Академия "Overwatch"

      Плавное движение облаков, напоминающих своей плотностью настоящую вату. Шелест многочисленных деревьев, что успокаивали своими песнями. Мягкая трава, проникающая сквозь пальцы ног и ветер, вторивший теплотой.       Гэндзи наблюдал за белоснежным снегом на вершине Куото, горы, возвышающейся на горизонте. Даже мощь огромного города не могла перекрыть красоты природы… — Любуешься? — спросил севший рядом Содзиро, потрепав сына по черным волосам. Тот, улыбнувшись, отмахнулся от ладони отца, кивая: — Просто задумался, вот и все… — Нет ничего зазорного, чтобы ценить красоту окружающего тебя мира. Скажу больше, очень мало тех, кто по настоящему может увидеть прекрасное в простом. Так о чем ты задумался? — спросил Глава Шимада, поднимая уголки губ.       Мальчик, скривившись из-за раскрытия, пожал плечами, упираясь подбородком в колено: — Ладно, подловил. Не будешь ругать меня за то, что я прогуливаю уроки по кендо? — мужчина, почесав подбородок татуированной рукой, вздохнул: — А есть ли причина, почему ты это делаешь? Подумай хорошенько, от твоих слов зависит и мой ответ.       Улегшись на прохладный деревянный пол, Гэндзи ощутил едва уловимый запах смолы. Одинокий воробей, пролетев перед двумя людьми, уселся рядом с мальчиком, поклевав его руку. — Просто я не хочу причинять никому боль. Даже противному Куроичи-сану. Считаю… Что это не правильно. Я просто слабак, да? — Содзиро, замечая пролетающий над Ханамурой вертолет с изображенным на боку гербом Шимада, произнес: — Никто не называет тебя слабым. Многие думают, что Глава нашего Клана должен быть жестким, как кремень. Яростным, словно тигр в момент прыжка. Но не столь велика сила Главы, сколь необъемна его мудрость, Гэндзи, — юнец, повернувшись к отцу, протер нос: — Но ты ведь самый крутой Глава, которого я знаю! И ты отличный боец. Разве может твоя мудрость сделать Клан сильным? Хандзо считает иначе. Он силен, требователен к себе и к окружающим. Он будет таким Наследником, которым ты хочешь видеть и меня тоже…        Содзиро, расправив плечи, легким движением пальцев щелкнул сына по лбу, усмехаясь: — Не говори за меня, мальчик. Я никогда не хотел сделать из вас тех, кем вы бы не хотели быть. Ваш дед пытался изменить вашего дядю и вот что вышло. Главой он так и не стал, а характер его подобен опасному вулкану. Разве вспыльчивый Лидер может привести Шимада к величию? Подумай на досуге, сынок.       Юный Хандзо, стоя за углом, удерживал трясущимися и окровавленными пальцами деревянный меч, едва способный выдохнуть.       Гэндзи, сидя в углу, смотрел в бушующий огонь, закрывая глаза. Сейчас отец понял бы его. Может, поддержал бы, несмотря на все недовольства Совета и всего Клана. Он смог бы найти слова, чтобы сделать его сильным.       Он никогда не говорил об этом разговоре с братом. Может, стоило рассказать? Вдруг в один момент Хандзо просто сошел с пути, мечтая только о том, как возвести честь Клана в абсолют? А может, только свою…       Шимада-младший не мог знать наверняка.       Только услышал открывающуюся с толчка ноги дверь, врезавшуюся в стену, треснув. Едва дернулся, привыкнув к тишине и только к своим разговорам в голове. Поднявшись, парень вышел в большой зал, где уже виднелся силуэт Хандзо. — Брат, прости меня, я… — не успел ничего сказать, студент увидел окровавленную одежду на своем родственнике. И только потом — взгляд. — Идем, — отрезал мужчина, не обращая внимания на ноющее плечо, на котором уже запеклась корка бордовой крови.       Разведя руки, Гэндзи крикнул, разнося голос по всему поместью: — Постой! У тебя кровь идет! Что произошло на переговорах?! Ты цел? Хандзо, ответь мне, черт тебя… — Наследник, повернувшись к нему, снял разбитые часы, кидая их на пол, разбивая в дребезги: — Ты опоздал. Вот что случилось. А теперь заткнись и иди за мной, — не говоря больше и слова, он поднимался наверх. С его ботинок, смешиваясь со снегом, стекала розовая жидкость.       