***
— Думаешь, что это хорошее решение? Брать такого неопытного кадета, да еще и девчонку? Совсем мозгов лишился? — отчетливо слыша крики многочисленных ученых, спорящих с ее Командиром, Лена терпеливо ждала в коридоре. Такова была часть ее работы. Просто ждать. На несколько минут возгласы прекратились, отчего стало даже как-то не по себе. К чему-то громкому привыкаешь так быстро, в отличии от тишины. К ней нельзя быть готовой. Проходящий мимо курсант, похлопав ее по плечу, слабо улыбнулся, пытаясь хоть как-то подбодрить подругу. Окстон, отвечая жидким кивком, считала секунды до окончательного решения командования. Если все сложится, то… Она станет самым молодым пилотом, что покорил пространство. И те, кто сомневался в ней, будут глотать пыль, пока огненная вспышка от ее двигателя озарит небеса. Ее дом. — Все хорошо?! Как слышно, кадет? Отвечать!!! — многочисленные показания приборов, сходя с ума, не обозначали ничего хорошего. Точно не для нее, находившейся сейчас в самом эпицентре разрываемого континуума. Получится ли? Получится, ведь герои никогда не проигрывают… — ЛЕНА! — вздрогнув от такой привычной уже боли в груди, бывший кадет Летного Училища проснулась. Как обидно прерывать такое беззаботное утро настолько ужасным кошмаром. Пора привыкнуть… — Наконец. Я уже думала, что ты так и останешься сопеть в углу, — прошептала нагая Амели, начинающая поправлять свои волосы. Подбирая края одеяла к своей груди, англичанка покраснела, замечая каждый изгиб женского тела перед собой. Как глупо, как глупо! Ночью она нисколько не стеснялась, но теперь… Осознание ударило по голове тупой стороной топора: — Д… Доброе утро. Ты уже вскочила? — удивляясь так рано вставшей француженке, она пыталась как можно более незаметнее отдышаться, дабы вопросы не возникали сами собой. Но Лакруа, медленно надевая нижнее белье, сдунула непослушную прядь волос, пожимая плечами: — Хоть кто-то из нас должен быть чуть более… Собранным. Не находишь? — упав назад на подушку, девушка протяжно завыла, поправляя потревоженную простынь: — Как понимаю, ты выдвигаешь себя на эту кандидатуру, да? — взглянув в запотевшее зеркало, француженка довольно ухмыльнулась: — Давай я сначала научу тебя хотя бы не опаздывать, а уже потом разберемся. Что планируешь делать? — голова нещадно разрывалась от множества голосов и звуков, возникающих только из-за одного. Пойло Оливии подействовало так, как надо… Чуть свесившись с края кровати, Лена прохрипела, не способная дотянуться до лежавшего лифчика. Высунув язык от напряжения, бегунья забросила бесполезные попытки, припадая лбом в матрас: — Для начала — попытаюсь одеться. На данный момент этого будет вполне достаточно. Не подашь? — игриво приподнимая одну бровку, ее соседка вальяжно прошагала к белью, медленно наклоняясь за очередным предметом туалета. Окстон, благодарно кивнув, с удивлением стиснула кулак на пустоте. Подруга, отбрасывая лиф в другой конец комнаты, пожала плечами: — Я случайно. Теперь придется тебе идти за ним так, — прикусив губу от смущения, спортсменка вызывающе встала на раскаленный утренним солнцем пол, открывая довольной Амели свое голое тело. Та, вновь и вновь проводя по ней оценивающим взглядом, приблизилась на расстояние, при котором даже малейший шепот становился совершенно различимым: — Чего ты сейчас добиваешься? Тебе было мало целой ночи? — коснувшись длинным ногтем нежной груди своей подопечной, иностранка поддела ореол соска: — Ладно. Можешь отдохнуть пару часов. Но вечером… Мы посмотрим на твое поведение, — возмущенно разводя руки, англичанка сказала: — Теперь что, я должна буду заслужить это? Не слишком ли много ты о себе возомнила? — нацепив черный топ, ледяная королева подошла к двери, разминая шею: — Недавно ты не возмущалась, маленькая муха. Пока лучше попридержать все это в секрете, иначе остальные неправильно поймут. Думается, именно это ты хотела предложить мне, да? — не находя, что ответить, бегунья с приятной злобой одевалась, бубня с диким акцентом. Когда комната освободилась от томной фигуры одной из студенток, Лена сжала виски руками, пытаясь все переварить. Еще совсем недавно она приехала на пахнувшем бензином автобусе в жаркий осенний день, встречая трех ненормальных девиц в своем домике. Боялась показаться слишком активной, чересчур наглой и исчерпывающе позитивной. Слышала, что многие американцы этого не любят. Чего тут думать о иностранках? Но теперь… Самая тихая из их небольшой компании встречалась с ее бывшим парнем, самым популярным в Академии. Вторая же выбрала свою полную противоположность, забывая о заносчивости, а третья… Черт, как она могла просто переспать с ней?! — Дуреха, дуреха… Друзьями после этого мы точно не останемся, — поднимаясь, чтобы наконец смыть с себя утренний груз алкоголя, Окстон на секунду задержалась у своего шкафа. Задумавшись о чем-то, бывший кадет приоткрыла дверцу, сетуя на послесловие окружившего ее кошмара. Но, увидев свои вещи в сохранности, девушка облегченно выдохнула. Пора лечиться от мании… С трепещущим сердцем, которое рвалось к грудной клетке, спортсменка отодвинула форму Академии, вглядевшись в обширную сумку. Там, на самом дне, прикрываясь ото всех посторонних, пульсировал ее стабилизатор. Единственное, что могло удержать летчицу в физическом состоянии. И собачка на молнии была явно застегнута до конца, чего забывчивая англичанка никогда не делала.***
