***
Два часа бесцельного хождения из стороны в сторону. Два часа долбаного хождения туда-сюда и совершенно полная тишина, от которой хотелось сдохнуть! После того, как Джейк, чертыхаясь, ушел и оставил друзей одних, никто не проронил ни звука. Часы отбивали секунду за секундой, а Формер все не объявлялся. Одумается. Одумается, надеялись они! Как же глупо! Джейк никогда не отступался от своих идей, никогда не поступался ради чего-то принципами, никогда не одумывался. Да, вот таким упертым он был. Иногда это переходило все границы и становилось просто глупым, но никогда не останавливало Джейка, а друзья шли рядом, помогали, поддерживали. Но не сейчас. — Я за ним! — не выдержал Бен. — Я так не могу, он не может там оставаться! А если он все-таки нарвался?! Черт, да это безумие! Как мы могли его отпустить?! — тараторил он, надевая куртку. — Подожди, — остановил его Брюс. Только Миллер хотел раскрыть рот, как Коннор перебил его. — Я с тобой. Майли, Вайлет, вставайте. Надо найти этого идиота. Возражений не последовало. Все четверо выскочили из квартиры и почти бегом направились к клубу, решив начать поиски оттуда.***
Улица стремительно пустела. Люди хотели поскорее оказаться дома, где их ждали горячий ужин и кровать. Было как-то невероятно тихо для такого города, как Лос-Анджелес. — Есть идеи? — осведомился Брюс. — Никаких. Совершенно, — чуть задыхаясь, покачала головой Вайлет. — Тихо! — вдруг воскликнула Майли. — Слышите? — почти шепотом произнесла она. Все как по команде замерли. На фоне легкого гула можно было различить крики и тихие хлопки, напоминавшие отдаленные звуки ударов. — Кажется, нарвался… — несколько обреченно прошептал Бен. Одна короткая фраза, послужившая спусковым крючком. Друзья мгновенно сорвались с места. По ним и нельзя сказать было, что эти четверо пробежали только что, задыхаясь, около двух километров.***
Стоило музыкантам забежать за угол ближайшего, уже знакомого им бара, как перед их глазами предстала самая нечестная драка из тех, что друзьям только доводилось видеть: трое на одного. Джейк, с разбитым и, возможно, сломанным носом, уверенно стоял на ногах, стараясь заехать по лицу каждому, кто с такой же уверенностью бил его. Шок улетучился так же мгновенно, как появился. Секунда, и один из парней получил удар в челюсть. «Сонграйтер» тут же впилась длинными нарощенными ногтями в горло Брюсу. Почти мгновенно ее затылок познакомился с коленом Майли, дернувшей девушку за волосы со словами: «Не лезь к моему брату, сучка!» Она обернулась и попыталась разодрать Майли лицо, но та вцепилась в ее жиденькую шевелюру с такой силой, что «сонграйтеру» не оставалось ничего, кроме как пытаться вырваться. Майли с диким оскалом смотрела на нее сквозь красную пелену ярости, застилавшую глаза. В это время Бен оттащил другого парня от Джейка и ударил его в живот. Тот не отстал и ответил ударом в челюсть, после которого последовал мгновенный удар коленом в солнечное сплетение. Бен на долю секунды согнулся пополам. Оппонент подошел ближе, намереваясь снова нанести удар коленом, но Миллер, воспользовавшись ситуацией, выпрямился, параллельно заехав ему по лицу, после чего, в порыве злости, долбанул головой парня о свое колено, возможно, сломав тому нос. Бен даже не знал, что больше его взбесило: нечестное численное превосходство над Джейком или сам факт того, что драка состоялась. Вайлет искренне хотела убить девушку, без остановки верещавшую: «Коул, ты цел?!» и «Бедненький Коул!». И в таком удовольствии Джонсон не смогла себе отказать. Она развернула девушку и, не раздумывая, ударила ее кулаком по лицу. Та взвизгнула и схватила Вайлет за волосы, на что Джонсон ответила ударом в живот. Скулящая и визжащая, словно свинья, девушка замахала руками, стараясь расцарапать Вайлет лицо. Длинные острые ногти с силой прошлись по щеке Джонсон, оставив четыре глубоких кровоточащих следа. Джейк и Коул валялись на земле, превращая лица друг друга в кровавое месиво. У Джейка были разбиты нос и губа, рассечена бровь, заплыл один глаз, на скуле проявлялся синяк. Несмотря на то, что кровь мешала видеть, а боль стучала по вискам, Формер продолжал с уверенной ненавистью и жестокостью бить Коула. Джейк уже не отдавал себе отчета в собственных действиях. Единственным, чего он хотел, было разукрасить рожу Коула как можно сильнее. Музыканты сцепились, как две стаи голодных волков. Казалось, еще немного и они разорвут друг друга на миллион мелких кусочков, не оставив и воспоминания о существовании кого-либо из них. Вдруг они услышали вой полицейских сирен и мгновенно замерли. — Пора валить, — констатировала очевидный факт Майли. — Джейк, прекрати, если не хочешь загреметь в участок! — крикнул Брюс, оттаскивая друга от избитого Коула. Джейк фыркнул, сплюнул сгусток крови, стекший по носоглотке и вместе с друзьями рванул с места, оставив Коула и его группу позади.***
