Неправильный

Покинув квартиру Магнуса, Алек долго бродил по городу, скрытый руной невидимости от сотен глаз примитивных. В который раз он был рад тому, что его никто не замечает. Он не выбирал улиц, не держался какого-то конкретного направления, просто шёл, куда глаза глядят. Вскоре он обнаружил себя сидящим на перилах Бруклинского моста, безучастно смотрящим на воды Ист-Ривер. Нет, у Алека и в мыслях не было прыгать или делать что-то с собой, хоть боль раздирающая его душу была так сильна, что выть хотелось. Однако Алек был достаточно разумен, чтобы понимать, суицид — не выход. Это удел слабаков, величайший позор, он же привык считать себя воином, лидером, а значит, и сильной личностью. Алек знал, он справится. Со временем должно стать легче. И он даже знал универсальный способ заставить себя забыться — работа. Тем более, в свете последних событий он считал Антуана Лавьера чуть ли не личным врагом, ведь именно из-за него рухнули его личная жизнь и счастье. Любая мысль о Магнусе причиняла боль. Сейчас, спустя несколько часов бесцельного хождения по улицам Нью-Йорка, к боли примешивалась злость: на то, кем является он сам и его возлюбленный, на обстоятельства и больше всего на самого Магнуса. Да, он именно злился, но вот ни капли ненависти так и не появилось в душе Алека. Он не мог его ненавидеть, несмотря на всю боль, которую причинил ему Магнус своим решением. — Алек, — услышал он сзади голос Джейса. Обернувшись, он увидел своего парабатая. Тот смотрел на него взволнованно и напряжённо. А как ещё было смотреть Джейсу? С самого утра его терзала боль Алека, долетающая до него отголосками через их связь, а за несколько часов она многократно усилилась, приобретя оттенки обречённости и тоски. Потому он и волновался, из-за этого сорвался из Института на поиски Алека, как только предоставилась такая возможность. — Джейс, я в порядке, — криво усмехнувшись, ответил Алек. — Ты можешь врать кому угодно, но только не мне, — покачал Джейс головой. — Я чувствую, что с тобой происходит, забыл? Услышав слова брата, Алек досадливо прикусил губу. Об этом он совсем не подумал, утопая в своих душевных страданиях. Что же, ещё один повод как можно скорее взять себя в руки. — Не беспокойся, я справлюсь, — ответил Алек. — Ты же меня знаешь. — Знаю, но всё равно беспокоюсь, — хмуро отозвался Джейс. И это тоже было правдой. Алек был прирождённым лидером, человеком сильнее многих, кого Джейс встречал в жизни. На первый взгляд он мог вообще показаться холодной, неприступной крепостью. И только избранным, в чьё число входил Джейс было известно, как раним и чувствителен Алек в душе. Именно это и тревожило его. Как справится Алек с последствиями предательства мага? Не станет ли ещё более замкнутым, чем до встречи с Магнусом? Даже в мыслях вспомнив о нём, Джейс ощутил прилив злости. Они ему доверяли, потому что были уверены, Магнус никогда не обидит Алека. Как выяснилось, все они дружно ошибались. И сейчас его парабатай страдает из-за этого. — Не стоит, — слабо улыбнулся Алек. — Пошли в Институт, пока Инквизитор не объявила тебя в розыск, — с надеждой произнёс Джейс. — Идём, — помрачнел Алек. Сама мысль о встрече с Иможден портила ему и без того угнетённое настроение, но ничего не поделаешь. У него есть ещё немного времени, пока они будут добираться до Института, чтобы взять себя в руки и снова стать всем знакомым Алеком Лайтвудом — его главой.

