Неправильный

Сумасшествие. Сердце стучит так, что того и гляди проломит грудную клетку, дыхания не хватает, но у Милы и мысли нет оторваться от горячих губ. У Алека кружится голова, он, как жаждущий в пустыне, упивается сладостным вкусом чужих губ, не в силах остановиться. Двое охотников, как безумные, целуют друг друга, пьяные от странной эйфории, заполнившей их души до краёв. Нет места глупым мыслям или горьким сомнениям. В этом момент они живут и дышат друг другом. — Что… Какого чёрта?! Мужской возглас, полный возмущения и отвращения, разбивает царящую между нефилимами магию вдребезги. Алек и Мила мгновенно отскакивают друг от друга, смотря друг на друга огромными ошалевшими глазами, шокированные до глубины души. Оба никак не могут до конца осознать случившееся, понять, как такое вообще могло произойти. — Мила, как ты… с ним… с этим педиком… — у стоящего на пороге кухни Сашки не хватает слов. Он всей своей душой ненавидит геев, и не может поверить, что его подруга, одна из немногих знающих о причинах этой ненависти, только что бесстыдно целовалась с представителем данной группы людей. Алек, услышав слово «педик», нервно вздрагивает. Сознание окончательно проясняется, и сквозь шок пробивается злость. Он злится, и сам не знает на что. Он растерян и дезориентирован. Никак не может понять, как он мог поцеловать кого-то, кроме Магнуса. Женщину! И возникший на пороге кухни парень со своим оскорблением кажется Алеку подходящей мишенью, чтобы выплеснуть эмоции, которые грозят свести его с ума. — У тебя с этим какие-то проблемы? — прошипел Алек, подходя к тёзке вплотную. — Да, — рычит Сашка. — Такие как ты, уродливые ошибки природы! Вы не должны существовать! А Мила отчаянно старается выровнять дыхание и сообразить, как быть. О случившемся думать у неё нет никаких моральных сил. Ситуация мгновенно накалилась, и до взрыва оставалось всего ничего. Она поняла, нужно немедленно вмешаться, пока эти двое не подрались. — Саш, успокойся, — тихо произнесла Мила, касаясь плеча друга. — Не лезь! — огрызнулся он. — С тобой я потом разберусь! — Нет! — чуть повысила Мила голос. — Ты выслушаешь меня! И я не позволю никаких драк в своём доме! — Это только между нами, — влез Алек, голос его был обманчиво спокойным. — Вы оба в моём доме, — произнесла Мила. — Потому ты, Алек идёшь в гостиную и делаешь вид, будто ничего не случилось. А ты, Сашка, слушаешь, что я тебе скажу. Алек посмотрел на Милу, готовый вступить в спор, но, увидев гневный блеск в невозможных глазах, решил повиноваться. Почему? Он сам не понимал. И, протиснувшись мимо застывшего в проходе и злого как демон парня, он направился к остальным гостям. Губы его горели, он до сих пор ощущал вкус недавнего поцелуя. И что ещё больше выбивало Алека из колеи, он явственно чувствовал искры возбуждения, пробегающие по позвоночнику. Это было дико. Совершенно неправильно. Невозможно. Он годами боролся с собой и своей природой, стараясь заставить себя быть «нормальным». Ему далось невообразимо тяжело и болезненно осознание своей особенности. И теперь, когда он принял себя таким, какой он есть, происходит это. Ну не может он хотеть женщину! Не может испытывать к ней влечение! Просто не может, и всё тут. Но ощущения в теле были и отступали крайне медленно и неохотно, внося лишнюю смуту и в без того шаткое душевное состояние. — Мила, как ты могла? — выдавил Сашка, когда они остались на кухне одни. — Тебе самой-то не противно? Он же… даже не мужик… Он… — Что «он»? — рассердилась Мила. Она вроде как и понимала чувства друга, с другой стороны, пора бы ему уже успокоиться, ведь уже годы