Обходными путями, через незнакомые дворы, Same Square наконец добрались до дома. В квартиру группа завалилась как один большой побитый ком. Друзья были выжаты, будто лимоны. Из них словно вытащили душу, вывернули ее наизнанку, выпотрошили и засунули обратно: сил и желания делать хоть что-то не было. Майли посмотрела на остальных, устало выдохнула и удалилась за аптечкой. Бен, Вайлет, Брюс и герой Джейк дружно упали на диван и стали покорно ждать помощи. Вайлет внимательно смотрела на заплывшее и окровавленное лицо Джейка и удивлялась его выносливости и стойкости. Он казался ей сейчас даже более потрясающим, чем казался когда-то двенадцатилетней толстушке-эмо. Еще более самоуверенно-упертым, безответственным и взрывным. Еще более башнесносным, чем тогда, в первый день Вайлет в новой школе. Ни Вайлет, ни Джейк не успели понять, когда Бен и Брюс ушли, а Майли принесла аптечку и оставила ее на столе. Осознавать это было уже поздно, да и не нужно. Вайлет волновало совсем другое. Ее волновало то, что она сейчас сидит рядом с Джейком, совершенно одна, совершенно молча. Джонсон поежилась, глубоко вздохнула и взяла аптечку. Бинт, антисептик, йод и прочее-прочее... — Не откидывай голову и потерпи, — скомандовала Вайлет, открывая бутылку воды (она всегда стояла на столике в гостиной) и капая немного на вату. — Как скажете, доктор! — весело прогнусавил Джейк в ответ. — Лучше молчи! — улыбнулась Джонсон и принялась сосредоточенно оттирать чуть запекшуюся кровь с лица Формера, стараясь делать все как можно более аккуратно и безболезненно. Старалась, но Джейк все равно айкал. Формер перехватил руку Вайлет, когда та уже собралась начать обрабатывать его боевые ранения перекисью. Джонсон недоуменно посмотрела на Джейка, похлопав глазами. Она мельком перевела взгляд с его лица на руку, слегка сжимавшую запястье. Прикосновение, пусть и слегка болезненное, казалось Вайлет по-странному родным и теплым. Перед глазами мелькнули забитая в угол и напуганная толстушка-эмо и высокий красивый парень, громко смеющийся над ней, а за его спиной — несколько дружков.***
Сальные черные волосы с противными розовыми концами у корней были совершенно не прокрашены и выглядели глупо. Новая школьная форма обтягивала толстую двенадцатилетнюю девочку, и она чувствовала себя похожей на свинью, стоя перед зеркалом в такой одежде. С первого этажа нового дома донесся крик женщины, и девочка спустилась вниз, понимая: мама боится, что она опоздает на автобус. Здание новой школы было огромным и, можно даже сказать, роскошным. Вайлет угрюмо посмотрела на него и направилась вперед по асфальтированной ровной дорожке. Со спины в Вайлет кто-то врезался, и Джонсон упала, ободрав колени, а мальчик, ровесник самой Вайлет, смеясь, убежал. Джонсон пустыми глазами посмотрела ему в след и спокойно встала. Другого она не ожидала. К другому она не привыкла. Уроки тянулись мучительно скучно. Казалось, что само время было против Вайлет и очень старалось сделать скучные предметы скучнее, а ужасные перемены еще ужаснее. Тот мальчик, ее одноклассник, ошивался рядом и неустанно дразнился, оскорблял. Джонсон понимала, чего он хочет, и точно знала, что это с ней дважды не пройдет. Месяц был слишком однотипен и скучен, чтобы Джонсон смогла отличить его от первого дня. Уроки, оскорбления от Джейка, уроки... Замкнутый круг. И вдруг один день решил выбить Вайлет из монотонного, но вполне удовлетворяющего ритма жизни. Джейк и его друзья шли по коридору прямо на Вайлет и она уже начала подозревать что-то неладное — уж больно хитрыми были их лица. Прозвенел звонок, и Джонсон, по обыкновению забив на происходящее, направилась в класс, но Джейк и его компания преградили ей путь. Вайлет оторвала взгляд от пола и посмотрела на них. Она попыталась обойти их, но не смогла. — Куда идешь, замухрышка Джонсон? — с издевкой, очень колючей и острой, спросил Джейк. — Ты прекрасно знаешь... куда... — выдерживая длинные меланхоличные паузы, ответила Вайлет. — Ну... В любом случае, подожди пока и посмотри сюда, — холодно, будто предвещая грязную победу, улыбнулся Формер, и Вайлет, впервые за последний год, испугалась. Джейк протянул Вайлет несколько фотографий, и Джонсон мгновенно побелела. Глаза и нос защипало, воздух улетучился из легких, сменившись чем-то едким, колючим, острым. Вайлет протянула дрожащую руку в никчемной попытке забрать фото, но Формер быстро отдернул руку и засмеялся, начав размахивать фотографиями, где