Академия "Overwatch"

Гет
R
В процессе
285
автор
Размер:
планируется Макси, написано 802 страницы, 143 части
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
285 Нравится 907 Отзывы 45 В сборник Скачать

"A Capella"

Настройки текста

Песня Лусио — «Chase Goehring — A Capella» (желательно послушать)

      Смахнув с золотистых волос Ангелы одинокую пушинку, будто освобождая ржаное поле от первого снега, Лусио улыбнулся.       Девушка, продолжая изливать свою горечь в его футболку, постепенно успокаивалась. Слезы, из надрывных плавно переходя в жалкие остатки, прекратились. И без того мокрая от пота одежда диджея почувствовала прохладу ночного ветра.       Сделав шаг назад от казавшейся такой маленькой коллеги по медицинскому цеху, парень оглядел ее острое лицо, всматриваясь в потекшую тушь и красные глаза. — Ну что ты, как я не знаю, Циглер, — протянув к ней крепкую руку, Лусио осекся, останавливаясь на пол пути. Девушка, подняв на него голову, кивнула. Коснувшись грубыми, но одновременно такими чувственными пальцами ее кожи, диджей покраснел, сглатывая слюну.       Ангела же, постоянно слыша перед собой слова Лены, иногда закрывала глаза, когда смуглый однокурсник просил ее это сделать.       Сейчас стояла ночь. Тихая и безлюдная ночь, в которой проскакивали трели цикад, неизвестно откуда взявшихся в Калифорнии. Матовые фонари, засветившие где-то вдалеке, показывали под собой многочисленные тропинки, по которым сейчас никто не ходил.       Как бы первокурсники не хотели веселиться, близящаяся сессия загоняла их по норам… — Что ты делаешь здесь в такое время? — спросила тихо девушка, смотря Лусио в глаза. Тот, поправив волосы, почесал шею, улыбаясь: — Просто люблю бегать. Вечером здесь слишком много народа, а ночью никто не помешает спокойно пробежаться… — Кроме одной ноющей особы, которая испачкала твою футболку, — понурила голову Циглер, стягивая с себя длинную кофту дос Сантоса. Парень, обхватив ее двумя руками, завязал под шеей, поправляя ткань на плечах: — Я довольно самостоятельный мужчина и могу постирать ее в машинке. Да, я такой, — нарочито выпячивая грудь, загордился диджей.       Швейцарка, поднимая уголки губ в улыбке, вновь поймала себя на мысли, что рядом с этим человеком невозможно не проникнуться какой-то энергией. Чем-то, что бурлит прямо по венам, заставляя сердце биться сильнее. — Да, самостоятельности у тебя стоит поучиться моим соседкам. Сатья вечно забывает помыть за собой посуду, складируя ее в раковине, — сев на скамью, Ангела посмотрела на стоявшего напротив Лусио. — А ты не думала, что она просто не позволяет своим «золотым» ручкам запачкаться плебейскими тарелками? — подойдя к турнику, дос Сантос обхватил руками столб, медленно прокрутившись на нем.       