прошли. Нельзя ненавидеть всех людей нетрадиционной ориентации, только за их предпочтения в выборе партнёров. — Мила, ты же знаешь, что я пережил, — простонал Сашка, садясь на табурет и хватаясь за голову. — И всё равно ты с ним… Его до сих пор начинало трясти, стоило ему вспомнить историю четырёхлетней давности. Сашка тогда, сильно повздорив с родителями, направился в клуб. От природы он был весьма общительным, потому быстро смог найти себе компанию, чтобы не пить в одиночестве, как полный неудачник. Он и сам не понял, как отключился. Проснулся утром в гостиничном номере, с горящей задницей и лишь мутными обрывками воспоминаний, наполненными болью, отчаянием и отвращением. Осознание случившегося буквально раздавило молодого Сашку. В те дни сёстры Соколовы были ему ближе собственных родственников. К ним он и заявился, почти обезумевший от шока. Там же была Мария, которая быстро вылечила все его травмы. Потом несколько недель Мила, Лара и Мария вытаскивали Сашу из глубокой депрессии, в которую он окунулся с головой. Им это удалось. До сих пор никто, кроме этих троих, не знает о его личной трагедии. Спустя месяцы, окончательно оправившись, Саша пробовал искать своих обидчиков, но безрезультатно. Никого из них он больше никогда не видел. С той самой ночи чёрная ненависть ко всем представителям нетрадиционной сексуальной ориентации прочно обосновалась в его душе. Он их презирал и люто ненавидел. И увидеть близкую подругу в объятиях Лайтвуда было для Сашки ударом. — Саш, — вздохнула Мила, садясь напротив, — между мной и Алеком ничего нет. Этот поцелуй… Да я сама не знаю, как это вышло. Не иначе как помутнение рассудка. Мы с ним не любовники, да нас и друзьями назвать будет преувеличением. Лайтвуд порой бесит меня до скрежета зубов своим фанатичным желанием соблюдать правила. И вместе с тем, он хороший человек и, возможно, я ему жизнью обязана. Мила рассказала Саше о портале-ловушке и их блужданиях по снежному лесу. Рассказала и о своём срыве из-за слишком реалистичного сна, правда, опустила момент с поцелуем. Поведала о том, как Алек помог ей сбросить напряжение, и как они проговорили весь вечер. Не забыла упомянуть и о своём разговоре с Ларой, и о том, что Алек, как она и ожидала, не повёлся на провокацию и поступил по совести. — А теперь подумай, — произнесла она, окончив рассказ, — кто больше достоин уважения: Иван, абсолютный гетеро, но при этом подлейший из ублюдков, или Алек, гей, но один самых благородных людей, каких я только встречала. — Чёрт, Мила, но всё равно… — пробормотал сбитый рассказом подруги с толку Сашка. — Ты и меня пойми, меня морозит от одной мысли о том, что этот Лайтвуд спит с мужиками. — Это не повод его ненавидеть, — тихо отозвалась Мила. — Знаешь, мне и самой жаль, что Алек гей, а не хотя бы би, потому что о таком честном и благородном парне любая девушка может только мечтать. И, произнеся это, Мила ужаснулась осознанию, что каждое её слово правда. Ей и правда было жаль. Она на полном серьёзе всей душой уважала Алека, несмотря на его порой совершенно невыносимое поведение. Мила, ни секунды не сомневаясь, доверила бы Алеку свою жизнь, потому что откуда-то просто знала, он не подведёт. Алек Лайтвуд — синоним слов надежность, ответственность и честь. И даже она, Мила, которая не так давно была свято уверена, что никогда в жизни не сможет больше довериться парню, не захочет с кем-то их них чего-то большего, чем простое общение, была бы готова рискнуть с Алеком. Только вот неувязочка — его не интересуют девушки в принципе, и на большее, чем дружба, ни одна женщина мира рассчитывать с ним не может.

