Бафомет хранит секрет

От резкого подъёма зарябило в глазах, и какое-то время я передвигалась очень неловко, собирая локтями новые синяки, в дополнение к тем, что уже успели расцвести на коже неровным и жутким лиловым после потасовки с местными экзорцистами. Из носа текло, но сил не хватало даже на то, чтобы просто стереть это рукавом. Мозг с трудом складывал в единую картину обрывки и лоскуты, которые собирал. Мы были последними, кого Сеня освободил, потому что остальные уже ждали в коридоре: Осколкова и Юля, даже маленькая ведьма. – Как ты это проделал в одиночку? – говорить было не лучшей идеей, во рту сразу же появился металлический привкус, как будто меня чем-то отравили. Белый шум, перед глазами и в ушах. – Смотри-ка, не зря всё это время в Капелле отирался, – хмыкнул Юрец, отряхиваясь от бетонной крошки, и тут же заработал неодобрительный взгляд от сестры сродни подзатыльнику. – Я здесь не один, – коротко бросил Сеня. – И если хотите выбраться и никого не подвести, завязывайте языком чесать и двигайте интенсивнее. Есть один короткий и чистый путь, но он недолго таким останется. Он был прав, болтать, выясняя ненужные подробности было последним, на что стоило тратить время сейчас. Грудная клетка немела постепенно, и мне буквально силой приходилось заставлять себя дышать, отсчитывать секунды, чтобы сохранять ритм. Сеня полоснул ножом поверх затянувшейся уже раны на предплечье и с тихим шипением принялся короткими отточенными движениями рисовать жуткие сатанинские знаки на стенах. – Уверен? – немного охреневшим голосом спросил Майоров так, как будто эти меры были слишком радикальные даже для нашей факапной ситуации. – Ты слегка поздно спрашиваешь, – усмехнулся экзорцист, морщась от боли. – К тому же ведь не хотим, чтобы вы снова облажались. Юрец поперхнулся, и в воздухе ощутимо повисли вибрации очередного альфа-столкновения. Но в этот момент Сеня закончил вырисовывать свои дьявольские художества и, выплюнув пару неразборчивых фраз на латыни, отступил от стены. Бетон меж грубой кирпичной кладкой посыпался нам под ноги мелкой крошкой, заставив отскочить в сторону, потому что кирпичные плиты, ничем уже не скреплённые, заскользили следом, угрожая нанести увечья своей тяжестью. В стене открылся узкий неосвещённый проход. – Мы тебе что, вьетконговцы, лезть в эту дыру? – скептично спросила Осколкова, оглядывая свежую перспективу. – Кто не хочет, может не лезть. Тогда узнаёте много нового понятиях милосердия в Ордене, – сухо отрезал Сеня. Ну, надо отдать ему должное, яйца у него были. И чтобы забраться в самое логово к врагу, и чтобы протянуть руку помощи кучке идиотов. И чтобы не мерить на себя при этом ореол святого героя-спасителя. Я пролезла в проход предпоследней, к этому времени начинало уже подозрительно колоть в груди, но я усердно не обращала внимания, больше обеспокоенная майоровской шумной отдышкой. В тоннеле было влажно и душно, ещё и грибок на стенах, невидимый, но стопроцентно существующий и проклятый. Какого хрена этот тупой экзорцист так меня путает, и за чьё здравие мне теперь молиться? «Тебе молиться уже не поможет», – критично заметил Бафомет, оставляя в моей голове только бессвязные маты. Передвигаться получалось только сгорбленным, как в час пик в маршрутке, и очень скоро от этого начали адски ныть колени и подмерзать плечи. Бледный свет замаячил в конце прохода уже к тому времени, когда я решила, что сдохла к хренам собачьим и попала в ад, где наказанием было вечно метаться по подземному тоннелю в кромешной тьме и в ужасе, давящем на виски. В очередной коридор я почти вывалилась, потеряв равновесие. Оперлась