Бафомет хранит секрет

У женщины в квартире было на удивление чисто в энерегитическом плане: ни тебе глазастых жиж, ни клубков гремучих змей. Сашу это почему-то настораживало, меня же, наоборот, вводило в состояние покоя на грани безмятежности. Хоть где-то можно было расслабиться и забыть о страхе случайно наткнуться взглядом на чью-то полусгнившую конечность. Коридор кончался тьмой комнаты с плотно занавешенными шторами, что ещё больше расслабляло, если игнорировать тот факт, что она вся до самого потолка была заполнена дымом от курений, освещена только свечами, расставленными по полу и круглому столу из тёмного дерева, на котором помимо того ютились и другие магические штуки, типа колоды карт, крупного полупрозрачного шара и природных минералов. – Документы в спальне, – усталым жестом гадалка махнула в сторону закрытой двери. – Прошу. За дверью обнаружилась на вид совершенно обычная комната, уже ни с какой стороны не походившая на склеп прожжённого экстрасенса. Женщина со скучающим полупрезрительным видом сложила руки на груди, отступая в сторону, чтобы пропустить Алекса, и он уверенно шагнул внутрь. Попался, как ребёнок. Вернее, мы оба попались, когда экстравагантная дамочка захлопнула за ним дверь и быстрым движением провернула в скважине ключ, я даже сообразить ничего не успела. – Алёна, тикай оттуда! – мгновенно взревел Саша, наверное, налетая на дверь с разбегу, как неудержимый буйвол. – Это подстава! – Да что ты говоришь такое! Не шутишь?! Меня два раза просить не надо было, тем более, что и это напутствие донеслось в спину, потому что я уже сообразила, что чаем с баранками поить меня здесь не будут – кинулась в коридор, в два прыжка до входной двери и... налетела лбом на невидимую стену. – Твою мать! – сдавленно чертыхнулась, хватаясь за ушибленное место. Если выживу, шишка будет. Никто не предупреждал, что эти проклятые письмена работают и в обратную сторону! Ну, мы с Алексом просто как два конченых дауна. Не имея другого выхода, я кинулась в соседний свободный коридор, приведший на кухню, к моему несчастью, тут даже двери не было, её функцию исполняла свисающая с потолка порция доисторических висюлек. Не очень-то надёжное укрытие. – Наши доложили, морок её не берёт, – вслед за стуком каблуков в коридоре послышался голос, не женский, визгливый и тонкий, от которого мутить начинало. – Значит, действуем проще, – отозвалась гадалка, отодвигая в сторону ряды висюлек и обворожительно скалясь. – Я буду кричать, – предупредила дрожащим голосом, потому что это был последний и довольно жалкий инструмент шантажа. – Нет, дорогая, – недобро улыбаясь, предупредила гадалка, манерным движением убирая со щеки выбившуюся из причёски прядь, – кричать буду я. Она взяла меня за плечи цепкими костлявыми пальцами и неестественно широко распахнула рот, демонстрируя блестящие золотые коронки, за которыми по мере того, как раскрывалась нижняя челюсть, неожиданно обнажился второй а затем и третий ряд зубов. Я оцепенела, уставившись в эту жуткую пасть, как в какую-то бездну, и в этот момент из неё донёсся звук, который нельзя было описать словами. Он точно, совершенно точно не мог быть произведён человеком даже самыми сильными голосовыми связками. Визг на невообразимо высокой ноте, к которому ещё и скрежет какой-то примешивался, от которого всё тело бросало в мелкую болезненную дрожь. Я зажала уши руками, но это не вообще никак не помогло, мышцы сковало железной скрипучей судорогой. Ещё немного и распрощаюсь со своими барабанными перепонками. В какой-то момент показалось, что в ушах действительно что-то лопается. Дыхание начало сводить. Мерзкий звук стих, оставляя за собой оглушительный звон в ушах. После такого нужно было время, чтобы опомниться, но мне его не дали – на горле сжались чужие пальцы, перекрывая дыхание, я даже и вздохнуть не успела. Гадалка с нечеловеческой силой прижала меня к выложенной плиткой стене и без труда приподняла над полом. У меня уже темнело в глазах, как уголком зрения я зацепилась за что-то блестящее. Стойка со столовыми приборами. Потянулась к ней рукой, без понятия, достану ли, но пальцы наткнулись на что-то гладкое и холодное, судорожно сжались на ручке. – Женщина, извольте жрать дерьмо! – героически прохрипела я и, насколько хватило сил, с размаху вонзила вилку в тыльную сторону ладони, сжимающейся на моём горле. Последовал короткий визг, хватка ослабла, и я рухнула на пол, но тут же подхватилась, опираясь на плиточную стену, и снова потянулась к стойке с приборами, на этот раз более удачно – под руку попался нож. Сжимая рукоятку обеими руками, я