Sweet Life

– Вы готовы? – кажется, уже в сотый раз спрашивает доктор. Мун все ещё сомневается, но положительно качает головой. Стирает со щёк пару слез, которые успели вырваться из глаз и всхлипывает. – Девушка, если вы не хотите этого делать, то зачем же тогда мучаете себя и так поступаете? Эва тихо отвечает, что «Так надо. И она хочет», но себе честно признается, что только ради него. Потому что брюнет не примет её с таким грузом на руках. Она уверена. – Ладно, – доктор кивает и подписывает последний документ. – Тогда пройдемте. Рыжая на дрожащих ногах поднимается и проходит с женщиной в помещение, где ей предстоит совершить, наверное, самый главный грех в её жизни. В кабинет заходит медсестра, которая будет делать наркоз и помогать с операцией, и указывает Мун на кресло, которое ей следует незамедлительно занять. Эва запасаясь дыханием, усаживается, а после принимает полу лежачее положение, поправляя на себе неудобную больничную рубашку. Смотрит в бледный потолок, отчетливо чувствуя ком в горле, и укладывает обе руки на животик совсем плоский, где уже около шести недель растёт ребёночек. Ещё совсем маленький и не причинивший вреда никому. Медленно развивается, даже не подозревая, что через некоторое время перестанет существовать. Девушка слышит, как врачи о чём-то переговариваются, как решают какие-то проблемы и о чём-то спорят, но не обращает внимания. Мун прикрывает глаза и пытается ровно дышать. Видит, как перед глазами мелькают картины, рисующие их будущее. Где она идет, держа малыша в руках по парку, а рядом парень, который широко улыбается и не сводит с них взгляда. Потом же все это мгновенно рассеивается. А Эва получает первый удар. Следом мелькает картина о том, как они учат их ребёнка ходить. Крис сидит в метре от девушки и, держа малыша за обе ручки, направляет к молодой мамочке. Рыжая не сдерживается и, прикусив губу, выпускает ещё пару слез. Все вновь развеивается превращаясь в пыль. Видит, как они втроём празднуют день рождение их ребёнка. Как тот радостно хлопает в ладоши и заразительно смеётся. Счастливо блестит глазками и тянется маленькими детскими ручками к родителям и обнимает совсем слабо. Отдаленно слышит, как он произносит первые слова, как он плачет, а после засыпает между двумя любящими родителями, как он по-детски топая ножками, бежит и несёт первый нарисованный рисунок, весь в красках и с улыбкой в точности как у Криса. Но каждая из мелькающих картин рассеивается сквозь пальцы будто песок. Приносит давящую боль. И Мун уже не замечает, как громко всхлипывает пару-тройку раз. – Мисс Мун, выпейте воды немного, – предлагая стакан с минимальным количеством жидкости, говорит медсестра. – Вам нужно успокоиться. Рыжая качает головой и старается не думать о том, чего так яро успела возжелать. Она даже не помнит, как так быстро успела полюбить ребенка, которому чуть больше месяца. – Эва, вы ведь понимаете, что не сможете больше иметь детей, – напоминает доктор. А Мун вспоминает заключение анализов с данным приговором. Вспоминает, как успела переварить это, разрушив половину своего дома. Но сейчас вновь чувствует колкие, пронзающие до костей импульсы от осознания произнесённой фразы. Прерывисто кивает, но не встаёт. Эва не хочет убивать ребёнка, но ещё больше она не хочет потерять Шистада, которому она уверенна, малыш не нужен в двадцать лет. – Хорошо. Если вы так уверены, то сейчас начнём. Она кивает медсестре, а блондинка, с сожалением смотря на рыжую, отправляется за препаратом. Пока ещё есть время, она неразборчиво шепчет извинения не рождённому малышу. Корит себя за то, что ради любви идет на убийство собственного ребенка. Испытывает к себе отвращение. Но продолжает ожидать операции. Видит, как доктор крутит в руках скальпель, какие-то медицинские щипцы и другие подобные приборы, сглатывает и отводит взгляд в сторону, где на стене висит плакат с радостным младенцем, что так мило