***
С момента, как Даниэль пропадает, проходит уже неделя, и все это время мысли Хуна заняты именно этим… мужчиной. Он ведь обещал вернуться совсем скоро, но сейчас все надежды на это сводятся к нулю, так что из-за таких навязчивых мыслей и настроение катится к плинтусу, и уровень рассеянности возрастает, еще и из ниоткуда взявшиеся невнимательность и неуклюжесть делу никак не помогают. Даже на работе было несколько неприятных моментов именно из-за Джихуна, и в эти моменты он понимает, что что-то все же с ним не то. — Сэм, пошли напьемся, — не самое лучшее начало телефонного разговора, конечно, но ситуация, как и Джихун собственно, не особо располагают счастливым настроем, так что скрывать этот факт за обыденным «Привет, какие планы на сегодня?» просто бессмысленно. Это же Сэм, он поймет. — Ты совсем уже заработался? Ты знаешь, что алкоголь пагубно влияет на организм? Ты же вра- — С меня выпивка. — Заеду за тобой сегодня в семь, не опаздывай. И я буду не один, так что тоже прихвати кого-нибудь. Джихун даже не успевает ничего возразить в ответ, как на том конце слышатся лишь короткие гудки. Парень недовольно пялится на экран телефона еще какое-то время, а потом, наконец, переводит взгляд карих глаз на часы. Три часа на поиски нормального собутыльника. И как, скажите на милость, прикажите искать того, кто не против пропустить по стаканчику в стенах больницы?! Черт тебя дери, Ким Сэмюэль, думает Хун, пока мысленно пробегается по всем знакомым сотрудникам. Но отсутствие нормальной кандидатуры не единственная проблема, которая имеется в арсенале Пака. Кроме этого, у него есть еще один клиент, а именно, недавно принятый на работу анестезиолог Он Сону. Лично с ним Хун никогда не встречался, зато многое слышал. Говорят, что мужчина очень позитивен и дружелюбен в обычной жизни и невероятно серьезен и ответственен во время работы, и вообще Пак не понимает, зачем такому отличному человеку, как Сону, в принципе нужен психолог. Время стремительно несет Джихуна к концу дня, а Сону, мало того, что не появляется на прием вовсе, так еще и заставляет младшего потерять драгоценное время на поиск нужного человека. Последний думает, что это и есть та самая «последняя» капля, о которой так часто твердят ему его же пациенты. Но нет, нельзя поддаваться мимолетной вспышке ярости, нужно всегда помнить, что ты человек, уравновешенное существо с работающим всегда сознанием. Да. Надо помнить. — Я просто напьюсь и изобью дома все подушки, а потом все встанет на круги своя. Верно, Пак Джихун, ты не безвольное животное, — бормочет себе Хун, пока стягивает халат и поправляет на себе светлую водолазку и брюки в бежево-белую вертикальную полоску, — что ж, найти никого не вышло, скажу, что тут все слишком правильные, так что не желают бухать с психологом. — А я не против, — раздается откуда-то со спины младшего, заставляя последнего испуганно подскочить на месте. Он резко разворачивается и видит у двери незнакомого мужчину в свободной кремовой рубашке заправленной в темные джинсы, — я Сону, кстати. Джихун мельком пробегается глазами по Ону. Челка темных волос полностью закрывает узкий лоб, делая и так небольшое лицо еще миниатюрнее, а черные глаза слабо изгибаются от слабой улыбки на тонких розовых губах. Сам он достаточно высокий и худощавый. В общем-то, мужчина кажется очень привлекательным и обаятельным, будто бы сам знает о своей необычной харизме и активно пользуется ею, показывая только лучшее из того, на что способен. И только тогда до Пака доходит. — Он Сону?! Вы знаете, что просто не приходить на прием без предварительного звонка или сообщения ужасно некрасиво? — не скрывая своего возмущения, спрашивает Хун и подходит к собеседнику ближе, при этом скрестив руки на груди. — Знаю, конечно, знаю, Хун-а, — мягко говорит анестезиолог, а затем неожиданно кладет руку на чужое плечо, — прости. Неожиданно поставили операцию, так что пришлось присутствовать, и я даже не успел предупредить тебя об этом. Мой статус тут весьма нестабилен, меня ведь совсем недавно наняли, так что я не могу отказать. Не против перенести наш сеанс на пару дней? И тут Хуну становится как-то совестно. Они, в конце концов, работают в одном