сделала выпал в сторону монстра, который пытался вытащить из руки собственный столовый прибор. Нож должен был наткнуться на кость грудины и остановиться, потому что ни сил, ни готовности нанести удар сильнее у меня не было, но лезвие прошло внутрь легко, будто в масло, я аж руку одёрнула от неожиданности. Того, что произошло дальше, я тем более не ожидала. Грудная клетка на моих глазах разъехалась пополам, выворачивая наружу рёбра, обмякшее тело осело на пол, как тряпичная кукла, и из зияющей рваной раны, расчищая себе путь и разбрасывая вокруг кровавые ошмётки, выбралось наружу нечто кожистое, напоминающее летучую мышь, только раза в три больше и совершенно без меха. Я вжалась в стену так крепко, как будто надеясь слиться с ней и остаться незамеченной. Неведомая херня отряхнулась от крови, огляделась и, разбивая на осколки двойной стеклопакет, с размаху выкинулось в окно, уже там, снаружи, на мартовском ветру выравнивая полёт. Меня согнуло пополам, и перед глазами всё смазалось. Пришлось сильно обнимать себя руками и уговаривать, чтобы не сползти в лужу чужой крови под ногами. У меня крепкие нервы. Мы уже проходили практику в морге. Я сейчас кончусь, я сейчас... – Это было омерзительно, – мысль отчётливо очертилась в мозгу. – Да, – энергично и несчастно поддержала я и тут же зажала рот руками. Дошло. Это был ни разу не мой внутренний голос. Не. Мой. В глубине квартиры послышался звучный треск и топот, через мгновение на кухне возник Саня, очевидно, всё таки высадивший дверь плечом. – Нихуя себе, – ёмко описал открывшуюся ему картину и сплюнул, нагибаясь на трупом. Двумя пальцами вытащил из груды мяса и костей нож, оборачиваясь ко мне. – Поздравляю, первая встреча с перевёртышем. Это ты его так приласкала? А, понял. Через серебро. Бафомет проводит свою силу через серебро. – Малец догадливый, – снова заметили в голове. Голос был приятный, но ощущать его в своей голове – жутко. Только не говорите мне, что он сильнее стал, оттого что это чудище меня чуть не придушило. Я на всякий случай притворилась, что не слышала, но не знаю, насколько правдоподобно вышло. – Не прикидывайся. Ты всё слышала, я знаю. По спине словно кошка когтями провела. – Что-то не так? – осведомился Алекс, наблюдая, как ошалело расширяются мои глаза. Он издевается? Вокруг бы посмотрел. – Не-ет, все в порядке, – дрожащим голосом заверила я, озаряя своё лицо нервной улыбкой. Если бы этот момент был запечатлён на камеру, мне бы без разговоров дали «золотую малину». Две. Но Санька устроило. – Тогда возвращаемся домой, немедленно, – скомандовал он, прихватывая с собой нож. – А то скоро шумно здесь будет. *** – Совсем обнаглели, – разгневанная Осколкова металась взад-вперёд по кухне, скрежеща зубами. – Естественно, это была хуёвая идея! Ходить и трясти перед нечистью своим слабым местом. Всё! Я звоню Тимофею. Саня рассказал ей всё чуть ли не с порога, и это мгновенно довело Марину до состояния кипения.  Она носилась по кузне, то и дело стукаясь о табуретки, а я сидела за столом и пила довольно мерзкий чай. Вернее, там была только половина чая. Другую половину составило успокоительное, которое и придавало незабываемый привкус. Это варево сделала Юля, снова готовившая что-то у плиты, и заверила, что такая смесь даже истерику у слонов успокоит. Осколков достала мобильник и поставила на громкую связь. Первое, что она злобно бросила в трубку, когда оттуда послышалось устало Тимофеевское «да», было: – Вы там совсем очертенели?! – Что стряслось? – крайне задолбившимся голосом поинтересовался босс.  – Да они даже обход нормально провести не могут, чтоб на одержимую какая-нибудь гадость не напала! Хорошо, что в этот раз всё обошлось. А если мы её потеряем? Вы соображаете, к чему это может привести?! С силой Бафомета можно сотню других демонов сюда призвать. И хорошо, если только сотню. Если он разгуляется, с ним не справится даже Львовна, даже Капелла. Вы там часом не конец света решили замутить, не?!  Осколков выпустила пар и выдохнула, усаживаясь за стол напротив меня. Тимофей Вячеславович выждал стратегическую паузу, а потом заявил довольно холодно и отрывисто: – Марина, это приказ. А мои приказы не обсуждаются. Как и приказы сверху. После чего, не дожидаясь возражений, повесил трубку.  – Вот урод, – прошептала Осколкова, хватаясь за голову.  – Хотят от меня избавиться? – блаженным голосом спросила я, не отрывая замутнённого взгляда от жидкости на дне чашки.  – Судя по тому, что вы рассказали, Бафомет уже очень силён, но это пока не острая фаза. Хотят использовать тебя сами, когда силы наберешься, – Марина скривилась. – А как же убить? – медленно растягивая слова, снова спросила я, допивая гадость. – Опасно ведь.  – У нас был один шанс тебя... его убить и он проёбан. Теперь справится с Бафометом может кто-то из капеллы, но никто на это не пойдет. Убить человека, – Осколкова театрально выкинула вверх руку и фыркнула. – Мгновенный конец карьеры в элитнейшем отряде. Дай мне бутылку, – потягиваясь через стол к кухонному шкафу попросила она у Юли, которая, впрочем, проигнорировала.  – Может, кто-то более опытный, типа Тимошки, но сговорчивый? – предположила я, вяло склоняя голову на бок. Чувство было, как будто хорошенько дунула.  – Ха, ну до возраста Тимошки среди нас доживает меньше трети, – отмахнулась Марина, поднимаясь за желанной бутылкой самостоятельно.  Меньше трети. И почему я не удивлена?  На короткое время наступила тишина, я наблюдала в окно, как вечер опускается на город, отвечающий на это вспыхивающими огнями многоэтажек. Есть, интересно, в этих бетонных коробках кто-нибудь нормальный? Кто чай пьёт по-человечески на фоне мелодрамы по «Первому» из телека? – Юля, можно тебя? – из комнаты в кухню пришёл немного взвинченный Алекс. – Тут проблема. – Опять, да? – хмуро вздохнула она, вытирая руки, и скользнула в комнату.  Я, оставив на столе кружку, из интереса последовала за ней. На кровати сестры сидел бледный Майоров с синюшными губами. И тяжело, с присвистом втягивал воздух, и это, очевидно, очень тяжело ему давалось, особенно на выдохе. Его хрипы ещё из коридора было слышно. – Как бы не откинулся, – пробубнил под нос Алекс. – Опять баллончик где-то проебал? – вслед за мной в комнату вошла Марина. – Красавец. Майоров безмолвно продемонстрировал ей средний палец. – У меня был в сумке запасной, – тихо объявила Юля и тут же скользнула к двери, снимая с ручки коричневый рюкзак. Пошарив там дрожащими руками, она кинула баллончиком в брата. – Держи, балда. Там тоже уже почти ничего не осталось. Купишь завтра новый.  Он ударился майорову в плечо и упал рядом на покрывало. Юрец нашарил его наощупь и распылил два раза на вдохе.  – Чё припёрлись, шоу что ль какое ждёте? – первым делом сварливо осклабился он, как только смог нормально говорить.  – Я вообще-то спать пришла, а не на тебя повтыкать, – огрызнулась, гордо шествуя к своей раскладушке. – Мир на тебе не замыкается, Юрец тухлый огурец.  – Это она тебя ещё нежно обозвала, – довольно фыркнула Марина, подпирая стену плечом.  – Права. Как-то ты сегодня слабовато, – ехидно заметили в голове. Я выпрямилась, как будто по спине ударили, не совсем понимая, пора ли мне уже биться головой об стенку или ещё нет. Майоров намеревался что-то ответить, но его прервал сильный приступ кашля, прерывающийся только короткими вдохами.  – А это потому что ты тупой, как валенок, – с титаническим спокойствием объявила я, заваливаясь на раскладушку. – Будешь и дальше раскрытым по ветру ходить, и баллончики действовать перестанут. – Что, самая умная? – улучив момент, когда приступ спал, сладко улыбнулся экзорцист. – Будем надеяться, ты сдохнешь гораздо раньше. – Юра! – взвилась сестра, укоризненно стукая его кулаком. – Прости его, он добрый и всё такое, просто мы все на нервах сейчас.  – Добряк – сил нет, – с нескрываемым ехидством фыркнул демон.  – Да заткнись ты уже наконец! – не выдержав, раздражённо выплюнула я.  Юля изменилась в лице.  – Я не тебе, – пришлось поспешно заверить её. – А кому? – растерянно спросила Майорова-младшая, оглядываясь по сторонам.  Повисла неловкая пауза. И я понятия не имею, как выпутывалась и объясняла бы всё это, если бы в ту же секунду к горлу не подкатил комок неудержимой тошноты. Я подскочила, кинувшись в туалет, и тотчас согнулась над унитазом с полным ощущением, что сейчас наружу вывернется не только съеденное, но и все существующие внутренности.  Я, конечно, понимала, что от шаурмы всякое может случиться, но чтоб так крыло – этого у меня ещё не было.  Я распахнула глаза, глядя на то, что из меня вылезло, и плечи мгновенно обдало кипятковой дрожью. Это были как будто тёмные длинные нити, спутавшие друг меж другом и торчащие в разные стороны, аак проволоки. Нет, это... Я судорожно вздохнула, вытаскивая изо рта оставшиеся комки волос, застрявшие в гортани. К горлу сразу же подкатил второй комок, и меня снова вывернуло наизнанку.  – Что тут у тебя... – начала было Осколкова, распахивая незапертую дверь и от открывшегося зрелища аж отпрянула. – Ох ты ж мать! Юля! Почитай молитвы.  – Хорошо, – у двери тут же появилась Юля с маленькой чёрной книжкой.  Я бессильно сползла на пол перед белым другом.