Статика

— Лидия, прошу, стой там, где стоишь! — кричит Стайлз, глотая ледяной воздух и делая медленные шаги по направлению к Мартин.       Девушка стоит на выступе школьной крыши, обхватит руками свою же талию. Губы искусаны до крови, темные, залегшие под глазами, мешки и бесконечное отчаяние во взгляде, которым Лидия сверлит пропасть, что находится под ногами. Тело дрожит, а сердце пропускает несколько ударов. — Я устала, Стайлз       Парень задыхается. Делает еще один шаг, оказываясь в двух метрах от рыжеволосой девушки. Тянет трясущуюся руку и почти скуля просит ее слезть. Вернуться. — Я устала! — неожиданно громко произносит Лидия, почти плача. — И мне тоже больно. Мне больно.       Девушка поворачивается на ватных ногах, стараясь не свалиться раньше времени. Улыбается подавленному парню, чувствуя, как по щекам текут соленые слезы, вкус которых отпечатывается на губах. Мартин растягивает те в жалкое подобие улыбки и старается не закричать во все горло. — Почему мне совсем ничего не хочется, Стайлз? У меня есть абсолютно все: любящая мать, хороший дом и много денег. Я ни в чем не нуждаюсь. Никогда не нуждалась. Тогда скажи мне, почему его нет? — Кого нет, — шепчет Стилински, не пряча слезившиеся глаза, — кого, Лидс? — Чертового желания жить.       Смеется. Отворачивается, показывая сгорбленную спину. Такой спины у Мартин никогда не было. Всегда прямая. Всегда гордая.       Сломанная. — Это мерзко. У каждого поколения свой интеллект и проблемы. Поколение наших родителей верило в лучшее и это давало им мотивацию к выживанию. У меня развито чувство реальности, Стайлз. Мотивации нет.

***

      На похоронах Лидии Мартин было всего несколько человек. Те, кто действительно дорожил девушкой.       А по просьбе Стилински, на каменном надгробье выгравировали короткое —       чувство реальности.