***

Миле было отчаянно скучно и, чтобы хоть как-то занять время, она изнуряла себя тренировками. Уже несколько дней на улицах Нью-Йорка почти ничего не происходит. Все миссии превратились в унылое патрулирование. За четыре дня, что прошли с момента возвращения из заброшенного лесного домика, им с Иззи только раз попался обнаглевший демон-перевёртыш, напавший на человека. И всё. После официального объявления своей позиции и отказа Магнуса Бейна встать на сторону охотников Антуан затаился. И это было ещё хуже постоянных нападений, заставляя всех обитателей Института находиться в постоянном тревожном ожидании. Никто не верил, что этот псих неожиданно передумал. Алек, после того как вернулся вечером в компании Джейса, стал напоминать Миле запрограммированного на определённые действия робота. Не нужно обладать большим умом, чтобы понять, насколько глубоко ранил Алека отказ Магнуса помогать охотникам. Иззи, Джейс и даже Клэри — все за него беспокоились. Да что там, Миле и самой было не всё равно в глубине души, что с этим заносчивым придурком, но она старалась это особо не демонстрировать. Вела себя подчёркнуто ровно, если случалось столкнуться где-то с Алеком и уж тем более, помня его гневную отповедь, не собиралась снова пытаться приставать к нему со своей, как оказалось, нафиг Алеку не нужной поддержкой. По-возможности Мила вообще старалась с ним не пересекаться. Нет, она не была злопамятной и обида её давно утихла, сменившись вялым раздражением, и если бы Алек неожиданно захотел поговорить, она бы с готовностью его выслушала. Ведь Мила, наверное, как никто понимала, что творится сейчас в душе Алека. Ей оставалось лишь поражаться его выдержке, этому умению держаться подчёркнуто холодно и отстранённо, она сама, в своё время столкнувшись с предательством, не могла похвастаться хладнокровием. Да даже сейчас её порой накрывает, вспомнить хотя бы тот случай в заброшенном лесном домике… Однако, Алек не спешил изливать ей душу, и, как она знала, он вообще категорически отказывался говорить о своём расставании с Магнусом с кем бы то ни было. Тряхнув головой, она сосредоточилась и нанесла несколько чётких ударов по груше, использовав сложную связку. Снова встав в стойку, Мила уже хотела было повторить приём, как её отвлёк звук входящего сообщения. Неторопливой походкой она отправилась к столику, где лежал её мобильный и, открыв сообщение, лучисто улыбнулась. Смска была от Лары, её сестры, и та интересовалась, всё ли в силе на завтрашний вечер. Подтвердив намечающуюся встречу, Мила решила, что пора бы заканчивать тренировку. Только вернувшись из леса, куда они с Алеком попали, угодив в магическую ловушку-портал, и узнав о восстании магов и о том, что Конклав делает всемирную перекличку среди магической братии, Мила забеспокоилась. Она была почти на сто процентов уверена, что Мария, маг или ведьма, как она сама себя называла, никогда не поддержит Антуана с его безумием. Но всё же Мила нервничала: вдруг Марию тоже связывает какая-нибудь давняя дружба с этим психом? Мария была магом, тесно сотрудничавшим с Московским филиалом Института, так же она была другом семьи Соколовых. Мила знала её всю жизнь, потому для неё было важно, чтобы та, кого она знает с пелёнок, оставалась с охотниками. Конец беспокойству положил звонок Лары где-то в обед, в котором сестра сообщила, что Мария с готовностью принесла клятву и по-прежнему их близкий друг. Это заставило Милу с облегчением выдохнуть. Но ещё больше радости ей принёс сам факт, что сестра позвонила. Когда Мила подала в Конклав прошение о переводе её куда-нибудь из Московского Института, Лара так и не смогла её понять. Перед самым её отбытием на новое место они сильно поругались, и это стало ещё одним камнем на сердце. Она знала, звонить Ларе бесполезно, та сама даст о себе знать, как остынет, только когда это будет? Как скоро перегорит обида сестры и она снова будет неотъемлемой частью её жизни? И вот, Лара позвонила. Кроме Марии, они о многом говорили. Лара передавала ей приветы от старых друзей, по которым Мила так отчаянно скучала и, в конечном итоге, они договорились встретиться старой компанией, вечером в субботу, по времени Нью-Йорка. Оставалось только с Марией о