Неправильный

Магнусу было тоскливо. Сколько бы времени и сил он ни тратил на поиски Алека, всё было бесполезно. Лайтвуд словно растворился в пространстве, и против воли в голову лезли самые мрачные мысли. Магнус упорно гнал их прочь, но они всё равно атаковали его сознание, причиняя боль и доводя до отчаяния. А ещё он постоянно чувствовал давление со стороны охотников. Враждебное, пристальное внимание. Особенно со стороны Джейса. Тот его буквально возненавидел, выставляя виновником всех бед. Даже всегда прежде дружелюбная Иззи и та отводила взгляд. Магнус сам понимал, он виноват, но что он мог сделать? Всё рассказать? Он до последнего надеялся, что Антуан одумается и отступит. Для Магнуса он значил очень много. Именно ему он был обязан тем, кто он есть. В молодости Магнусу было тяжело. Он шёл по жизни с тяжким грузом вины на плечах. Почти каждую ночь он видел мёртвую мать и снова убивал отчима. Магнус считал себя проклятым, настоящим чудовищем. Потому жил одним днём, наживая неприятности и врагов с феноменальной скоростью, в надежде, что найдётся кто-то, кто оборвёт его жизнь. Ведь сам он, несмотря на всю боль в душе и ненависть к себе, не мог этого сделать. Тогда-то и встретил он Антуана. Он смог объяснить юному Магнусу его природу и суть. Что только ему решать, как жить и каким быть. Если он является сыном демона, он не обязательно должен нести зло в этот мир. Антуан научил Магнуса правильно использовать свой дар. Помог найти направление в жизни и обрести уверенность в себе. Антуан был Магнусу другом и отцом. В те времена он знал его как доброго и справедливого мужчину. У него была жена-маг, в которой тот души не чаял. Он был для Магнуса примером для подражания. Постепенно каждый из них пошёл своей дорогой. Прошло не так уж и много времени, прежде чем до Магнуса дошло страшное известие о гибели Мишель жены Антуанп, и он поспешил поддержать друга. Тогда их отношения несколько видоизменились, и они стали любовниками. Антуану даже спустя время было больно и требовалось утешение, и Магнус не смог ему в этом отказать. Он любил его. И пусть не видел в нём спутника жизни, но любил, и был готов на всё, лишь бы ему стало легче. Потому как ближе его у Магнуса никого не было, никто не знал его так, как Антуан. Со временем связь сама по себе сошла на нет, а вскоре мир и вовсе потрясла новость о гибели Антуана. И только Магнус и ещё несколько самых близких ему людей знали настоящее положение дел — Антуан решил устраниться от дел этого мира. Во всяком случае, именно так он сказал Магнусу, и так он и думал до недавнего времени. Как оказалось, все эти годы старый друг копил силу и наращивал мощь, намереваясь устроить мировой переворот. И это грозило всем огромной бедой. Магнус, как мог, старался отговорить Антуана от этого безумия, но не вышло. Более того, его стараниями, Магнус оказался на перепутье, где любой выбор был смерти подобен. И он как мог старался оттянуть этот страшный момент, потому и молчал, оттого и злился на малое количество времени, что уделял ему Александр, ведь он знал, что, возможно, это их последние дни. — Магнус, — обернувшись, он увидел Клэри. Неужели и она пришла высказать ему своё недовольство? Ему хватило и злых, но отчасти справедливых, бередящих совесть слов Джейса. — Ты что-то хотела? — Да, — кивнула Клэри. — Почему ты не попросишь своего знакомого вернуть Алека? — Ты думаешь я не пробовал говорить с Антуаном? — горько произнёс Магнус.— Раньше, чем известит Конклав о своих намерениях, он точно не сообщит, где Алек. А, возможно, и вовсе пока я не соглашусь на его условия. — Антуан уже говорил с Инквизитором, — сообщила Клэри. — Слушай, ну попробуй ещё раз, пожалуйста. Я не могу смотреть, как мучается Джейс. Алек — его парабатай, неотъемлемая часть его души, он нужен ему. Магнус отвёл глаза. Ему всегда нравилась Клэри своей смелостью, решительностью и совершенно обезоруживающей искренностью. Вот и сейчас она не стала искать виноватых и высказывать претензии, а просто подошла и как-то почти по-детски попросила попробовать ещё раз. Потому что её любимому парню плохо без своего парабатая. Только мало, похоже, кто понимает, как плохо самому Магнусу без Александра. Как каждую секунду болят его душа и сердце за возлюбленного. И всё же, может, Клэри права, и стоит ещё раз поговорить с Антуаном? — Я попробую, Клэри.

