Неправильный

Поход в логово вампиров мало чего изменил. Рафаэль до последнего отказывался давать точный ответ. Впрочем, Милу это не особенно удивило, Алека, кажется, тоже. А вот Изабель расстроилась сильно. Она и глава Нью-Йоркского клана вообще обменивались странными взглядами, что наталкивало на определённые размышления. В любое другое время Мила обязательно постаралась бы осторожно разузнать, что их связывает, но сейчас все её мысли занимало грядущее нападение на московский Институт. У Клэри и Джейса дела обстояли не лучше, об этом они сообщили по телефону, когда трое нефилимов подходили к Институту. Как и предполагала изначально Мила, оборотни тоже в первую очередь заботились о своём выживании. И даже тесная связь Люка — вожака стаи — и Клэри, которой тот, фактически, заменил отца, не играла особой роли. Оборотни, как и вампиры, лишь обещали не помогать Антуану, но и воевать с ним без особых причин они не собирались. В какой-то степени Мила их понимала. Конклав с его порой вообще идиотскими законами сам виноват. Ведь писаны они в первую очередь для защиты охотников и примитивных, сильно ограничивая права нежити. С другой стороны, наивно со стороны нижнемирцев надеяться, что спятивший маг даст им больше свободы. Результатов визита мадам Инквизитора к королеве Благого Двора Мила ждать не стала и ушла в свою комнату, сопровождаемая двумя настороженными взглядами. Сдаваться и сидеть у себя в комнате, сходя с ума от страха за любимых, Мила не собиралась. Потому, оказавшись в предоставленной ей комнате, она подождала немного, на случай, если кому захочется вдруг пообщаться, и набрала Марию, чтобы та открыла ей портал к следующей ночи в Москве. Сейчас в Нью-Йорке был вечер, а значит, у неё есть несколько часов до утра, чтобы как следует подготовиться к побегу. Мария сначала как могла старалась отговорить её от задуманного, но в конечном итоге сдалась. Правда, сначала Миле пришлось понервничать, когда в телефонной трубке послышались короткие гудки, но через несколько мгновений в комнате открылся портал, из которого вышла Мария. И всё повторилось снова. Она старательно отговаривала Милу от визита в Москву, только Мила и слышать ничего не желала. — Я знала, что ты поступишь именно так, — грустно произнесла Мария. — Не могу я иначе, — спокойно отозвалась Мила. — Сидеть тут, в безопасности, пока дорогих мне людей, возможно, будут убивать? Нет уж. Маш, там мои родители, сестра, друзья. Я обязана быть с ними, когда придёт Антуан. — Конклаву не понравится твоё самоуправство, — вздохнула Мария. — Да плевать мне на Конклав и его недовольство, — фыркнула Мила. — Ну так, ты мне поможешь? Откроешь портал, когда придёт время? Как выяснилось, лично открывать портал у Марии, возможно, не будет времени, но она не даром была в первую очередь пространственным магом. Её самым сильным преимуществом было всё, связанное с порталами. Например, Мария легко могла состряпать одноразовый портал из небольшого камешка. Такой она и вручила Миле. Теперь ей надо было всего лишь сломать хрупкий хрусталик и представить место, куда хочет попасть. Правда Мария настойчиво советовала найти место попросторнее её институтской комнатушки, так как открытие таких вот пространственных переходов сопровождается сильным ветром. Когда Мария скрылась в портальной воронке, Мила впервые за много часов смогла искренне улыбнуться. Теперь она была свято уверена — у неё всё получится. Изабель, Клэри, Джейс и Алек, словно предчувствуя задуманное Милой, замучили её визитами. Они пытались с ней говорить, убеждали, сочувствовали, но для всех она изображала глубокую апатию и уныние с элементами посыла куда подальше. — Мила, я понимаю, как ты переживаешь, но вряд ли ты смогла бы помочь, даже если бы Алек отпустил тебя в Москву. — Я этого не узнаю, сидя тут. Такой диалог состоялся у Милы с Клэри. — Не злись на моего брата, он просто хочет сохранить твою жизнь. Он считает себя ответственным за тебя. — Здорово. Только меня не прельщает сидеть тут, пока моих близких будут убивать. Ты бы смогла отнестись с пониманием к человеку, который удерживал бы тебя в то время, как твоим родным угрожает опасность? Так поговорила она с Изабель. — Алек вынужден принимать непростые решения, Мила. Не надо думать, что ему легко это даётся. Я как никто другой знаю, что он чувствует. Ему сейчас тоже тяжело. — Ему тяжело? А ты задумайся, каково мне? Примерно в таком ключе пообщалась она с Джейсом. Обычно Мила была намного приветливее с людьми, но сейчас ей хотелось, чтобы её оставили в покое. Перестали то и дело ходить к ней и