месте, так что младший вполне мог спуститься к стойке регистрации, спросить о нахождении Она и узнать о его операции. — Надеюсь операция прошла успешно? — интересуется он. — Вполне. Уже домой собираешься? — Не совсем. Я договорился с другом встретиться сегодня и выпить, а ты, кажется, был не против составить нам компанию? — парни выходят из кабинета психолога, и последний как раз закрывает за ними двери, когда слышит «ПАК!!!» на весь хол, — о, а вот и мой друг. Сону вздрагивает от неожиданности и оглядывается на источник шума. Нечто в безразмерной цветастой толстовке и драных джинсах стремительно приближается ко врачам, а прямо за ним тащится еще кто-то, но его Хун до этого не встречает. — Сколько еще прикажешь нам ждать тебя в машине? Уже полчаса с того момента, как мы договорились встретиться. Это он? — Сэм, не стесняясь ни секунды, тянется к руке Сону и начинает трясти ее в своей собственной, — приятно познакомиться, я Сэм! А это Линь, он со мной на курсы корейского ходит. Хун сначала смотрит на удивленное лицо Она, а потом на как всегда оживленного Кима и думает «Потрачено.» Следующим объектом для изучения является тихий китаец, который приходит с Сэмом. — Ты из Китая, да? Я Пак Джихун, приятно познакомиться, — мягко улыбается ему Хун и слабо похлопывает по плечу, встречая в ответ такую же приятную улыбку. — Взаимно. Я Лай Гуаньлинь, но зови меня просто Линем, ладно? Как раз в этот момент к парням сзади подступает Ким и обнимает обоих за плечи. — Спелись, да? Я так и знал, что вы понравитесь друг другу. Сону, как тебе? По-моему, мило смотрятся! — Определенно, — тихо смеясь, подтверждает Он, прежде чем уловить на себе уничтожающий и полный обиды взгляд психолога, — без обид, всего лишь констатация факта. Младший только фырчит в ответ и шагает дальше по коридору к выходу вместе с шумными друзьями.***
— Добро пожаловать домой, капитан, — устало смеется Джонхен и глушит мотор у дома Ниэля. Последний потирает свое лицо и вплетает пятерню в волосы, слабо сжимая их. — Как насчет поехать отдохнуть куда-нибудь? — выходя из машины и стягивая с себя рабочий пиджак, интересуется Кан, — спать не особо хочется, с этой Америкой весь режим себе сбил. — А погнали. На работе не выпить было, хотя бы сейчас целых пять дней на отдых дали, — после минуты раздумий, соглашается Ким, — только тебе придется одолжить мне одежду, ибо в рабочей форме я там не появлюсь. — Заметано.***
Дорога до самого ближайшего бара занимает примерно двадцать минут, в течение которых голубоглазый не перестает ныть о том, что Даниэль — джинсовый монстр с дырками не только на штанах, но и в мозгах, иначе как бы он подобрал Джонхену такой невероятный костюмчик из голубых джинс и такой же футболки. — И как вышло, что я общаюсь с таким бестактным грубияном, объясните мне кто-нибудь. — Ну хен, хватит, я же не специально. Забыл я про твою нелюбовь к этому цвету, — снова и снова извиняется Кан, паркуясь буквально у самого выхода. Сам он одевается не лучше: такие же голубые джинсы, но майка нейтральная белая без всяких рисунков и принтов. Старший, конечно, замолкает, но дуться не перестает. Выходя из машины, он с силой хлопает дверью, будто ребенок и гордой походкой шагает ко входу, даже не дожидаясь младшего. А тот и не удивляется даже. Он просто идет следом, после того, как закрывает машину. Его вообще удивить сложно в последнее время. Хотя забудьте. Кажется есть кое-что. А точнее, кто. Как только Джонхен с Даниэлем заходят в бар, последнему на глаза попадется никто иной, как его психолог Пак Джихун в компании друзей. И все бы ничего, если бы не Хун, расположившийся на коленях какого-то парня. От такого вида что-то неприятное разливается в груди мужчины, как если бы кто-то решил отравить его и использовал при этом акте самые отвратительные вещества, которые знакомы человеку. Сначала Кан колеблется, но потом решает все же подойти. Хуже уже не будет. — Хен, закажи что-нибудь, я сейчас подойду, только со старыми знакомыми поздороваюсь, — просит он и быстро пробирается сквозь толпу, уже вскоре кладя свою массивную ладонь на плечо Пака, который все время как-то непонятно хмурится и ерзает на краю чужих колен, — доброго вечера.