Академия "Overwatch"

— Стойте, у вас есть пропуск? Вне учебного времени сюда нельзя без особого разре… Постойте! Эй, стойте, мисс! Я сообщу об этом директору, если вы сейчас же не остановитесь и не вернетесь обратно в кампус! Эй! — не замечая безликой проблемы в виде никому не нужной секретарши, Амели свободно прошла в Восточное Крыло, намереваясь во чтобы-то не стало встретиться с подругой из компании «Вишкар». Сейчас в ее голове все остальное сузилось до размера игольного ушка, превращаясь в нечто несоизмеримо ничтожное и неважное.       Их дело наконец сдвинулось с мертвой точки, на которой застряло уже слишком долго. Сама Лакруа понимала, что начальство больше не потерпит бессмысленного затягивания времени и поэтому сердце, до этого не чувствующее ничего, почему-то начало бешено колотиться. Да что же с ней такое?       Лабиринт из коридоров постепенно сходил на нет, отчего девушка волновалась еще больше. Выяснить, что фамилия «дос Сантос» делала на старых чертежах ненавистной Лусио корпорации? И спросить об этом у Сатьи, которая полностью ушла в работу после расставания с сыном одного из работников той самой «Вишкар»? Оливия действительно дала ей непосильную задачу, справится с которой было явно не в компетенции молчаливой француженки.       Остановившись напротив запертой двери в конце коридора, Амели судорожно набирала воздух в легкие, нащупывая в карманах ненавистных ей джинсов допотопный телефон, врученный ей небезызвестной «подругой».       Как лучше было начать разговор? О чем таком спросить, чтобы плавно подвести к нужному ей вопросу? Стоило ли идти прямо в лоб или начать издалека, чтобы не сильно травмировать и без того неустойчивую психику индианки? Лакруа никогда не была сильна в допросах, лучше бы сама Коломар решилась сделать это.  — Ну же… — голова затрещала, словно все сдерживаемые эмоции нахлынули вновь, отчего студентка пошатнулась и сама налетела кулаком на хлипкую дверь. Глухой стук раздался по ту сторону, какой-то из сложных агрегатов Вашвани перестал действовать, а между многочисленных коробок с деталями послышался недовольный голос, постепенно приближающийся: — Клянусь, Фокс, если это снова ты, то я… — замечая в коридоре бледную соседку, Сатья удивленно подняла брови, недоуменно открывая рот. Амели тут же ее опередила, пожимая плечами: — Ну что, я долго буду стоять здесь, или ты все же пропустишь в кабинет? — нахмурившись, индианка отошла в сторону, закрывая за нежданной гостей дверь: — Не ожидала тебя здесь увидеть, если честно. Не пугайся, не успела убрать все лишнее, поэтому может показаться, что я небрежная или… — аккуратно обходя идеально сложенные в стопки картонные коробки, Лакруа хмыкнула, ненароком пробегая глазами по голографическому чертежу, висевшему в центре аудитории: — Слышала, что у тебя какие-то недомолвки с Фоксом, это так? — скрестив руки на груди, инженер спросил: — Интересно узнать, от кого именно ты слышала. Вариантов не может быть много, поэтому я склоняюсь только к одному… — И не прогадаешь. Лена рассказала мне, что он искал тебя недавно, и, видимо, нашел, раз уж его нет в Академии уже больше недели. Вы поговорили очень хорошо или очень плохо? — усевшись на край стола, положив одну ногу на другую, Сатья протянула: — Мы поговорили никак, если уж хочешь подробностей. Он не получил того, на что надеялся, а я не собиралась потакать его детским «хотелкам», только потому что он вызывает жалость и желание приютить его, как убогого покалеченного щеночка, — поднимая тонкие бровки, Лакруа протянула губы в улыбке: — Ого, ты действительно разошлась. Даже я иногда стараюсь держать себя в руках и не говорить всего, что думаю. А ты намного лучше, чем я думала, Сатья Вашвани, — махнув рукой, индианка вернулась к разработкам, прокручивая многогранный проект, пытаясь найти мельчайшие ошибки или шероховатости: — Ты же знаешь, что услышать от тебя похвалу в большей степени страшно, чем приятно. Но спасибо и на этом. Ты пришла сюда только ради того, чтобы обсудить мою личную жизнь, а точнее ее отсутствие, или что-то случилось в домике? Ангела поцапалась с Шимада и снова плачет? Лена ее укусила, чтобы приободрить и переборщила и теперь весь домик в крови одной знакомой нам швейцарки? Я ничему не удивлюсь, — облизав свою бордовую помаду, Амели уселась рядом, вглядываясь в сочленения сотен тысяч микросхем, в изящные изгибы, плавно переходившие в резкие и острые углы. Это действительно было изобретением Вашвани: — На входе меня попытались остановить и попросили специальный пропуск. Как понимаю, у тебя он имеется, не так ли? — кивнув, Сатья изменила конфигурацию, стараясь увеличить тягу и плотность: — Именно. — Кто тебе его выдал? Разве после того случая, когда ты чуть не снесла здесь все, Директор тебя не отстранил? Всегда задавалась этим вопросом, но не могла спросить лично, — поведя носом, Сатья старалась никогда не вспоминать о своих ошибках, даже если они когда-то привели ее к маленькой победе: — Мы… Мы нашли с ним общий язык и он решил дать мне поблажку. Не то чтобы я о ней просила, но с его официальным разрешением намного легче работать и не отказывать себе в подобных радостях, — она потрясла в руках новенькой распечатанной моделью в крупном масштабе, которая отвечала неизвестно за что. — То-есть он заинтересован в том, чем ты здесь