***

— Антуан, ты уже сообщил Конклаву о своих намерениях, верни Алека, — произнёс Магнус, как только нашёл его в одной из комнат особняка, который тот сделал своим домом и штаб-квартирой одновременно. Антуан о чём-то говорил низкорослому, темнокожему магу и, как только появился Магнус, отправил того выполнять какое-то поручение. — Опять ты и опять с тем же, — хмыкнул он. — Хватит, Антуан. Ты хотел показать мне, что сильнее, и ты показал, — вздохнул Магнус. — Признаю, ты сильнее. Отпусти Алека. Прошу. Магнусу пришлось загнать свою гордость как можно глубже, чтобы начать вот так вот просить и в открытую признавать чужое превосходство. Но Александр того стоит. Чего стоят глупые принципы, когда на кону стоит жизнь дорого человекн? Ничего. Абсолютно. — Видимо, мальчишка правда дорог тебе, — произнёс Антуан, — Что же, я тебя услышал и по старой дружбе выполню твою просьбу. Закончу с кое-какими делами и сниму экранизирующую защиту, дальше справишься сам. Цени это, Магнус. И не ошибись, выбирая сторону. — Я не буду ничего выбирать, — обречённо замотал Магнус головой. — Не получится. Ты или со мной, или с ними. Впрочем, есть мизерный шанс, что охотники поступят благоразумно и избавят тебя от необходимости выбора. Самое страшное, Магнус понимал, Антуан прав. Вряд ли ему удастся отсидеться на нейтральной стороне. И так же он знал, что Конклав никогда не согласится на предложенное Антуаном безумие. Но всё-таки, несмотря на всю безнадёжность складывающейся ситуации, Магнус улыбался. Он не зря решился нанести очередной визит Антуану. Скоро он увидит Александра. Антуан обещал в скором времени нейтрализовать силы, препятствующие магии Магнуса, значит, так оно и будет. Его старый друг всегда держал свои обещания.

***

Милу душили слёзы. Чёртов сон, проклятая жизнь! Почему именно сейчас, когда она уже думала, что справилась со всем этим? Неужели ей всегда будет так больно? И ещё Алек этот, индюк напыщенный, кретин самовлюблённый! Он всерьёз думает, что она намеренно полезла целовать его? Да очень надо! Век бы не видеть его вечно всем недовольную морду! Как же её всё достало! Где Мила в своей жизни ошиблась, что за страшный грех совершила, что Бог или Ангелы решили так её наказать? Охотников всю жизнь учат контролировать свои чувства, но ей эту науку освоить так и не удалось. Неправильная она охотница. Слишком чувствительная, с избытком эмоциональная. И сейчас это снова сыграло против неё. Она сорвалась. Показала Алеку свою слабость, и теперь сидит как конченая дура на морозе, размазывая по лицу сопли и слёзы, из-за урода, который того совсем не стоит. Выйдя из относительно тёплого домика на холод, Алек по следам на снегу довольно быстро нашёл Милу. Она сидела на поваленном стволе дерева, обхватив себя руками, её плечи едва заметно вздрагивали. Алек растерянно замер. Он не понимал, что вызвало такую реакцию, не знал, как успокаивать плачущих девушек. — Уходи, — услышал он голос Милы. — Мила, я… — Алек замялся, не понимая, что вообще нужно говорить, и даже не обратил внимания, что назвал её сокращённым именем. — Если я тебя сильно обидел, извини… — Ангел, Лайтвуд! Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь? — услышал он нервный и даже злой голос. — Осознай наконец, мир не вращается вокруг тебя. Это надо такое выдумать, я нарочно полезла тебя облизывать! У тебя явно завышена самооценка, и я не настолько идиотка, чтобы бросаться на такого, как ты! — Какого такого? — Алек не до конца понимал смысл слов Милы, но осознавал, это был явно не комплимент. — Да брось! — скривилась она, повернувшись наконец к нему лицом. — Весь Сумеречный мир в курсе, что ты гей. Алек дёрнулся, как от пощёчины. Нет, он перестал стыдиться этого. Он тот, кто есть. Но как-то никто ещё не бросал ему это так вот в лицо. Отчего-то было неприятно. — Ты что-то имеешь против? — враждебно поинтересовался Алек. — Эээ… нет, — смешалась Мила. Она старалась по-возможности придерживаться толерантных взглядов на нетрадиционную сексуальную ориентацию. То есть, она не была защитником секс-меньшинств, но ярым ненавистником таковых не являлась. Знала лишь, что они есть. Ну есть и есть, ей они не мешают, если в её