чего-то говорить. Пусть считают её неадекватной или эгоисткой, плевать. Только пусть перестанут дёргать каждые полчаса. Ей, в конечном итоге, надо как-то готовиться к предстоящей битве, а это нелегко, когда постоянно приходится метаться по комнате и изображать из себя покорившуюся судьбе идиотку. И если первые трое нефилимов, пусть не сразу, но поняли, что Мила хочет, чтобы её оставили в покое, то на Алека её неприветливость не производила никакого эффекта. Он словно и правда вознамерился лично её караулить и постоянно заглядывал к ней в комнату. В начале он ещё пытался общаться, но после того, как Мила три или четыре раза послала его в дальние дали, заходил и молчаливым истуканом изучал её несколько минут, после чего также молча уходил. Стоит ли говорить, что эта ночь была одной из самых напряжённых в жизни Милы? И всё же к утру она была готова. Когда пришло время, Мила за считанные минуты облачилась в одежду сумеречного охотника. Её немного беспокоил дефицит оружия, ведь чёртов Алек прямо при ней велел ни при каких условиях без его личного распоряжения не давать Миле даже приближаться к оружейной. Только и она была не так проста, и ещё до этих событий припасла себе на всякий случай пару клинков серафимов. Она понимала, пытаться выйти из Института привычным способом — дело, изначально обречённое на провал. Но ведь ей и не обязательно это делать. Крыша здания показалась вполне подходящим местом для открытия одноразового портала. Туда Мила и направилась, старательно избегая других нефилимов. Это было не так уж и просто, учитывая, что в Институте теперь круглые сутки царило повышенное оживление. — Так я и думал, — услышала Мила голос Алека, который сейчас почти ненавидела. Следом из густой предрассветной тени показался и он сам. Миле хотелось кричать и ругаться в голос. Она не может отступить сейчас, когда до цели остался лишь шаг! — Уйди с дороги, Алек, — предупреждающе произнесла Мила, — я всё равно отправлюсь в Москву, даже если для этого мне придётся с тобой драться. Услышав заявление Милы и увидев её более чем серьёзный настрой, Алек чуть усмехнулся. Быть лидером — тяжёлое бремя и, как глава Института, он был обязан сделать всё, чтобы удержать Милу тут, сберечь её жизнь. Это было правильным решением. Только на душе у Алека от этого решения скребли даже не кошки, а настоящие демоны. Почему-то мысль, что Мила в итоге будет его люто ненавидеть, была мучительна. А в том, что после такого она будет проклинать само его имя, Алек не сомневался. И всё в нём протестовало против этого. Он хотел стать ей другом, а не врагом. И как друг, он должен был не препятствовать ей, а помочь. И спустя много часов мучительных метаний человек в Алеке победил охотника с кучей обязательств. — Не придётся, я иду с тобой, — ответил он. — Звони своей Марии. Алек старался не анализировать это своё решение, потому что с точки зрения здравого смысла это было чистым безумием, за которое его потом по головке точно не погладят. Но принимая решение отпустить Милу, Алек понял, что не может позволить ей отправиться одной. Он же тут с ума сойдёт, размышляя, как она там и жива ли вообще. А так он будет рядом и сможет в случае чего присмотреть за ней. В голове Алека упорно крутилась мысль, что он окончательно спятил, раз ради едва знакомой девицы нарушает все мыслимые правила и законы. А Мила лишь рот поражённо открыла, услышав слова Алека. Она пристально всматривалась в его лицо, ища там следы насмешки или лжи, но он был совершенно серьёзен, и ей стало сильно не по себе. Одно дело — рисковать своей жизнью, пытаясь защитить любимых, совсем другое — когда дело касается жизни другого человека. Наверное, впервые в жизни Мила задумалась, каково приходится Алеку, который вынужден каждый день принимать множество решений и нести ответственность за кучу жизней охотников. — Не думаю, что это хорошая идея, — сдавленно произнесла Мила. — Тебе не стоит идти со мной. Это мои родные и друзья, и ты не обязан рисковать собой ради них. — Не тяни время, — тяжело вздохнул Алек. — Мне это решение и так далось не просто, но у меня тоже есть семья, потому я хорошо понимаю твои чувства и желание быть рядом, именно поэтому я иду на это сумасшествие. Если ты забыла, мы не так давно решили попробовать наладить дружеские отношения, и как друг я не могу отпустить тебя одну. Мы идём вдвоём, я не могу и не хочу подвергать остальных риску. Закусив губу, Мила шокировано смотрела на Алека. Буквально несколько минут назад она была готова наброситься на него и сражаться до последнего, считая скотиной, лишающей её законного