Закрыв рот рукой, Циглер помотала головой, усмехаясь: — Как можно быть одновременно музыкантом, бегуном и танцором? — удивленно скосившись на собеседницу, Лусио пожал плечами: — Если бы я знал, то обязательно сказал бы… — Да ладно тебе придуриваться! — встав со скамьи, девушка подошла к перекладине, подняв взгляд наверх.       Застыв, парень с поднятыми бровями наблюдал, как Ангела пытается допрыгнуть до турника, пыхтя. — Все хорошо? — швейцарка, выдохнув, тыкнула его в плечо, говоря: — Просто хочу понять, если ты так утверждаешь, что это просто, то даже я смогу подтянуться хотя бы десять раз на этой штуке! Только вот… — не оставляя попыток добраться до перекладины, Циглер широко открыла рот, когда ее ноги оторвались от земли.       Лусио, аккуратно обхватив ее за пояс, приподнял к турнику, помогая обхватить пальцами холодное железо: — Только аккуратно, а то краска на нем почти стерлась. Не порежься, — отойдя на пару шагов, диджей наблюдал за тем, как перед ним висит девушка, чье лицо начало краснеть от попыток подтянуться. — Вот, смотри… Почти… — ее локти, сгибаясь до половины, не позволили коснуться балки даже подбородком. — Давай-давай, нам еще на «Мисс Вселенная» ехать, — смеясь, Лусио подошел ближе, спрашивая: — Позволишь?       Девушка, устало кивнув, бросила попытки, доверившись парню. Тот, стараясь не смущать себя мыслями об оголенном животе швейцарки, чья домашняя футболка слезала наверх, обхватил талию ладонями.       Приняв устойчивое положение, Лусио напряг мышцы, поднимая Циглер наверх, пока она демонстративно выглядывала из-за турника. Продолжая подъем за подъемом, никто из этих двоих не заметил, как влажный от пота лоб парня касался прохладной кожи на ребрах будущего медика. — Я хороший снаряд? — засмеялась девушка, отпуская руки. Дос Сантос, аккуратно ставя ее на землю, смахнул капли пота со своего лица: — Могу сказать точно — самый приятный. Этого не отнять…       Циглер, улыбнувшись, посмотрела в сторону своего домика, которого отсюда даже не было видно. В глазах застыла легкая грусть, а руки чуть сжали пальцы. Лусио, заметив это мимолетное движение, почесал щеку, кашляя: — Не хочется возвращаться домой? Или наоборот, думаешь, как поскорее избавиться от этого маньяка-культуриста-красавца-диджея-медика?       Ангела, тая обиду на Окстон, вздохнула, поворачиваясь к коллеге: — Насколько будет неприличным предложение пройти пока до твоего домика?       Кивнув, парень достал из кармана просторных штанов плеер, протягивая один наушник девушке: — Не настолько, насколько мое безоговорочное согласие, Доктор Циглер.