улыбается, заставляя Эву сжаться от омерзения к себе. Блондинка быстро возвращается, отчего Мун напрягается ещё больше. Чувствует внутри тяжесть, а в горле ком. Чувствует, как нехило её начинает потряхивать, как непривычно сводит ноги, а в животе всё скручивается узлом. Медсестра подготавливает всё для введения местной анестезии. А девушка ерзает на месте, всё еще утопая в сомнениях. Одна её часть, здравая и рассудительная рвется сбежать отсюда и, наплевав на всё, растить ребенка в одиночку, если Крис всё же не примет их. А другая покорно ожидает, когда всё закончится, потому что встать и уйти у неё не хватает смелости. Ведь отголосками опьяненного любовью разума понимает, что так она потеряет Шистада. – Эва, усаживайтесь и укладывайте ноги на подставки ступнями, – указывает блондинка, заканчивая с анестезией. Та отрешенно кивает и следует указаниям медсестры. Часто и глубоко дышит, стараясь избежать истерики. – Готовы? – зачем-то оттягивает момент блондинка. Эва снова кивает и прикрывает глаза, замечая, как медсестра собирается вводить ей наркоз. – Стоять! – слышится громкий хлопок двери и знакомый голос, который исходит будто из-за спины. – Руки от неё убрала и отошла! Угрожает парень, указывая пальцем на медсестру. Она испуганно отходит, опуская руки с анестезией вниз, и смотрит на пылающего яростью брюнета. – Мун, встала и пошла за мной, – грозно произносит Шистад, что даже стены содрогаются. Эва с широко распахнутыми глазами боится сделать вздох. Не понимает, что он вообще здесь делает. И как теперь ей выпутаться из всей этой ситуации. – Рыжая, я дважды повторять не буду. Он буквально рычит. И еле сдерживает себя, чтобы не причинить ей физического вреда за то, что появилась здесь, да и вообще за то, что смогла на такое решиться. Девушка опускает ноги на пол и, спускаясь к креслу, направляется к Шистаду. Мельком заглядывает в глаза и видит, насколько они потемнели, видит, что тот испытывает к ней и ей становится ещё хуже. – Одевайся, я жду, – грубо проговаривает парень, испепеляя её взглядом. Эва прерывисто кивает и следует за врачом в кабинет, где только недавно давала своё последнее согласие на аборт. Быстро одевается и, тихо извиняясь перед работниками клиники, возвращается к нему. Шистад же не церемонясь, крепко хватает Мун за запястье и выводит из помещения. Молча ведет по полупустым коридорам и так же молча спускается вниз. Эва уже начинает себя корить за то, что не рассказала ему. Видит, насколько тот разгневан и боится даже пискнуть, а не то что бы извинения произнести. Дрожит, пытается предугадать его следующие действия, но в голову ничего не приходит, кроме как физического наказания. Рыжая, конечно, уверена, что он женщин не бьет, но этот случай, кажется, является исключением. Они выходят на улицу, наконец, вдыхая свежий пропитанный весной и только расцветающей растительностью воздух, и немного расслабляются оба. Крис продолжает путь к своей машине, и когда они подходят, то он в мгновение прижимает девушку к двери авто. Перекрывает путь двумя руками, что расположились по обе её стороны и нависает, снова одаривая тем же взглядом что и в кабинете. – Во-первых, какого, блять, черта я узнаю от левых мне людей, что моя девушка беременна, а не от неё самой? – грозно выдал он. – И во-вторых, почему ты собиралась убить, на минуточку, нашего ребенка? Да и вообще, как можно было додуматься до этого омерзительного поступка, Мун? Эва молчала, достаточно долго, чтобы разозлить парня ещё больше. Не знала, как именно ему преподнести своё оправдание, в которое втянула и самого Шистада. Решившись, Мун глубоко вздохнула, но так и не подняла взгляда. – Я побоялась теб… – А на аборт, блять, ты не побоялась пойти? – выкрикнул он и ударил по корпусу машины. – Не побоялась убить нашего ребенка? Шистад был слишком зол на рыжую. Он, конечно, ещё тот ублюдок, который то не особо раньше заботился о чувствах других, но