***

Вернувшись в зал, Алек отчаянно старался успокоиться. И чего он так завёлся? Ему-ли не привыкать к мерзким словечкам в свой адрес? И пусть никто, кроме этого Сашки, пока ещё не оскорблял его в лицо, но за спиной шептались и продолжают шептаться. Это неизбежно. Гомофобы были, есть и всегда будут. И самое разумное игнорировать их. Чем он успешно занимался с того момента, как признался миру в своих чувствах к Магнусу. А сегодня был готов броситься в драку, как неадекватный идиот. А всему виной этот поцелуй. Сама мысль о случившемся снова наполняла сознание Алека непониманием и шоком. Смска Иззи о том, что она у Саймона, показалась ему достойным поводом уйти, но Джейс и Клэри в один голос принялись его отговаривать, и в конечном итоге, добились своего. Ведь по сути, они правы, Иззи уже не ребёнок, а Саймон один из самых безобидных парней, каких только они встречали, даже несмотря на свой вампиризм. Он ни за что не обидит Изабель. Тут пожалуй ещё вопрос, кто кого обидеть может. Вскоре к общей толпе присоединились и Мила с Сашей. Увидев последнего, Алек поджал губы, готовый то ли обороняться, то ли нападать. Русский охотник одарил его нечитаемым взглядом, но молча прошёл на своё место, не подавая признаков агрессии. За всеми этими размышлениями Алек потерял счёт выпитому алкоголю. Просто постепенно он понял, что ему стало на всё плевать, и вообще легко и хорошо. Народ вокруг продолжал дурачиться, и Алек хохотал над смешными рассказами вместе со всеми. Участвовал в общих разговорах. Его даже несколько раз вытащили в центр комнаты танцевать. Сначала это была Клэри, потом он, вроде, отплясывал с Ириной и Ларой, и даже с Милой. Чем дальше, тем веселее становилось Алеку, и тем более размытым становилось восприятие реальности. Права была Иззи, иногда послать всё к чёрту и отдохнуть, самое оно!

***

Солнечный свет, льющийся в окно, ослепил Милу, и она мученически застонала, так как голова болела невыносимо. Она вчера, на волне эмоций и стрессов, явно перебрала с алкоголем. Как провожала друзей, Мила помнила уже весьма размыто. Кажется, Мария первой поняла, что веселье пора сворачивать. Народ расходиться до последнего не хотел, что свидетельствовало о том, что вечеринка удалась. После того, как все старые друзья Милы покинули её квартиру, отправившись домой порталом, Клэри и Джейс старались помочь ей привести жилище в порядок. Алек, судя по всему, ушёл раньше всех, никому ничего не сказав. Это покоробило Милу, да даже его близкие считали, поступил он некрасиво. Она старалась мысленно оправдывать Алека тем, что он вроде как ещё на порядок раньше её самой напился. Вряд ли он вообще вспомнит окончание вечера. Сама Мила помнила его плохо. Главное, что обошлось без эксцессов. Никто ни с кем не подрался, не переспал, и их не понесло на поиски приключений. Приняв контрастный душ, Мила почувствовала себя на порядок лучше. Но стоило ей выйти в гостиную, у неё опустились руки. Ну и погром! Тут уборки до вечера! А запах-то какой противный! Плюс к этому было очень жарко. Потому она прямо в нижнем белье открыла окна, чтобы проветрить помещение, сварила и выпила кофе, после чего, почувствовав себя почти хорошо, включила погромче музыку и принялась за уборку. Наверное, это пробуждение можно было отнести к одному из худших в жизни Алека. У него чудовищно болела голова и невыносимо хотелось пить. Игравшая где-то музыка болью отдавалась в висках. Похмелье было новым состоянием для Алека, и потому он не сразу понял, что с ним. Оглядевшись, он впал в ступор, вокруг была кромешная темень. Где он? С огромным трудом Алек поднялся на ноги, ощущая мерзкое