Sweet Life

Вздохнув Мун вновь почувствовала, как зажата между двумя крепкими мужскими телами. Вдобавок они были ещё и неприятно липкими после долгого, но восхитительного занятия принесённого всем желаемого чувства эйфории. Раскрыв глаза, она встретилась с родными очертаниями брюнета, который мирно спал, нагло прижимая её к себе. Она аккуратно, чтобы не разбудить обоих, повернулась и легла на спину, сразу открывая себе вид на двух парней. Те как на автомате вновь окутали её своими объятиями и уткнулись в район шеи, продолжая спать. Прохладный ветерок проходился по обнаженным телам, что не были укрыты даже простыней из-за жуткой жары в комнате. А так же он освежал мысли Эвы, которая апатично разглядывала потолок, пытаясь найти там правильный выход. Ей не то чтобы надоели эти отношения. Ей больше и больше кажется, что они неправильные. По правде говоря, ей уже давно не кажется, она в этом уверена. Ещё два года назад в школе ей каждый говорил и тыкал тем, что это полное безумие. Встречаться и спать с двумя парнями, наверное, это в компетенции шлюхи, коей Мун и являлась в Ниссен, по словам учеников. Конечно, Шистад с Магнуссоном пресекали каждого, кто пытался навредить и как-то испортить жизнь рыжей, но все же мыслями людей и их мнениями управлять никто не мог. И девушка знала, что ее за это будут унижать и корить до конца её скудных дней, но поделать ничего не могла. Она любила их. Мун с парнями знакома с двенадцати лет, сейчас ей двадцать один. И она помнит и ценит каждую их минуту вместе. Она помнит свой первый секс с Шистадом, который был счастлив стать её первым. Помнит лицо Вильяма, когда тот узнал об этом, но мирно принял. Она помнит, как они пытались избавиться от любви друг к другу. Парни втрахивали в кровати весь женский пол Осло, а Мун запивала это горе литрами вина, виски и на крайний случай, чтобы уже наверняка, водкой. Только никого это не спасло. Они все равно возвращались друг к другу. Секс втроём. Поцелуи втроём. Спят они так же втроём. У них блять все, что можно представить втроём. И вот именно это Эву и заебало. Она не хочет слышать от Шистада или Магнуссона «Рыжик, мы любим тебя». Она хочет слышать это от одного единственного лица, а не от двух её парней, прежде лучших друзей. Эва хочет приходить с Университета и ложиться спать уже с одним мужчиной, обнимать его и целовать. Эва просто хочет жить, как нормальная девушка, а не разрываться между двух друзей тире парней, которых совсем не по-дружески любит. Спокойно дышит, стараясь не замечать слезы, выступившие на глаза. Прикусывает губу и по очереди смотрит на парней, что крепко спят. Аккуратно приподнимается и, убирая с себя такие родные руки, медленно покидает кровать. Тихо собирается, одеваясь впервые попавшиеся вещи и скинув в сумку только самое нужное, выходит из комнаты, на миг, задержавшись взглядом на парнях. Спускается вниз на первый этаж дома и как только собирается его покинуть, чувствует такой уже знакомый ей приступ рвоты. Наспех бежит ванную и припадает к унитазу на последующие минут десять, если не больше. Наконец отдышавшись, встает и подходит к раковине, сразу же ополаскивая лицо ледяной водой. Смотрит на себя в зеркало и не видит ничего того, что могло бы указать на то, что она счастлива, ну или хотя бы немного наслаждается жизнью. Небольшие круги под глазами, когда сами глаза красные. Волосы, которые она недавно покрасила в шоколадный лишь бы больше не слышать «Рыжая или рыжик» от Шистада, который сильно обозлился на этот её проступок. Губы слегка подрагивают, совсем не давая и намека, что когда-то там сверкала улыбка. Разве так должна выглядеть девушка, купающаяся в любви? Эва не уверена, что