, Хосок оказывается перед небольшим магазинчиком со свежей выпечкой, который так и манит своими запахами прохожих. И Хосок не удерживается, заходит внутрь. Желудок требует сладенького, а душа его поддерживает. На многочисленных полочках разложены всевозможные виды вкусной выпечки, что так и манят скупить её всю и попробовать на вкус. Глаза разбегаются от огромного выбора, а желудок уже урчит, требуя купить хоть что-то. — Бери с повидлом, они здесь самые вкусные, – раздаётся чей-то приятный голос сзади, что заставляет омегу вздрогнуть от неожиданности и отдёрнуть уже протянутую руку к булочкам. Развернувшись лицом к обладателю голоса, Хосок сначала сильно удивляется, а после радостно улыбается. — Чонин-а, как же я рад тебя видеть! — И я рад повстречать тебя, Хоби, – улыбается в ответ Чонин и треплет Хо по рыжим волосам. — Но что ты тут делаешь, разве ты не живёшь с Кенсу в другом районе? – недоумевающе спрашивает Хосок, глядя на своего старого лучшего друга, с которым не виделся с самого выпуска Чонина из универа. Ким Чонин — симпатичный альфа, что на два года старше самого Хосока. Во времена учёбы эти двое были не разлей вода, но два года назад Чонин выпустился из универа и переехал со своим женихом в другой район. Хосок неимоверно скучал по другу, ведь они дружили с самого первого года обучения Хо в универе, то бишь три года. А сейчас, встретив друга спустя два года, Хосок не может поверить в своё счастье. Ну хоть что-то приятное за день! — Всё верно, мы с Кенсу живём в соседнем районе. Просто мой беременный супруг захотел сахарных булочек, а такие продаются только в этой пекарне, – неловко улыбается Ким и берёт с полочки те самые сахарные булочки, положив их в кулёчек. — Супруг? Беременный? Тааак, Ким Чонин, ты просто обязан мне всё рассказать и в мельчайших подробностях, – прищуриваетсяя Хосок, коварно улыбаясь. — Тогда бери свои булочки и пошли. Я проведу тебя до дома и по пути всё расскажу. Ты ведь всё там же живёшь, это ведь недалеко отсюда? Получив согласный кивок, Чонин говорит, что подождёт омегу на улице и покидает пекарню, не забыв заплатить за покупку. Ещё ярче заулыбавшись, Хо хватает посоветованные альфой булочки с повидлом и бежит на кассу оплачивать товар, а после выбегает на улицу, подхватывает альфу под руку, и тащит того в сторону своего дома. Всю дорогу Хосок без остановки расспрашивает старшего о том, что случилось с ним за эти два года. Омега успевает и обидеться на друга за то, что тот не пригласил его на свою свадьбу, успел обрадоваться, поумиляться и посожалеть, потому что Кенсу (супруг Чонина, на четвёртом месяце беременности) ведёт себя порой как капризный ребёнок, а потом резко меняется на стервочку, портя нервы молодому мужу. Хосок в свою очередь рассказывает, что встретил своего альфу, что счастлив вместе с ним, и что у него всё просто замечательно. Врёт. Безбожно врёт. Вот только кого он пытается убедить в этом: Чонина или себя? Чонин вроде поверил и даже поздравил друга, а вот себя обмануть не получилось. Когда настало время прощаться, парни, как в старые добрые времена, обнимаются на прощание, а Хосок ещё и выпрашивает новый телефон альфы, говоря тому, что его остался прежним. Друзья обещают созвониться и договариваются на выходных пойти погулять в парк, вместе с Кенсу и парнем Хо, но омега говорит, что его парень очень занят и не сможет прийти, но сам Хосок обязательно придёт. Окончательно попрощавшись Чонин отправляется в обратную сторону от дома младшего, а последний к своему подъезду, глупо улыбаясь и вспоминая весёлые времена вместе с Чонином и Кенсу, и даже не сразу замечает приближающуюся фигуру сзади.***