портале договориться и это, судя по всему, удалось. И сейчас, когда Мила подумала об этом, ей в голову пришла просто отличная идея: познакомить своих старых друзей с новыми. Как бы она не убеждала себя, что её интересует охота на демонов и только, она была существом социальным и сейчас, если не подружилась с Изабель и Клэри, то была к этому близка. Даже Джейс перестал её раздражать, тем более в обществе Клэри, он становился очень милым и обаятельным парнем. Только Алек по-прежнему был айсбергом в океане. — Тебя-то я и ищу, — улыбнулась Мила, обнаружив Иззи в одном из залов Института. — Ты же любишь вечеринки? — Спрашиваешь, — отозвалась она. — Тем более сейчас не помешало бы хоть немного отвлечься. А что, у тебя есть идеи? — А то, — хитро прищурилась Мила. Она начала объяснять Иззи суть дела, к ним присоединилась Клэри. Иззи идея новых знакомств, совмещённых с отдыхом, очень понравилась. Клэри была не так восторженно настроена, но тоже ничего против не имела. Каждая из них спросила, можно ли будет привести с собой ещё одного человека и Мила дала согласие. Её квартира достаточно просторная, чтобы вместить всех ожидающихся. В том, что спутником Клэри будет Джейс, Мила не сомневалась, а вот с кем хочет прийти Изабель, ей было любопытно, о чём она и спросила. — Ну есть один парень, — отозвалась Иззи смущённо. Стоп! Иззи — и смущённо? Становится всё интереснее, — его зовут Саймон. Тут Мила заметила откровенно ошарашенный взгляд Клэри. — Хм, ладно, — пожала Мила плечами. — Будет интересно наконец познакомиться с этим Саймоном, — потом она посмотрела на Клэри. — Это ведь твой старый друг и единственный в мире дневной вампир? Конечно Мила слышала о Светоче, и ей было интересно с ним познакомиться, а тут такая возможность! Грех упускать! — Да, это он, — кивнула Клэри. — Мне он тоже только хороший друг, — поспешно, излишне поспешно, вставила Иззи, укрепляя Милу в подозрении, что не всё там так просто. — Ладно, — подняла она руки в знак капитуляции, рано ей ещё делать выводы и допытывать о чём-то у Иззи. — Правда, я сначала думала, ты захочешь вытащить своего братца. Изабель тут же резко помрачнела. Упоминание Алека спустило её с небес на землю. Как бы он ни скрывал, Иззи видела, как ему плохо. Она сильно переживала за брата, но не знала, как ему помочь. Любые попытки поговорить он уничтожал на корню, один раз они даже немного повздорили из-за этого. — Вряд ли Алек согласился пойти куда-то повеселиться, — грустно произнесла Изабель. — Он и раньше-то не жаловал такие вещи, а уж сейчас… — Всё будет хорошо, Из, — Мила, видя её переживания, поспешила поддержать. — Он справится. Вот увидишь. — Надеюсь, — прошептала Изабель.

***

Дверной звонок уже несколько минут раздражал слух Магнуса. Кто бы ни был за дверью, он явно каким-то образом знал, что он дома, и обладал бесконечным терпением и отборной наглостью. На родине он пробыл два дня. Воздух родных мест действительно оказал на него целительный эффект, притупив боль в душе. Совсем чуть-чуть. И как бы Магнусу ни хотелось провести там пару столетий, он понимал, если что-то случится, то искать его будут в Нью-Йорке. Ведь именно из-за своего чувства ответственности перед собственной расой он собственноручно разодрал себе душу в клочья, так что просто не имел теперь никакого права отсиживаться в родных местах, зализывая раны. Магнус принёс огромную жертву, чтобы у магов был шанс на счастливое будущее, и он обязан сделать для этого всё возможное. Значит, надо возвращаться. И вот он уже два дня дома, но за это время так ничего и не произошло. Антуан никак не давал о себе знать, видимо, обдумывая свои планы, и другие не беспокоили Магнуса, давая ему краткую передышку. Он тоже не искал чьего-то общества, предпочитая одиночество и алкоголь, в котором безуспешно пытался утопить свою тоску по Александру. И вот сейчас он всё же кому-то понадобился. Поначалу Магнус надеялся, что, если игнорировать визитёра, он уберётся восвояси. Только услышав дверной звонок, он осознал, что пьян и пользы от него сейчас не будет. Дурак! Пора завязывать с выпивкой, иначе его жертва окажется напрасной, он попросту будет не в состоянии кому-то помочь или что-то сделать. А ожидающий за дверью продолжал