Часть 4
4 февраля 2018 г. в 23:41
Беата потихоньку привыкала к жизни в этом мире. Училась она быстро, и в этом ей очень сильно помогал Клопен, за что она была ему благодарна, но вот проблема с привыканием… Ей не хватало многого, к чему она привыкла у себя дома, и относилась к этому, как к само собой разумеющемуся, но чего не было здесь. Мобильные телефоны, компьютер, интернет… Здесь были проблемы даже с книгами — обыкновенными бумажными книгами. Они стоили дорого, потому что печатные станки еще не были распространены, и книги переписывались вручную. Покупать их было не по карману простым людям. И ее постоянно терзала тоска по матери и бабушке. Иногда, по ночам, когда Двор Чудес замолкал, она даже тихонько плакала в подушку. Как же она хотела домой!
Даже с гигиеной здесь были проблемы. Отсутствие нижнего белья она еще могла бы пережить, но… Она кривилась от отвращения, глядя на теперь уже свои подмышки — оказывается, Эсмеральда их не брила, и они заросли черным волосом. И эта волосня на ногах… Гадость какая! Наконец, она не выдержала и подошла к Клопену.
— Послушай, — сказала она. — ты можешь мне достать бритву? Желательно очень острую?
— Могу, — он нахмурился. — У тебя же есть нож для защиты от всяких уродов? Зачем тебе бритва, Эсмеральда?
— Хочу сбрить волосы на ногах. Они мне надоели! — фыркнула она.
— Желаешь быть похожей на этих знатных дамочек, которые удаляют малейший пушок со своего тела? — он вздернул брови. — Мы простолюдины, Эсмеральда, до того ли нам? У нас и поважнее проблемы есть.
— Клопен, — она умильно поглядела на него, — ну пожалуйста… Что тебе стоит?
Беата давно поняла, что Клопен не мог долго выдерживать такой взгляд и, в конце концов, сдавался. Так было и на этот раз.
— Ну ладно, хорошо, — пробурчал он. — Будет тебе бритва.
Через несколько дней он зашел к ней в шатер, неся подмышкой коробку.
— У меня для тебя подарок! — весело сказал он.
— Что это? — Клопен с удовольствием увидел, как загорелись ее зеленые глаза.
— Открой и узнаешь!
Беата кинулась к коробке и сняла с нее крышку. Внутри была опасная бритва, оселок для заточки, чаша, помазок и ремень, об который бритву надо было затачивать непосредственно перед использованием. Там был даже кусочек мыла.
— Вы что, все это у цирюльника сперли?! — с восторгом спросила она.
Клопен пожал плечами.
— Пришлось, — вздохнул он. — Ты же знаешь, мы — люд небогатый, а тут оно само в руки приплыло. Да ты не беспокойся, заработка мы его не лишили. У него, по крайней мере, еще два таких набора есть — богачей бреет.
Беата уже успела смириться с таким положением вещей. Иногда доходило до того, что не украдешь — не поешь.
Первый блин вышел комом. Беата попыталась побрить себе ноги и порезалась.
— Вот оно тебе надо, Эсмеральда? — выговаривал Клопен, забинтовывая ей ножку в чистую тряпицу. — Всю жизнь и так ходила, нормально тебе было, так стоило ли начинать?
— Стоило! — твердо ответила она и умоляюще посмотрела на цыгана. — Может, поучишь меня?
Клопен закатил глаза.
— Ладно, — сказал он. — Смотри, это делается так.
Он намазал ей мыльной пеной ножку и осторожно повел бритвой по коже.
— Натягивай кожу, бритву держи слегка под углом, веди ее против волоса. Вот так.
Две недели прошло, пока Беата научилась пользоваться такой бритвой. И только тогда она осмелилась побрить себе подмышки — там было слишком много нервных окончаний и лимфоузлов, чтобы сделать это сразу. Она очень боялась сильно порезаться, как с ногой, истечь кровью и умереть от боли. Но зато теперь она перестала себя чувствовать волосатой мартышкой.
Мыться она старалась почаще. И если утром она могла это сделать и холодной водой, то вечером обязательно нагревала себе ее побольше и плескалась в тазике. Этот мир сам по себе был достаточно грязным, так хоть ежедневным мытьем она старалась себя оградить от возможных инфекций. Это было довольно большой проблемой, потому что по улицам ей приходилось ходить босиком. А уж улицы там были прегрязные — помои выплескивались прямо на дорогу, и Беата совершенно не удивлялась тому, что в Средневековье периодически вспыхивали эпидемии чумы и холеры. Наказание Божье? Ничего подобного! Грязищу развели, вот и получите с прибором. Но сама она будет держать себя в чистоте!
Зубы Беата чистила прутиком — еще не хватало ей кариеса. Она танцевала на улицах так хорошо, что, как и говорил Клопен, ей иногда даже кидали золото. И часть этих денег она отдавала одному торговцу парфюмерией. Беата покупала у него мыло и мелкий мел для чистки зубов. Клопен поначалу смеялся над ней за это, но вскоре привык, отнеся ее новые привычки к последствиям удара по голове.
Еще одной проблемой в этом мире было отношение людей к цыганам. Цыган опасались, считали их недолюдьми, ворами и чертовым отродьем, нехристями. Последнее вообще было неправдой — уж французские-то цыгане крестились совершенно точно, чтобы избежать обвинений в ереси. Но на это почти не обращали внимания, и цыган продолжали преследовать. Когда Беата танцевала на улицах, то, помимо Джуры, рядом устраивался мальчишка-дозорный, предупреждающий о подходе солдат. Сигналом был протяжный свист. И когда он раздавался, то Беата и Джура поспешно прятались, чтобы не попадаться на глаза стражникам.
