But a kingdom that has once been destroyed Can never come back into being Nor can the dead ever be brought back to life Sun Tzu
Вопреки всем прогнозам и дедовским приметам, декабрь в Иштване выдался дождливым и холодным. Не то чтобы мадьярские зимы в принципе были хоть каплю похожи на настоящий снежный коллапс в той же Скандинавии, но повышенная влажность и сильный, пронизывающий до костей ветер делал зимовку в разрушенном городе просто невыносимой. Молодой светловолосый юноша с блеклыми голубовато-серыми глазами сидел в кресле у окна, подтянув колени к груди и закутавшись в старый и побитый молью плед. Здание, где находилась комната, было частью насквозь промерзлого, давно неотапливаемого комплекса Vаrhegy – дворца венгерских правителей. Блондин чертил на запотевшем от теплого дыхания окне слова «Őrült világ» (безумный мир). Мутное грязное стекло словно спрашивало «кто ты?», демонстрируя гротескное отражение бледного лица с черными провалами вместо глаз. — Кто я? Окружающие звали юношу «Штефан Цвейг», но тот не был уверен, что не подсмотрел это имя в какой-нибудь книге. Почти год назад Штефан сбежал из специализированной лечебницы под горой Геллерт - той, что рядом со старым кладбищем. Попал он туда ещё в те счастливые времена, когда «психов» отправляли в дурдом, а не на растерзание жандармам или кровавую потеху вампирской аристократии. Впрочем, суровый быт «дикой Венгрии» научил Цвейга тому, что важна не длина диагноза в карте или плесневое прошлое. Кому интересно, кем ты был, если сейчас ты стал лидером партизанской группировки «Фронт Освобождения Человечества»? Группировки, окрещенной с легкой, но кровавой руки венценосного Кадара «бунтовщиками». (Чуть позже к этому смертному приговору всепрощающий Ватикан-Освободитель добавит и свою «благую весть» - «экстремисты».) Следующим словом, намалеванным пальцем на стылом стекле, стало «фронт». Когда Штефан думал о Фронте, он не мог не вспоминать, с чего все начиналось: старожилы говорили, что «венгерское безумие» возникло несколько десятков лет назад, когда жену чертового маркиза Кадара, который хоть и был вампиром, но на тот момент ещё не являлся кровавым тираном, сожгли по тайному приказанию ватиканской Церкви. Убивать человека, чтобы добраться до вампира, – это ли не смешно? Цвейг негромко хихикнул в ответ своим мыслям, продолжая рисовать венгерские буквы на окне, стирая одни и заменяя их другими. Однако, в отличие от этих пыльных, как старый диван, дряхлых пней, молодой психопат знал, что началось всё намного раньше. «Жемчужина Дуная», некогда гордость всех медье государства Magyarorszag (страны мадьяр), - прекрасная и по-европейски сказочная - теперь больше походила на землю, пережившую второй Армагеддон. Возможно, что тысячу лет назад именно так и выглядел древний Будапешт: сожженный чудовищной «карой небесной» - Третьей Мировой - и покрытый лишь пеплом и руинами, по которым блуждающими тенями ходили выжившие. Армагеддон - этакое давно предсказанное вымирание человеческой расы – всего лишь один из многих эпизодов вселенской истории, что не сможет возмутить спокойствия далеких туманностей и рождающихся звезд. Как обещанная катастрофа планетарного масштаба, в которой род людской «наконец-то» максимально приблизился к самоуничтожению «благодаря» использованию ядерного и биологического оружия, Первый Армагеддон (и пока единственный) всё-таки не оправдал себя: человечество, как вид, не исчезло с лица Вселенной. Однако он привел к масштабному загрязнению планеты, с которым Земля не справилась и за сотни лет, превратив некогда технологически развитые цивилизации вместе с целыми континентами в полузабытые воспоминания в анналах истории. А после катастрофы появились Они – мафусаилы: долгожители со сверхспособностями и... гемоглобинозависимостью. Те, кого человечество и прозвало «вампирами». Никто уже и не помнит, откуда они взялись. Разные пересуды ходят по постармагеддонской Европе: вампиров называли результатом страшной эпидемий, вызвавшей ужасные мутации; призраками из далеких легенд, посланных как Божья кара за грехи человечества. Нашлись и те, кто полагал, что кровососы были обитателями другой планеты, пришедшие вместе со Второй Луной… Если бы Ватикан не объединил под своей рукой разрозненных и напуганных «терран» - исконных короткоживущих людей планеты Земля, - то технологически более продвинутые и могущественные мафусаилы непременно бы их поработили. Так началась Война между двумя расами, и наступил период в человеческой истории, что известен теперь как «Темные времена». Эти времена для Унитарной парламентской республики Венгрия означали лишь голод и разрушения. Такой страна мадьяр и досталась некогда Святому Иштвану Кадару, который принял эти земли - выжженные радиацией, измученные мировой войной, - в свои «исцеляющие объятья» и вернул им свет надежды. Причем, «вернул» как в буквальном, так и фигуральном смыслах: Иштван восстановил могущественную «Звезду Надежды» - низкоорбитальный спутник, оставшийся от погибшей цивилизации людей. «Звезда» могла накапливать энергетические микроволны от солнечных батарей на Луне и преобразовывать их в электричество, передавая на Землю с помощью лазера – именно так Свет смог разогнать Мрак ночи над древними землями Венгрии тысячелетие назад. Святой Иштван – вампир, сражавшийся в Темные времена за терран, создал небывалый для всего постармагеддонского мира прецедент. Ибо люди и мафусаилы после кровопролитной и многолетней борьбы так и не смогли жить в мире: на карте Европы появился Ватикан – подчиненный вере и Папе, считающий вампиров отродьями Дьявола и всячески их изничтожающий; и Империя Истинного Человечества – царство мафусаилов, где людям отводилась участь рабов. Потому маркизат Венгрия стал живым парадоксом: правила в нем вампирская династия Кадаров, которой принадлежали все земельные наделы, промышленность, инфраструктура и банковская система, однако во главе законодательной и исполнительной власти стоял венгерский Парламент, в большинстве своём представленный терранами. Для планеты, истерзанной постоянными столкновениями между двумя расами, этот удивительный союз мог бы показаться настоящей утопией… И, как и любую утопию, её оказалось легко разрушить: понадобился всего один удар в точку механического напряжения, чтобы она взорвалась изнутри, как красивая, но бессмысленная стекляшка. Этой «точкой напряжения» оказалась жена маркиза – терранка Мария Кадар. Последовавшие за этим двадцать лет непрерывного кровавого террора, безжалостной охоты вампиров на жителей (с которыми они некогда мирно сосуществовали), атмосферы постоянного страха и безысходности доломали осколки мафусаило-терранского союза. По иронии судьбы, конец всему положил (нет, не ворвавшийся в Венгрию воздушный флот Ватикана), но тот самый «Свет Надежды», направляемый безжалостной рукой отчаявшегося потомка Иштвана Кадара: древний спутник - что ныне «именуется» не иначе как «Звезда Скорби» - сжег дотла половину Пешта. Идеальная симметрия круговорота жизни и смерти, подобно извечному Уроборосу, пожирающая сама себя. Лидер «ФОЧ» поежился от холода – плед не спасал, а централизованное отопление ещё требовалось наладить. Конечно, в помещении был старинный камин. Но попытка его разжечь окончилась для Штефана печально: ожогом пальцев и задымлением комнаты. Прекратив чертить узоры на окне, венгр прижался носом к стеклу, внимательно наблюдая за происходящим на полутемной улице – уличное освещение работало не везде, но всё-таки работало. Как раз мимо такого «моргающего» фонаря проследовали двое вооруженных караульных, один из которых весьма экспрессивно зарядил по электроблоку «подмигивающего засранца» с ноги: мигание прекратилось, свет стал тусклым, но ровным, и караул проследовал дальше. Цвейг проводил их взглядом до поворота, а потом заливисто рассмеялся – фонарь прощально мигнул и потух окончательно. Именно таким «добивающим пинком» и стало участие Ватикана в венгерских несчастьях. Маркиз Дьюла Кадар обезумел от горя и заставил Иштван умыться кровью. Двадцать лет террора породили «Фронт Освобождения Человечества», что возглавила страстная католическая монахиня Эстер Бланшетт, которую соотечественники прозвали «Csillag» («звезда»). Ей таки посчастливилось отправить в мир иной кровавого деспота (как все они тогда посчитали) - за это Ватикан даже прозвал её «Леди Святая», а странствующий священник увез с собой в Рим. Что ж, Эстер загорелась, как звезда на венгерском небосклоне, но далее сиять на нем не собиралась, – её звало прошлое, приготовившее ей