***

      Амели, медленно идущая под руку со Старшим Шимада, изучала картины, висевшие на продолжительных стенах длинного коридора. Хандзо, явно гордясь ими, показывал на каждую бородкой и говорил, кто именно был изображен на том или ином портрете: — Сёгун Амираза, один из родоначальников моего Клана. Точно никто не знает, кто же именно породил Шимада, но многие приписывают это ему.       Бледная девушка, с интересом замечая мельчайшие штрихи на холстах, наслаждалась черной тушью, которой были нарисованы эти полотна: — А от кого пошла традиция разрисовывать свое тело татуировками с Драконами? — улыбнувшись, Хандзо закатал левый рукав своей рубахи, оглядывая синих ящеров, опутывающих кожу. — От моего прадеда, Сибусена. Клан много чем обязан этому человеку. Также, как и моему Отцу. Поэтому я не могу подвести их надежды. Вся моя честь на кону!       Приблизившись к его плечу, Амели опустила голову на его костюм, продолжая идти вперед: — Ты будешь хорошим Главой… — Ты не можешь этого знать, — произнес мужчина. Поправив лямку от платья, Лакруа взглянула на закрытую дверь.       Единственное место, которое было закрыто от ее глаз. Дерево, от которого веяло холодом и сыростью, давило на голову и притягивало взгляд еще сильнее.       Зацепившись на нем глазами, Амели повернулась на старшего Шимада. Тот, будто не замечая этого закрытого прохода, продолжал рассказывать что-то свое. «Что за…» — отбросив все глупые мысли, француженка спустилась с ним по лестнице, когда он включил свет. — Не знаю, оценишь ли ты такое искусство, но я не мог не показать тебе. Коллекция не полная, большая часть осталась в Японии, — твердо указал Хандзо, показывая продолжительные ряды с холодным оружием, лезвия которого были отполированы до блеска.       Лакруа, застыв от удивления, повернулась к мужчине, который тут же опустил голову: — Прости, просто я считаю это своей гордостью. Пойдем дальше… — Катана периода Муромати?! Откуда она у тебя, Хандзо? — стуча каблуками по плитке, девушка засмотрелась на длинное острие, в котором отражалось ее лицо, щеки которого чуть покраснели от саке.       Шимада, удивленно подняв брови, подошел к ней, кивая: — Я удивлен твоей осведомленностью, Амели. Позволь спросить… — Думаю, что не стоит, — коротко ответила Лакруа, наигранно улыбаясь.       Старший Брат, оценив ее тон, коротко кивнул, пока холодная особа медленно переходила от одной стеклянной витрины к другой. Изучая каждый изгиб, каждую гравировку на рукоятках, Амели чувствовала, как ее наполняет давно ушедшее чувство. — Балерина, которая разбирается в оружии… Ты довольно интересная особа, Лакруа, — скрестив руки на груди, произнес мужчина, как девушка повернулась к нему, ухмыляясь: — А ты просто коллекционируешь или…       Хандзо, пройдя к открытому стенду, плавно вытащил катану из черных ножен, взмахнув так быстро, что в воздухе виднелась лишь серебристая линия: — Нет. Отец учил нас мастерству фехтования еще с детства. Но, если быть откровенным, то кендо — не мое. Гэндзи оно нравится намного больше. Впрочем, он мог полюбить его только из-за того, чтобы насолить мне.       Лакруа, медленно подходя к нему, задержала взгляд на его лице, томно выдыхая. Шимада, проследовав за ней глазами, как девушка прошла дальше, прокрутив в изящной ладони длинный стилет: — Мне больше нравятся ножи. А чем увлечен ты, Хандзо Шимада? — мужчина, едва сдерживая звериный оскал от удовольствия, кивнул на стоявшего манекена в дальнем углу.       На нем был надет колчан и лук, тетива которого поражала толщиной и жесткостью. Мужчина, проведя по деревянной поверхности пальцем, вздохнул, оборачиваясь к гостье: — Точность и утонченность. Я скорее люблю действовать наверняка. Лук — надежное оружие. Один выстрел… — Один труп, — закончила Амели, подойдя к Хозяину дома. Тот, чувствуя ее горячее дыхание на своем подбородке, не мог оторвать глаз от белизны ее кожи и хладнокровию характера. — Хочешь улететь со мной в Японию на этих каникулах? — произнес он, кладя руку на открытое плечо. Француженка, позволив ему это, протянула длинные пальцы к галстуку, притягивая его лицо к своему: — Почему я?       Хандзо, улыбаясь, положил вторую руку на талию, прошептав: — Потому что я могу оценить, как ты уверенно держишь этот стилет в своей руке, — девушка, опустив голову, заметила, что продолжает сжимать золотистую рукоять. Вздохнув, та пожала плечами: — Это единственная причина? Не припомню, чтобы при нашей первой встрече у меня был острый предмет… — Ты сама как острый предмет. Опасная, острая, холодная и резкая, словно взмах катаны в руках самурая. Будто молниеносные махи кистью художника. Я могу увидеть это в людях. И даже в моем брате, Шимада, нет такого благородия, как в тебе, Лакруа. Это заставляет меня думать о встрече с тобой постоянно. Ничего не могу поделать с тем, что говорят мои губы. Так принято в Клане. Мы всегда честны с собой и с другими. — Или это саке ударило тебе в голову, Хандзо? — спросила девушка, понимая, что сама краснеет.

