По одному шагу к пропасти

      До высокой деревянной двери всего каких-то пять шагов. Пять секунд, и для Люси будет озвучен приговор. Несмотря на такие громкие и уверенные слова такой дорогой и родной целительнице, перед самым входом девушка тушуется. Закусив губу до крови, она словно в замедленном режиме смотрит, как тонкая морщинистая рука с сетью из вен и шрамов вытягивается и опускается на деревянную ручку. Целительница, не прикладывая особых усилий, толкает огромную дубовую дверь.       Внутри все тот же хаос, что и царящий год назад. Все те же лица, перекошенные от злобы. Все та же летающая мебель и посуда. Втягивая теплый воздух, убийца драконов едва улыбается, замечая, что и он все такой же: со смесью из нескольких женских духов, сыростью, сталью, кровью и неизменным табачным дымом вперемешку с перегаром. Пухлые губы искажаются в ухмылке. Единственный, кто тут изменился, причем кардинально, — только она одна.       Их двоих, объятых жаркими лучами солнца, никто не замечает. Огромный клубок из сплетенных тел и пыли мотается по всей гильдии, шипя, ругаясь, выкрикивая заклинания, сметая все на своем пути, но не смея приближаться к барной стойке, у которой все так же стоит Миражанна, а рядом с ней и ее младшая сестра Лисанна. Обе такие похожие до жути — и внешне, и внутренне.       Карий взор скользит дальше: в самом темном и тихом углу, — возле доски с заданиями, — сидит сгорбленная фигура с пышной синей копной волос. Нетрудно догадаться, что это всё та же маленькая любительница почитать — ее лучшая подруга, Леви. Еще дальше, у лестницы, сидит синеволосая девушка, и если бы не белая кошка на ее коленях, Люси бы ни за что не догадалась, что это та самая Венди. Второй этаж пустует, нет Эльзы, Дождии и еще кучи народа.       Целительница уверенно делает шаг и переступает порог гильдии. Стук сердца брюнетки сливается с цоканьем ее небольшого каблука. — Чего застыла? — шипит Полюшка и кидает на замершую Хартфилию холодный отрезвляющий взгляд. — Идем сначала к старику.       Люси выдыхает, все же, с новым образом и запахом ее вряд ли узнают. И Венди, сидящая у лестницы, тому подтверждение.       Юная убийца драконов приветливо улыбается целительнице, а следом скользит удивленно-изучающим взглядом по ней. Мурашки бегут по спине табуном, и Хартфилия передергивает плечами. Марвел выросла. Вытянулась в росте, появилась грудь. Вместо дурацких детских хвостиков она завязывала свои длинные и роскошные волосы в тугую косу. Хоть девочка и подросла, но милая улыбка осталась всё та же, да и наивность с синих глаз никуда не делась. — Дурень, — Полюшка бесцеремонно врывается в кабинет мастера. Старичок, вздрогнувший от неожиданного появления, не успевает спрятать постыдные журналы. — Опять ты порнушку читаешь, и охота оно тебе на старости? — И тебе здравствуй, — фырчит Макаров ей в ответ и прячет журнал в первый ящик. — Кто это с тобой? — Мужчина скользит взглядом по девушке.       Люси ухмыляется, прячет руки в карманы и стоит, словно выжидая. — Вступить небось хочешь, родная? — старик добродушно улыбается. Полюшка фыркает, и краем глаз Хартфилия подмечает, что беззвучно смеётся. Вот же ж, смешно ей! — Позволь представить, — Люси Хартфилия собственной персоной, — ехидно выдает Полюшка.       Лицо Макарова вытягивается. Серые глаза, до этого потухшие, загораются живой искрой. И Люси становится стыдно. Стыдно настолько, что алая краска заливает не только острые скулы, но все лицо и даже шею, скрытую черным воротом плаща. — Люси? — хрипит старик внезапно осипшим голосом. — Здравствуйте, Мастер, — шепчет она едва слышно, но родитель слышит.       