человеческого права быть рядом с близкими в момент опасности, он же, как оказалось, готов рискнуть своей жизнью и положением ради неё и её семьи. Откуда такие берутся? Это слишком… благородно и самоотверженно. И ей никогда не расплатиться с Алеком за такой поступок. Коротко кивнув, она ногой раздавила нежный хрусталик и, велев Алеку полностью очистить мысли, взяла его за руку и шагнула в открывшийся портал. Они вышли там, где Мила и хотела, только открывшаяся картина заставила её в ужасе схватиться за сердце. — Мы опоздали, — прошептала Мила. Вокруг, насколько хватало глаз, были следы эпохального сражения. Повсюду кровь и тела, стоны раненых, крики и плач убитых горем выживших. И в отдалении ещё слышался шум битвы. Милу трясло от отчаяния и горя, когда она тут и там видела знакомые лица людей, которые уже никогда не откроют глаз. Пусть они не были её друзьями, но всё равно она знала их много лет, и их гибель причиняла ей жгучую боль. Как безумная, Мила перебегала от одного охотника к другому, пытаясь выспросить у тех, кто мог ещё говорить, где её близкие. Каждый раз, приближаясь к очередному распластанному на земле телу, она боялась увидеть родное лицо. — Они все были с Марией. Слышишь шум битвы? Видишь всполохи магических огней? Ищи там своих родственников, Мила, — произнесла девушка по имени Оксана, старательно обрабатывая страшные раны своей парабатай. Забыв о том, что пришла сюда не одна, Мила со всех ног бросилась в сторону, где остатки московских охотников ещё старались отстоять свой родной Институт. Алеку, который был до глубины души шокирован открывшимся его глазам побоищем, оставалось лишь, чертыхнувшись, побежать следом за ней. Наверное, ещё никогда в жизни Мила не бегала с такой скоростью. Она буквально летела, перепрыгивая через встречные препятствия, пристально следя, чтобы нечаянно не наступить на чьё-нибудь тело. И когда выбежала на задний двор Института, то увидела Марию и Антуана Лавьера собственной персоной. Маги стояли на расстоянии метров в пятнадцать. Мария выглядела измотанной, видно было, что ведьма из последних сил держит магический щит, ограждая уже сильно потрёпанных охотников от атак магов и орды Мортеров. Антуан выглядел расслабленным и лениво посылал фаерболы в щит своей уставшей противницы. — Сдавайся, — услышала Мила голос Антуана. — Ты сильный маг, Мария, мне нужны такие последователи. Опусти щит и присоединяйся ко мне. — Ты безумен, Антуан! — ответила Мария, которая с горечью понимала — она проиграла. Они сражались уже почти полчаса, и если поначалу Мария пыталась атаковать, то сейчас ей пришлось уйти в оборону. И всё равно её силы на исходе, и она больше ничем не может помочь охотникам, многих из которых знает с самого их детства. — Ты продал душу демону! — Все мы дети демонов, — со смешком отозвался он. — Но не все, как ты, несём в этот мир смерть, — отозвалась Мария. — Значит, нет? Предпочитаешь глупую и геройскую смерть вместо моей милости? — высокомерно спросил Антуан. — Я поступаю так, как велит мне моя совесть, — напряжённо отозвалась Мария, понимая, что истекают последние мгновения её сопротивления. — Так тому и быть! — пафосно изрёк узурпатор. — Ты сама выбрала свою судьбу, Мария Романова! Следом Антуан послал в щит Марии мощную молнию, которая одним ударом уничтожила магическую преграду. Мария, вздохнув, посмотрела в глаза своему врагу, желая до последнего сохранять достоинство, пусть ей и было безумно страшно умирать. А Мила, увидев, что истекают последние мгновения жизни женщины, которая была ей как вторая мать, бросилась вперёд. — Не смей! — крикнула она, выскакивая перед магом с клинками в руках. — Я не позволю тебе причинить ей вред! В ответ Антуан лишь расхохотался. Несомненно, смелость девчонки, которая опасно граничила с преступной глупостью, отозвалась в остатках души Антуана искрой уважения, но всё равно ему было смешно смотреть на решительное выражение лица девицы. Он может уничтожить её щелчком пальцев, о чём она вообще думает? — Девочка, ты это серьёзно? — насмешливо спросил он. — Более чем, — решительно отозвалась Мила. — Мила, нет! — в отчаянии крикнула Мария. Мила крик проигнорировала, продолжая смотреть прямо в белые глаза своего врага. Она уже поняла, какую глупость совершила, но всё равно не собиралась отступать. — Мила! — услышала она голос Алека, но тоже не отреагировала на оклик. Алек был в ужасе от происходящего. Мила бросилась в гущу событий с такой скоростью, что как он ни спешил, ему никак не удавалось угнаться за ней. И когда он наконец достиг места действий, то увидел, как