сейчас он другой. Да и парень бы никогда не додумался бы решать проблему, созданную ими самими таким бесчеловечным способом. – Да я знала, что он тебе не нужен! Ты сам говори… – Я смотрю, ты очень много знаешь, Мун, – грубо произнес Крис. – И я много что говорю, как собственно и ты. Но это не значит, что нужно идти и убивать ни в чём не повинного и даже не родившегося малыша! – То есть ты хочешь сказ… – Я хочу, чтобы ты поняла, что я бы тебя не отправил на аборт никогда, дура. Даже если бы всё-таки узнал эту новость раньше и от тебя, – отстранившись, снова перебил её брюнет. Парень глубоко дышал, чтобы не наделать глупостей, которые могут случиться из-за бушевавшего и неуправляемого в нём гнева. – Да я, конечно, не мечтал о ребенке в двадцать лет. Да нам будет достаточно трудно, особенно в первое время. Но это наш ребенок, Эва, и он не заслуживает такого отношения к себе. Он заслуживает жизни и чтобы мы его любили, а не неслись убивать, решая таким способом проблему, созданную тобой и в твоей голове. – Прости, – Мун накинулась на него с объятиями и всхлипами. Уткнувшись в район шеи, она постоянно бормотала извинения. Прижималась ближе, боясь того, что тот сейчас её оттолкнет. Но Шистад немного отошёл от злости и крепко обнял её в ответ. – Я подумала, что буду не нужна тебе с ребенком. Думала, что ты просто уйдешь от меня. Но я так сильно не хотела терять тебя, Крис. Я, поэтому я решила так поступить. Прости. Она громко плакала, сжимая ручками его плечи. Но внутри чувствовала такое облегчение, находясь здесь с ним и с их ребенком, которого не успела потерять, или точнее убить. Постепенно оба отпускали ситуацию, хоть и понимали, что это не последний их разговор на эту тему. – Успокойся, рыжая, – тихо прошептал Шистад, поглаживая девушку по спине и волосам. – Тебе нельзя нервничать, волноваться, да и много чего нельзя, забыла!? Эва немного улыбнулась от его слов, ощущая заботу со стороны парня, который раньше даже не знал такого слова. Кивнув ему в ответ, девушка начала успокаиваться и стирать всё еще выступающие слезы. Крис отстранился и невольно опустил взгляд на её пока ещё плоский животик. Мун же заметив это улыбнулась ещё шире и, взяв его руки в свои, приложила к животу. – Черт, я всё ещё не до конца могу поверить, что скоро стану папой, – чуть улыбнувшись, тихо произнес он. – И что там растет наш ребенок. Шистад уже представляет, как будет учить его первому слову, которое, несомненно, будет «Папа». Представляет, как будет постоянно играть с ним. Запишет на футбол, если это будет мальчик, а если девочка, то наверняка на танцы или гимнастику, хотя можно будет отдать и на женский футбол. Думает, что нужно обязательно почитать учебную литературу по воспитанию детей, ибо сейчас бы он себе и собаку не доверил воспитать. В голове мелькают мысли, что это не так уж и ужасно сейчас выглядит. Что не слишком всё плохо, как могло бы казаться. Перед ним стоит любимая девушка, у которой под сердцем развивается их ребенок. Пусть это, конечно, случилось раньше, чем он хотел. Но лишать себя выше представленного он уже не собирается. И наплевать на время, которое хотел провести самозабвенно. Потратить свою молодость с размахом вместе с Мун. Потому что сейчас у него в приоритете она и их ребенок. Сейчас ему придется изменить свою жизнь ещё круче, чем это произошло ранее, потому что теперь на его плечи ложиться слишком серьезная ответственность и жизнь ещё одного человека. А Шистад теперь не особо и против. Потому что к планам можно всегда будет вернуться и втроём. – Ты уверен, что точно хочешь его? – вновь напрягшись, спросила его Мун. – Ох, заткнись, Мун. Не зли меня ещё больше, – не сводя глаз с рук, что поглаживали плоский живот, говорил Шистад. – И потерпи, пока не родится наш малыш. Вот тогда мы и поговорим с тобой на равных. Я тебе обещаю. – Хорошо, папочка, – тепло произносит она и, приблизившись, нежно целует.