***
Пытаясь заглушить собственные мысли музыкой, диджей усилил громкость в наушниках. Мелодия, ускоряя своей темп, внедрялась в самую подкорку, путая и мешая. То, что ему было нужно. Сейчас нужно отвлечься от разговора с Аканде, который открыл ему истину про этого психопата. Того, кто ни во что не ставит человеческие жизни. Создавая из них всего лишь очередную ступень к самоутверждению. Глупая и наивная мечта ненормальной личности. Если так можно назвать одного из Чемпионов Ям… Коснувшись аналогичной татуировки на своем плече, дос Сантос обреченно вздохнул. Чем он сам лучше? Его речь в ресторане звучала неубедительно лишь потому, что он сам отчасти не понимал различий между ними. Мог быть уверенным в одном — невинные страдать от его руки не будут. Ведь так? Удар и мимолетный испуг в глазах Ангелы. Ее краснеющая щека и взгляды подруг, не узнающих милого диджея. И только зрачки Шимада, готовые сожрать его живьем. Злоба не просто за вред, причиненный Циглер. Ярость из-за потери самого себя. Не этого соперника он вызывал на поединок. Не этого… Этот огонь и лица друзей, сгинувших в нем без остатка. Сколько еще могил он выроет для тех, кто ему дорог? Его семья — эти трущобы, превращенные в офисные районы Вишкар. Банальная очистка от клопов, которые кусают породистую собаку. И от них надо было избавиться. Смотря на свои испещренные старыми шрамами руки, диджей видел в них только рисунки боли и страданий, которые никогда не смыть. И даже многочисленные татуировки, перекрывающие большую их часть — всего-навсего плацебо. Средство сбежать от своего прошлого, которое всегда будет с ним. Он обещал себе не убивать Аканде Огундиму, чтобы не уподобиться ему самому. Но когда бой так близко, словесные клятвы — просто звук, разносящийся по ветру. Затеряется, как и музыка… Помотав головой, пытаясь отогнать такие мысли, Лусио свесив ноги с крыши отеля. На таком открытом пространстве ветер был сильнее, помогая охладить кожу и голову. Все, что ему сейчас нужно. Повернувшись на рыхлое покрытие, парень вспомнил, как его ткнули в самого себя носом. Буквально, разбивая подбородок и губу. Все же, Гэндзи не безнадежен… Только технику подтянуть и можно выпускать в Ямах. Шутка. — Завтра на стадионе ты будешь одним из многочисленной толпы, друг. И я не смогу увидеть твоего укоризненного взгляда. Так кто мне поможет найти верную тропу? Черт, я начинаю разговаривать сам с собой. Безнадега… — подтянув резинку, удерживающую пучок объемных волос, Коррея улыбнулся. — Выручишь сумасшедшего? Глянувшая с края крыши на довольно далекую землю, Сатья вздрогнула и чутка попятилась: — Выручу, если сумасшедший отсядет чуть подальше… — усмехнувшись, дос Сантос поднялся на ноги, отряхивая шорты: — Не знал, что ты боишься высоты, — выдыхая, индианка поправила полы легкого платья, скосившись на горизонт домов и холмов: — Не ее боюсь. Боюсь упасть и разбиться. Разные вещи, вообще-то… — вынимая наушник, парень обнял ее, молчаливо уткнувшись лбом в острое плечо. Сейчас только ветер что-то шептал этим двоим, пытаясь нагнать нужный тон разговора. Заходящее солнце медленно погружало часть крыши в тень, стремясь к силуэтам, которые просто пытались быть ближе друг к другу. Нужны ли были слова? Может быть. Но так ли они были ВАЖНЫ? Другой вопрос. — Ты… Ты можешь не драться завтра. Можешь… — нарушила тишину Вашвани, прикусывая губы. Каждое движение гортани давалось с трудом, любой звук словно клыками цеплялся за глотку, пытаясь остаться внутри. Но девушка пересиливала себя. Хоть в чем-то… — Да. Думаю, что могу. Но кем я стану, если сделаю это? — сцепив пальцы у него на лопатках, дочь сотрудников «Вишкар» помотала головой: — Никто не будет считать тебя трусом, правда. Команда понимает, что победа, это просто… — закрывая глаза, Лусио