— Чертов судья Клод Фролло! — негодовал Клопен. — И когда он уже оставит нас в покое?!
Беата частенько видела судью, когда он ездил по улицам на своем черном жеребце. Судья приводил цыган в трепетный ужас, и они пугали его именем своих детей, когда те переставали их слушаться. А у Беаты, почему-то, сердце начинало колотиться сильнее, когда она видела строгую осанистую фигуру Клода Фролло в его постоянной черной сутане из бархата. Судья выглядел холодным, неприступным, весь его вид излучал высокомерие и надменность. Когда он гордо, словно он был королем этого мира, шествовал по городской улице — а бывало и такое, — Беата думала, что в жизни не видела человека элегантнее, чем он. Он не был смазливым красавчиком типа Васьки, но все равно притягивал взгляд. Черты его лица были резкими — скуластое лицо со впалыми щеками и длинным носом. Рот его был хоть и с тонкими губами, но губы эти были четко очерчены. И какой же он был высокий!
Беату всегда привлекали высокие мужчины. А его низкий густой голос! Он приводил ее в трепет, но трепетала она не от страха, как все остальные. Еще она заметила, что ему совершенно не нравятся праздники. Да, он всегда присутствовал на них, занимая свое почетное место — это был его долг, но по окончании, он, морщась, вставал и уходил, потирая висок — видимо, от шума и суеты у него начинала болеть голова. И солдаты его тоже боялись. Во всяком случае, порядок в городе был железный. Правда, иногда солдаты все равно давали себе волю.
В тот день Беата, как всегда, танцевала на улице, зарабатывая на жизнь. Раздался свист, и Джура с мальчишкой-дозорным кинулись врассыпную. Беата не успела, потому что Джали схватила в рот шляпу и просыпала монеты, которые люди уже успели туда накидать. Это же несколько дней пропитания! Беата просто не могла не собрать их. И вот тут солдаты ее и схватили.
— Откуда у тебя эти деньги, девка? — зарычал тощий усатый стражник.
— Я их заработала, чтоб вы знали! — возмутилась Беата.
— Цыгане не зарабатывают деньги, — ухмыльнулся усатый.
— Они их крадут! — толстый стражник схватил Беату за плечи.
— Про воровство вам лучше знать! — Беата нисколько не сомневалась, что деньги, которые она заработала, выкладываясь в танце, эти жлобы сейчас присвоят себе.
— Ты смутьянка! — усатый попытался вырвать у нее из рук шапку с деньгами, но она вцепилась в нее изо всех сил и выдернула из его лап обратно, еще и добавив усатому ногой по роже.
— Может, денек в колодках успокоит тебя?! — толстый опять схватил ее за руку.
И тут Джали взбесилась от того, что ее хозяйку обижают. Она дала рогами под дых толстому и лягнула тощего. И откуда в этой маленькой козе только силенки взялись? Стражники повалились на брусчатую мостовую, а Беата и Джали дали деру.
— А ну, вернись! — заверещал кто-то из стражников, но Беата уже успела спрятаться.
Впрочем, сбежать ей помогли. Высокий парень в латах, до ужаса похожий на Ваську, загородил им дорогу своим конем. Причем, сделал так, что конь уселся задом на усатого стражника, который от толчка свалился в лужу.
Беата успела набросить на себя и Джали плащ, и воткнула козе в зубы трубку — Джали была еще та курильщица. Они уселись на улице, изображая из себя старую нищенку. И, когда парень в латах проходил мимо, то кинул им в шляпу для милостыни несколько медяков. Беата удивленно посмотрела ему вслед. Похоже, этот человек не был такой сволочью, как Васька.
Когда она пришла во Двор Чудес, то там царила кутерьма — цыгане готовились к празднику, который они называли Пиром Дураков.
— Эсмеральда! — кинулся к ней Клопен. — Господи, девочка, я боялся, что эти упыри тебя схватили! Я с Джуры чуть шкуру не спустил за то, что он оставил тебя!
— Прекрати, Клопен, ты же знаешь порядок — при свисте все разбегаются, — фыркнула Беата. — Я сама виновата — не смогла просто так оставить деньги лежать в мусоре. Я все утро их зарабатывала. Да и не получилось у них ничего.
— Горе ты мое… — пробормотал Клопен, прижав ее к себе. — Я страшно беспокоился!
Беата смущенно хмыкнула, обняв его в ответ. Хорошо все-таки, что в этом мире у нее есть семья. Это не заменит никогда ей мать и бабушку, но забота цыганского барона придавала ей сил.
В этот момент Клопен отстранился от нее и спросил:
— Твое красное платье готово для выступлений? Не забудь, твой номер — один из главных. Мы сможем заработать больше, чем всегда, если ты хорошенько выложишься.
— Не беспокойся, — Беата улыбнулась. — Все с моим платьем в порядке, не веришь — сам посмотри!
— Да ну тебя! — Клопен махнул рукой и умчался делать другие дела — нужно было успеть еще очень многое. Он был главным заводилой на этом празднике.
Беата прошла в шатер. Она смертельно устала, и ей надо было отдохнуть перед завтрашним днем.