Save me

— Чёоооорт! – завывает омега, переворачиваясь со спины на живот и утыкается раскрасневшимся личиком в изрядно помятую подушку.       Вот только делает ещё хуже. Она вся пропитана сладким ароматом его альфы. Чёртовый латте с корицей забивает все лёгкие парня, заставляя дышать лишь им. Задыхаться. И сходить с ума. Всё тело горит адским пламенем, а от сильного возбуждения хочется кричать, скулить и делать совсем греховные дела. В воздухе в комнате до сих пор витает слившийся воедино аромат латте с корицей и ванилью со взбитыми сливками. Сладко. Слишком сладко, настолько, что у многих бы зубы свело от такого перебора. Но не у них. Не у этой пары, которая насквозь пропитана этой смесью ароматов, и которая дышит им. Дышит друг другом.       Русоволосый отчаянно стонет, сжимая в кулачках белую помятую простынь, которая уже насквозь промокла его природной смазкой. Как же тяжело и просто невыносимо быть без альфы в течку! Тэхён это уже познал на собственной шкуре, когда час назад Чонгук покинул его, срываясь на какую-то дурацкую встречу директоров компании отца, главой которой ему предстояло стать. Альфа всё время беспрерывно извинялся перед своим парнем за то, что вынужден покинуть его в таком состоянии, но остаться просто не мог, ведь этим ему придётся заниматься в будущем, дабы зарабатывать на жизнь и обеспечивать их с Тэхёном. И Тэ всё прекрасно понимает, даже слабо улыбнулся Чону на его нежный поцелуй в щёчку перед уходом. Но вот разум-то его всё прекрасно понимает, а тело жаждет альфу и ничего с этим омега поделать не может.       Течка длится уже третий день и проходит она весьма… жарко. Настолько, что молодая пара практически не вылезает из кровати. Альфа же пытается изо всех сил помогать своему омеге, уменьшая его боль, заменяя ту на незабываемое наслаждение, он даже в институте отпросился, чтобы всё время проводить со своим парнем, у которого первая в жизни течка, причём очень бурная такая. И если поначалу Тэ жутко краснел и смущался всему этому, то уже на второй день он далеко и надолго закинул все эти предрассудки далеко в шкаф, каждый раз отдаваясь своему альфе, когда возбуждение накатывало вновь. Гука нет всего час, а выдерживать его отсутствие просто невыносимо. Таблетки, притупляющие боль во время течки, которые любезно предоставил ему Чимин, нифига не действуют.       Жарко. Безумно жарко. А ещё адски больно и тело всё горит. Особенно там, внизу, там где с задницы льёт и член кровью налит, чуть ли не к животу прижатый. А ещё Тэхёну ужасно стыдно, потому что он обратно переворачивается на спину и стягивает с себя полностью мокрые домашние штаны. Зажмурив до звёздочек глаза, омега несмело накрывает ладонью член и сжимает его несильно у основания. Томный стон слетает с его искусанных губ и парень набирается смелости, плюя на всё, потому что терпеть нет больше мочи, а свои грехи он ещё успеет вымолить в церкви или у Гука, за то что трогал себя, когда его не было. Вот только последние мысли с яркими такими картинками с участием его парня лишь больше раззадоривают и так возбуждённого до предела Кима.       Аккуратные пальчики сжимаются в колечко на возбуждённой плоти и ведут вверх до налитой кровью головке. Сжав до побеления костяшек и так измятую простынь, Ким двигает рукой быстрее, желая как можно быстрее получить разрядку и избавиться от этого болезненного возбуждения хоть ненамного. Ему до ужаса стыдно, и всё это так неправильно, но он лишь сжимает свой член сильнее, двигая рукой резче, и боится отчего-то открыть глаза, предпочитая не видеть всего того, что он сейчас вытворяет. У него лицо красное от смущения, капелька пота стекает по виску, пропадая в вырезе футболки, губы болят от того, что омега их ожесточенно кусает, дабы не стонать так позорно-громко. Но уже в следующий миг он замирает, до хруста прогибаясь в пояснице и не сдерживает громкого слетевшего в губ стона, а перед глазами предстаёт Чонгук, разгорячённый и голый Чонгук. От таких фантазий Тэхён краснеет ещё сильнее, хотя кажется, что больше некуда. Его грудь тяжело вздымается, губы жадно ловят затхлый воздух, а по длинным пальцам стекает его собственная сперма.       Тэхёну никогда не было так стыдно. Он чертыхается и вскакивает с кровати, быстро бежит в ванную, дабы смыть с себя следы своего преступления и хоть как-то охладиться и прийти в норму. Легче, конечно, капельку стало и возбуждение чуть-чуть спало, но этой неумелой и быстрой дрочки ужасно мало для омеги. Его тело нуждается в Гуке, а сам Тэхён нуждается в своём парне не меньше. Прошло чуть больше часа, а он успел уже так сильно соскучиться по альфе. И это ощущение немного притупляет своей болью возбуждение парня. Немного.       