***

— То-есть, вас поселили с Фоксом одних в домик? Целый домик? — с легким налетом зависти спросила Ангела, пока они шли с Лусио по чуть освещенной тропинке, слушая музыку из одних наушников.       Тот, плавно мотая шеей в такт саундтрека, кивнул, виновато отвечая: — Ну, я предлагал подселить кого-нибудь из девушек, но мне почему-то всегда отвечают отказом, едва увидят безумно смеющегося Джемисона. Чего в нем такого? — Циглер, смеясь, вспомнила соседа дос Сантоса, постоянно хихикающего и оглядывающегося по сторонам. — Действительно? Как такому можно не доверять? — продолжая хохотать, блондинка повернулась к парню. Будущий медик, идя вперед в одной футболке, даже на прогулке не оборачивался назад. Как же так… — Кстати о наболевшем… Ты готовилась к завтрашнему допуску? Прости-прости-прости, если без ножа режу! — подняв руки, произнес диджей, все равно неосознанно делая это в такт.       Ангела, видя у него такие же круги под глазами, улыбнулась, кивая: — Ну-у-уу… Понятие «относительно» как ничто ярче не описывает мою подготовку. Но сейчас… — закрывая глаза и отдаваясь музыке, так пульсирующей в голове, девушка пожала плечами. — Сейчас мне стало намного легче от этой безысходности нашего с тобой положения. — «Нашего»? — спросил Лусио.       Первые капли прохладного дождя, падая на золотистую голову Циглер, освежили сознание. Ветер, загуляв по ее коже, ощущался мурашками и чувством свежести… — Как медик ты должен понять, что мы в полной заднице, — засмеявшись, парень согласился, пока дождь усиливался. — Надо бы поспешить. А то какой пример могут подать врачи, которые не могут даже о себе… — поняв, что девушка отстала, дос Сантос обернулся. Открыв рот, он увидел стоявшую под разыгравшимся ливнем Ангелу, с закрытыми глазами наслаждавшуюся прохладой. Она, стекая по ее острому подбородку, низвергалась на грудь, после чего пропадала где-то на тропинке.       Тусклый свет фонаря, отражаясь в ее силуэте, мог обмануть тебя, создав присутствие у нее… Крыльев? — В Швейцарии даже дождь кажется холоднее. А здесь… Освежает… — улыбаясь, девушка открыла глаза, ехидно вцепившись в Лусио. Тот, смутившись, покраснел, что-то пробубнев под нос: — Просто не заболей, ладно?       Циглер, смеясь, прошла мимо него, указывая пальцем вперед: — Не отставай.       Смотря ей в след, дос Сантос поднял голову, пока капли сползали по его легкой щетине: — Хорошо.

***

      Забежав под низкий навес деревянного крыльца, двое студентов судорожно выдыхали пар из своих ртов, пока ливень учащался все больше и больше. Барабаня по крыше, он словно был везде. Проникал в самое сокровенное, навевал холод и сырость.       Но явно не для этих двоих… — Секундочку… Прости, просто меня что-то пальцы не слушаются, — улыбнулся Лусио, пытаясь найти нужный ключ. Ангела, замечая десятки различных брелоков, от головы лягушки до скрипичного ключа, покачала головой, пытаясь сдержать смех. — Сколько тебе лет, дурачок? — наконец открыв дверь, парень пригласил ее внутрь: — Если ты про психологический возраст, то… — Ладно-ладно, я поняла тебя, — заходя в темный дом, в котором не было почти никакого освещения, девушка ухмыльнулась. Будь это ее зал, то она уже бы слышала ор соседок что-то не поделивших. — Не думал, что Джимми ложится так рано… — с легким недоверием Лусио прошел вперед, замечая в тусклом естественном освещении бумагу на кухонном столе.

«Не жди меня, Лягух, я у Профессора Рутледжа!»

