***
Он наблюдал своими карими глазами за ней очень близко. «Мис - -… Мистер Джефферсон…». Он всё так же медленно приближался к ней, и она была вынуждена что-то сделать, прежде чем будет слишком поздно. Макс покачала головой и склонила её набок, пытаясь отклониться от его руки. «Мистер Джефферсон, миска, она вот-вот…» - и он, наконец, прекратил своё приближение. «…Оу. Миска, да, я не должен позволить ей пролиться», - с этими словами он убрал руку с её лица, выглядя немного растерянным. Он приподнял миску одной рукой, держа в другой ложку, и выпил оставшееся молоко прямо из тарелки, так как в ней ещё остались хлопья. Он был особо привлекательным, как только отклонился назад, голова полностью поднята, движения были видны во всей красе, пока его кадык двигался вдоль его шеи. Какая-то часть её сознания продолжала отрицать верить в то, что это действительно с ней происходит. Неужели она умерла, а всё это – её представление рая? Почему же она так неохотно позволяет себе удовольствие полюбоваться всей его опьяняющей фигурой? Она до сих пор сомневалась в Мистере Джефферсоне? Как только он покончил с питьём, он оглянулся на неё, и она не смогла сдержать небольшого смешка, как только увидела, что его борода была окрашена в белый у уголков его рта - там было молоко. Вскоре он очистил её, используя тыльную сторону своей ладони, всё так же одетой перчатку. «…Я скоро вернусь, а ты даже не думай о том, чтобы сбежать отсюда», - сказал он, выпрямившись во весь рост, осторожно отставляя стул в другой конец комнаты. Макс осматривала его широкие плечи, пока он отходил от неё. «Звучит так, будто я смогла бы так поступить», - улыбнулась она уголком губ, наслаждаясь тем, что осталась ироничной. «Я видел, что ты сделала - - твоя правая нога свободна, и я привяжу её обратно», - он оставляет стул у компьютерного стола, а потом исчезает из её поля зрения, проходя за занавеску, которая отделает обе части комнаты.***
Максин прислушивается к звукам воды и мытья. «После всего, что он мне рассказал…». Теперь она услышала звук рвущейся бумаги, и сразу же после этого, звук её трения. «Я думала, я знаю Хлою, но, оказалось, что она действительно могла всё от меня скрывать». Стук металла, а затем, хруст пластика и его снятия. «Но всё-таки, судя по этой комнате, я и о Мистере Джефферсоне ничего не знала». Тишина. «Зачем он меня здесь держит?». Потом, звуки рвущейся бумаги и хруста пластика стали громче и чаще. «Он ведь уже сфотографировал меня, зачем он продолжает меня здесь держать?». Она могла слышать, как он… негромко напевает? «Он был таким заботливым и галантным…». В этот момент, его шаги стали звучать нерегулярно и довольно необычно, будто он… танцевал? «Неужели он… потянулся за поцелуем? Его глаза, то, как он смотрел на меня, это было так - -». Мистер Джефферсон вновь вошёл в большую часть беззвучной комнаты. Всё так же, с обнажённой верхней половиной тела, он неторопливо приближается к ней, правда, уже ничего не напевая. Неожиданная смена походки заставила Макс задаться вопросом: слышала ли она это в реальности, или это были лишь галлюцинации? Как только он окончательно приблизился к ней, она заметила, что в руках у него был моток клейкой ленты. «Мистер Джефферсон… почему вы держите меня здесь?», - спросила она, немного нахмурившись. «Из-за погоды, ты видела, какое безумие творится на улице всю эту неделю? – он немного оттолкнул столик справа от неё, оборачиваясь к её правому боку, после чего он опускает свой взгляд на неё. - Я видел 2 луны прошлой ночью, а сейчас на улице собирается огромный шторм». Как только он присаживается на колени и касается её правой ноги, чтобы должным образом расположить её у ножки стула, она дрожит. «Но, эм, вам действительно нужно, чтоб я так и оставалась связанной? Я имею в виду, почему мы не можем просто отдохнуть на том огромном диване?», - она переводит взгляд на белый диван посередине комнаты, указывая на него пальцами, а затем, вновь смотрит на него. «Понимаешь ли, Макс… довольно нетрудно осознать, что ты ещё не полностью доверяешь мне, если ты так поступаешь», - опустив взгляд на её ногу, он оттягивает край скотча, а затем, отрывает большой кусок клейкой ленты, привязывая таким образом её ногу обратно к стулу. Она возражает, как только он отрывает больше скотча, размещая ещё больше ленты на её конечностях, которые уже привязаны. «Но, Мистер Джефферсон, я хочу размяться, у меня спина болит!». «Мне нужно, чтобы ты осталась, - отвечает он, не глядя на неё, пока он выпрямляется и отходит от неё. – Я просто хочу уберечь тебя от проблем. Ты здесь в безопасности». Он огибает низкий столик и присаживается на середину дивана, беря в руки её сумку, которая лежала на столе среди прочего оборудования, и теперь она прямо у него в руках. «…Мистер Джефферсон, зачем вы заглядываете ко мне в сумку?», - спрашивает она, как только он начинает осматривать её содержимое. «После всего, что я рассказал тебе о себе… - он достаёт её камеру и откладывает её на столик, - теперь пришло время, чтобы я узнал больше о тебе». Затем, он находит её дневник, наконец, откладывая сумку и остальное её содержимое в сторону на пол, со стороны стола. «Чт - -» «О нет, он собирается просмотреть мой дневник!», - Макс в одно мгновение становится нервной, как только она видит, как он открыл её дневник с задней стороны и быстро перелистывает страницы до тех пор, пока он ни достиг начала, где он и остановился; он с огоньком интереса в глазах, обрамлённых очками, осматривает содержимое дневника. «ПРЕКРАТИТЕ! НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТОГО!». Он смотрит прямо на неё, всё так же с раскрытым дневником в ладонях, одетых в перчатки. Она выглядит слишком отчаявшейся. «… Пожалуйста, Мистер Джефферсон, я умоляю вас. Я вам расскажу всё, что вы захотите обо мне узнать, только, пожалуйста, не читайте это!». «Как ужасно. Я действительно ненавижу, когда люди меня умоляют. Теперь я прочитаю это вслух», - сказал он ей, оставляя ожесточённое выражение лица и вновь опуская свой взгляд на дневник. Впервые в жизни её силы перемотки времени были абсолютно бесполезны. Она никак не смогла бы его переубедить.