Вайлет, год назад, стоит в одних трусах, вся в грязи и синяках, ссадинах. Где она смотрит на отца, который с безумной, пугающей улыбкой фотографирует избитую дочь. Где ее боль еще жива. Вайлет не выдержала. Она заплакала, так отчаянно, как не плакала уже давно, стараясь выплеснуть все накопившееся дерьмо. Град огромных холодных слез прошелся по щекам и мгновенно оказался на полу, создавая маленькую лужицу. Джонсон заскулила, прикусив нижнюю губу, борясь с желанием упасть на колени, обхватить голову руками и завыть. Громко, протяжно. Завыть так, чтобы сорвать до хрипа голос, чтобы разорвать к чертям связки и харкать на пол кровью, чтобы больше никогда не заговорить, никогда не ответить. Никогда. Что угодно, только бы не сказать сейчас ему, как все было плохо, как он сделал еще хуже, как она готова умолять его никому это не показывать, как готова молиться на него, поклоняться... Что угодно, только пусть он даст ей забыть.***
Прошел учебный год, который Вайлет прожила в страхе, паникуя при каждом неестественном шорохе бумаги. Она боялась всех и каждого и не могла подойти даже к учителю, боясь, что что-то случиться. Мама нашла себе нового мужчину. Он был обеспечен, хорош собой и невероятно сильно хотел сбагрить Вайлет куда-нибудь подальше. Лето она провела в лагере. Новый учебный год, все та же школа. Тот самый двор, та дорожка, где она упала на коленки, когда ее толкнул Джейк. Все было как прежде, а она — нет. Худенькая, с русыми густыми волосами и горящим, живым взглядом. Вайлет и не думала, что будет так благодарна отчиму за то, кем она стала после лагеря. Теперь наверняка она даже сможет назвать его отцом пару раз. — Эй, замухрышка Джонсон! Голос с холодной издевкой, тот самый, тот, что Вайлет будет помнить еще много лет после окончания школы. — Привет, Джейк, — улыбнулась Джонсон и со всей силы, какая была, ударила Формера в челюсть. — Надеюсь, что в этом году у нас не возникнет недопонимания, — не меняя милой улыбки, произнесла Вайлет, стряхивая кулак.***
Когда она сумела подружиться с ним? А главное, как? Ответа не было. Был только сухой факт: Джейк, после того случая, продолжал ошиваться вокруг Вайлет, но не оскорблял ее, а просто, будто по-дружески, подначивал и стебался. Джонсон в этом не отставала. Так их словесные перепалки могли заходить очень далеко, переходя в чем-то границы разумного. Вайлет нравилось так жить. Позиционировать себя как личность, уметь отстоять свое мнение и не бояться. По странным причинам весь страх куда-то исчез, а на его место встала глупая неконтролируемая смелость, очень сдружившаяся с наглостью и некоторой грубостью. Теперь "замухрышка" Вайлет Джонсон совсем отделалась от старого образа и одним только внешним видом выражала протест против загоняющих в угол общественных стереотипов и собственной противоречивой личности, иногда не по ситуации поэтичной и глубокой. Вечно унылую и отстраненную сменила легковоспламеняющаяся, только поднеси спичку, Вайлет. Грубоватая, вспыльчивая, конфликтная и жизнерадостная. Настоящая Вайлет, научившаяся, наконец, чувствовать. Такая Вайлет явно нравилась Джейку Формеру больше. Он винтом вился вокруг Джонсон и это, как самой Вайлет ни противно было признавать, радовало. Еще в первый день, совершенно не зная Джейка, Вайлет поняла, что он поразительный. Да, ее он доставал, как и вся школа, но жестче, — однако назвать Формера плохим у нее язык не поворачивался. Слишком он был закрытым для главаря гнобящих идиотов и слишком по-доброму открытым для антагониста. Их странная дружба завязалась из ничего и продолжилась, так и не приобретя должного фундамента.***
Вайлет совсем не знала, почему тогда случилась эта драка, но точно ясно ей было одно: целым Джейк не останется. Зачем я вообще бегу спасать этого придурка?! И как я, для начала, планирую его спасти?! По дороге к одному из старых заброшенных домов Вайлет не переставала мысленно ругать то Джейка, то себя. Ветки хлестали по её рукам, но Джонсон, по непонятным ей самой соображениям, продолжала пробираться к месту драки.***
Вайлет неотрывно смотрела на Джейка, и ее голова мгновенно опустела. Наступил неясный ступор, который никак не вязался с ее обычным состоянием. Сказать, что она утонула в его глазах или еще что-то ванильное? Нет, не получится. Вайлет не тонула и не увязала сейчас. Неожиданно и очень быстро, словно двадцать пятый кадр, в голове промелькнуло признание, так отчаянно отметавшееся назад в течении нескольких лет. Я тебя люблю. Секунда. Секунда, и Джейк целует Вайлет. Грубо, настойчиво, заставляя отвечать. Вайлет непонимающе посмотрела на Формера. — Ты вслух сказала, — улыбнулся Джейк и снова втянул Вайлет в поцелуй.