***
На улице тёплый летний вечер. Через окно пробиваются лучики света. Я сижу в кресле-качалке возле большого дубового стола, у меня на коленях сидит дочка Надя. Жена стоит у окна и смотрит в даль. Никто ничего не говорит, мы просто молчим.***
Машина, за окном пролетают одинаковые деревья и редкие постройки. Я приобнял дочь и положил руку на плечо жены. Мы едем к её маме. — Грохот — я очнулся в больнице, не могу пошевелить правой рукой. Ко мне подходит врач с безэмоциональным лицом и говорит, что Надя и Вера мертвы.***
Стою на кладбище, смотрю на могилу Нади и Веры. По лицу текут слезы. Падаю на колени и начинаю рыдать, кричать, угрожать Богу, что доберусь до него. На моё плечо опустилась рука это отец Веры.***
Я прогуливаясь по парку, на улице поздняя осень. Тропинку замело рыжими листьями. В руке зажата пачка сигарет, я кидаю её в первую попавшуюся урну и плюю вслед.***
На приёме у доктора. Мне сообщают, что авария не прошла без последствий и я скоро забуду всё, забуду Веру и Надю! Сказали, что это неминуемо, мне уже ничем не помочь.***
В баре услышал про Зону и Монолит-исполнитель желаний. Собираю последние деньги и отправляюсь в Зону. Я должен спасти их. Я живу только ради них.***
В зоне договорился с каким-то сталкером, он говорит, что доведёт меня до Монолита. Мы выдвинулись, на первом привале он направляет на меня автомат и говорит отдать вещи, я отказываюсь. Он стреляет мне в ногу. Крик я кричу, ногу жжёт. — Удар прикладом по голове — я вырубаюсь, а Шурик забирает мои вещи и убегает.***
— Эй, Сталкер ты как?! Блядь, Кум, он сейчас коньки отбросит! Тащим его в лагерь! — А оно мне надо? — ответила двухметровая гора мышц. — Если не поможешь, я сам его потащу! — Он неловко схватил меня под руки и начал оттаскивать. Кум оттолкнул сталкера и закинул меня на плечо.***
Лежу на холодном бетонном полу, не помню, кто я и как сюда попал. Рядом лежит какой-то парень и ещё кто-то стоит на входе. Он оборачивается. — О, да ты очнулся. Как звать-то, кого спасали? — Я-я не знаю… — Как оно там, амнезия, что ли? — Не знаю, не знаю, ничего не знаю! — Тише, тише ,парень, ты чего?! Я повторял лишь одно: не знаю. Парень, лежащий рядом, проснулся. — А? Что такое? — Да тут наш спасеныш истерит, говорит, что ничего не знает и не помнит. Кум подошёл ко мне и отвесил оплеуху. — Спокойной, солдат! Ровняйсь, смирно! Я чуть не потерял сознание от его удара, но мысли прояснилось. — Зачем ты его так?! Он же после ранения! — А что ты ещё прикажешь делать? Сидеть и смотреть на его выходки?! — Кто я? — Тихо, почти шёпотом спросил я. — Эй, малой, ты вроде на доктора учился, проверь, что с ним. — Я на ветеринара учился… — Да какая в жопу разница собака это или человек?! Смотри давай. Он прощупал мою голову и сказал. — У него швы на голове, была травма. Это может быть связано с потерей памяти. — Ну и, что нам теперь с ним делать? А звать как? — У него на рюкзаке вышито «Луга», пусть Лугой и будет. — Да хоть Карлсон, который живёт на крыше. Что делать-то с ним? — Ну, можно в деревню новичков отвести, они там уже сами разберутся. — Да, облом с походом в глубь Зоны. Кум и Собачник помогли мне встать. И мы отправились в деревню.