чуть отстранился, касаясь ее щеки: — Мне не важно, что обо мне подумают другие. Мне нужен этот бой, пойми. Если я отступлю сейчас, то всю жизнь буду корить себя за слабость. Хватает внешних шрамов, внутреннего я не вынесу, — ударив его в грудь, индианка пыталась сдержать слезы, которые выступали почти непроизвольно: — Да почему вы все такие твердолобые! Думаете только о том, как получить свою дурацкую силу! Как же я? Что будет со мной, когда ты вступишь на этот ринг? Понимаешь, что я чувствую? Что чувствовала, когда мы с девчонками прибежали сюда, где вы с Шимада били друг друга? — потупив взгляд, диджей только сейчас ощутил ноющую боль в разбитых в мясо костяшках. То, как подкашиваются ноги от усталости и синяков. И то, как голова отказывается трезво мыслить. Но уже поздно. Шаркнув подошвой кроссовка, бразилец пожал плечами: — Не смотри завтра. Это будет моей просьбой. И когда я выиграю, ты… — Плевать, выиграешь ты или нет! В любом случае целым оттуда выйти будет невозможно! Я просто не хочу, чтобы тебе причиняли боль… И я… Я… — стиснув скулы, дос Сантос протер большим пальцем влажный подбородок девушки: — Вся моя жизнь была болью, Сати. Я дрался, чтобы защищать. Дрался, чтобы выжить. Дрался, чтобы стать сильнее. Быть лучшим. Но сейчас… Я дерусь за справедливость. За то, что каждое преступление несет в себе наказание. Тогда у меня не было возможности навредить Аканде Огундиму, но теперь я готов. Понимаешь? Все, что я делал, вело к этому. К завтрашнему поединку. Сама судьба дала мне такой шанс. И я воспользуюсь им, во чтобы-то не стало. Но могу тебе обещать одно. Единственное, что правильно и важно… — шмыгнув носом, Вашвани сглотнула слюну: — И что же? — посмотрев на оранжевый закат, парень облизал губы: — Завтрашний бой будет последним. Я не буду больше биться. Добиваться правды можно другим способом. И я найду его. Но на моих кулаках больше не будет крови. Клянусь, — взяв ее за руку, диджей поцеловал пальцы. Сатья, чья Душа разрывалась от страха и неопределенности, мечтала скорее закончить все это. Когда, если не сейчас? Завтра может быть уже поздно. Точно. Просто решиться и… — Я хотела бы кое-что тебе рассказать. Насчет моих родителей и… — соединив свои губы с ее, Лусио Коррея дос Сантос произнес: — Завтра. Расскажешь мне завтра, после боя. Договорились? У меня будет лишний стимул победить.***
Лена, покоясь на груди у Амели, пыталась заставить себя подняться с кровати. Но каждый раз, когда ее тело почти брало верх, тело Лакруа говорило обратное. Оказалось, девушки тоже могут быть ненасытными… — О чем думаешь? — протянула француженка, наблюдая за рассеяностью подруги. Окстон, садясь в постели, накрыла себя одеялом, вздыхая: — Просто… Да просто немного переживаю за завтрашний бой, — повернувшись к ней, холодная студентка сжала плечо англичанки: — Завтра тебя никто не выпустит драться. Ручаюсь, — охнув, бегунья фальшиво засмеялась: — Ха-ха, смешно. На самом деле, уж лучше бы я там оказалась, чем мой друг. Мне как-то не по себе, — разминая свою шею, девушка поцеловала спортсменку в щеку, начиная одеваться: — Поверь мне, ты бы не хотела выйти против Огундиму, — осекшись, Амели продолжила собираться. Надув губы, Лена рухнула головой в подушку, промычав что-то оттуда: — Откуда ты знаешь? — незаметно для нее француженка дрогнула, взглянув на шкаф: — Как-то видела его… Его бой. Давно, еще во Франции. Тогда я оказалась не совсем в том месте и явно не в то время. Но он был… Убедителен в своей борьбе. Мягко говоря, — потягиваясь, Окстон усмехнулась: — Попахивает историей… — Скорее воняет. Просто не жди того, что твой дорогой Лягушонок отделается легкой победой. И не смотри так осуждающе на меня, я просто констатирую факты, — включая в ванной свет, ледяная королева начала