участь стать «великим предназначением»: сиротка, выросшая в монастыре Св. Матфея, предстала перед лицом всего постармагеддонского мира наследницей престола Королевства Альбион. А маркизат Венгрия снова остался один на один с разрухой и загребущими лапами церковников. «Свято место пусто не бывает» - со знанием дела говорят старики. И на место горюющего по жене кровопийцы приходят закованные в металл Воины Веры, чтобы избавиться от вампиров и подчинить себе непокорных мадьяр… От этих воспоминаний губы Штефана Цвейга складываются в зловещий оскал, который на молодом осунувшемся лице с нездоровыми темными кругами под глазами смотрится особенно жутко. Magyarorszag устала от террора вампиров и менять его на кабалу крестоносцев не собиралась. После изнуряющих десятилетий борьбы с мафусаилами Венгрия сама стала походить на упыря – именно такой её видел Штефан: живым мертвецом с бледной, уже синеющей кожей, выступающими костями и сопровождаемый сладковатым запахом гнили. Да, недоставало еды, было холодно и страшно. Те, кто оказался сильнее, подались в мародеры и разбойники, те, кто слабее – попытались сбежать; остальные, у которых не осталось сил ни грабить, ни бежать – бродили бездушными тенями среди обломанных остовов домов и разбитых улиц. «Мадьярский упырь», что ныне представляла собой страна венгров, был слаб, но стоило брызнуть на него самую малость чужой крови – крови присланного Римом епископа Ровере и отрядов Инквизиции – как он словно переродился. И это заставило беглого психопата задуматься: а чего же этот «упырь» жаждет на самом деле? Уничтожить Рим, как пытался алчущий отмщения маркиз? Вырезать всех венгерских вампиров, как о том молил своего великодушного Бога железнобрюхий и крестоспиный Ватикан? Грабить, запугивать, казнить и всячески наслаждаться хаосом, заполняя внутреннюю пустоту по примеру возрадовавшихся беззаконию мадьяр? Все это не для него. Эстер Бланшетт предала Magyarorszag, отправившись на стылый альбионский Остров. Его политический оппонент и создатель «Фронта Освобождения Человечества» (который и поставил Эстер «светить венграм»), Бела Кон, тоже предал Венгрию, когда посчитал, что спасение родной страны лежит за её пределами. И только Штефан остался здесь. У него не было прошлого, а это значит, что лишь он и мог идти в будущее, ничем не обремененный, и вести за собой других. Один доармагеддонский мудрец сказал: «Королевство, однажды разрушенное, никогда не сможет возродиться, как мёртвый никогда не станет вновь живым». Так что это не Штефан был безумен, это Венгрия была безумна. Молодой блондин уже говорил городскому совету соседнего маркизата, посмевшему спасти жизнь Дьюле Кадару, о том, что настоящее Безумие – это «делать одни и те же долбанные вещи и каждый чертов раз ждать, что результат будет ДРУГИМ». «Унитарная парламентская республика Венгрия», разрушенная Темными временами тысячелетие назад, никогда бы не смогла продолжить свое существование в прежнем виде: потому-то Святой Иштван Кадар и создал «Маркизат Венгрия». Теперь же маркизат погиб, пожрав сам себя, как вечный Змий. Однако что бы ни случилось с ее властителями, Страна Мадьяр должна жить. Следовательно, Венгрия должна была переродиться, как феникс: вновь восстать из пепла прошлых веков. Чтобы поднять из руин родную страну, потребовалось бы очень много усилий. Но если не прятаться от врагов и проблем, и совместить «приятное с полезным», то… Можно сдать уцелевших венгерских вампиров Империи: «к чему сориться, если можно быть друзьями», – говорят хитрецы. Для утоления жажды крови угнетенного народа не хватит и всех мадьярских мафусаилов, так зачем тратить ресурс зазря? «Звезда Скорби» уничтожена, восстановление сетей электроснабжения с нуля – неподъемная задача для ослабленного революцией маркизата. А подари вампиров вампирам - и взамен можешь попросить передовых технологий Империи в электроэнергетике. Ватиканцы хотят обратно свой боевой корабль Инквизиции – да пусть подавятся: взамен «всего лишь» компенсировав все причинённые разрушения и признавая действующую власть правомерной. Но ни Императрица, ни Папа Римский не станут вести дел с сумасшедшим партизаном, пускай тот и лидер «ФОЧ». Идеологический противник Штефана, Бела Кон, считает, что если найти «большую красную