Быстро забежав в ванную, парень стягивает с себя футболку и залезает в душ, тут же включая на всю мощь холодную воду. Тяжёлые капли бьют по разгорячённой коже плеч и спины, давая возможность вздохнуть с неким облегчением. Холодно. Вот прям капец как холодно, ибо вода та ледяная, но Ким и не думает делать её теплее, продолжая упорно стоять под струями холодной воды и стучать зубами, ведь он уже успел замёрзнуть. Потому что так ему хоть капельку легче и проклятое возбуждение ушло. Но. Ненадолго. Тэхён воет волком, когда ощущает, что его тело охватывает жар, коленки подгибаются и из задницы опять льёт. Его подрагивает и пробивает дрожью до самых пальчиков. Возбуждение больно давит на все нервы, а член вновь наливается кровью, заставляя омегу в бессилии ухватиться за стену, до боли закусывая губу.       Он скулит и лбом утыкается в прохладный кафель, закрывая глаза и пытаясь думать о чём-то отвратительном. А потому Тэ и не замечает, как дверь в ванную открывается и закрывается обратно. Приходит он в себя лишь тогда, когда ощущает сильные руки на своей талии и в прямом смысле мокрый поцелуй на шее. Омега в ужасе распахивает глаза, но тут же расслабляется и невольно прижимается спиной к крепкой и на удивление голой груди альфы, когда в нос бьёт такой родной запах латте с корицей. — Прости, малыш, что так долго. Просто эти старые пузатые дяденьки уж слишком много о себе возомнили, вот и пришлось их поставить на место, – шепчет Гук и ведёт губами ниже, спускаясь к плечам омеги, оставляя россыпь новых засосов. — Н…Ничего… страшного. Главное, что… что ты теперь… рядом… – у Тэхёна голос охрипший, а тело пробивает новая дрожь, когда руки альфы спускаются на его ягодицы и ощутимо сжимают их. — Но я погляжу, что ты успел поразвлекаться, пока меня не было. Вот только следы своих преступлений забыл убрать с кровати, – в голосе слышится усмешка, а в глазах недобрые искорки пляшут, когда Чон поворачивает к себе Тэхёна лицом и вжимает того спиной в прохладный кафель, прижимаясь к нему, чем вызывает стон, слетевший с уст Тэ. Ведь контраст температур. Ведь Гук уже полностью раздет и возбуждён не меньше младшего. — Я… Я… Гук… Я… – страх и жуткое смущение отображаются на лице Кима и он в испуге прижимается ближе к альфе, обнимая его руками за шею, потому что боится. Жутко боится, что Гук уйдёт от него после этого омерзительного по мнению самого омеги поступка. Глупый. — Прости. Прости, что не вернулся раньше и заставил тебя страдать и нуждаться во мне. Я исправлю это, – Гук ухмыляется, а его глаза чернеют, отражаясь похотью.       Альфа подымает голову Тэхёна за подбородок и впивается в его губы, сминает, ласкает, врывается своим языком в чужой рот и сплетается с языком младшего, с наслаждением ловя его томный стон. Подхватив омегу на руки, Чонгук покидает душевую, а вскоре и ванную, направляясь в спальню, продолжая целовать своего парня, отчего тот хватается за него, словно за спасительный круг, прижимается всё ближе, и глаза отчего-то боится открыть. Чонгук аккуратно опускает Кима на кровать и нависает сверху, наконец разрывая поцелуй. И пофиг, что они оба мокрые, сейчас это совсем не важно. Он ладонью нежно проводит по покрасневшей щёчке, призывая младшего открыть глаза. И тот открывает их, боясь и отчего-то пряча взгляд. — Эй, малыш, ну ты чего? – Чонгук улыбается ласково и смотрит с нежностью, любовью, оглаживая большим пальцем щёчку омеги. — Я… Мне… Мне стыдно перед тобой, что я такое делал… – Тэхён вновь зажмуривается и краснеет ещё сильнее, когда его член случайно задевает член альфы.       Ким лицо в ладонях прячет и сжимается весь, на что слышит добрый смех и ощущает нежный поцелуй в лобик, а после как его ладони перехватывают ладони побольше, а длинные пальцы переплетаются с его. Наклонившись, Чон вновь целует свою пару, только на этот раз более трепетно, но с желанием. И это действует, словно успокоительное. Омега расслабляется и поддаётся, отвечая на поцелуй. — Во-первых, в этом нет ничего постыдного. Во-вторых это я виноват, что тебе пришлось поласкать себя, чтобы снять боль, которую должен снимать я. Поэтому забудь об этом и дай мне помочь тебе, – Чон отстраняется и ласково целует запястье омеги, срывая с его уст судорожный вздох.       