      Почерк, резкий и корявый, явно принадлежал соседу дос Сантоса. Вздохнув, диджей обернулся к Ангеле, включившей наконец свет. — Его нет дома. Э-э-ээ… — Что-то не так? — опустила золотистую голову блондинка.       Пожав плечами, Лусио заметил, как она сама тряслась, едва сводя зубы вместе. Кожа, бледнее обычного, покрылась мурашками и отдавала легкой синевой. — Слушай, давай ты переждешь дождь здесь? А то я не прощу себе свой же будущий непрофессионализм. Идем, я постараюсь найти одежду, — указав ей наверх подбородком, парень краснел все больше и больше.       Улыбаясь, Циглер приоткрыла небольшую тайну того, как жил кто-то другой. До этого она еще не была в мужском домике. И здесь оказалось… Чище, чем она сама ожидала?       Сторона дос Сантоса была увешана плакатами со всего мира, от японского до непонятного российского, с изображенным на нем бородачом с гитарой. В углу стоял небольшой синтезатор, а напротив — ноутбук, подключенный к двум тарелкам. Из-под кровати выглядывала штанга, а возле комода — гантели с несколькими блинами. — Ну-у-у… Как-то так, — смущаясь все сильнее, парень чесал голову, показывая на свою кровать: — Посиди секундочку… Я сейчас что-нибудь найду…       Циглер, послушно садясь на самый край, ощутила всю твердость постели Лусио. Будто матраса совсем не было, лишь голая сетка. — Ох, так можно и задницу… — поняв, что она сморозила неприемлемую глупость, девушка замолчала на полуслове.       Дос Сантос, что-то ища в шкафу, с победным возгласом подпрыгнул на месте, поворачиваясь к девушке: — Прости, что тут нет ничего твоего размера, я… Э-э-ээ… Надеюсь, ты еще не пожалела, что пришла в наш с Фоксом небольшой клоповник, — улыбаясь, он протянул ей кулек белья.       Циглер, понимая, что ее домик больше подходит под такое определение, улыбнулась, пока холодные пальцы ощупывали мягкость одежды: — Это самый крутой клоповник, который я видела. Буду честна, — благодарно кивая, Лусио указал пальцем в пол: — Как переоденешься, можешь повесить мокрую одежду на батарею. Я жду внизу, хорошо?       Не дождавшись ответа Ангелы, парень смущенно юркнул из собственной комнаты. Девушка, оставшись одна, пожала плечами, положив кулек на одеяло.       Аккуратно снимая с себя промокшую насквозь футболку, она стянула шорты, пока ее пальцы на ногах тряслись от холода. Стоя в нижнем белье, первокурсница засмеялась, посмотрев на мужскую футболку с надписью: «Круче этого музыканта может быть только его клон!».       Надев ее, тут же стала ощутима разница в росте этих двоих. Края футболки, касаясь ее колен, больше походили на страшненькое платье, чему она была рада. Не надо заморачиваться насчет промокших шорт.       Теплые носки, явно связанные кем-то из родных парня, вцепились в ее ноги теплотой и мягкостью, от которой она закрыла глаза. Весь этот дом был пропитан чем-то подобным.       Как и его Хозяин…       Разглядывая пушистую изнутри толстовку, словно сшитую из небольших флажков всех стран, Циглер застыла.       Не понимая этого позыва, девушка сжала ткань в своих объятьях, ощущая надежность и защиту. Что же такое?       Одев и ее, медик заметила висевшую на стене гитару. А точнее… Приблизившись к лакированному покрытию, Ангела закрыла рот ладонью, замечая на струнах кровь. Засохшую, чуть бордовую. Но это определенно была она.