Сжимая кулаки, парень послушался, не смея перечить своему брату. Они, идя по коридору, молчали. Топ-топ-топ.       Звуки туфель Шимада-старшего отдавались колоколом в голове у Гэндзи. Он догадывался, куда они идут. Не мог ничего сделать с тряской всех конечностей. Словно само тело было против него… Топ-топ-топ.       Остановившись у заветной двери, Хандзо резким движением открыл одну из витрин, кивая туда бородкой: — Бери.       Скосившись на многочисленные ножи, в которых отражались его забытые от страха глаза, Гэндзи сглотнул слюну. — Я… — Я сказал тебе — бери, — твердо произнес его брат, открывая проход в другую часть дома. Сжимая скулы, студент обхватил перемотанной рукой короткое лезвие, смотря на Наследника.       Тот уже спускался по сырой каменной лестнице вниз, помогая себе рукой. Пальцы, держась за покрытый мхом кирпич, сжимали тот почти до крошки. Топ-топ-топ.       Сейчас они шли туда, откуда для некоторых не было возврата. Точно не для пленника, ожидающего своей участи. Но сам парень понимал, что старый он может остаться там, в грязном подвале, где когда-то хранили вино. Там, где царит лишь темнота. В том месте, где Хандзо чувствовал себя, как дома… Топ-топ…       Остановившись у сидящего мужчины, что едва мог открыть отекшие от синяков глаза, двое братьев выдохнули. Один — от накрывающей боли из-за раны, другой — от неизбежности своего выбора. Сейчас или никогда… — Мы не обязаны его убивать, брат, — прохрипел Гэндзи, сжимая рукоять до посинения пальцев. Шимада-старший, подойдя к пленнику, поднял его голову за волосы, произнеся: — Договор не был заключен. Большая часть «Синих Псов» уже уничтожена. Едва Клан узнает об их отказе, то пришлет сюда чистильщиков. Шимада не терпит неповиновения. Я прав? — мужчина, промычав что-то из-за кляпа, натужно задышал.       Хандзо, оторвав скотч с его лица, отбросил больше не нужную безделицу прочь, поворачиваясь к Гэндзи: — Убей его.       Парень, переводя глаза то на пленника, то на брата, слышал лишь учащенный пульс, бьющий прямо по вискам. Сердце, готовясь сбежать прочь от своего хозяина, трепыхалось в агонии.       Капля пота, медленно скатившись по подбородку, упала на грязный пол, оставив заметный даже в темноте след. В горле рос комок, от которого так просто не избавишься. Только не сейчас… — Я не… — Хандзо, сверкая яростью и ожиданием, произнес: — Докажи свою верность Клану. Перестань быть трусом, брат. Иначе ты запятнаешь свою, а что важнее — честь всей Семьи. Хватит трястись. Просто сделай это. Я приказываю тебе.       Сделав неуверенный шаг вперед, парень боролся с нарастающей резью в животе, когда все органы готовы были выпрыгнуть наружу. Не сможет, нет… — Мы не должны убивать его. Можно просто отпустить… Его Клана больше нет, он… — пленник, кивая, жалостливо прошептал: — Вы правы, Господин… Умоляю, умоляю… — остановившись, Шимада посмотрел на своего старшего брата.       Тот, схватив рукоять катаны, произнес. Так холодно, как еще никогда: — Убей.       Перед глазами стоял туман, что мог развеять только труп этого мужчины. Того, кто ничего не сделал ни ему, ни его Клану. Просто очередной человек, который попал не в то место и не в то время…       Вспомнил, как выглядела Ангела, когда он спас ее из того переулка. Видел в ее глазах лишь одно — страх перед ним самим. Перед тем, кто похож на монстра, является монстром. Не пытается сопротивляться кровожадной натуре. Она видела это когда-то. Он уверен, что видела однажды чью-то смерть. И видела глаза того, кто сделал ЭТО.       И он станет таким же, если сделает это. Перестанет быть собой, если сейчас избавиться от этого мужчины. Станет в ее голубых таким же зверем… Ведь все оставляет свои следы, любая мелочь… «- Прости, если постоянно мешаю тебе, — сказала она сегодня. Почему так уверена в своих словах? С чего так решила?»       Может, несколько месяцев назад так и было. Но сейчас… Почему эта чертова девчонка не выходит у него из головы даже сейчас?! Почему она является самой главной преградой от того, что он ДОЛЖЕН сделать?!       