ответ тут положительный. Повторяет водную процедуру и, убрав после себя, покидает помещение с намерениями покинуть дом. Плетется уже без сил к выходу. Медленно и так нехотя обувается. Не слушает сердце, которое вот-вот вырвется из груди и которое сильно больно ноет. Не обращает на слезы, вновь появившиеся на глазах, внимание. Хватает ключи от машины и, как только подходит к двери, касаясь ручки, слышит громкий и наигранный кашель позади себя, отчего мгновенно замирает на месте. Наклоняет голову вниз и, выпуская всё из рук, издаёт слышный всхлип, после чего чувствует сильные руки, затягивающие её в объятия. – Тихо, малыш, – шепчет Шистад, поворачивая её к себе. – Перестань. Он поднимает её на руки и идёт в гостиную, следом опускаясь на диван. Усаживает Мун к себе на колени, начиная покачивать и нашептывать какие-то успокаивающие слова. – Куда ты собралась? – спрашивает он, пытаясь заглянуть ей в глаза и увидеть хоть что-то, но в комнате темно и все его попытки рушатся сразу же. Мун молчит некоторое время, лишь всхлипывая, и не знает, как ответить. Солгать или же сказать правду. Прижимается к нему крепче и, утыкаясь куда-то в шею, нежно целует, надеясь, что это спасет её от разговора. Но брюнет вздыхает и, поднимая голову девушки, продолжает ждать ответа. – Хотела выйти подышать воздухом, – хрипло отвечает она, следом не громко прокашливаясь. – В комнате было слишком душно. Крис слышит и чувствует вранье. – Скажи мне правду, – шепчет он в надежде услышать именно то, что и просит. Мун внезапно до крови прокусывает губу, стараясь истерически не засмеяться и не вспыхнуть, начиная выливать ему все её переживания и мысли. Держится, чтобы не ткнуть ему долбаный тест на беременность с двумя полосками, и не выкрикнуть «Кто его отец, может, скажешь, Крис?», «Я, блять, беременна и совершенно не имею понятия от кого». И ей хочется рассмеяться со всего этого, а потом сказать «Стоп, камера», но она вспоминает, что в реальной жизни такое не прокатит, и после она понимает, что уже ни черта не смешно. Мун ощущает горечь реальности, все её проблемы и сдерживает себя в шаге от того чтобы не затянуть на шее крепкий узел а после повиснуть в одной из комнат их дома. Эве страшно и больно от того что сейчас с ней происходит. Девушка молится чтобы не начать трястись в лихорадке от того что творится внутри неё, старается не показывать весь тот Армагеддон который успешно сопутствует её самоуничтожению. Эва чертовски боится все это раскрыть. Поэтому она прижимается к нему губами и страстно именно так, как любит Шистад, целует его, поглаживает оголенный торс, не доходя до резинки боксеров, которые тот, по-видимому, успел натянуть. Проходится по спине и ноготками ведет по шее парня, вызывая его мурлыканье и в конце совсем тихий стон. – Я не вру, правда, – отстраняясь, говорит она, смотря в его глаза даже через пелену только накрывшего возбуждения. – Мне приснился кошмар, и я хотела пройтись до парка, чтобы побыть там немного в одиночестве и подумать надо всем. – Над всем – это над нами? – спрашивает брюнет, утыкаясь ей в шею. И Эва бы согласилась, но не может. Мун хочет нормальной жизни для себя и её будущего ребенка отец, которого является неизвестным. Она не хочет убогой жизни для её малыша, коей обладала сама Эва, которого она уверена будут за это гнобить, унижать и относиться как к мусору за такую семью, в основном за мать. Она хочет для него лишь лучшего. Только вот сама лишает отца. Пусть они и живут в двадцать первом веке и все уже вроде как начинают принимать нетрадиционную любовь за должное. Но полиамория – это совершенно другое. И не факт, что это вообще смогут когда-нибудь принять. Мун не