покалывание в затекших конечностях. Судя по всему, он не один час провёл в полусидячем положении. Нащупав в кармане джинс стило, Алек активировал руну ночного зрения и, оглядевшись, увидел, что находится в тесном помещении, полном всякого хлама. Когда он выбрался наружу из этой комнатушки и деактивировал руну, опасаясь ослепнуть от излишне яркого света, Алеку понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он до сих пор дома у Милы. Так, стоп. Он что, спал в кладовке? Алек даже обернулся, чтобы удостовериться в своей догадке. Всё верно. Обычная кладовка, где хранится хозяйственный инвентарь и всякий ненужный хлам. Ну и как он туда попал? В поисках ответов Алек направился на звук музыки, где его нервную систему ожидало очередное потрясение. Мила, в одном лишь нижнем полупрозрачном белье, танцуя, кружилась по комнате, попутно собирая мусор со всевозможных поверхностей. Судя по лёгкой улыбке, чувствовала она себя, в отличии от Алека, довольно неплохо и настроение было приподнятым. Поймав себя на том, что уже почти минуту бесстыдно разглядывает стройное женское тело, Алек стремительно покраснел и поспешил обозначить своё присутствие, громким покашливанием. Услышав посторонний звук, Мила стремительно обернулась на него и увидела помятого и всклокоченного Алека, который щурил на неё сонные глаза. Осознав, что находится перед посторонним мужчиной в одном лишь нижнем белье, которое почти ничего не скрывает, она шарахнулась в сторону и спряталась за спинку дивана. Оттуда на Алека смотрели лишь огромные шокированные глаза. — Ты какого хрена тут делаешь, Лайтвуд? — воскликнула Мила. — Это мне интересно, почему я проснулся в твоей кладовке? — хмуро спросил Алек. — Чего?! — ошарашено спросила она. — Того. Я только что проснулся в твоей кладовке, — повторил Алек. Миле потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять чьих это рук дело. Она не знала, смеяться ей или плакать. Ситуация совершенно дурацкая, нелепая и откровенно неловкая. Ну Сашка! Ну гад! Она покажет ему при встрече, где раки зимуют. Впрочем, Мила не сомневалась, не обошлось тут без Ника и Серёги. Но инициатором «весёлой шутки» по-любому был Сашка. Ладно, с этими охламонами Мила разберётся потом. Пока надо решать, как быть с Алеком. — Отвернись, — попросила Мила. Стоило ему повернуться к ней спиной, как Мила пулей бросилась в свою комнату, чтобы одеться поприличнее. Пусть Алека и не привлекали женщины, но от этого он не перестал быть парнем, и ходить перед ним почти голой она была не готова. Когда Мила скрылась из гостиной, Алек бросился на кухню, где залпом выпил два стакана воды. Потом налил себе чашку кофе из кофеварки, рассудив, что вряд ли сильно разозлит этим самоуправством хозяйку квартиры. Спустя десять минут Алек и Мила уже сидели на диване и посмеивались над сложившейся ситуацией. Сначала Алек сильно разозлился на объяснение Милы, каким образом он мог попасть в такую ситуацию, но ей удалось объяснить ему, что подобные шуточки вполне в духе её друзей. И вообще, ему самому пить меньше надо, тогда бы не попал в такое положение. Когда утренний инцидент был исчерпан, Мила и Алек, словно по команде, вспомнили вчерашний поцелуй и обстановка с непринуждённой снова стала напряжённой и неловкой. Мила не знала, что нужно говорить в такой ситуации. Она не была легкомысленной девицей, но и ханжой не являлась. Мужчина у неё был только один, но целовалась за свою жизнь она со многими. Только все они были вполне обычными парнями и ни Мила, ни эти парни не заморачивались над этим. Ну поцеловались и поцеловались, тоже мне событие. Но с Алеком почему-то так не