Сжав зубы, парень помотал головой: — Нет, я не смогу, брат. Прости, но я не… — Хандзо, касаясь своего перстня, хрустнул шеей: — Я не даю тебе выбор, глупец. Ты обязан это сделать. Иначе все было напрасно. Все эти года, что отец готовил нас к посту Лидера. Все это было напрасно. Из-за тебя и твоей слабости. Ты бросил меня, Гэндзи.       Парень, отмахиваясь, сжал кулак, пока нож затрясся: — Нет, нет… — Ты бросил меня там. Одного. Оставил умирать, пока развлекался здесь. Разве ты можешь зваться Шимада, если не можешь принять чертового решения?! УБЕЙ ЕГО!       Гэндзи, чувствуя, как накаляется терпение у брата и протягивается струна его стабильности, учащенно задышал. Сможет, он сможет. Плевать на все, плевать на Ангелу, плевать на всех… Нужно просто… — ДАВАЙ! — крикнул Хандзо, поднимая горло пленника выше. Тот, зарыдав, задрожал еще больше, переходя почти на рев. — Прошу тебя, прошу!!! Умоляю, не надо, не надо!!!       Подняв нож, Гэндзи ощутил теплоту кожи Циглер и тот взгляд, с которым она посмотрела на него. «- Разберись в себе, Гэндзи. Может, тогда ты и станешь собой, а не той тенью человека, которой ты являешься»       Закричав от бессилия, Шимада-младший вонзил нож в стол неподалеку, ударив пару раз кулаком. Рана, разойдясь, залила рубаху кровью.       Хандзо, застыв на месте, молчал. Студент, поворачиваясь к нему, помотал головой: — Я не стану этого делать, брат. Нет. Не таким меня видел отец. И не таким он видел Клан… — Отца здесь нет. Он стар и слаб. И скоро Я займу его место во главе Клана. И тогда ты увидишь, чего на самом деле он хотел, — скрипя зубами, произнес мужчина.       Закрывая глаза, Гэндзи вытер выступившую слезу: — Я не знаю, что он думал о тебе, но наш Клан… — Ты ни черта не знаешь о нашей Семье! — прорычал Хандзо, резко вытащив катану из ножен, отрубая мычащему от облегчения пленнику голову.       Парень, словно впадая в кому, видел, как взорвалась фонтаном шея мужчины, чье тело забилось в агонии и судорогах. К животу тут же подоспела еда, вырываясь на свободу. — Зачем… Зачем ты это сделал?! — крикнул Шимада-младший, вытирая рот. Хандзо же, держа оружие в одной руке, подошел к брату, произнеся: — Правую руку вперед.       Заметив в его ледяных глазах огонек неизмеримой жестокости, парень помотал головой: — Брат… — Я не стану просить дважды. Ты знаешь, что бывает при ослушании Главы. — Ты не Глава Клана. Не сейчас… — мужчина, ударив того по щеке, рыкнул, словно дракон: — Я готовился к этому всю свою жизнь, стачивая руки и ноги до мяса, пока ты веселился с отцом. Не тебе учить меня. Правую. Руку. Вперед. БЫСТРО.       Гэндзи, поднимая подбородок, сжал скулы, повинуясь: — Это тебе ничего не даст. Ты только углубишься внутрь своей тьмы, перестав быть человеком. Лишь тенью Клана, которым ты так… — Хандзо, не отвечая ему, выдернул короткий нож из поверхности стола, взмахом отрубая брату мизинец и безымянный пальцы.       Тот, закрывая глаза и прикусывая язык, лишь молчаливо взревел, не подавая виду. Рука, затрясшись, опустилась, пока из раны захлестала кровь. — Тебе повезло, что ты выбрал такое короткое лезвие. Это научит тебя быть сильнее. Иди наверх и перевяжи ладонь, иначе испачкаешь пол, — произнеся это, Хандзо отбросил катану к ногам брата, уходя прочь.       Гэндзи, припав к столу, удерживал ноющие от резкой боли обрубки, смотря на мертвого пленника.       Внезапно для себя осознал, что справился.       Боли не было, лишь удовлетворение собой. Правильно ли это было, он не мог знать. Но что точно понимал сам Шимада, так это то, что пальцы — мизерная цена. Все это — жалкие крупицы, не более.       Он не смог убить пленника. Он не стал монстром, которого видела в нем Ангела. Не стал чудовищем, каким становился его Брат. Остался… Самим собой, освободившись от всех цепей, что сковывали его тень, не давая стать полноценным.       Среди сырого подвала и мертвого тела, парень с отрубленными пальцами незаметно для себя засмеялся, дергаясь в такт сердцебиения.