умываться. Ругнувшись с явным английским акцентом, Лена прислонилась к дверному косяку, протягивая: — Кста-а-ати… Хотела спросить. Не ты случайно что-то искала в моей сумке? — под слоем горячей воды, от которой моментально запотело зеркало, не было ничего видно: — Да, было дело. Когда я ходила к тебе в больницу, то забыла в ней заколку. Искала и нашла. Спасибо не скажу и извиняться не собираюсь, — улыбнувшись, Окстон обняла высокую особу, теряясь носом в лопатках: — Да ладно, я даже не сомневалась в обратном… — Если не отпустишь, могу только обратно в кровать загнать, но тогда у остальных возникнут вопросы. Достаточно много. Хотя, от твоих ахов и вздохов они наверное уже все поняли, — показав ей язык, студентка спешно стала искать свою одежду, купаясь в лучах уходящего солнца.***
Бригитта, смотря на неспокойного Крестного Отца, который ходил взад-вперед по всей своей комнате, не выдержала первой: — Дядя Райнхардт! Прошу, успокойся уже, а? На нервы действуешь, — огромный Тренер, мотая головой, посмотрел на думающую о чем-то своем Фарию, спрашивая: — Тебе совсем нечего сказать? Ты — Капитан команды, если что! — девушка, коснувшись своей татуировки, пожала плечами, указывая подбородком на стул: — В данный момент я полностью на стороне Бри. Так что, со всем уважением, сядьте и не мельтешите, — старший Линдхольм, усмехнувшись, хлопал себя по обширному животу, приговаривая: — Чего столько шума из-за обычной драки? Чем ситуация отличается от прошлого года? — Вильгельм, охнув, чуть не ударился головой об люстру: — Тем, что соперником моего паренька был не Аканде, черт возьми, Огундиму! — бывший Профессор, затеребив бороду со скуки, пожал плечами: — И? — его дочь, постукивая пальцами колено, смахнула огненные волосы со лба: — Просто Дядя слишком уж повернут на своей победе, вот и собрал нас всех здесь, чтобы… — Да ничего вы не понимаете! Плевать я хотел на победу! Завтрашний бой важнее по другой причине! — недоуменно поднимая брови, студентка-шведка спросила: — Ну и по какой? — ни разу она не слышала подобных слов от спокойного обычно Райнхардта. А знала она его уже очень давно. — Такой, чтобы парнишка дос Сантос не остался калекой. Вот по какой, — Фарра, нахмурившись, наклонилась поближе: — С этого места подробнее, — Бри, замечая в ее взгляде самое настоящее волнение за члена команды, застыла на месте. Происходило что-то действительно серьезное. То, что она не понимала… Зачесав серебристые волосы назад, Вильгельм остановился у открытого окна, через которое можно было заметить далекий пляж: — Не знаю, совпадение это, или нет, но в этом году с нигерийской командой выступает отпрыск Огундиму. Знавал я это семейство, встречались в далеком прошлом. Тогда мальчик показался мне занятным. Ходил такой важный, хотя был всего-ничего. А потом вырос, не желая быть известным только благодаря Империи родителей. Так и отправился по миру, побеждая самых сильных бойцов. Одного за одним. Одного за одним… И я не могу сказать с уверенностью, что они живы. У него много и собственных средств, чтобы скрывать темные делишки. И теперь эта живая машина борется с одним из моих ребят, повышая его шансы перестать ходить или еще чего хуже. Как думаете, я не сильно переживаю за парня? А? — Амари, услышав это, откинулась в кресле, закатив глаза на потолок. Только этого им не хватало… — Я видела дос Сантоса в деле. Он довольно хорош, чтобы… — помотав бородкой, Гигант стиснул подоконник: — Не важно, насколько он хорош. Он использует какой-то определенный стиль. Учил его всю жизнь. Аканде знает почти все школы, все приемы, — младшая Линдхольм, разводя руки, произнесла на всю комнату: — И что? Это значит, что теперь у него нет шансов? Дядя? — тот, пересекаясь взглядами с другом, вздохнул, опуская руки: — Думаю, что так и есть.