Завороженно кивнув, Тэхён жутко смущаясь, но всё же позволяет альфе раздвинуть его ноги своим коленом. Тэ откидывается на простыни, а Гук просто откидывается, ведь, мать вашу Джуна, ему срывает все тормоза при виде такого омеги. Смущающийся и одновременно ужасно сексуальный Тэхён пробуждает в нём дьявола. Дьявола похоти и разврата, которого Чон пытается удержать в себе, не дать тому вырваться наружу и овладеть им. Но поздно. Он вырвался. Вырвался с первым томным стоном его омеги. С первым робким «Пожалуйста, Гук-и». С первым застеленным возбуждением взглядом, смотрящим так умоляюще Гуку прямо в глаза. Но этот дьявол не сможет причинить боли тому, кого так беспамятно любит его хозяин.       Чонгук наклоняется и целует Кима в губы, заставляя того забыться в жадном поцелуе и обхватить его за шею руками, прижимаясь с болезненной нежностью, когда Чонгук медленно, чтобы не причинить боли, стал медленно входить в жаждущее тело омеги. Даётся с трудом и туго, пусть и омега достаточно растянут из-за почти непрерывного секса два дня подряд и смазка льётся, стекая по молочным бёдрам, пачкая постель, но Тэхён всё же остаётся до ужаса узким и тугим. Чонгук рычит и толкается на всю длину, замирая и начинает зацеловывать и так зацелованную шею. Но Тэхён не даёт, он сам двигает бёдрами навстречу, побуждая старшего начать двигаться и смущённо прикусывает губу, при этом не прерывая зрительного контакта со своим парнем. И вот тогда Чона кроет по-настоящему, его внутренний дьявол рычит, а альфа начинает толкаться в тело омеги, отчего последний стонет во весь голос и срывается на крики, когда Гук задевает в нём чувствительную железу.       Шея, плечи и грудь омеги быстро расцветают новыми засосами, метками, пока Гук быстро совершает фрикции, рыча и сжимает в руках тонкую талию. У Тэхёна член почти к животу жмётся от возбуждения и смазкой истекает, а в нём быстро движется член его альфы. И это так правильно, так хорошо, что в груди всё сжимается, разливается теплом, а сам Тэхён тянется к своему парню за поцелуем, желая получить дозу любви. И он её получает. Поцелуй нежный, трепетный, с любовью, теплом и чем-то таким секретным, интимным, только между ними. И, кажется, Тэхён сошёл с ума. Его мир взрывается яркими красками, фейерверками разлетается, а тело прошибает крупная дрожь. Тэхён громко стонет имя альфы и прижимается всем телом, что дрожит, а лёгкие забиваются вновь смешавшимися в бешеный коктейль ароматами. У Чонгука вырывается утробный рык и он проникает в тело омеги сильнее, глубже, каждым толчком проходясь по простате.       Взрыв. Взрыв, что оглушает обоих. Тэхён кричит имя альфы, кончая, содрогаясь всем телом и распадается на миллиарды частичек удовольствия. Он прижимается отчаянно к губам альфы и не даёт ему покинуть своего тела, обвивая ногами за талию. Оглушающий рык тонет в жадном поцелуе, и сделав несколько особо глубоких толчков, Чонгук изливается в омегу и замирает, сжимая того в своих объятиях. Тэхён мелко подрагивает в сильных руках и протяжно стонет, когда ощущает, как внутри него набухает узел, связывая их.       Перевернувшись на спину, старший утягивает за собой омегу, укладывая на себя. Он нежно поглаживает спину своего парня, продолжая терзать его губы и с невероятным наслаждением ощущая, как тот прижимается к нему, ищет защиту в сильных руках, ласку в умелых губах и любовь в родных глазах. И находит. Уже давно нашёл. Потому что однажды Гук нашёл его, услышал его и спас, сделал своим. Спасённый и любимый. Такой нежный и только его, Тэхён сейчас жмётся к нему всем телом и подрагивает от наслаждения, что Гук в нём, что Гук - его. Улыбается сквозь поцелуй от того, что Гук его никогда не покинет. А Чон прижимает в ответ крепче и обещает это глазами, подтверждая своими губами.

***

      А через три недели Тэхён несмело скажет своему парню: «Гук-и, я… Я ну… Я, кажись, того… беременный», а Чонгук ответит: «Выходи за меня, Тэхён-а». А спустя две недели они сыграют свадьбу, на которой будут присутствовать все их близкие олухи друзья. Беременный Чимин с Хосоком, их заботливые муженьки Минсок с Юнги, вечный рукожоп Джун, успевший разбить не одну тарелку. Свадьба будет… домашней. Да, именно это определение ей будет подходить больше всего. Тэхён будет на седьмом небе, в его глазах будет сиять счастье, а также слёзы, скатившиеся в тот миг, когда на его пальчике окажется небольшое и очень изысканное золотое колечко. Его слёзы будет тут же сцелововать любимые губы его мужа, который прижмёт своего супруга и скрепит их брак поцелуем, поглаживая пока плоский животик омеги сквозь белоснежную рубашку. В тот миг Тэхён скажет, что он самый счастливый человек на планете, как бы банально это не звучало. А Чонгук лишь рассмеётся, говоря, что сделает всё, чтобы Чон Тэхён был счастлив каждый день. Тэхён поверит и не ошибётся. — Люблю, – прошепчет Гук в губы своему мужу и притянет к себе. — Люблю, – ответит Тэхён и прижмётся к своему мужу.