получалось. Мила испытывала острое смущение и потребность как-то объясниться, но что говорить? Да, Алек первый поцеловал её, но и она не оттолкнула его! Она ответила, таяла в его объятиях! И это было… неправильно, но так умопомрачительно сладко! Сколько бы не раздумывала над этим Мила, в голову не приходило подходящих слов, и она в конечном итоге решила молчать. Если Алек захочет сделать вид, что ничего не было, она поддержит его. Алек молчать не хотел. Он и так большую часть своей жизни всё скрывал и держал в себе, и ему это надоело. Он вчера поцеловал Милу, потому что в тот момент хотел этого, как бы дико это не звучало. Но он должен объяснить ей, что это вышло случайно, чтобы она не надумала себе лишнего. Он такой какой есть, неправильный мужчина, который ничего не может дать женщине. — Мила, я сам не знаю, как вчера так вышло… Ну я про тот поцелуй, — сбивчиво произнёс Алек. — Ты пойми меня правильно. Ты — отличная девушка, красивая, умная, и охотница хорошая, но я… Но мне нечего тебе предложить… — Алек, да расслабься ты, — произнесла Мила, спешно загнав в самую глубь горечь и обиду от вполне ожидаемых слов. Жаль только, что этот поцелуй так же разрушил зарождающиеся дружбу и доверие. Или она сама себе всё это придумала? В любом случае, Алек, привыкший и без того держаться обособленно, теперь вряд ли захочет находиться в её обществе добровольно. — Не нужно раздувать из мухи слона. Это просто пьяный поцелуй, который ничего не значит. Не стоит думать, что я теперь мысленно собираюсь за тебя замуж. Ты мне ничего не должен, как и я тебе. Слова Милы заставили Алека с облегчением вздохнуть. Он был рад её пониманию, более того, она смогла сама озвучить всё то, что он не знал как обличить в слова, но не обидеть её. — Я рад, что мы поняли друг друга, — искренне улыбнулся Алек. — И, Мила? — Ммм? — воззрилась вопросительно она на него. — Вчера, когда я говорил, что я рядом, если тебе захочется выговориться, поговорить или понадобится совет, я не шутил, — уже серьёзно произнёс Алек, заглядывая в глаза Милы, но не позволяя себе раствориться в них. — Да? — удивилась она, мгновение назад уверенная в том, что Алек начнёт её избегать. — Да. Знаешь, ты правильно сказала, мы мало знакомы, но мне бы хотелось стать твоим другом и узнать тебя лучше. Может, это и странно, но я доверяю тебе, — и это было правдой. Ещё вчера, выворачивая перед Милой душу, Алек осознал, что испытывает необъяснимое доверие к этой особе. Он очень надеялся, что ему не придётся об этом пожалеть. Также он правда хотел узнать Милу. Её привычки, мысли и взгляды. Понять её. — Полный абсурд, но я тебе тоже доверяю, — произнесла Мила. — Друзья? — весело улыбнулся Алек, протягивая руку. — Ну давай попробуем, — улыбнулась Мила, протягивая ладонь в ответ, и поспешила добавить: — Это значит я так же как Джейс, Иззи и Клэри могу теперь открыто подкалывать тебя и спорить с тобой? — Можно подумать, ты раньше этого не делала, — хохотнул Алек, и тут у него зазвонил телефон, — Это Джейс. Надо ответить. Алек отошёл поговорить со своим парабатаем. Миле э было странно спокойно и хорошо на душе. Она чувствовала себя счастливой и довольной жизнью. — Извини, — произнёс Алек, вернувшись через минуту. — Мне пора в Институт, а то меня уже потеряли. Он спросил разрешения умыться, и после того, как Алек чуть освежился, Мила проводила его до двери. — Ну, до завтра, — произнесла она. — Не опаздывай, — ответил Алек на прощание. — И, Мила, добро пожаловать в команду. Для Милы это были бесценные слова, означающие признание её. Понравились они и Алеку, который окончательно понял, что смог принять Милу.