трезвонить и, чертыхнувшись, Магнус поднялся на ноги и нетвёрдой походкой направился к двери. Распахнув её, он увидел Салли. С этой женщиной-магом он был знаком лет триста. Она была из той редкой категории его хороших знакомых, кто никогда не являлась ни его подопечной, ни его любовницей. Просто подруга, и всё. — Салли, — пробормотал Магнус, — что-то случилось. — Случилось, — поджала она губы. — Один мой друг явно нуждается в поддержке и участии. Я знаю об Антуане и его планах, так же уже слышала о твоём решении, из-за которого ты расстался с охотником. Услышав всё это, Магнус невольно поморщился, как от зубной боли. Потом задумался: откуда Салли знает о его решении и его последствиях? Тьён! Довольно слабый, но очень старый маг, которого он встретил на родине. Он был единственным, кому Магнус поведал о случившемся. Вот старый прохвост! Болтун несчастный. — И то, что я сейчас вижу, лишь убеждает меня в том, что друг тебе не помешает, — закончила Салли. — С чего это вдруг такое беспокойство? — подозрительно прищурился Магнус. — Скука, Магнус, — пожала она плечами, проходя вглубь квартиры. — Мне смертельно скучно последние годы, и, услышав о тебе, я вспомнила о твоей склонности к самоедству, и решила: почему бы не поддержать старого друга? — Или тебя изгрызло любопытство узнать о происходящем от их непосредственного участника? — Отчасти. Что же, Салли хотя бы честна. Хотя, он бы ни за что не поверил в её бескорыстное участие, не тот она человек. Пусть он и не очень любил излишнее любопытство посторонних, когда оно касалось его жизни, но сейчас ему банально было нечего скрывать. Скорее всего, свою роль сыграла лошадиная доза алкоголя в крови, но Магнус обнаружил себя рассказывающим о последних событиях и своих чувствах. Может, если он выскажется, станет легче? — О, Магнус, — сочувственно произнесла Салли, когда он закончил. — Мне так жаль. Ты всегда думал о других больше, чем о себе. — Неправда, — отрицательно он покачал головой. — Я по возможности помогал магам и другой нежити, но никогда не делал этого в ущерб себе. Но раньше и ситуаций, подобных этой, не было. — Уже сам факт, что ты довольно часто брался кому-то безвозмездно помогать, о многом говорит, — серьёзно произнесла Салли. — Не мне тебе рассказывать, что не в натуре магов делать что-то просто так. Я, например, всегда была чужда филантропии, в то время как ты, время от времени брал кого-то под свою опеку. Учил и помогал. Ты слишком человечен для мага, потому тебе так плохо сейчас. — Скажи, Салли, как ты думаешь, я правильно поступил? — спросил Магнус. — Не совершил ли я роковую ошибку? Салли уже успела сообщить, что отказалась вступать в ряды Антуановой армии и даже принесла охотникам клятву, с рядом поправок. Например, она сразу сказала, что непосредственно воевать не желает. Если понадобится, она окажет помощь, но только в случае крайней нужды. — Не знаю, — вздохнула она. — Наверное, всё же правильно. Ты один из немногих, кого может послушать Антуан, у тебя есть реальный шанс повлиять на события. А твой любовник из охотников… Магнус, не мне тебе говорить, что рано или поздно ты всё равно бы его потерял. Это проклятие нашего вида: постоянно терять тех, кого любим. В любом случае, окончательно всё по местам расставит только время. Слова Салли принесли боль и облегчение одновременно. Боль приносило само понимание, что вечная любовь в их с Александром случае была невозможна в принципе. Облегчение Магнус испытал оттого, что подруга, сама того не зная, привела ему его же аргументы, которыми он убеждал сам себя. К тому же, она поддержала его решение, а значит, пусть оно и приносит такую мучительную боль, но является верным? — Знаю, — тоскливо отозвался Магнус, — но на данный момент утешает это мало. А вдруг всё зря? Вдруг я не смогу ничего изменить? — Ты со всем справишься. Я в тебя верю. Поверь и ты в себя, Магнус. И он лишний раз пообещал себе, что сделает всё, лишь бы, если не предотвратить надвигающуюся войну, то свести её последствия к минимуму. Он был благодарен Салли, которая своими словами и присутствием вселяла в него уверенность в собственных силах. И пусть Магнус пока слабо представлял, что ему делать, но у него всё получится. Обязательно!