кнопку», то можно заставить могущественные государства тебя послушать. Может Цвейг и сидел в психушке, но дураком он точно не был: партизан с «красной кнопкой» превращается для сверхдержав в террориста. А кто из воротил мировой политической арены стал бы слушать террориста? Бледный и тощий юноша, закутанный в старый плед, медленно сполз с кресла (от долгого сидения в неудобной позе все его конечности затекли и закоченели) и направился к круглому антикварному столу, на котором лежали потрепанная книга с подробными описаниями древних ценностей королевского рода Венгрии, и обожжённый клочок бумаги, что он изъял у пытавшегося бежать коменданта. Взяв бумажный огрызок в тонкие пальцы, покрытые волдырями от самопального костра, мадьяр поднес его к лицу. Никто не будет слушать бунтовщика и безумца, но короля... Несомненно. Если маркизат Венгрия станет королевством и у него появится избранный «народом и Богом» монарх, то мировым сверхдержавам придется с ним считаться. Тем более, что Штефан Цвейг приложит все усилия, чтобы они были заинтересованы: ему есть, что им предложить. Впрочем, какой он король без короны? Венец самого святого Иштвана - Szent Korona - был утерян за годы партизанской войны. Так считали все - и даже сам Дьюла Кадар. Все, кроме Белы Кона, который её и отыскал. Нашел и перепрятал: о чем свидетельствовал спасенный из огня обрывок записей, что верные «фронтовики» вытащили из камина при обыске жилища создателя «ФОЧ», а комендант Ковач попытался выкрасть. Что бы ни случилось дальше, для себя Штефан Цвейг ответил на главный вопрос: «кто он такой». Он не был «Звездой Надежды», кровавым диктатором-вампиром или мадьярским идеалистом. По своей сути он являлся революционером. Но станет - должен стать - венценосцем. Теперь, когда конечная цель сияла на горизонте ярче любой путеводной звезды, Штефан готов был пройти по этому пути – от маркизата до королевства – вместе с Венгрией. И если придется, он потащит ее на себе. Ведь больше некому. Ватикан прислал свои псов и кардиналов, чтобы принести в страну «избранную народом власть» - да будет так, Цвейг принимает их. Пусть Медичи, Понтифик и Сфорца увидят, как их собственные кардиналы коронуют на царствие «избранного народом» короля.All embrace me, it's my time to rule at last. Fifteen years have I been waiting to sit upon my throne. No allegiance, I will swear no oath! Crowned by God, not by the Church, as my power is divine.
Погруженный в свои мысли, новый лидер иштванского «Фронта Освобождения Человечества» замер посреди комнаты прямой, как натянутая струна, старый плед сполз с его плеч и волочился по полу, словно мантия древних королей. Освященный одним лишь лунным светом, пробивавшимся сквозь мутное стекло окна, «будущий король Стефан» отчетливо осознавал, что его ведет не гордость, не безумие и не жажда власти. Сама Судьба обратила Magyarorszag в прах, но она же и показала выход из замкнутого круга, куда мадьяры себя загнали.I was chosen by Heaven. Say my name when you pray. To the sky
Да, так и случится! «Прибудет Царствие», в котором венгры сами построят свое будущее – свободное от оккупантов (будь они мафусаилы, католики или хоть сам Дьявол!). Никто не сможет их остановить. И тогда сгоревшая до белого пепла страна возродится в блеске и славе, что затмит все былые времена.Да будет так!
Дверь в комнату неслышно отворилась, и внутрь проскользнул его телохранитель – верный Вольфрам. — Инквизиторы сегодня попытаются выкрасть «Ястреб», — негромко доложил немногословный киборг. Штефан Цвейг поднял взгляд на вошедшего и положил бумажку с заметками Кона обратно на стол: — Mia fasz (что за черт)! Да пусть этот корабль хоть упыри утащат, - равнодушно бросил Цвейг и закашлялся от холодного воздуха. — Ковач сознался, где корона? — За городом. Это не все новости: несколько часов назад неопознанный отряд пересек нашу границу в районе Этергом, — Вольфрам как всегда находился в состоянии пассивной меланхолии. Впрочем, перейди он в активную, рядом обнаружилась бы целая гора трупов. — Выдвигаемся, — приказал в ответ на донесение уже-почти-король-Стефан. — Да будет так! — улыбаясь своим мыслям, добавил он.All over Europe, my rule shall be questioned by none. All I see, give to me - that is my decree. My will be done!