жизнь не лезут. Она ими просто не интересовалась. В её окружении всегда как-то были люди, придерживающиеся традиционных взглядов на отношения полов. И сейчас её высказывание показалось Миле до невозможности грубым и некрасивым. Она вообще за каких-то пару минут наговорила много лишнего, и ей стало стыдно. — Алек, извини. Я не должна была так говорить и срываться на тебя. Просто… ну вот такая я нервная идиотка, — виновато улыбнулась Мила. — Не хочешь рассказать, что тебя так расстроило? — осторожно спросил Алек. Странно, но извинения Милы быстро погасили уголёк раздражения в душе Алека. Это удивило его самого. Но уж как есть. — Нет. Просто приснилось кое-что, — пожала она плечами. — Иди в дом, холодно. Я позже буду. Кивнув, Алек направился в сторону дома. Вроде бы всё верно, надо уйти, раз Мила хочет побыть одна. Но что-то не давало ему так сделать. Не хотелось оставлять её в таком подавленном состоянии. — Спарринг? — произнёс он, обернувшись. — Что? — спросила Мила удивлённо. — Мне тренировки всегда помогали избавиться от лишних мыслей и выплеснуть ненужные эмоции, — охотно пояснил Алек. — Ну, раз тут туго с инвентарём, предлагаю спарринг. В рукопашную. — А с оружием боишься? — Немного. Мы не в той ситуации, чтобы рисковать. — А давай, — предвкушающе улыбнулась Мила после недолгих раздумий. — Учти, я жалеть тебя не буду. — Аналогично, — усмехнулся Алек. Мила атаковала внезапно. Вот, казалось бы, она встала, вся такая расслабленная, только готовится, и неожиданно набрасывается на своего противника, нанося Алеку чувствительный удар по рёбрам. А она сильнее, чем кажется на первый взгляд, отметил Алек в голове. Также он хорошо помнил, какая она быстрая, и, если он не хочет позорно изваляться во всех сугробах, ему надо быть собраннее. С грацией хищной кошки Мила кружила вокруг Алека и, к его неудовольствию, ему никак не удавалось предугадывать моменты, когда она снова решиться атаковать. Мила была благодарна Алеку за эту возможность выплеснуть частично боль и гнев, пожирающие её душу. Она нападала, наносила удары, уворачивалась от встречных атак. Дралась в полную силу, и, если поначалу Алек явно жалел её, и использовал явно не весь свой потенциал, то в процессе вошёл во вкус. Он быстро понял, соперница ему досталась не из слабых. Быстрая, гибкая и умелая. Изначально Алек боялся нечаянно покалечить Милу, но быстро осознал, что сам рискует быть покалеченным. Вскоре они, отбросив лишние раздумья, просто сражались, используя весь свой опыт и сильные стороны. Алек был выше, больше и физически сильнее, Мила быстрее и гибче. В конечном итоге, они оба не раз побывали в снегу и наставили друг другу синяков. Но главное, эта схватка пошла им на пользу, позволив сбросить лишнее напряжение. И, когда они решили остановиться на ничьей, оба чувствовали себя куда лучше. Ну, а с мелкими физическими повреждениями быстро справится руна Иратце. Вернувшись в домик, Алек и Мила, доломав остатки древней мебели, разожгли печь с целью немного пообсохнуть от растаявшего снега. — Что будем делать? — подала Мила голос спустя минут десять молчания. — Не знаю, — тяжело вздохнул Алек. Он правда не знал, как поступить. Алек был уверен, их ищут, и раз они до сих пор здесь, значит, что-то препятствует их нахождению. И им бы надо постараться выйти из этой «слепой» зоны. Да и есть уже хотелось ужасно. Но лазить по лесу ночью не казалось ему привлекательным. — Мы проспали больше половины дня, — начал Алек, — и ещё уйму времени потратили, разбираясь между собой и на спарринг. Скоро наступит ночь, и мне бы не хотелось бродить по сугробам в темноте. Проведём ещё одну ночь тут, а завтра, как встанем, отправимся искать выход из этого леса. — А если нам не удастся выбраться из леса до наступления ночи? — тихо произнесла Мила. — Нам остаётся понадеяться на удачу, — отозвался Алек. — В любом случае, оставаться долго здесь тоже не вариант. Нам нужна еда, а я в этом проклятом лесу вообще не заметил хоть какой-то живности. Мы может остаться тут и медленно сдохнуть с голоду, или рискнуть. Возможно, риск себя не оправдает, но это будет хоть какая-то попытка спастись. — Согласна, — кивнула Мила, признавая правоту