на стенку, чувствуя себя героем потоковой картинки с сорокалетним мужчиной, страдающим от сердечного приступа. Свистящее дыхание Майорова стало ещё более тяжёлым и различимым. Он молчал, не жаловался, но ситуация от этого становилась только ещё более напряжённой. Я повернулась, чтобы взглянуть на него, потому что освещение, хоть и тусклое, снова теперь позволяло видеть его лицо. Бледный, губы почти синие. Плохо. Он понял, что я заметила, и уже собирался что-то сказать, как нас прервали глухие ругательства Сени откуда-то сзади. Мы обернулись на его голос. Тяжёлые металлические двери в другой стороне коридора, распахнутые настежь до нашего появления, сотрясаясь и замогильно поскрипывая, сошли со своего первоначального положение, медленно, рывками прокручивая изъеденные ржавчиной петли. – Давайте поторопимся, впереди ещё две такие, – обеспокоено хмурясь, скомандовал Сеня. И едва он это сказал, та навязчивая боль в груди увеличилась в десять раз, как будто кто-то разжал пружину, вскрыло клапан, позволяя ей заполнить собой всё, не оставляя места для крови, мыслей и воздуха. Перед глазами взорвался какой-то ёбаный фонтан из радуги. Ещё секунда прошла, прежде чем я поняла, что ноги уже не держат. Майоров поймал меня, и мы вместе осели на пол. – Быстрее, ради всего святого! – взмолилась сестрёнка. Это невозможно, я больше и шага не пройду. Во рту густой противный привкус крови, страшно хотелось сплюнуть, но вместе с тем не хотелось пугать всех присутствующих. С до смерти перепуганной сестры Юра медленно перевёл Сеню тяжёлый взгляд. – Иди с ней! Если не убережёшь, я достану тебя в любом своём состоянии и прибью. Он всё понял сразу, без глупых вопросов, взял маленькую Майорову за руку, прежде чем она успела что-то сообразить. – Юра! – она рванулась было назад, но экзорцист поймал её, не позволил вернуться, и в следующее мгновение дверь с лязгом захлопнулась, отрезая нас друг от друга. Майоров закрыл глаза. – Мда-а… Драма, – донёсся откуда-то сверху голос ведьмы. – Твою мать! – Юрец аж подскочил, что для меня, находившейся в его объятиях, было весьма ощутимо. – Ты-то почему осталась? Адели повела плечами вслушиваясь в эхо, доносившееся из лабиринта коридоров. Звук шагов доносился до нас уже весьма отчётливо. – Есть ещё один вариант, – сообщила она серьёзно, без особой радости. И этот её тон, и сказанные слова – всё наталкивало на одну мысль: она осталась ради нас. – Ошалела совсем? – прохрипела я, захлёбываясь в воздухе. – Я не справлюсь. Перед глазами всё расслаивалось, словно смотреть приходилось сквозь битое испачканное стекло. От сковавшей рёбра боли едва получалось вдохнуть. – Справишься, – холодно и твёрдо заверила Адели. – Тут недалеко, направо и вниз по лестнице. Майоров кое-как поднялся, держась за стенку, и подал мне руку. Нельзя было его подводить, он ведь дал обещание, что стоять будет до конца. Это оказалось самым долгим «недалеко» в моей жизни, под конец я уже почти скатилась с лестницы, едва освещённой тусклым мерцанием, будто бы в тёмной комнате работал на полной монитор ноутбука. Горечь и жар. Наверное, никто из нас троих уже не верил в хороший исход, мы продолжали просто из вредности. Просто потому что прошедшие через всё это дерьмо экзорцисты так просто не сдаются. Нихрена не сдаются. Юрец замер, выпрямившись во весь рост, глядя туда, откуда доносилось слабое мерцающее сияние. То, что он сказал в следующую секунду, звучало, как насмешка. – Разлом?! Ты же не?.. – Думай сам, на какой стороне у вас больше шансов, – ведьма без тени улыбки развела руками. – Давай! Лучше адским тварям, чем им. Я поднялась на ноги