***

      Слыша спускающиеся по лестнице шаги, диджей сказал, сидя на диване: — На столе газировка. Учитывая, сколько ты проплакала, надо восполнить воду в твоем организме… Да, я на высшем образовании, — повернувшись назад, Лусио сглотнул слюну, пока его кадык дернулся.       Девушка, сверкая полуобнаженными длинными ногами, стояла перед ним, теребя края толстовки: — Что? — помотав головой, парень встал с дивана, сверкая новой футболкой. Когда именно он успел ее поменять, оставалось загадкой. — Располагайся. Дождь, похоже, надолго…       Циглер, благодарно кивнув, открыла бутылку, с упоением слушая лопающиеся пузыри, иногда попадавшие на подбородок: — Спасибо…       Замолчав, Лусио пожал плечами, смотря в черное от ночи окно: — Думаю, не стоит. Все же, медики должны держаться вместе… Да и просто спрятать тебя от дождя — дело не столь благородное, — почесав бородку, он понурил голову, скрестив татуированные руки на груди.       Блондинка, смотря на его шрамы, разной длины и глубины, только сейчас поняла, что своими тату парень пытался скрыть как можно больше ранений.       Что же с ним произошло? Она когда-нибудь узнает? Хотя, может, сейчас самое время просить у него… — Просто неудачно пытался научиться кататься на велосипеде, — словно читая ее мысли, ответил дос Сантос. Осознав, что пялится так уже продолжительное время, Ангела отхлебнула газировки. — Прости, я просто… Просто… Немного не вяжется образ хорошего парня со столькими шрамами…       Притихнув, диджей закрыл глаза, прошептав: — Я знал многих людей, которые действительно подходят под такое описание. «Хороший». Этим не описать все их благородство…       Циглер, опустив брови, заинтересовано спросила: — А где они сейчас? Я бы очень хотела познакомиться с теми, кого даже ТЫ называешь «благородными».       Лусио Коррея дос Сантос, сжав скулы, посмотрел на свой кулак, выдыхая: — Прости, но я огорчу тебя. Они… Остались дома. Да… Там, в Бразилии, откуда я родом. Они давно ждут меня, но я все не спешу навестить их.       Впервые услышав от парня ТАКОЙ тон, Ангела поежилась. Но Лусио, тут же улыбнувшись, кивнул в ее сторону: — Ты пей, пей. А то вдруг высохнешь совсем.       Отпив еще чуть-чуть, Циглер показала наверх: — Кстати, ты не говорил, что еще и играешь на гитаре.       Засмеявшись, парень откинулся на спинку дивана: — Да так. Я не могу сказать, что играю. Пытаюсь иногда что-то сбряцать и все… — На струнах кровь, — отрезала девушка. Лусио, убрав улыбку, выставил на свет кончики своих пальцев, на которых заживали небольшие порезы: — Ну, как видишь, я очень плохой гитарист.       Поставив бутылку на стол, Ангела встала с кресла, подходя к нему: — Что ты скрываешь? Почему постоянно принижаешь свои таланты? Кому ты хочешь показать себя с худшей стороны? Почему нельзя просто… Не знаю, просто быть собой?!       Дос Сантос, смотря ей под ноги, почти не моргал. Короткое и редкое дыхание, слышавшееся в тихом зале, давило на уши. — Просто я… — зачесав волосы назад, парень помотал головой, замолчав. Ангела, пожав плечами, села рядом: — Просто что? Ты умный и талантливый, сильный и смелый. Так почему ты пытаешься строить из себя другого человека? Кого ты пытаешься обмануть? Кого?       Отвернувшись, он произнес: — А почему ты сбежала из своего домика? Разве не из-за того же? — девушка, застыв на месте, открыла рот: — Что… — Когда я проспорил Профессору Амари, месяц назад, ты сказала, что хочешь стать врачом потому что твои родители врачи. И ты хочешь продолжить семейную традицию. Тогда ты улыбнулась. Фальшиво… — замолчав, Лусио не смотрел на нее.       Швейцарка, прикусив губу, захлопала ресницами все быстрее. Комок, образовавшись в горле, просился наружу. Но она не могла показать себя слабой. Нет… Ведь… Он и говорил об этом. — Я убежала, потому что… Потому что… — голос, ломаясь, предательски выдавал ее чувства.       Лусио, выдохнув, кивнул: — Вот видишь. Мы с тобой не такие уж и разные, по сути… — вставая с дивана, он поднялся наверх, оставляя ее в одиночестве.       Та, смотря в одну точку, пыталась вспомнить хоть что-нибудь из своего прошлого. Что-то важное. Самые главные слова, которые ей сказал Отец. Она не могла вспомнить их. Или не хотела вспоминать. Закрыть себя пеленой цепей, чтобы было легче. Бежать от своих страхов и мыслей.       Парень прав. Она просто не знает, кто она такая на самом деле… Не знает…       Поджав под себя колени, девушка продолжала сдерживать слезы, не показав себе же правду.