Неся на руках трепавшуюся без конца Оливию, Гэндзи успел несколько раз пожалеть о том, что согласился ей помочь. Острые ногти однокурсницы, норовя полоснуть его по лицу, были опаснее самых заточенных ножей. Колени, смыкаясь в груди, уже пару раз ударили его по подбородку. Придется терпеть. Потому что просто бросить ее в коридоре было не самой лучшей идеей. Свесив голову, Коломар произнесла что-то на испанском, смешав с мексиканским акцентом, после чего засмеялась. Видимо, озвученный ею самой каламбур позабавил только ее. Закатив глаза, Шимада с внутренним облегчением открыл дверь в ее комнату, прибирая незадачливую девушку к себе. Боролся с желанием разок пригреть ее дверным косяком… — А что я тут делаю… Разве кто останавливал вечеринку? Тебя спрашиваю, красавчик… — кидая задергавшуюся программистку на кровать, парень протер взмокший лоб. Когда-нибудь эта жара его доконает: — Все уже давно разошлись. Давай, ложись спать, не беси, — собираясь уходить, японец недовольно обернулся, когда мексиканка схватила его за ладонь: — Хочешь расскажу тебе один секретик? — вздыхая, Гэндзи мотнул головой, обрубая подобные предложения на корню: — Нет, мне не интересно. Просто закрой глаза и попытайся уснуть… Пожалуйста, — захихикав, перепившая студентка скинула с себя туфли, потянувшись к полам платья: — Только разденусь, окей? — поднимая руки, ее спаситель спешно ретировался к двери, надеясь, что никто не видел этого нелепого спектакля. Облизав сухие губы, Коломар расстегнула сдавливающий ее грудь лиф, протянув: — Скоро придет пора собирать урожай. Ты готов к этому, красавчик? — задержавшись у выхода, парень отмел все глупые мысли, оставляя засопевшую программистку в тишине.***
Открывая голубые глаза, Ангела потянулась в кровати, на секунду забывая о том, что была не в своей постели. Бессильно рухнув назад, девушка закопалась щекой в подушке, надеясь никогда оттуда не вылезти. Но добродушный голос, так рьяно успокаивающий ее всю прошедшую ночь, отмел прочь усталость: — Доброе утро, — разворачиваясь на спину, блондинка заметила сидящего рядом Гэндзи. Парень, поглаживая ее по ноге, пожал плечами, позволяя себе такое. Улыбнувшись, Циглер одним размашистым движением очистила свое лицо от мешавших кудрей, кряхтя: — До-о-оброе утро. Хотя, погоди… Нет, голова просто раскалывается. Не очень доброе, беру свои слова назад, — сочувствующе кивнув, Шимада указал взглядом на стоявший поднос, явно принесенный с местной кухни: — Не очень сильно разбираюсь в похмелье, но лучше немного поесть и выпить. Если захочешь. Что миндзрав говорит об этом? — подбирая одеяло, студентка недовольно прошептала: — Он сейчас идет далеко. Я слишком голодна и у меня болят даже волосы. Разве такое возможно? — проведя ладонью по ее локону, парень спросил: — Так больно? — прильнув к его руке без двух пальцев, Ангела блаженно усмехнулась: — Нет. Так даже полегчало немного. Но от еды я все равно не отказываюсь, — поставленный рядом мини-банкет отрезвил несосредоточенный взор швейцарки. Удивленно заметив небольшой футляр, перевязанный подарочной лентой, девушка сказала: — Правда, не стоило… — Откроешь? — выжидающе терпя, опередил ее Шимада. Не желая его обидеть, блондинка отставила поднос подальше, аккуратно развязывая упаковку. Еще чуть-чуть и тайна подарка откроется перед ней… Удивленно что-то прошептав одними губами, Циглер разглядывала короткий нож, притупленный с одной стороны. Изящная резная рукоятка, превращаясь в двух сплетенных драконов, заканчивалась инкрустированными изумрудами. Символ, который она определенно где-то видела, тянулся по всей поверхности лезвия, полированного до неестественного блеска. — Этим ножом мой Отец разрезал пояс, который носила моя Мама. Таковы традиции при вступлении в своеобразную связь. Я не знаю, было ли все серьезно прошлой ночью, но… Мои тайны — твои. И я тоже… — отложив орудие в футляр, Ангела стукнула парня по лбу, быстро поднимаясь к шкафу. Сверкнувшая белесая кожа обнаженной девушки смутила Шимада как никогда. Вернувшись к непонимающему ничего японцу, блондинка смущенно указала на найденный платок, легкая ткань которого с легкостью обхватила ее бедра: — Прости, но… Кажется, что все было серьезно. Потому что я вижу тебя и испытываю такие же чувства, как и совсем недавно, — дрожащая ладонь Гэндзи, обхватив рукоятку ножа, приблизилась к покрывшейся мурашками от прохлады стали Циглер. Его обучали обращению со многими видами оружия, но сейчас… Он был неопытным юнцом, впервые взявшим лезвие. Страх нанести вред девушке охватил спокойного парня, но сжавшие его руку пальцы Ангелы помогли разрезать белоснежный платок. Смотря, как тот припадает к полу, швейцарка пожала плечами, обнимая студента: — Кажется, теперь ты убедился.