хочет уже разрываться между двумя парнями, стараясь угодить обоим. Мун не хочет спать в их кровати втроём. Мун не хочет целовать их двоих. Мун не хочет видеть то, как они иногда из-за неё спорят. Мун просто не хочет уже этих отношений. Но, Эва настолько к ним привыкла и настолько к ним привязалась, что этот уход ей дается болезненней, чем она ожидала. Эти ласки Шистада и последний поцелуй. Эти его крепкие и горячие объятия. И эти его слова, которыми он сдерживает её, сам того не зная. – Нет, – уже профессионально врет она, что даже парни этого не замечают. – Хотела подумать о будущем. Плетет что-то не совсем ясное, немного позже осознавая и прикусывая свой непослушный язык. – О чём именно? – подняв голову, спрашивает он. – Ты хочешь что-то изменить? – Крис прямо бьет в цель. И Мун бы ответить что «Да, Крис, хочу сменить место жительства. И уехать туда, где очень тепло, чтобы обходиться без ваших объятий, ведь в новую жизнь брать вас двоих я не собираюсь», но она пожимает плечами и прикусывает губу, чтобы точно не проболтаться. – Или ты, возможно, хочешь семью? Последнее он произносит очень осторожно и наверняка чувствует, как напрягается тело его возлюбленной. – Семья? О чём ты? Мне только двадцать один год, очнись, – для напущенной убедительности фыркает она. А внутри так и кричит «Да, хочу и очень сильно», «Хочу вместе со своим мужем выбирать обои в детскую, спорить на счет имени будущего ребенка и ходить спокойно за покупку со своим мужем». – И я не знаю, Крис, о чём именно. Просто может сменить локацию. Съездить куда-нибудь на восток или север, да хочу уехать туда, где еще холодней, – уверенно говорит она и Шистад верит ей. А девушка про себя улыбается думая, что при её пропаже они точно не начнут с жарких пляжей и горячих курортов. – Или может поменять что-то в себе. Я не знаю. – Ты только скажи, и мы выполним любой твой каприз, – произносит брюнет и следом целует её в уголок губ. А Мун стискивает челюсть, чтобы не разрыдаться и не закатить истерику. Опять это «Мы», опять эта полиамория. Рыжая уже просто напросто устала это слышать. И готова уже взвыть от этого. – Я не могу видеть твой убитый вид, который уже сопровождает тебя приличное количество времени, – ей кажется, что она плохо расслышала, но прокручивает снова сказанное им предложение и чуть ли не дрожит от сладкого восторга. Она, наконец, услышала то, что желала слышать давно, и ей это понравилось, как на вкус, так и на слух. И ей этого мало. Теперь она хочет ещё и ещё. – Я хочу видеть свою яркую, веселую, амбициозную малышку, которая умеет только радоваться жизни. У Мун от этого крышу рвет, и она сдерживает себя, чтобы не закричать и не захлопать радостно в ладоши. Именно этого она уже долгое время и ждала. Именно от этих слов она растаяла, желая слушать их вечно. – Прости, что я тебя огорчила, – шепчет она уму в районе губ и следом кратко целует. Он шепчет в ответ что-то неразборчивое и вновь целует. Ласкает её податливое тело руками, получая взамен тихое мурлыканье девушки. – Надеюсь, что ты изменишься и всё обдумаешь, – отстранившись, произнес он. Мун незамедлительно подтверждающе кивнула, смотря прямо ему в глаза. – А теперь пойдём спать. Он поднимается вместе с ней с дивана, но девушка отрицательно качает головой и просит опустить её на пол. Прижимается к брюнету, желая наполнить напоследок легкие его запахом, оставляет мокрый поцелуй на шее прямо около родинки, поднимается выше. Одаривает каждый сантиметр лица ласками губ и, наконец, встречается с его. Чувствует знакомый до истомы привкус кофе и начинает целовать жадно буквально втрахиваясь в его рот своим языком. Крис не особо понимает такого напора, но