***

      Лусио, сидя на верху, массировал свои виски, пока в его ушах разносились взрывы и свисты пуль.        Десятки криков, разрушения, Омники, наступающие ото всюду. Его охватил страх. И боль…       Трясясь, дос Сантос пытался выдохнуть, понимая, что борется с собой уже пару часов. Прошлое преследует его по пятам, не давая даже выдохнуть. Почувствовать кислород в груди.       И Ангела… — Черт, черт, черт! — ударяя стену кулаком, он пытался унять дрожь, пока шрамы неистово горели былыми ранами. «- Если ты сбежишь, никто не осудит тебя. И ничего не скажет потом. Желание жить — это нормально, друган. Просто нужно сделать выбор. Он и есть основа всего. Просто… Не пытайся стать героем. Будь человеком, хорошо?»       Мотаясь из угла в угол, Лусио пытался изгнать из головы эти образы. Никто ничего не знает. Ни про него, ни про его родину. Все ушло в историю. Просто история.        Но он БЫЛ ТАМ. «- Почему нельзя просто быть собой?  — Беги, Лусио. Просто беги, братан. Я знаю, ты сможешь. Ты очень быстро… бегаешь… — От кого ты скрываешь себя самого? — Я хочу, чтобы ты жил, понимаешь? Полной жизнью… И не стоит цепляться за нас, за прошлое… Беги…»       Эти голубые глаза и золотые волосы. Единственная, кто тогда помог ему. Кто подошел. И даже сейчас…       Выдыхая, парень чуть не оторвал свои волосы, хватая гитару со стены и говоря: — Простите, но я не хочу бежать.

***

      Ангела, даже спустя столько часов ожидания, продолжала думать о своем, не способная покинуть этот домик. Слаба. Как же слаба… — Папа… Мама… Я… Про… — услышав шаги на лестнице, девушка медленно повернулась, сжимая скулы.       Там, настраивая гитару, стоял Лусио, смахивающий пот со своего лба. — Я… — начала Ангела, как парень сел на ступени, повесив инструмент на плечо.       Пальцы, хрустнув, медленно коснулись струн, которые тут же извлекли из себя плавный и мелодичный звук. Перебирая аккорды, дос Сантос не мог поднять глаз на девушку, полностью понадеявшись на свое искусство.       Только оно следовало за ним по пятам. Не надо бояться его. Не надо…       Ускоряясь, парень слегка улыбнулся, выдыхая воздух из своих легких.       И… Из его губ полилась песня, донесшаяся до Ангелы, что продолжала просто смотреть на этого музыканта, решившего что-то показать ей. На другом языке. Языке мелодии. С ним он обращался намного лучше, чем она с немецким…

      «I'm out to be the best me that I can be working on my craft day in and out you know that's what I'm about no, I'm not aiming to become famous I just wanna play and sing this       the only competition I see is myself I got a tunnel vision kinda like a telescope and I'm looking at and I'm picking at everything that I can do to become better       I see a lot of people I hear a lot of things they're talking about diamond rings, money things I guess that happens when you hit the top become unsatisfied with everything that you already got»

      (*Я здесь, чтобы показать лучшее, на что я способен, Работаю, оттачивая мастерство изо дня в день, Ты знаешь, о чём я, Нет, я не стремлюсь стать знаменитым, Я просто хочу играть и петь.       Единственное соперничество, которое я вижу — это я сам. У меня туннельное видение, словно через телескоп, И я проверяю, И я перебираю, Всё, что могу сделать, чтобы стать лучше. Я вижу многих людей, Я слышу много вещей, Они говорят о бриллиантовых кольцах, деньгах и вещах, Думаю, такое случается, когда ты оказываешься на вершине, Становишься недовольным всем, что уже есть)

      Струны, продолжая лить свои ноты прямо ей в сердце, зажглись огнем, пока Лусио, не сбавляя темпа, перебирал своими пальцами, что превращались в единый поток песенного слова.

      «You say it's all about the music But mess around with girls who do it Yah you lie to your fans I'm singing from my shadow you can call that shade       My verse is straight and my flow is hard I paint my songs like a work of art I never grew up listening to other stuff You can say I'm kinda different maybe just a bluff       But lemme tell you I am 100 percent reality authentic I ain't dancing in a fantasy Only sea that I'll be dancing in Is a sea of fans In a sold out MSG       Maybe a year or two Maybe a year or three It doesn't phase me honestly Even if I don't make it by then I'll still be doing shows so I make it in the end, yeah»

      (*Вы говорите, что это всё из-за музыки Но тусуешься с девушками, которые это делают, Да, ты лжёшь своим фанатам, Я пою из тени, ты можешь уловить этот оттенок.       Мои стихи прямые, а моя речь жёсткая, Я нарисовал свою песню, словно предмет искусства, Я рос, не слушая всякий бред, Вы можете сказать, что я не такой, как все, может быть это блеф.       Но позвольте сказать вам, что я на 100% настоящий, я не танцую в фантазии, Только море, в котором я буду танцевать, Это море фанатов, В массовых сообщениях.       Может быть год или два, Может быть год или три, Я не перейду на следующий уровень, Но даже если я этого не сделаю, Я всё равно буду устраиваться шоу до конца, да!)