глупая девчонка пыталась загородить собой ведьму. И страх скрутил его внутренности. Всё-таки он её не уберёг. Не успел. Услышал голос Алека и ещё один участник событий, и чуть не задохнулся от шока. Магнус во все глаза с тоскливой жадностью смотрел на Алека, которого тут в принципе и быть не должно. Но это без всяких сомнений его Александр. Правда, упиваться его красотой у Магнуса не было времени. Алек со всех ног спешил к рыжей идиотке, возомнившей себя бессмертной спасительницей мира. Опять она, эта Людмила, и опять рядом с Алеком. Ревность чёрной змеёй шевельнулась в душе Магнуса, но он быстро затолкал её куда поглубже. Сейчас не это главное, а то, что Александр спешит к этой Людмиле, в то время как Антуан уже занёс руку для удара, чтобы убрать с пути незначительную помеху. — Антуан, нет! — подбежал к нему Магнус. — Ты мне обещал! Ты уже добился своего, Институт пал. Давай просто уйдём. Чуть сжав губы Антуан, покосился на Магнуса. Искушение одним разом избавиться от возомнившей себя героиней охотницы, посмевшей бросить ему вызов, и от бывшего любовника Магнуса, а затем добить мятежную ведьму и остатки нефилимов было очень велико. Только ведь он и правда давал обещание, что Лайтвуд с его семейкой останутся живы. А Антуан привык держать своё слово, потому с трудом, но он опустил руку и процедил сквозь зубы: — Хорошо. Алек, успевший добежать до Милы, замер, словно к месту примороженный, увидев Магнуса. Ему казалось, что он стремительно летит в Бездну. Он смотрел и отчаянно не хотел верить, что мужчина, которого он так сильно любит, причастен к кошмару, царившему вокруг. Ведь он обещал, что не будет помогать Антуану. Обещал! Как он мог?! Однако факт оставался фактом, Алек смотрел Магнусу прямо в глаза, и его душа корчилась в адской агонии от осознания, что он помогает безумцу уничтожать народ Алека. Магнусу было невыносимо видеть Александра, смотрящего на него с шоком и буквально ощутимой мукой. Теперь он окончательно возненавидит его, будет считать подлецом и предателем. И нет возможности сказать хоть слово в своё оправдание, рассказать, в каком ужасе сам Магнус от происходящих событий. Что он ждёт момента, чтобы избавить этот мир от гнойной язвы под названием Антуан Лавьер. Самому Антуану переглядывания бывших любовников доставили море удовольствия. Даже раздражение рассеялось, как дым на ветру, когда он увидел, с какой болью смотрят друг на друга некогда влюблённые. Стоя рядом с Алеком и буравя взглядом белобрысую сволочь, Мила не сразу заметила знакомое лицо, а увидев, изумлённо ахнула. Потом она бросила взгляд на Алека, который, кажется, даже дышать перестал, и снова посмотрела на Магнуса. Во взгляде Магнуса она заметила боль, что заставило её думать, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Мила не знала, каким образом Антуан уговорил или заставил его присоединиться к себе, но он так или иначе сделал свой выбор и теперь расхлёбывает последствия. Другое дело Алек, от которого волнами расходились горечь и неверие. Мила буквально кожей ощущала его боль, и пусть внутри всё сжималось от страха за близких, она почувствовала, что не может сейчас развернуться и уйти. Может, она спятила, но почему-то была уверена, Алек сейчас нуждается в её поддержке больше, чем остальные, и потому сжала его ледяную ладонь, давая понять, что она рядом. Почувствовав пожатие горячей и небольшой руки, Алек, выпав из ступора, глянул на стоявшую рядом Милу, которая едва заметно улыбнулась ему уголками губ, и почувствовал странное облегчение. Нет, ему по-прежнему было адски больно, но он почувствовал, что теперь хотя бы может дышать. Словно стоящая рядом Мила каким-то неведомым образом поделилась с ним силами, помогая удержаться на грани. Прилив горячей благодарности окатил всё существо Алека, и он, чуть крепче сжав руку Милы, снова посмотрел в глаза того, кто разбил ему сердце, без слов ставя между ними окончательную точку. Магнус понял посыл, который выражал заледеневший взгляд Александра. Потом посмотрел на сцепленные руки охотников и проглотил горький комок. Он потерпел полное и окончательное поражение на личном фронте и сейчас мысленно проклинал судьбу, подкинувшую ему столь тяжкое испытание. Магнус не знал, что связывает Алека с этой девицей, но сейчас она была ему явно ближе, чем сам Магнус. Не в силах больше смотреть на Алека, Магнус отвёл взгляд. Как раз в этот момент Антуан дал сигнал к отступлению, и он с ощутимым облегчением открыл портал, куда шагнул в числе первых, лишь бы не видеть того, кого так любит и кто стал так бесконечно далёк от него.