Бафомет хранит секрет

– Меня зовут Святослав Хмельницкий. Твоё имя я знаю. Рад встрече, – он хоть и стоял боком, но всё время не сводил с меня глаз, а видок там, наверное, был очень смешной. Взъерошенное существо, лишь отдалённо напоминающее приличного человека, при всём этом с весьма ошалевшим выражением лица. И дело не в том, что я в роли хозяина монстра ожидала увидеть чуть ли не древнего колдуна с бородой до пола и сухими скрюченными руками, а никак не молодого и вполне себе жизнерадостного парня. Я была совершенно уверена, что хозяин, раз это так важно, будет прятаться настолько долго, насколько это возможно. И если уж быть совсем честной, рассчитывала вообще этой встречи избежать. – И это ты велел своему... своей... животинке меня сюда принести? – от волнения и страха я заикалась, абсолютно сухой язык едва слушался. Теперь я поняла: эта порванная куртка и боль в плечах – следы от когтей. Хмельницкий был не слишком-то деликатен. – Ты очень сообразительная, – парень усмехнулся, обнимая морду прильнувшего к нему Василиска. Я поморщилась, не оценив лёгкого сарказма. – Зачем? – Надо поговорить. С непроницаемым выражением лица Святослав полез в пальто, достал оттуда жестяную банку с «Доктором пеппером» и кинул ею в меня, после чего вытащил всё из того же кармана целую горсть барбарисок и уселся прямо на пол, откинувшись на пушистый бок Василиска. Я пристально смотрела на фантики несколько секунд, а потом... – Так ты хозяин Василиска! – заорала так, что едва ли не оглохла от звуков собственного голоса, умноженного отразившемся от стен эхом. – Я об этом сказал две минуты назад, – подтвердил Слава, непонимающе глядя на меня. – Я не про то совсем! – хаотично взмахнув руками, я, наверное, даже Василиска напугала, потому что он вдруг попятился к стене, но для меня всё только сейчас выстроилось в единую картину наконец. Марина, мусорная квартира и фантики. – Кажется, экзорцисты из бирюлёвского отделения были не слишком рады узнать, что хозяин Василиска именно ты. Вы знакомы? – А, ну, – Хмельницкий потянулся, – раньше мы работали вместе. Он собирался ещё что-то сказать, но я прям родственную душу в нём увидела, и засыпала вопросами ко всем чертям. – Ты был экзорцистом?! Демонов изгонял? И чё, не выдержал и сбежал от них? Славка расхохотался. – Ну, можно и так сказать. Это какая-то тупиковая карьерная лестница, даже перспективы перевода в Капеллу ничего не дают. Так и будешь всю жизнь на побегушках, если не из знатной семьи, как будто из Средневековья не вылезли. Поэтому и ушел туда, где возможностей больше. Я старалась ежесекундно повторять себе, что это он притащил меня в этот мрачный вертеп, что, повинуясь его приказам, Василиск колет человеческие черепа, как миндальные орешки, но Слава вёл себя как солнышко, и упорно не вызывал отрицательных эмоций, хотя это только больше настораживало меня. – Та самая Капелла, в которую Юрец никак не может попасть? – на всякий случай спросила я, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь подойти к Василиску ближе. – Майорыча я как раз тренировал на смену себе в штаб, когда меня должны были повысить. Ого, кажется, он связан с этой компанией чуточку больше, чем я предположила в начале. – Честно говоря, – беспечно продолжил Слава, закидывая в рот очередную, третью, наверное, барбариску, – я до сих пор считаю, что они замечательные ребята, и дело как раз в этом. Я провёл с ними несколько лет, и за это время успел притиреться. – Особенно к Осколковой, – пробубнила я, снова очень веселя этим парня. – Да, между нами было кое-что... личное. – У тебя какое-то особая должность была, что понадобилось обязательно преемника воспитывать? – А ты не знаешь? В каждом штабе