занимаешься, да? Тебя это не тревожит? — откидываясь в спинке стула, девушка закрыла уставшие глаза: — Амели, не обижайся, но я в этом деле уже не первый год и уж точно могу определить, когда человек мне лжет или нет. Я родилась в семье бизнесменов, с самого детства крутилась в океане подхалимства и лизоблюдства. Люди готовы говорить и делать что угодно, лишь бы их проект одобрили или хотя бы приняли на рассмотрение. И я дословно помню все те эмоции, которые играют у подобных людей и у тех, кто их изобретения отбирает… — И что же ты увидела в Моррисоне, если не секрет? — почесав щеку, индианка вздохнула: — Ты не поверишь — натуральную, наивную, почти что детскую веру в такой «самородок», как я. Мне стало до жути неловко, потому что такого я никогда не видела в людях. Особенно в бывших военных, которые за свою жизнь повидали намного больше ужаса, чем я. Моррисон… Директор умеет расположить к себе, но делает это не специально. Возможно, именно поэтому я здесь, продолжаю работать на устройством, которое однажды поможет не только мне, но и миру. Возможно, порадует хоть кого-то… — засмеявшись, Амели испугалась самой себя. Этот смех был холодным, фальшивым и таким поглощающим, что спокойная до этого особа дрогнула: — Альтруистка из «Вишкар»? Прости пожалуйста, если это тебя задело, просто в голове не укладывается! Боюсь представить, что же такого тебе наплел этот вояка… — Ты пришла сюда ради того, чтобы посмеяться надо мной? — раздраженно перебила ее Сатья, наконец отрываясь от своего проекта. Замолчав, Лакруа сглотнула комок в горле, нервно стуча пальцами по столешнице: — Нет. Как ты и сказала… Возможно что-то и случилось в домике, — протирая пот со лба, у Вашвани слегка обеспокоенно дрогнул голос: — Что случилось? — бегая глазами от потолка до пола и обратно, француженка не могла найти себе места, пытаясь хоть как-то стать лидером этого бессмысленного диалога. Нужно взять поводья в свои руки и вести к нужной теме, если это понадобится… Уже сейчас, вот прямо сейчас! Просто спросить и… — Понимаешь, я и Лена… — усмехнувшись, смуглая студентка прокрутилась на своем стуле, прерывая ее на полуслове: — Ты пришла говорить об отношениях с самым неподходящим человеком на всей Земле, Амели Лакруа! — выдохнув весь накопившийся кислород, ее гостья глухо произнесла: — Я пришла к единственной девушке, которая может меня выслушать и понять. Мы с тобой не простые особы, поэтому только ты поможешь мне, — остановив свои вращения, Вашвани смотрела в пол, отражавший свет от голограммы: — Забавно. Я ищу того, кто поможет мне, но сама не знаю, от чего именно… Что такое? Что у вас не так? — стуча зубами как волнующаяся студентка, француженка мотнула острым подбородком: — Я… Ну мы… В общем, я нашла нам отдельную квартиру неподалеку от центра и хочу показать ее Окстон, но та всегда была против того, чтобы расставаться со всеми вами. Не знаю, как быть, — поднимая брови, Сатья взяла соседку за ледяную руку, которая начала обильно потеть: — Не знала, что у вас все так… Серьезно. Но думаю, что Лена поймет твое стремление быть чем-то большим, несмотря на свое английское упрямство. Просто покажи ей, что ты на самом деле чувствуешь, ладно? В подобных делах я точно не помощник, но честность — лучшее оружие, а? По крайней мере, у нас с Лусио так и было. — скривившись от резкой боли в сердце, Амели коснулась свободной рукой мобильного, на котором был весь компромат на прошлое ее возлюбленного. — И когда я рассказала ему все о себе, то мне стало намного, намного легче. Надеюсь, что у вас все будет точно также. Она должна понять, что весь мир идет вперед, и что вам тоже нужно следовать за ним. Не нужно держаться за прошлое, не нужно бояться перемен… Я повторяю себе это каждый день, но помогает не очень. Может, вам пригодится совет от отчаявшегося инженера?       Натягивая надменную ухмылку, которая совершенно не сходилась с ее паникующим и рвущимся наружу сознанием, Лакруа приобняла индианку, шепча на ухо: — Наверное, ты права. Нужно просто быть честной с собой и с вами, вот и все. Не знаю, получится ли у меня, но я постараюсь. Спасибо, Сати, — удивленно стискивая ее в ответ, студентка прохрипела: — Ты никогда не называла меня «Сати». Чувствую, что в скором времени ты точно также полюбишь бег и чай с молоком, как наша знакомая англичанка, — засмеявшись, Амели кивнула, стирая что-то соленое с уголков глаз. Нужный ли сейчас был момент? Стоило ли… — Я… — взглянув на убегающую прочь подругу, Вашвани удивленно спросила: — Ты куда? Если хочешь, то можешь посидеть со мной еще немного, я скоро закончу… — удерживая в руках старый телефон, француженка благодарно помотала головой, что-то прошептав, затем спешно ретировалась из Восточного Крыла, выбегая на улицу в не застегнутой куртке.       Активно дыша, девушка чуть не упала в сугроб, который успел вырасти всего за пару часов. Держась за подвернувшуюся лавку, студентка уселась на нее, судорожно наблюдая за единственным кабинетом, в котором сейчас горел свет. Именно там ее ожидали заветные чертежи и информация, которую она не получит. Никогда. — Да кто же я… Кто я такая… — удерживая раскалывающуюся голову, француженка боролась сама с собой, не находя покоя в собственной идентичности. Когда именно ложь стала реальностью, а реальность — ужасным кошмаром воображения?