кое-как, придерживая грудную клетку, потому что боялась в буквальном смысле боялась разойтись по швам. Адели. Её нельзя здесь оставлять. – О, нет-нет-нет, я нужна им, – она с усмешкой отступила к стене, освобождая нам путь. – Ничего они со мной не сделают. Кто-то должен остаться, чтобы сколдовать им галюны и следы замести за вами, черти. Стена, поражённая разломом, действительно выглядела, отчасти как экран со сломанной матрицей. Переливался холодным белым, с искрами, почти как снег в свете уличных фонарей. Я остановилась Орденцы были близко, уже не только звук шагов, но и голоса, почти различимые короткие отрывистые приказы доносились до нас. Майоров подал мне руку. – Было весело! – Адели наконец улыбнулась искренне, и её улыбка была последним, что я увидела, прежде чем шагнуть в разлом. У нас, наверное, были очень разные представления о том, что ожидает по ту сторону, в месте, которое порождает жутких тварей, от которых кровь стынет в жилах, но судя по лицу Юры, его мысли на этот счёт тоже не оправдались. Мы оказались на длинной прибрежной полосе, море шумело где-то метрах в пяти, мерно накатывая прибоем на белый песок, серое и огромное. В нём отражалось подёрнутое тучами небо: свинец и сталь. Песок переходил в пустошь где-то вдалеке. Деревья, разбросанные по голой выцветшей земле, голые и чёрные, словно обгорели. Рассмотреть что-то дальше них было сложно, линия горизонта укрывалась вязкой и плотной дымкой. Место было абсолютно мёртвое. Спокойное, как смерть. Никто из нас не спрашивал «что теперь?». И так было понятно, что, наверное, ничего. Дневной свет. Здорово было видеть его снова. Здорово, что всё не закончилось в мрачных застенках подземелья, даже если всё скорее всего закончится здесь. И здорово, что остальные выбрались из этой дьявольской западни. По крайней мере, мы вполне можем так думать в нашем-то положении. Мы опустились на песок, всё ещё обнимая друг друга. Дыхание Майорова постепенно выровнялось, хрипы стали тише, потом и вовсе исчезли. Приступ отступил. Как хорошо. – Слышь, Юрец? – позвала его, слабо дёргая за рукав. – Я там пополам не разваливаюсь? У меня кишки не выпали ещё, не? – Это че за спонтанный стендап? – Неудачники мы с тобой, да? – Да... Те ещё. Он всё понимает. Мы сидели тихо в безысходности и глухом чистом оцеплении, слушая шум моря, и сознание постепенно отпускало меня вместе с болью. Но в какой-то момент краешек его зацепился за что-то в этом мире, возвращая меня в реальность, и спустя мгновение я поняла: шаги. Почувствовала, как пальцы Майорова сжались на моём плече. – Ты… – он с шумом втянул в себя воздух, глядя на нежданного гостя. – Ты нам холодильник разъебал! Незамутнённое возмущение в голосе даже как-то вернуло меня к жизни, заставив выпрямиться и сесть. – Сделаю то же с твоим лицом, если будешь много болтать, – мрачно отрезал Марс. – У меня приказ насчёт вас, доставить в замок. Песок из-под пальцев взметнулся в воздух, поднятый внезапным порывом ветра, и почти сразу стало понятно, что это – от крыльев. Рядом с нами мягко опустился на четыре лапы рогатый зверь. Это… Василиск? – Забирайтесь, транспорт прибыл, – с едва заметной иронией в голосе скомандовал крушитель холодильников и экзорцистских трёшек. Спорить с ним нам в голову не приходило. Наверное, потому что, если взять во внимание положение, в котором мы оказались, вряд ли может быть ещё хуже. Поэтому через мгновение ладони коснулась приятная пушистая спина адского зверя. – Держись за меня, – шепнул Майоров. Я была не слишком уверена в том, что у меня хватит сил, но всё равно кивнула, обнимая его за шею. Василиск взмахнул крыльями.