***
Утро, к великому удивлению Брюса, началось не со звонкого будильника и даже не с криков или ворчания. Обычное тихое утро. Лениво посмотрев на часы, Брюс резко сел на кровати, тряхнул головой и вскочил: два часа дня на протяжении месяца были временем окончания репетиции. Коннор собрался уже паниковать, но тут же остановился и спокойно выдохнул, вспомнив о вчерашнем вечере. Запустив руку в волосы, Брюс направился в ванную. Он чувствовал на губе запекшуюся кровь, саднила щека, побаливали костяшки на руках и все эти ощущения не терпелось смыть.***
Брюс открыл маленький холодильник и начал внимательно рассматривать содержимое, выбирая, что можно приготовить. Готовил он редко, но очень вкусно. Так ему, по крайней мере, постоянно говорили друзья. Коннор не обнаружил ничего полезного, за исключением яиц, так что париться особо не пришлось. Да он и изначально, в принципе, не парился, спокойно начав греметь посудой, будто и не помнил о том, что кухня и гостиная у них сдвоенные. Боле того, Брюс, человек без голоса, начал спокойно напевать Heaven Knows*. Послышался озлобленный хрип, и Брюс повернулся, улыбнувшись сонным Вайлет и Джейку. Те волком смотрели на него. — Оу, хреново выглядите… — продолжая улыбаться, осведомил друзей Коннор. — Особенно ты, Джейк. Формер нахмурился, но ничего другу не ответил, посмотрев на Вайлет. — Я правда хреново выгляжу? — Смотря с чем сравнивать, — пожала плечами Джонсон. — Спасибо, — фыркнул Джейк. — Ну ты еще заплачь, принцесса, — фыркнул подошедший Миллер. — Мать твою, Брюс, ты что творишь?! — Бен ошарашенно смотрел на Коннора, который доставал из кухонного шкафчика большую сковородку. — Есть готовлю, а что еще я могу делать? Или ты думаешь, что я практикую сковородочное боевое искусство на яйцах? Так что ли? — с абсолютно серьезным видом посмотрел на друга Брюс и вернулся к своему занятию. — И вообще, иди будить Майли. Бен посмотрел на Брюса, как на в край охреневшую бабу, решившую не по делу покомандовать, но, фыркнув, все же пошел тормошить Майли. Брюс улыбнулся, скорее скворчащему завтраку, чем кому-то из друзей, и начал пересказывать бурчащим Вайлет и Джейку свой сон. — О, кто-то решил нас накормить! — Это всё мне, — парировал Брюс. Майли наигранно надулась, старший Коннор не оставил это без внимания и, сказав сестре, что с актерской игрой у нее откровенные проблемы, почти приказал Майли сесть на диван к остальным и спокойно подождать. Помимо положительной стороны, готовка Брюса имела и отрицательную: каждый раз, когда Коннор оказывался на кухне с твердым намерением всех накормить, он начинал походить на конкретно от всего уставшую многодетную мать с далеко не самым спокойным нравом, не в обиду людям будет сказано. В итоге, когда он заканчивал, то выжидающе смотрел на тех, кто ест, и, если не получал похвалу, какое бы простое ни было блюдо, обижался и отказывался нос из комнаты высовывать.***
Музыканты жевали яичницу и нахваливали Брюса, чтобы пресечь одну только возможность возникновения каприза. Старший Коннор, довольный собой, смотрел на друзей, и его буквально распирало от гордости. Раздался треск дверного звонка, и Майли пошла открывать дверь. В квартиру моментально влетела злая как Цербер Кэти и с порога начала орать: — Вы, пятеро придурков! Как вам только пришло это в голову?! Где?! Где, скажите на милость, были в этот момент ваши мозги?! — задыхаясь, кричала Монтес и размахивала руками. Музыканты ошарашенно смотрели на нее, а сидящая совсем рядом Вайлет даже отодвинулась и вжалась в спинку стула. — Тише! Что случилось? — на мгновение остановил вконец разбушевавшуюся Кэти Бен. — «Что случилось»?! — переспросила она, уже даже не скрывая истерические нотки в голосе. — Вам лучше знать, что случилось! Не я затеяла драку с другой группой! Не я! Так что объяснять, что случилось, сейчас будете вы! — Монтес швырнула на стол газету, где на первой полосе красовался заголовок: «Нападение на сына Джона Колсана». — Погоди… Колсан — это ведь… — начала было Вайлет. — Да! Вы напали на сына самого известного прокурора Лос-Анджелеса! Черт, да вы хоть понимаете, что теперь будет? — Кэти осела на стул и закрыла руками лицо, пытаясь успокоиться. — Зачем вы вообще это сделали? — Получается, из-за меня все жутко подставились… — сказал Джейк и, откинув голову назад, рыкнул и ударил кулаком по столу. — Не начинай, — оборвал друга Бен. — Не приди мы, ничего особого не случилось бы. — Не могу сказать того же, судя по его раскрашенной роже! — крикнула Кэти, показывая на Джейка. — Мы поняли, что тебе страшно, да, но и нам плохо, так что давайте попытаемся успокоиться! — вставила Майли, прервав вновь разошедшуюся подругу. — Ну, или подождите хотя бы, пока я по телефону поговорю, — попросила Вайлет, вставая со стула, — да? — Что, нарвались, детишки? Джонсон и говорить ничего не стала, просто включила громкую связь и положила телефон. — Узнали? — поинтересовался знакомый голос. — Тогда жду вас в том самом баре. Нам однозначно нужно выпить. Никому не понадобилось ничего говорить. Даже если это ничего особого не значит, даже если это какая-то тупая выходка, им нужно с этим разобраться, потому что иначе этот мужик точно не отстанет. В этом они были уверены.***
В Аду потерянных не любят, не любят самоубийц, глупых тоже. В Аду любят только тех, кто других с мостов сбрасывает, пули в чужие спины ради себя пускает, любят тех, кто понимает суть правил и все их лазейки видит, может обойти. Ад — это место для тех, кто понимает только свою справедливость, кто кричать о своих чувствах любит, кто себя в первую очередь не боится. Дьявол любит людей. С ними интересно, они все разные, все непонятные и их распутать хочется, каждого разгадать. Поэтому он в мире людей бывает чаще, чем Бог. Наблюдать и управлять сверху ему не нравится, зато скрываться в толпе — лучшее удовольствие. Судьбы в его руках ломаются, заново под другими углами срастаются. Ему это нравится, и новых шансов поиграть, разузнать, особенно, когда люди попадаются колоритные, он упускать не намерен.