      Ощущая в точности каждое предложение, то, как оно сливается с мелодией, объединяясь с ней в единое целое, то, как сам Лусио вкладывает нечто большее, чем просто рифмы…       Все это было лишь в эти струнах…

      «And if you think I'm irrelevant Well then I must be relevant 'Cause you took the time to listen to my song that I wrote on my bed in my bedroom       I don't sing for a backtrack I write songs in my snapback I don't care what they say I'm keeping it real Kinda like an a capella       I don't hook up with strangers I've got class and respect I don't care what they say I'm keeping it real Kinda like an a capella»

      (*И если вы считаете меня неподходящим, Да, тогда, должно быть, я соответствую, Потому что вы потратили время на прослушивание песни, которую я написал в своей спальне.       Я не пою, чтобы возвращаться к прошлому, Я писал песни во время неожиданных подъёмов, Мне не важно, что они говорят, Я продолжаю быть собой. Как в пении, а капелла.       Я не общаюсь с незнакомцами, Я окончил курс с отличием, и снискал уважение, Мне не важно, что они говорят, Я продолжаю быть собой. Как в пении, а капелла)

      То, насколько он надавил на последнее слово, выцепило что-то в Ангеле. Будто она всегда знала, что хотела. Просто забыла. Не хотела признаваться сама себе.       Но этот… Этот парень…        Его руки, неистово перебирая струны, уже нельзя было остановить. Пока они сами не стали уменьшать свой темп, медленно отдаваясь сладостному течению безмятежности.       И только сейчас Лусио поднял свою голову на сидящую девушку, четко и ясно произнося под затихающую мелодию:

      «A capella, a-a capella A capella, a-a capella A capella, a-a capella Keeping it real kinda like an a capella»

      Затихнув в последнем салюте, мелодия прекратилась.       Как и та стена, что удерживала слезы в глазах и внутри самой Ангелы. Стирая их с белого лица, девушка мотала головой. Капли, падая на толстовку, оставались в ткани, словно желая остаться там навсегда. — Просто оставайся собой. Будь не кем-то другим. Просто останься естественной. Словно а капелла. Кажется, я сам понял это только сейчас, — улыбнулся Лусио, стирая одинокую слезу резким махом руки.       Циглер, встав с дивана, прошла к нему, пока Лусио отставил гитару, боясь испачкать пол разорвавшейся кожей на пальце.       Блондинка же, застав рядом, смотрела на сидевшего на ступенях музыканта, пытавшегося спасти ее от нее же самой. И… Как же он был в этом хорош.       Обхватив его голову руками, она приблизилась ближе, прошептав лишь: — Спасибо… — но парень, чуть отстранившись, улыбнулся: — Прости, но… Я не хочу, чтобы это было порождением твоей обиды на Лену. Я понимаю твою горечь. Правда. Но сейчас ты… — Ты прав… — опустив руки, Ангела стала подниматься наверх, спрашивая: — Ты не против, если я… — Да, конечно, оставайся, — выпалил он, открывая дверь в комнату.       Циглер, обхватив его шею, чмокнула того в щеку, улыбаясь: — Это было не из-за обиды на Лену. Обещаю.       Раскрасневшись донельзя, музыкант почесал голову, улыбаясь как идиот: — Если хочешь остаться, то… Я могу пойти вниз. Или не думаю, что ты улежишься на кровати. Она… Жестковата для тебя…

***

      Лусио, лежа внизу, пытался шевелиться как можно меньше, не смахнув голову сопящей Ангелы со своих колен.       Скоро настанет утро. Ну, а пока…       Блеск от лакированной гитары никак не мешал двоим медикам отдыхать.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.