просто принимает её правила, отвечая не менее активно. Обходит руками его спину крепкую, за которой с детства была под защитой, переходит к груди, где каждый раз оставляла отметины багрового цвета, укусы, да и просто любила лежать, наслаждаясь парнем и его теплом. И напоследок проходится по его длинным сильным рукам, которые любили обнимать девушку до хруста костей, а так же умели прятать от всех проблем и забот. Отстраняется от него с такой болью и неохотой что еле сдерживает слезы в глазах, что не слишком заметны при слабом освещении. – Ты иди, а я хочу ещё немного посидеть, – шепчет ему на ушко, прижимаясь и зарываясь пальчиками в шелковистые волосы, от которых пахнет примитивным мужским шампунем, но с нотками самого парня вперемешку. – Чуть позже присоединюсь. Крис еще немного к ней ластится, как преданный кот к своей хозяйке, проходится носом по её приятно пахнущей шее, целует за ушком и одаривает кратким поцелуем в губы, перед тем, как подняться в их общую спальню. Спокойно и без задней мысли занимает своё положенное место на кровати, не слыша всхлипов исходящих из гостиной и засыпает от переутомления прожитого дня, совершенно не ожидая проснуться утром не чувствуя рядом её. Мун оседает на диван, где недавно нагло обманывала возлюбленного и, прикрывая рот, плачет. Она хочет уйти, желает сбежать и скрыться от этих отношений и этих двух, но чувствует, как больно ей дается каждая мысль об этом и каждый шаг. Она сидит около двух часов в их гостиной. Молчит даже в собственных мыслях, не желая слушать праведные советы, да установления на путь истинный. Эва просто ждет, когда её сердце отпустить эту жизнь, ослабит оковы и выпустит из квартиры, где прошла половина её жизни. Смотрит на часы и видит, как часовая стрелка перевалила за четыре утра. Поднимается и вроде чувствует легкость, но на пару с горечью и соленым привкусом от слез. Хватает оставленную на полу сумку и те же ключи от машины, подаренную ей на какую-то годовщину, кстати, на которую заработали тоже оба парня, и тихо выходит. В салоне пахнет Магнуссоном и лишь отдаленно слышится древесный запах Шистада, который в последнее время редко ездил с Эвой, по причине работы на дому из-за болезни. Заводит авто и не ждет пока прогреется двигатель, выезжает из гаража как в последствии и с территории теперь уже дома парней. Девушка молча глотает соленые слезы, напрочь игнорирует сердечные трески, пытается не слушать собственный трезвый голос старающийся вернуть её туда, где её так сильно любят, и едет в сторону границы. Трасса еще пустая и по этой причине она останавливается прямо посередине. Кричит, просит отпустить и дать уйти, так слезно об этом молит, что даже задыхается. Но кто тебя так просто и безболезненно отпустит, когда тебя почти десять лет любили Мун? Проклинает день, когда всё это началось, проклинает все эти чувства связанные накрепко с любовью и так же проклинает себя за слабость, по которой и оказалась в этом капкане. Но она уже четко решила начать новую жизнь с человечком, развивающимся под сердцем. И ей неважно кто отец, неважно, чья кровь будет протекать в его венах, и неважно кого он ей будет напоминать через десять и более лет. Она всё равно будет любить его, как и тех двоих, что сейчас самозабвенно спят, не ожидая на утро потерять сбежавший смысл своей жизни. И вновь зажимая газ, Эва себе обещает, что если вдруг они вновь встретятся, пересекутся на этой слишком тесной и маленькой планете, то она вернётся к ним, если те позволят. Но до тех пор Мун хочет успеть почувствовать и вкусить всё то, что её в этой жизни успешно обошло. Нормальные отношения. И нормальную жизнь. А не полиаморию приевшуюся с ранних лет.