Маленький старик срывается из-за стола и, мигом преодолев расстояние, обнимает опешившую убийцу драконов. Люси и впрямь застыла каменной статуей, ощущая теплые руки. Глаза предательски защипало и, чтобы не допустить такого позора, девушка быстро заморгала, прогоняя соленую влагу. Руки сами по себе обняли мастера в ответ. — Ребятки! — сиганув на перила второго этажа, Макаров обвел глазами притихших детишек. Улыбка расползлась от уха до уха. — Сегодня у нас особый повод бухнуть! Год назад она исчезла, словно растворилась, притворившись, что ее тут не было вовсе. Она исчезла, не оставив записки, наверное, на то у нее была веская причина. Сегодня по-особенному яркий день, не только на улице, но и у нас — в гильдии. Сегодня к нам вернулось наше неповторимое святилище, — Мастер кинул взгляд на фигуру, скрытую в тени, и подал той руку. — Сегодня наше собственное солнышко вновь дома.       Люси приняла протянутую морщинистую ладонь и в один шаг встала со стариком рядом. Недоуменные взгляды прошлись по ней, и волна дрожи окатила, словно волной. Ее не узнавали. Ни Леви, которая знала ее лучше всех, ни добрая Мира, ни даже Нацу, который проводил с ней сутки напролет, смотрел изучающим взглядом. — Люси? — тихий голос Марвел разрезал тишину. Бывшая заклинательница еле заметно улыбнулась. — Люси! — тут же кинулась к ней убийца драконов, взлетая по ступенькам, словно по воздуху.       Еще секунда, и тонкие руки, обхватившие шею, утягивают под весом тела вниз, заставляя Хартфилию прогнуться в пояснице. Марвел всхлипывает над ухом, прижимаясь теснее и зарываясь в темную копну носом, втягивая до одури знакомый запах. — Я так скучала, Венди, — шепчет Люси ей на ухо и обнимает. Крепко, подхватывая лёгкое тело и прижимая в ответ.       Тишина в гильдии перестает быть оптимальной, и на брюнетку надвигается целый шквал рыдающих товарищей. Она с каждым здоровается по несколько раз, кратко отвечая на вопросы. Ее мечут из объятий в объятия, душат и кричат на оба уха, отчего в голове уже звенит. И мельком взглянув на целительницу, девушка едва не задохнулась от возмущения. Полюшка злорадствовала, её глаза так и горели весельем, говоря, «ну, вот тебе, Хартфилия, за все мои потраченные нервы. Мучайся на здоровье.»       Убийца драконов уже была готова взвыть от всего этого, как неожиданно попадает в капкан горячих рук, которые не узнать она просто не могла. — Нацу, — тянет она, и карие глаза темнеют. — Привет, Люси, — Драгнил не скрывал своей неприязни. Серо-зеленые глаза горели недовольством, руки сжимали талию с каждой секундой все сильнее. — Рад, что ты вернулась.       Хартфилия ухмыляется. Широко и похабно. — Что-то не похоже, Драгнил, — с шипением тянет она и опускает свои ладони на запястья мага. — Плохо изображаешь радость, мой дорогой друг.       Радостные крики вокруг стихают. Все с придыханием смотрят на пару. Оба прожигают друг в друге дыры. Нацу смотрит нейтрально, Люси — с уверенной ухмылкой на алых губах, красуясь своими длинными клыками, которые довольно сильно отрасли. Черный зрачок постепенно сужается и вытягивается, хватка на запястьях Саламандра крепнет.       Еще секунда и, кажется, они набросятся друг на друга, как два врага, готовые перегрызть друг другу глотки, но этого не происходит. Словно обменявшись милостями, они отшатываются друг от друга, словно от раскаленной стали, и расходятся по разным сторонам. Мы обязательно сойдемся, Драгнил. И я покажу, насколько ты жалок.