Алека. — Всё лучше, чем сидеть и покорно ждать смерти. Потом они снова замолчали, каждый думая о своём. Солнце медленно клонилось к закату, а вскоре и вовсе скрылось за горизонтом, погружая окружающий их лес во тьму, придавая ему враждебный вид. Как не странно, но Алеку первому надоела тишина. Она действовала ему на нервы. Угнетала. Загоняла в голову тяжёлые, безрадостные мысли. — А как там у вас в России? Сильно жизнь отличается от жизни в Нью-Йорке? — спросил Алек, желая завязать разговор. — Там… — Мила задумалась, и невольно на её губах заиграла нежная улыбка от воспоминаний о родных местах и людях, — всё совсем иначе и вместе с тем так же. — Как это? — А вот так… Мила начала рассказывать о родной её сердцу стране. О людях и обычаях. О взглядах и порядках. О любимых местах. О том, как сильно отличаются Москва и Нью-Йорк. О своей жизни. О знакомых как среди нежити, так и среди людей. О том, какие разные русские и американцы, и как вместе с тем в их жизнях много общего. Алек слушал внимательно и с интересом. Он сам не заметил, как увлёкся и начал задавать вопросы. Жизнь Милы так сильно отличалась от его собственной! Словно они жили не в разных странах, а в разных вселенных! Их совершенно по-разному воспитывали. Слушая Милу, Алек поймал себя на мысли, что даже немного завидует ей. В его жизни до недавнего времени были только обязанности и правила, Мила же умудрялась совмещать жизнь сумеречной охотницы с бытием обыкновенной молодой девушки. Тут Алек неожиданно понял, как сильно изменился он сам за последние месяцы. С того самого момента, как в их жизни появилась Клэри и началась война с Валентином, он пересмотрел многие свои взгляды. Научился принимать настоящего себя, перестал считать Конклав истиной в последней инстанции. Стал, как ему самому казалось, куда более открыт для чего-то нового. Даже мыслить начал немного иными категориями. Например, он почти всю жизнь презирал примитивных, считая их глупыми, и в большинстве своём бесполезными созданиями. Их жизнь казалась Алеку пустой суетой, а сейчас, слушая рассказы Милы о встречах с друзьями, он ловил себя на мысли, что и сам бы хотел знать, каково это, собраться шумной дружеской компанией, где все веселятся и никто не говорит о демонах и прочих проблемах Сумеречного мира. — Знаешь, — произнёс Алек, когда Мила закончила очередную историю, — я, наверное, как-нибудь наведаюсь в эту вашу Москву, если, конечно, дела позволят. Интересно посмотреть на места, о которых ты рассказывала. — Если к тому моменту мы не возненавидим друг друга, готова быть тебе персональным гидом, — улыбнулась она. — Ловлю на слове, — ответил Алек с хитрой улыбкой. — А сейчас давай спать. Поздно уже. Завтра у нас непростой день. Не сговариваясь, они снова легли поближе к теплой печке, в обнимку в целях сохранения тепла. Сегодняшний день, который так странно начался, в итоге уничтожил все остатки неловкости между ними. Может, друзьями Алек и Мила ещё и не стали, но уже и не были друг другу совсем чужими. Миле было тепло и спокойно. Все тревоги и тяжёлые мысли оставили её. Блаженство. Примерно так же чувствовал себя и Алек. Впервые за много времени ему не надо было что-то решать, выяснять, думать о чьём-то благе и держать лицо. Он отдыхал душой от волнений последних недель. И если бы не сосущее чувство голода, то Алек мог бы назвать себя совершенно счастливым в данный момент. Даже близость женского тела больше не напрягала. Это же Мила. И он и с изумлением понял, что какая-то часть его приняла её. Чудеса да и только! Обычно Алеку требовалась куча времени, чтобы хоть немного подпустить кого-то к себе, а тут всего какой-то несчастный день. Но сейчас парню было лень об этом думать. — Лайтвуд, — услышал Алек сонный голос Милы, — если утром я опять обнаружу твой язык у себя во рту в поисках гландов, то сломаю тебе нос. — Ты первая полезла, — лениво отозвался он. — Не важно, — зевнула Мила. — В общем, я тебя предупредила. — Спи уже, — вздохнул Алек. — Второй раз я тебя с Магнусом даже будучи в коме не перепутаю. Прикрыв глаза, Алек представил образ Магнуса, мечтая увидеть его хотя бы во сне. Он скучал по нему и надеялся, что скоро они смогут увидеться.