экзорцистов должно быть три человека. Первый – это диагностик. У вас, это, например. Марина, она нечисть сквозь стены видит, и это не метафора. Второй – это ударная сила – самая тяжелая работенка, выносить всяких бесов. Ты уже наверняка заметила, что этим Юрец занимается. Ну, и Сашка за гипнотезёра. – За кого? – я нахмурилась, не улавливая метафоры. – Ну, он затирает людям воспоминания, когда это для дела нужно, – Хмельницкий развёл руками, явно удивлённый, что ему приходится объяснять такие привычные вещи. – Например, в тот участок вас больше не позовут, потому что он постарался. В этом же самом участке до сих пор не лежит заявления о твоей пропаже, тоже благодаря ему. Да и ты о своей родне практически не вспоминаешь, я ведь прав? Они тебе не рассказали, да? – воздохнул он, когда я после продолжительного молчания так и не смогла выдавить из себя и слова. – Жестоко. Не более жестоко, чем убивать травящихся никотином школьником. Чёрт, соберись. – А Юлька? – Ну, она видит бесов, да. Тех, кто послабее, изгнать может. Но чтоб прям серьезный экзорцизм – не. Просто её деть больше некуда, не бросишь же. Помогает посильно, иногда очень даже толково. Василиск заурчал и заинтересованно потянулся ко мне. – Да не бойся ты, подойди, – широко улыбнулся Слава. – Он жрёт человеческие головы, – объявила я с такой интонацией, как будто это было разоблачением века. – Демон внутри тебя и не такое вытворяет, – Хмельницкий с невинным, слегка обиженным видом пожал плечами, – Ты же как-то живёшь с этим. Кстати, о нём. Пора перейти к сути, – парень сразу же выпрямился и подался вперёд. – Нужно, чтобы ты поскорее научилась пользоваться силой Бафомета. Ты почти не делаешь успехов, и мы не слишком-то довольны этим. Видишь ли, дело в том, что я уже получил задание убить кого-нибудь из твоего штаба, чтобы подтолкнуть тебя в обучении. Они конечно, не супер-близкие тебе люди, но ты же не хочешь, чтобы из-за тебя кто-нибудь пострадал? Побудь старательной девочкой, справься сама до того времени, пока истечёт крайний срок для исполнения приказа. – Ты шутишь? Как это вообще должно помочь? – эти тупые метафоры про отваливающаяся челюсть я всегда ненавидела, но сейчас – сейчас я чувствовала приблизительно это. – Нужно, чтобы ты разозлилась. Чтобы твою душу заполнили отчаяние и злоба. Тогда демон станет сильнее. Сама увидишь, если не справишься. – На кого ты работаешь? – я всё-таки сделала шаг навстречу, изрядно осмелев от таких заявлений. – И зачем тебе эта сила? – Чш-ш-ш-ш! – Хмельницкий вскочил, прижимая палец к губам. Он первый услышал, я только потом заметила, что до нас доносятся гулкие шаги. Слава махнул Василиску, и тот своей тушей прижал меня к стене, растопырив крылья. Так чтобы меня не было видно в этом тёмном углу. Как итог, мне тоже не было видно ничего, кроме серебристой шерсти зверёныша. Эхо играло злую шутку, искажая слова, и в разговоре с незваным гостем я могла разобрать только интонации, которые казались совершенно не дружелюбными. Что за игры такие ведёт этот Хмельницкий, слишком добрый для Отверженных или прикидывается, втирается в доверие или... Я была слишком напряжена, чтобы собраться с мыслями, кроме того, меня очень нервировала критическая близость Василиска, которой в довершении ко всему уже начинал пощипывать клювом мою штанину, и мне оставалось только молиться, что он не решит после этого перейти вдруг на голову. – Тебе больше нельзя здесь оставаться, – вернувшись с неприятного разговора, Слава выглядел заметно помрачавшим, и, судя по дёрганными движением, он торопился, – Василёк донесёт тебя до города, дальше без специальной печати ему нельзя. Что смотришь? Залезай! – и махнул рукой, указывая на спину.