— Хосок! – окликает до боли знакомый голос, что заставляет омегу замереть на месте, а после радостно обернуться к своему парню. — Юнги, я… Звонкая пощёчина прерывает речь младшего и заставляет в ужасе уставиться на злого Мина, который свирепо прожигает омегу взглядом, сжимая руки в кулаках. — Ты шлюха, Чон Хосок, самая настоящая шлюха, таскающаяся за альфами. Что, так нравится, когда тебя ебут? А я уже не удовлетворяю? Ха, быстро же ты остыл ко мне. А я-то думаю, почему твой запах изменился, почему в моём любимом персиковом аромате стали появляться нотки мяты. Ты, блядь, трахаешься со всеми подряд, что так легко променял меня на ёбыря получше? Звонкая пощёчина вновь сотрясает вечерний воздух, только теперь она прилетает в адрес Юнги, а Хосок сжимает у груди горящую ладошку и поджимает трясущиеся губы. — Не думал я, что ты такого мнения обо мне. Неужели за эти два года ты не познал меня? Неужели ты думаешь, что я на такое способен? Ты всегда был жесток. Ты слишком жесток, Юнги, и тебе нужно что-то с этим делать. И я не говорю уже о себе, мне жаль Тэхёна, которому ты губишь жизнь. Ты держишь парня у себя дома, как раба, хоть мог давно отпустить его. Мне больно осознавать то, что я не смог изменить твою жестокую натуру. Ты ведь не такой, но почему-то упорно продолжаешь так себя вести, грубо обращаешься со мной и мучаешь бедного парнишку. А это… Это было последнее, что я стерпел от тебя в свой адрес. Прощай, Мин Юнги, – из глаз льются неконтролирумые слёзы, обжигающие покрасневшую щеку, но Хо продолжает говорить уверенно, не боясь смотреть в чёрные глаза напротив, в которых когда-то нашёл счастье, но так скоро его потерял. Развернувшись, Хосок быстро уходит, не давая сказать Юнги и слова, но перед самым закрытием парадной двери тихо произносит: — Я благодарен тебе за то, что ты подарил мне хоть одно счастье, которое я сберегу. Хлопок железной двери как молотом по голове и ножом в сердце. Юнги стоит не шевелясь, прокручивая в голове их разговор, слова Хосока, и вспоминает его глаза. Глаза, которые никогда не врали ему. И последние сказанные омегой слова. Нет. Юнги не позволит всему этому так закончиться, ведь альфа долбоёб, который, как самый настоящий кретин, осмелился подозревать своё солнце в несовершённой измене. Юнги — мразь, и он только сейчас это осознаёт, со злобой пиная ногой мусорный бак и клянётся, что чего бы ему этого не стоило, но он вернёт свою омегу. Ведь не может же второй раз самый дорогой ему человек бросить его? Не может же вновь причинить такую же боль, как в детстве? Не может же вновь раскромсать его сердце и бросить его, как тогда, когда его бросил папа, оставив гнить в богом забытом детском доме? Маленький Юнги ревёт навзрыд, а взрослый материт весь свет, потому что он — мразь, которая причинила боль своей омеге, сказал то, что убило их обоих и сделал то, что доконало их. Юнги вернёт Хосока любой ценой, только цены у него другие, а надломленный маленький Юнги говорит совершенно абсурдную идею и заставляет воплотить её в реальность, но перед этим сподвигает Мина расслабиться и напиться, а после пойти к своему дому, куда как раз в это время должен был вернуться Тэхён. А за парадной дверью по её железной поверхности медленно скатывается вниз надломленный и разбитый Хосок, прикрывая ладошкой рот, а вторую укладывает на пока ещё плоский животик. То счастье, что подарил ему Юнги, оно единственное и пока ещё совсем крохотное, но Хо обязательно его сохранит и вырастит в своей любви, отдавая всего себя малышу. Но уже без Юнги, ведь такого он простить никогда не сможет.